Выпавший из гнезда

= III =

Хьюстон, Боргезе Тамарская марка Федеративное Содружество 4 октября 3056 года       -- Привет, нефритовый. Шоколадку будешь?       Джейсон с трудом разлепил отёкшие веки. Опять женщина... другая. Круглое курносое личико обрамляют пряди светло-русых волос, в широко распахнутых синих глазах – не холод, а задорное любопытство. Она моложе Тессы, решил Джейсон. Моложе и ниже ростом, но плотнее... полнее, и мешковатый камуфляж не скрывает ни полноты, ни большой груди, да и не пытается скрыть, будучи расстёгнут почти до середины. Незнакомые, но похожие на воинские знаки отличия и – опять! – пистолетная кобура на поясе не оставляли сомнения в её кастовой принадлежности.       Внутренняя Сфера, подумал Джейсон. Среди клановских воинов толстяков не встречается. По крайней мере, Джейсон не встречал ни одного. Воин должен быть здоровым, в хорошей физической форме; чревоугодие же и вовсе противоречит клановским традициям экономного использования ресурсов. Хотя в касте торговцев, среди тех, кто занимается распределением пищи, бывает и такое. Или среди рабочих, в подкасте работников питания. Джейсон подумал, что в поварском фартуке за плитой или в униформе торговца за прилавком эта девица выглядела бы куда более уместно, чем в воинской форме с оружием в руках. Но... это Внутренняя Сфера. Должно быть, чревоугодие не худший из пороков здешних, с позволения сказать, воинов.       -- Э, нефритовый! Ты что, не голоден?       Шоколад, вспомнил Джейсон. Она предложила мне шоколад. А ведь вчера он только завтракал, да и то – выворотил содержимое желудка прямиком в обломки меха, когда пришёл в себя в лапах сфероидных трофейщиков. Звёздный капитан прислушался к своим ощущениям: его всё ещё слегка мутило, побаливала голова, и это гадкое чувство глушило все остальные. При мысли о еде к горлу подступил комок, и Джейсон сглотнула.       -- Бери-бери, – по-своему истолковала это девица.       Джейсон покладисто взял из её рук упакованный в жёлтую глянцевую бумагу шоколадный батончик. На упаковке дурашливо улыбался коричневый мультяшный заяц.       -- Может, у вас в кланах нет шоколада?       -- Есть, – сказал Джейсон и добавил. – Я благодарю тебя.       Чревоугодничать – недостойно воина, но сибом он любил шоколад. Хоть и старался этого не показывать, стыдился: что это за герой, которого тянет на сладенькое? Разве легендарный Эннеас Прайд, чьи гены положили начало его роду, лопал шоколадные конфеты?       Разорвав упаковку батончика, Джейсон немедля впился в него зубами.       -- Тебя не кормили вчера? – участливо спросила девица.       Джейсон отрицательно мотнул головой и скривился от приступа головокружения.       -- Ох, да тебя всё ещё тошнит... лежи тогда!       -- Тебя не спросил, – буркнул Джейсон.       -- А придётся спрашивать! – наёмница достала из кармана и протянула ему ещё один батончик. – Я победила тебя в поединке. Помнишь «ханчбэк»? Насколько я знаю ваши обычаи, теперь ты мой раб... м-мм... квиафф? Так, кажется, у вас говорят?       -- Афф, – подтвердил Джейсон. – И нег. Бондсмен – не раб... а вы вообще наёмные бандиты, и на вас это не распространяется.       -- Ну-ну. Скажи ещё, что поединок не был честным.       -- Ты дралась грязно, – ответил он. – Ты ударила мой мех ногой!       -- И что?       -- Так нельзя делать! Физические атаки – это...       -- Запрещённый приём? – удивлённо вскинула брови наёмница. – В жизни не слышала запрета глупее.       Это варварство, хотел сказать Джейсон. Сам Николас Керенский осуждал такой способ ведения боя.       Это ещё один способ нанести врагу урон, вспомнил он слова звёздного коммандера Микоса Рошаха, помощника командира гнездового кластера. Недавно завоевавший родовое имя, тот был из новой генерации воинов, тех, кто пришёл в тумен после Туккейдской битвы и чаще сражался с варварами-сфероидами, чем с благородными соперниками из других кланов. Варвары не гнушаются этими приёмами – значит, и мы должны знать их, говорил Микос Рошах. Чтобы уметь защищаться, и применять самим, если будет такая нужда.       -- Даже без пинка по ебалу, ты бы хрен встал, – сказала наёмница. Джейсону было противно слышать грязные слова низших каст в её речи. – С критом в гироскоп и повреждённой рукой – уж точно.       -- Я бы не сдался.       -- А ты и не сдавался. Ты просто проиграл.       Твоему грязному приёмчику, хотел сказать Джейсон, но не стал. Очень уж жалко прозвучали бы такие слова. Слишком похожи на бесполезные оправдания – а воин клана не оправдывается. Воин принимает своё поражение, как есть, буде оно происходит. Воин не ищет ему оправданий, а находит способ не повторить.       -- Кстати, нефритовый... зачем ты пятился?       -- Что?       -- Там, в бою, – сказала наёмница. – Я сокращала дистанцию, это понятно. Но задним ходом твой «тор» идёт километров на десять в час медленнее, чем я бегу. А ты ещё и потратил секунды на поворот. Зачем?       -- У твоей пушки маленькая дальность прицельной стрельбы, – ответил Джейсон. – Зачем бы я позволил тебе её сократить?       -- Но ведь позволил.       -- Как ты сама только что сказала, – раздражённо проговорил Джейсон, – у твоего меха было преимущество в скорости. На целых десять километров в час. Очевидно, что это позволило тебе сократить дистанцию. Или вас в Сфере не учат арифметике?       -- Нас в Сфере учат тактике, – сказала наёмница. – Ты мог бы отпрыгнуть...       -- Всё равно, это не компенсирует разницу скорости, – мгновенно прикинув в уме траекторию, возразил он.       -- За дома, – сказала наемница. – Ты мог отскочить за дома.       -- Я не дэзгра, – сквозь зубы процедил звёздный капитан.       -- Что?       -- Не сомневаюсь, что у вас это в порядке вещей, – зло проговорил он. – Но разрывать визуальный контакт с противником в поединке – это дэзгра. Бесчестье и позор, – пояснил он. – Воины так не поступают.       Наёмница скептически хмыкнула.       -- Глупо торчать под прицелом, когда можно не торчать.       -- Что, боишься? – недобро усмехнулся Джейсон.       -- Ты сам видел, что нет.       Звёздный капитан медленно кивнул. Он хорошо видел, как «ханчбэк» шёл в лобовую атаку на превосходящий его по всем параметрам тяжёлый омнимех. Да, признал Джейсон, она не боялась. И победила, добавил он мысленно.        «Внутрисферная дрянь. Суратиха вольнорождённая. Наёмная...»       Хватит, сказал он себе. Ругань недостойна воина сама по себе, а тут ещё и бесполезна. Потому что руганью ничего не изменить.       -- Ну так что, нефритовый? Признаёшь, что наш поединок был честным?       Грязным, хотел ответить он, но понял, что это не ответ.       -- Признаю.       С правдой спорить глупо и недостойно воина.       -- Значит, ты, всё-таки, мой раб.       Вместо яростного рыка и клёкота атакующего сокола, из груди Джейсона вырвался лишь сдавленный хрип. Бросок окончился, едва начавшись: стены, пол и потолок поплыли перед глазами, колокольным звоном заполнила голову боль, и Джейсон обнаружил себя придавленным к кровати. Толстушка или нет, наёмница двигалась быстро. И хватка её была железной... или это Джейсон сейчас был слаб, как едва вылупившийся птенец?       -- Лежи смирно, птенчик! Тебе разве доктор не говорила, что надо лежать в кроватке?       Джейсон извернулся и дёрнулся в последней отчаянной попытке освободиться.       -- Я же сказала: лежи! Не рыпайся, или точно пизды дам!       Воспитанный в сибко Джейсон никогда раньше не слышал слова «рыпаться», но догадался, что упоминание непристойного названия вагины в связи с ним относится не к совокуплению.       -- Не хочешь, чтоб с тобой по-хорошему – можно и по-плохому!       Джейсон прошипел сквозь зубы ругательство.       -- Если ты надеешься на своих нефритовых дружков, то хрена с два они придут тебе на помощь. Батя с ребятами им уже хуёв в пачку вчера насовали.       -- Что?!       -- Вот, то! – наёмница широко улыбнулась. – Ваши олухи вчера попытались ещё раз пойти в атаку, и нарвались на два наших лэнса. Потеряли один «хеллхаунд», остальные свалили. Но измордовал их Батя капитально. Более или менее целый остался только командир.       -- Она хороший воин, – сказал Джейсон. – Звёздный коммандер Мелисса, – уточнил он. – Следующий по старшинству командир после меня.       -- Ты, типа, был старшим? – девица скептически хмыкнула.       -- Я звёздный капитан. Командир тринария «альфа» гнездового кластера «Нефритовый сокол», – сказал Джейсон.       -- Ага. Батя тоже так сказал, а я не поверила. – Наёмница откинулась назад, разжав хватку. Джейсон потёр ноющие запястья. – Я плохо помню ваши знаки отличия. Думала, чем больше нарезов – тем выше, а оно, выходит, наоборот. Молодой ты для командира, конечно...        «Какой молоденький...» вспомнил Джейсон услышанные сквозь пелену боли и тошноты слова.       -- Это была ты. Когда меня вытаскивали из кабины...       -- Была. Вместе с ребятами из техобеспечения.       Несколько секунд они бодались взглядами. Потом наёмница больно и обидно щёлкнула его по носу, отдёрнув руку, прежде чем он успел перехватить.       -- Лет-то тебе сколько, нефритовый? Двадцать, хоть, есть?       -- Восемнадцать, – буркнул Джейсон.       -- Мне двадцать три.       -- Я завоевал право командовать тринарием в честном бою, – сказал он.       -- Не сомневаюсь. Ну, мне и сержантских лычек хватит за глаза и уши, когда дослужусь, любители покомандовать и без меня найдутся... Кстати, нефритовый, звать-то тебя как?       -- Джейсон. Из кровного дома Прайдов, – добавил он.       -- Фамилию, значит, ещё не заслужил?       Если она скажет что-то вроде «и не заслужишь» – я её убью, решил Джейсон. Здесь и сейчас, и плевать на раны. И если она скажет «ещё заслужишь» – тоже.       -- Ульяна Кирсанова, – сказала наёмница. – Мехвоин в боевом лэнсе. Будем знакомы. Не скажу, что приятно, но не тебе тут решать.       -- Я не собираюсь служить отбросам Внутренней Сферы!       -- У тебя есть выбор? Ещё раз объясняю, нефритовый: твои дружки вчера просрали и свалили на свой дропшип.       -- Но не с планеты?! – догадался звёздный капитан. – С планеты они не ушли!       -- И сколько боеспособных мехов у них осталось? Как быстро они сумеют их подлатать?       -- Быстрее, чем ты думаешь, – ответил он. – И сколько своих вы потеряли? Больше, квиафф?! – увидев, как изменилось выражение её лица, он понял, что не ошибся в этой догадке. – Ну так и кто проигрывает это сражение?!       -- Вы, разумеется. – Безапелляционно сказала Ульяна. – О вашем нападении уже знают на Келенфолде. Утром пришла депеша от генерала Дугласа: он идёт сюда во главе ударного отряда. Так что, если твои соплеменники не унесут ноги сегодня-завтра – то послезавтра Келенфолдская милиция захлопнет мышеловку.       -- Прославленный «Легион серой смерти» не может справиться с птенцами гнездового кластера? – ядовито поинтересовался он.       -- Где ты видишь «Легион»? – удивилась наёмница. – Они свалили отсюда ещё в прошлом месяце, передали гарнизон нам.       -- Что?       -- Может, ты не слышал и про заваруху на Острове Скаи? Она уже полгода идёт!       -- Я не интересовался вашими междоусобицами, – процедил сквозь зубы Джейсон. – Так вы – не «Легион»?!       -- Ты тормоз, нефритовый. Мы -- «Кирасиры Кирсанова». Как можно спутать нас с легионерами? Вообще, кого угодно спутать с легионерами, у которых своя форма, эмблемы и схемы окрашивания? Или ты разочарован, а?       Да, понял и признал Джейсон. Он разочарован. Хоть и наёмная банда, «Легион серой смерти» имел определённую репутацию, и среди кланов, в том числе. В конце концов, им удалось отразить нападение соколов на Пандору, и даже захватить в плен командира 1-го соколиного егерского кластера. Редкое достижение для сфероидов... и редкий позор для воинов, допустивших такое. В наказание, 1-й егерский кластер был переведён в галактику «Эпсилон», соединение второй линии, став мобильным резервом его трусоватого и слабосильного командира. Что лишь усугубляло позор, если подумать: вместо того, чтобы идти в бой в первых рядах, егерям приходилось выручать недоделанных гарнизонных вояк из разного дерьма, в которое те влипали. Джейсон предпочёл бы гибель в соламе такой жизни... и запоздало сообразил, что теперь ему, похоже, не светит и солама. Раз уж он оказался в плену у грязных суратов-наёмников. Как там их, «Кирасиры...»?       -- Ты носишь имя своей банды. Что это значит? – спросил он Ульяну.       -- Я ношу фамилию своего отца, – фыркнула девица. – А он и основал нашу команду. После того как ушёл из армии.       -- Твой... отец, – Джейсон поморщился, выговаривая это низкое слово, – раньше служил великому дому?       -- В Тридцать третьем авалонском гусарском мехполку. Двадцать лет.       По голосу девушки звёздный капитан понял, что она гордится достижениями своего родителя и прикусил язык, решив воздержаться от комментариев.       -- Сколько же ему лет сейчас? – только и спросил он.       -- Пятьдесят пять, – ответила Ульяна.       Воины столько не живут, хотел сказать Джейсон. Исключения бывали, разве что, среди ханов и командиров галактик, и то – старикам дышали в затылок молодые претенденты на высшие командные должности; удерживать позиции становилось труднее год от года. Но ханы – ханами, о них разговор особый, а простому воину или даже звёздному капитану, чей возраст перевалил за тридцать, пора уходить из фронтовых частей, уступая дорогу молодым. Или же молодые сами подвинут его, чтоб не загораживал им дорогу: такова природа воинов, беспощадная конкуренция между собой, оставляющая в строю лучших из лучших.       Запнувшись на этом месте, мысль его вернулась к собственному незавидному положению. Значит ли оно, что он более не достоин причислять себя к ним – лучшим, высшей касте величайшего из кланов, коль скоро отбросы Внутренней Сферы победили его и взяли в плен? Скверный вывод, против которого восставало всё его естество. Но что поделаешь, если он сам только что к нему пришёл? Не спорить же самому с собой, как сумасшедшая зелёная обезьяна из «Клана Спаниеля»?       -- Ты можешь оставить меня одного? – спросил он Ульяну.       -- Ты не повеситься ли, часом, решил? – удивилась та.       Джейсон посмотрел ей в глаза. До её слов он и не задумывался о таком: самоубийство – не путь клана. Разве что, бондсреф... если она настаивает на том, что он стал её бондсменом. Джейсон скосил взгляд на свои запястья: бондкорда не было. Ему даже сохранили кодекс... Он может потребовать бондсрефа! Но...       -- Просто, оставь меня в одиночестве, – повторил он.       Наёмница пожала плечами, встала и ушла.       Прошло немало времени, прежде чем Джейсон, наконец, признался себе в том, что умереть он боится.