Трактир "У Висельника". Начало (Цикл "Перекрёсток миров")

Просыпался Валлар в последние годы всегда одинаково — без постепенного вытягивания себя в реальность, присущего всем остальным: открывал глаза и первым делом хватался за меч, с которым никогда не расставался. Но в это утро Даэрон ухватился не за меч, а за тонкую руку с длинными пальцами, лежавшую на его груди. Ухватился и успокоенно выдохнул. Его человек лежал рядом. Никуда не делся, а значит, всё случившееся этой ночью было правдой, а не сном. Осторожно сняв с себя руку тан Крэсса, дроу сел на ложе и прошёлся ладонью по голой груди, встретившей его прикосновение литыми мышцами и гладкой кожей. Никаких следов от раны, что едва не отправила его за Грань в царство Теней не осталось. Даэрон усмехнулся — провалился в мертвецкий сон, а проснулся наполненным силой, которой никогда доселе в себе не ощущал. Он, подняв правую руку, сжал пальцы в кулак, прокрутил кисть в запястье, будто держал в кулаке призрачный клинок, и глубоко вдохнул всей грудью. Бурлившая в дроу сила плескалась в нём, словно воды океана Саэр Номэай, омывавшие южную оконечность Загандары. По губам князя скользнула усмешка. С такой силищей он мог враз разметать войско короля Ульрика и спалить его столицу дотла, отомстив за родню и поруганную честь, но делать этого не станет. Князь разжал пальцы и опустил руку. Отныне его судьба в ином. Валл устремил взгляд к лежавшему на спутанных простынях принцу. В нём, в Светоче — его невенчанном супруге и возлюбленном отныне состоит его служение. И иного Даэрону не надобно. Врагам не простит, но и топить свою душу в чёрной мести больше не станет. В сознании мелькнуло лицо сестры: руки молодой королевы лежали на высоком животе, оберегая растущую в ней жизнь. Она не лгала ему. Бригитт впустила в своё сердце врага, но подарила надежду на новый мир для дроу и людей Загандары, которыми станет править наследник-полукровка. И теперь это не его забота. Ему и Маэ предстоит написать свою собственную историю на скрижалях вечности. Вместе. Но сперва дроу встретится с Трактирщиком и передаст ему услышанное князем у Грани — послание, что требовалось донести до ушей Короля-без-королевства. Намереваясь выполнить своё задание как можно скорее и покинуть Трактир, дроу натянул штаны, обнаруженные тут же на постели, и поднялся в поисках рубахи, да так и застыл, обозревая представшее его глазам зрелище. Пространство у ложа было нетронутым, а вот то, что находилось за кругом из соли и золы, напоминало поле битвы. Чёрные пятна, оставленные магическим огнём, обильно покрывали стены, потолок и пол. Разбитая вдребезги мебель дополняла картину разгрома, а каминная полка лишилась своей половины, вместе с жерлом камина, вместо которого зиял пролом. Через дыру была видна соседняя комната и останки того, что когда-то было большой дубовой кроватью. — Что за дела тут творились?.. Дроу прервал бормотание и, прикрыв глаза, потянулся к силе. Пальцы прочертили в воздухе круг из жемчужной пыли, и перед внутренним взором князя замелькали видения ожесточённой битвы. Дроу увидел сражавшихся с Тенями Саркара с Серафимом, громадного рогатого демона, щуплого мальчишку мага и, что удивило его особо, сульфиев во главе с Риэлем Лазарусом. Закончив свой «рассказ», круг истаял, а дроу уважительно присвистнул. Схватка была славной, а его новые возможности, дарованные союзом со Светочем, потрясали воображение. Ранее ему удавалось увидеть лишь разрозненные отголоски прошлых событий, а теперь князь смог узреть всё от начала и до конца цельной картиной. Что же, поводов для разговора с Трактирщиком лишь прибавилось. Подняв из мешанины хлама свою рубаху, дроу признал, что ношению она больше не подлежала. Никакая хитромудрая починка не сможет избавить её от пятен крови и залатать широкую прореху на груди. Натянув на себя камзол и подпоясавшись перевязью с ножнами, Валл пристроил на бедро меч и вернулся к ложу. Склонившись к продолжавшему сладко спать Маэ, он осторожно поцеловал юношу в висок. Тот заворочался, пробормотал имя князя и вновь провалился в глубокий сон. Прежде чем покинуть комнату, дроу наложил по всем углам защитные заклинания. Спустившись по лестнице в зал, Даэрон через неприметную дверцу выбрался на задворки Трактира. Наступивший день встретил появление тёмного эльфа звонким пением птиц и припекавшим солнышком. Саркара дроу нашёл по глухому стуку топора. Король-без-королевства лихо рубил дрова: клал на дубовую колоду чурку, делал выверенный взмах топором и рассекал деревянную плоть остро заточенным лезвием — только щепки летели. Увидев появившегося рядом Даэрона, Трактирщик вогнал топор в колоду и потянулся за сброшенной на козлы рубахой, вытереть пот с богатырской груди. — Здоров будь, — поздоровался Саркар с князем со слегка сбитым дыханием. — И с возвращением с того света, — добавил, усмехнувшись. — И кого за него мне благодарить надобно? — спросил дроу, окинув бывшего короля завистливым взглядом — плоть людей была груба и лишена изящества, присущего эльфам, но силы дитю человеческому было не занимать. Мышцы Саркара так и грозили прорвать загорелую до бронзы кожу, а поросль на груди кудрявилась завитками, уходя тёмной дорожкой за пояс штанов. — Светоча с Серафимом. — А сульфиев с демоном кто позвал? — Его демонейшее высочество — принц сайор* Рраух Улуккиткарр с супругом-магом Мартином по приглашению нашему прибыли, а вот сульфии сами заявились, — Саркар отбросил рубаху и потёр бычью шею, — незваными. Но не подоспей они с подмогой — Тени бы нас смели, а затем и за вас с принцем взялись. Вмешательство сульфиев князя удивило. — Долг этот я за собой оставлю, — сказал он. — Позовёшь — и приду по твоему зову, где бы не оказался. Участия вашего не забуду. Однако здесь нам оставаться нельзя. Ульрик не успокоится, пока Светоч не вернёт. — Ему это теперь не по силам. — Но он попробует, — дроу знал короля куда лучше, чем Трактирщик. — Ульрик упрям и проигрывать не любит. — Домой в Загандару вам возврата нет, — помолчав, согласился Саркар. — Новый дом искать надобно. Куда отправитесь? Дроу пожал плечами: — Миров, как и троп — великое множество. Где-нибудь да найдётся нам двоим место. Трактирщик, оперев локоть о длинное древко топора, задумчиво пожевал губу. — Есть у меня для вас одно предложеньеце. Может и станет для вас тем, что вокруг себя ваши судьбы завяжет. Светочу и Длани нужна миссия, так почему не взять на себя службу по чести да по плечу? Нечисть со свету изводить, слабых боронить. Тварь, на которую Мэрдок с дружками прибыл охотиться — новую беду сотворила, целое поселение загубила. Людей от мала до велика растерзала. Изловить Поглотителя ни у кого не вышло, а вот тебе со Светочем эта работёнка была бы по плечу. И плата объявлена немалая — мешок золота и личная благодарность короля Эльмунда Мудрого. Эльмунд клич бросил, вольных охотников в Гильдию для службы на Пограничье набирает. Жалование даёт щедрое, целую цитадель для нового ордена охотников отгрохал. Крепко Церцерра от нечисти страдает. Пограничный мир этот у самой Грани стоит, вот и лезет оттуда всякая мерзость тёмная. Даэрон слушал, рассеяно поглаживая большим пальцем рукоять меча. Дураком не был и знал, что сейчас устами Трактирщика сам Трактир с ним говорит. Подсказывает место, что может стать их новым домом. Но решение это не ему одному было принимать. — За совет спасибо, — поблагодарил он. — Служение и вправду славное, однако и опасность немалая. Не готов я Джарамаэ такой опасности подвергнуть. — А это ты у него сам спроси, готов или не готов, — проворчал Саркар. — Помни, что не простой тебе спутник по жизни достался. Не из слабых и не из трусливых. Этой ночью вы оба сгинуть могли, да только принц, не раздумывая, за твоей душой бросился, опасность презрев. Равен он тебе по храбрости, а по силе ты Фениксу и в подмётки не годишься, — поддел Трактирщик. — Таких как ты — сотню легко за пояс заткнёт и не вспотеет. — Может и так, — буркнул дроу, — да только я воевать без малого сотню лет учился, а он всего ничего на свете прожил. В защите каменных стен да за спинами бравой гвардии своего отца и брата. — Умения к нему быстро придут, а остальному ты сам научишь. Не храни его, как драгоценность в крепком ларце, — добавил Саркар мягко, — дай доказать, что достоин он твоей любви и уважения, кер Даэрон. Даэрон отвечать не стал, но над словами Короля-без-королевства задумался. Тот был прав в том, что Светочу требовалось служение, да и сил отныне ему не занимать. Магию Феникса было не укрыть от мира, как ни старайся, а значит, оставалось лишь принять, что Джарамаэ тан Крэсс больше не изнеженная игрушка в руках брата-короля, а равный ему союзник. — Для тебя, Трактирщик, и у меня совет есть, — сказал, вспомнив о поручении. — Когда моя душа устремилась к Грани и зависла у самой черты, ко мне явился дух бестелесный и велел передать тебе, что некий Белинар пребывает в покое вечности в кругу тех, кто ему дорог, и шлёт тебе привет. По тому, как прорябило лицо Саркара оторопью, Даэрон понял, что зудящий голосок, засевший в его голове от самого его пробуждения, не был признаком начала безумия. — А что ещё, кроме привета, шлёт мне Белинар? — вопросил Трактирщик, выпустив топор и подавшись к дроу. Впервые ему мертвец, которому он голову с плеч снёс, службу в Трактире приняв, с того света привет слал. — Велел тебе нужное в руках крепко держать и… вплести ветвь. — Вплести ветвь? — с недоумением повторил Саркар. — Уверен, что именно так всё и услышал? — Слышал я это так же ясно, как и тебя сейчас. Белинар сказал, что от того, послушаешь ли ты его совет — судьба целого мира зависит. — Во как загнул, — прищурившись, протянул Трактирщик. — Лучше бы прямо всё пояснил, а не загадки мне загадывал. Ну да ладно, — он вновь ухватился за топор, — разберёмся по ходу дела, куда да что вплетать. Подобрав разбитую надвое чурку, Саркар поднял топор над головой, а Даэрон повернул к конюшням, седлать лошадей. Внутри его встретил требовательным ржанием Гром. Норовистый боевой жеребец носил его в седле уже пять лет, и оба давно прониклись друг к другу уважением и дружбой. Конь скучал по хозяину и ткнул его тёплым носом в плечо, демонстрируя укор. — Знаю, что виноват перед тобою, дружище, — князь провёл рукой по чувствительной шее Грома — по коже жеребца тут же пробежала мышечная «рябь», — не заглядывал к тебе. Но смотрели за тобой хорошо, — признал с удовлетворением, осмотрев коня и кормушку, полную отборного овса. — Обижен не был. Он похлопал Грома по холке и потянулся к лежавшей в деревянном ведре щетке — почистить и без того лоснившуюся шкуру. Закончив с шерстью коня, Даэрон перешёл к стоявшей за загородкой кобылке принца. Почистив лошадей и проверив их копыта, дроу набросил на спину Грома потник, а следом устроил седло. Жеребец мелко перебирал ногами, ожидая, когда хозяин закончит застёгивать подпругу и выведет его из конюшни. Застоявшийся конь жаждал поскорее отправиться в путь. Нервное ржание кобылки застало Даэрона за вознёй с нагрудником Грома. Дроу почувствовал, как напрягся жеребец, приученный чуять опасность. Конь всхрапнул, вскинув голову и Валл, согнувшись, бесшумно сдвинулся к крупу жеребца и укрылся в тени. Промелькнувший у входа чужак не желал обнаружить себя, как и Даэрон. Но дроу оказался половчее, поднырнул под перегородку, выбрался тому в тыл и, обхватив за горло левой рукой, правой приставил к его горлу меч. Чужак раздосадованно закряхтел и ругнулся по эльфийски. Узнав голос, Валл хмыкнул, но клинок не опустил. — Кер Лазарус… чего подкрадываешься, как тать? Неужто головы своей не жалко? — Голову свою ценю, князь, — глухо произнёс Риэль, стараясь не шибко кадыком по лезвию двигать. — Потому, будь добр, оставь её на моих плечах. Даэрон, помедлив, убрал оружие от кадыка Посланника. — Только потому оставлю, что любопытно услышать, почему сперва твои братья хотели меня погубить, а затем на помощь пришли. Сульфий, развернувшись к нему, потёр горло. — Знаешь, значит, — выдал хмуро. — Или объяснись, или уходи, Посланник, — холодно изрёк Даэрон. Кер Лазарус показал жестом, что намерен остаться. — Орден… давно не знает единства, Валлар. С того момента, как стало известно, что в нашем мире объявился Светоч, старейшины без устали спорили о том, что следует предпринять — убить дитя короля ещё в колыбели или же дождаться, когда Феникс подрастёт, и заточить его в башне Ордена, черпая в нём бездонную магию. — Он не колодец, сульфий, — вспыхнул Даэрон. — И о том, что без Длани Маэ мог погубить и себя, и всё живое вокруг, вам было ведомо! — Именно потому, когда принцу исполнилось двенадцать месяцев от роду, мы тайно запечатали его силу призрачной цепью, а магический ключ спрятали в сокровищнице Ордена до момента, когда родовой дар откроется в нём с наступлением его девятнадцатой весны. Старейшины считали, что проведут запечатление Светоча с избранным старейшиной… — …но не смогли избрать такового, — желчно подхватил Валл. — Каждый желал стать этим избранником, что получит доступ к невиданному могуществу. — Не стану утверждать, что ты ошибаешься. Хоть мне и не ведомо, откуда ты сам узнал эту тайну. — Один из сульфиев, принявших сторону бунтовщиков-дроу, оказался не в меру болтлив и отрыл мне тайну того, что Маэ носит в себе великую силу, что была запечатана на ключ-суйе. Я видел такие в древних книгах, хранившихся в замке моего отца, и узнал ключ, который болтался на шее Ульрика. С ним он никогда не расставался, даже в купальне, сидя в чане, держал его при себе. Потому я украл его, подменив магической иллюзией. Этот глупец не знал о подмене, пока я не раскрыл ему глаза. — Ключ ему дал я. Ульрик — владел ключом, а я — способом разбудить силу Феникса. Наши старейшины давно вообразили себя богами, а получив Светоч, и вовсе оторвались бы от земли. Потому нашлись те, кто воспротивились их воле и вступили в сговор с Ульриком. Сульфии-раскольники рассказали королю правду о Светоче, а как только тот достиг совершеннолетия, убедили Ульрика в том, что ему самому следовало воспользоваться силой младшего брата для укрепления могущества королевства. — И как же заговорщики собирались поступить с Фениксом? — Укрыть его от старейшин Ордена, найти для него достойную Длань и вершить с его помощью благие дела. — И кто же возглавил бунтовщиков? — спросил Даэрон, уже зная ответ. — Эта почетная миссия была доверена мне, — подтвердил его догадку Лазарус. Даэрон сузил глаза. — А Дланью для него тоже стал бы ты, Риэль? — Избран был я. — Что ж, сульфий, опоздал ты со своим… выбором, — протянул Даэрон. — Светоч прошёл запечатление со мной. И Маэ я никому не отдам, — он, подняв голову, с вызовом уложил руку на меч. — Пытаться разлучить Светоч с Дланью только безумец станет, — Лазарус поднял вверх открытую ладонь в подтверждение своих мирных намерений. — А я и мои братья разум ещё не утратили. Поняв, что Светоч нам не достанется, мы пришли к вам на помощь. Феникс, возможно, последнее чудо богов, и погибнуть не должен. Потому мы не враги вам, князь. — Но и службу вашу мы не примем, — отрезал Даэрон, поняв, о чём станет просить его сульфий. — Как скажешь. Но если понадобимся, — Риэль стянул с пальца массивный перстень и, шагнув к перегородке, уложил его на седло кобылки. — Поверни камень — и мы придём на твой зов. Возврата в Орден для нас нет. Отныне мы изгои, служители без хозяина. Посчитав их разговор оконченным, кер Лазарус, повернувшись, вышел из конюшни. Даэрон остался стоять, глядя на перстень. Оставить бы его да забыть обо всём, что связывало их с Загандарой, но всё тот же тихий шепоток внутри подтолкнул его к седлу взять перстень и сунуть за пояс. Закончив седлать лошадей, Валлар вернулся к принцу. Маэ встретил его, стоя у открытого настежь оконца. Завернувшись в простынь, тан Крэсс втягивал в себя воздух, напоённый ароматами цветения яблонь. Обернувшись на скрип двери, он напрягся, следя за дроу. Князь подошёл к нему, чувствуя, как колотится его сердце, и тяжело опустился на колени у ног тан Крэсса. — Маэ… — прошептал покаянно, уткнувшись лбом в его живот. — Простишь ли меня, Светоч мой? Джарамаэ поднял руку и несмело прошёлся пальцами по белым, как снег волосам. — Я хотел сказать тебе о Бригитт и Ульрике, но ты не стал слушать. — Гнев застлал мой разум, Маэ. Гнев и горе. Я утратил отца, сестру, отчий дом. Всё, что было мне дорого, враз исчезло. Но больнее всего было потерять тебя. Тан Крэс покачал головой. — Ты всегда был нетерпелив и не желал слушать голос сердца. Это казалось тебе слабостью. — Больше я этой ошибки не совершу, — он перехватил его руку и прижал её к своим губам. — До последнего вздоха я твой, Светоч… — Сейчас я хочу слышать не свою Длань, — оборвал принц, хмуря брови, — а своего дроу. Того, кого полюбил мальчишкой — без дара крови и силы Феникса. Я не хочу слушать о том, как нас столкнули лбами боги, я хочу знать, чего хочешь ты сам, кер Валлар Даэрон. Его голос задрожал на высокой ноте и Даэрон, поднявшись, укрыл Маэ в объятии. — На богов мне наплевать, Джарамаэ, — выдохнул он в его макушку, — воля их мне не ведома и без надобности. Знаю лишь то, что люблю тебя, и никогда не переставал любить. Каждым вздохом своим, каждой мыслью служить тебе готов, щитом и плечом твоим стать. С тобой всё для меня началось и тобою закончится. Только впусти меня в свою жизнь, позволь разделить один путь на двоих! Маэ, затихнув, слушал его, а когда Даэрон закончил свою речь, всхлипнул совсем не по-мужски, и вжался лицом в его камзол. —Ты в мою жизнь уже давно и прочно вошёл, — прошептал еле слышно. — Ничем тебя оттуда ни выковырять, ни вырезать. Ни из головы моей, ни из сердца. Князь, соглашаясь, целомудренно коснулся губами его волос, но тому этой ласки было мало. Поднявшись на цыпочки, тан Крэсс обвил шею Даэрона руками, и оба слили дыханье в жарком поцелуе, скрепляя свой союз любовным пылом.