Братья

      Уставший, сонный Мефисто вернулся со смены только к сегодняшнему утру, да ещё и с каким-то чехлом для одежды в руке. Как выяснилось позже, в этом чехле было ничто иное как идеально выглаженная школьная форма для Рина. Мальчишка, услышав, что его определили в школу по соседству с учебным заведением Амаймона, скорчил обиженную моську и наотрез отказался вообще ходить на занятия, и средний брат полностью поддержал его: если амёба за весь свой жизненный цикл до сих пор не отрастила мозг, то смысл её вообще пытаться чему-нибудь научить? В брата прилетела бы тарелка с подогретой пиццей, вкус которой отдалённо напоминал резиновую подошву кеда, если бы Фель вовремя не убрал посуду от шаловливых детских ручек и не пригрозил, что в этом доме швыряться едой никому не позволено. Мальчишка злобно цыкнул и сложил руки на груди, сказав, что если уж ходить в школу, то подальше от Амаймона, однако Мефисто на компромисс не пошёл, обосновав это тем, что так ему проще будет забирать их обоих домой. Амаймон культурно промолчал, так как уже сам не помнил, когда старший последний раз забирал его из школы и закинул в рот последний кусочек пиццы.       И теперь в уже помятой школьной форме, удобно положив голову на парту и скучающе смотря в окно на утренний снегопад, сидел Окумура Рин, краем уха слушая монотонный голос учительницы математики. Учёба никогда не давалась ему легко, а уж эта наука была ещё тем дремучим лесом, да и в первый же день трое одноклассников всем своим видом показывали, что новичков они совсем не жалуют. Мальчишка фыркнул и выпрямился за партой, чёркая что-то в тетрадке. Ему не привыкать к подобным взглядам в свой адрес, он даже знает наперёд, чем это всё закончится.       Последним уроком был японский язык, за который у Рина сильно разболелась голова от потока новой информации. Он хотел просто прийти домой и рискнуть поиграть в приставку Амаймона, пока тот сидел на дополнительных занятиях, но грандиозный план порушила чья-то рука, несильно сжавшая его надплечье. Окумура резко обернулся и встретился взглядом с узкими змеиными глазами незнакомого шкета, что кривил губы в недоброй усмешке.       — Ты ведь новенький, Окумура Рин, да? — сказал он неприятным писклявым тоном.       — Ну и, что надо? — Рин понял, что эта мерзкой внешности морда явно не познакомиться подошла.       — Да мне-то ничего, а вот парни из твоего класса хотят с тобой поговорить там, за углом школы.       Окумура усмехнулся от слова «парни». Им всего-то по десять лет, а эти фрики уже строят из себя местных мафиози. Они думают, что могут запугать того, кто уже не в первый раз выступает один против нескольких противников. Что ж, неплохая возможность показать этой избалованной мелочи, с кем уж точно связываться не стоит. Рин захлопнул шкафчик, надел куртку, перекинул рюкзак через плечо и молча проследовал за своим подозрительным проводником. Пройдя через сетчатый забор школы, они завернули за угол пожарного выхода, туда, где стояли большие мусорные баки. Их встретили семеро мальчишек, трое из которых были несколько крупнее своих сверстников, а один мог похвастаться завидной жировой массой, как у забойного порося.       — Привет, новичок, — худощавый кареглазый мальчишка махнул рукой, важно подходя к Рину, — как тебе первый день в нашей школе?       — Говори прямо, чего ты хочешь?       — Вот так сразу к делу? — слишком деловито для своего возраста произнёс он. — Тогда не буду тянуть. Я слышал, что ты из того проклятого приюта, а вчера тебя усыновил один очень богатый дядя. И, наверное, очень щедрый.       — Дай угадаю, ты хочешь, чтобы я для вас таскал из дома деньги?       — А ты сообразительный, — парнишка по-дружески положил свою руку на плечо Рина. — Видишь ли, карманных денег бедных родителей нам порой очень не хватает, а ведь так хочется купить себе, ну… не знаю… коньки или новый скейт. А за это я приму тебя в банду и сделаю своей правой рукой.       — Да сдалась мне твоя банда, — Рин дёрнул плечом, скидывая руку нахала, — хотите денег — научитесь копить и меньше тратить на бесполезную ерунду. Больно надо мне ради вашей шайки воровать.       — Эй, думаешь, крутой, да? — спокойное лицо вмиг перекосилось от злости. — Бей его, парни!       Шпана кучей навалилась на нерастерявшегося Рина: кого-то он пинал ногой в живот, кого-то бил кулаком в нос, кого-то огрел по голове портфелем, из которого вылетели все тетради и учебники, однако и сам Окумура получал ответные удары и даже с двойной силой. Всё-таки те три переростка были слишком сильны, и его быстро задавили числом, выбив весь боевой запал. Когда главарю надоело это побоище, он пнул свернувшегося на холодном снегу калачиком Рина, утёр разбитый нос и кивнул своим приспешникам, чтобы те остановились.       — В следующий раз так легко не отделаешься, — злорадно ухмыльнулся он.       — Да… пошёл ты… — прокряхтел Рин, угрожающе смотря на своего врага из-под красных век. Главарь ещё раз ударил его в живот, сплюнул и снова кивнул банде, уходя с ними с территории школы.       Окумура, собрав остатки воли и стиснув зубы, медленно встал на дрожащие колени, опираясь на поцарапанные кулаки. Это был первый раз, когда он потерпел поражение в драке, но почему-то не чувствовал обиды или злости. Обычно он со страшной силой избивал недоброжелателей, которые часто задирали Юкио. Юкио… Интересно, где он? Как сложилась его жизнь? Не обижают ли его?       — Жалкое зрелище, — послышался знакомый голос откуда-то сверху.       Рин с трудом поднял голову и увидел размытую тёмную фигуру, отдалённо напоминающую Амаймона. Фигура присела на корточки, и теперь Рин сквозь распухший левый глаз разглядел старшего брата, грызущего очередную конфету, и, судя по запаху, это была клубничная карамель.       — Знаешь, сначала ты казался таким пафосным и непобедимым, что я даже подумал, что ты их в лёгкую раскидаешь, — Амаймон собрал в руку немного снега и приложил его к отёкшему глазу брата.       — Что ты тут делаешь? — спросил Рин, придерживая холодный снежный комок.       — Брат попросил забрать тебя со школы. Его вызвали в аэропорт: нужно срочно слетать на Хоккайдо.       — Он что, лётчик?       — Не просто лётчик, — Амаймон помог младшему подняться на ноги, — а второй пилот гражданской авиации Японии.       — Ого, звучит круто, — Рин потянулся за рюкзаком, но тут же скрючился от боли в левой руке. Амаймон молча собрал порванные тетради и помятые учебники, бросил их в рюкзак и перекинул его через плечо.       — Идти сам сможешь?       Окумура слабо кивнул головой и поплёлся к западным воротам, чтобы незаметно покинуть территорию школы вместе с братом.       — Даже не поинтересуешься, почему я не вмешался в твои разборки? — спросил Амаймон, внимательно следя за состоянием младшего, что медленно, но уверенно шёл впереди.       — Потому что это моя проблема, и решить её я должен сам, — твёрдо ответил Окумура, не оборачиваясь. — Я уже не первый раз сталкиваюсь с придурками и знаю, что нужно делать.       — Но в этот раз ты жёстко облажался, да?       Мальчишка вжал голову в плечи и ускорил шаг.       — Знаешь, почему ты облажался? — не унимался Амаймон, схватив за шиворот братца и потянув назад, развернул его лицом к себе и остановился. — Потому что те три пацана были основной боевой силой, остальные выматывали тебя. Ты расточительно использовал силу на мелких сошках, потому и не смог завалить тех громил.       — Ты что, в Mortal Combat переиграл?!       — Я тебя жизни учу, бездарь, — Амаймон дал ощутимый щелбан ойкнувшему Рину. — Хочешь и дальше быть грушей для битья, останавливать не буду.       Амаймон пошёл вперёд по хрустящему под ногами снегу, оставляя Окумуру задумчиво потирать лоб. Мальчишка, осознав, что старший не просто языком чешет, а дело говорит, нагнал его и стал подробнее расспрашивать обо всём, что касается драк.       Как оказалось, Амаймон знал довольно много интересных приёмов и с удовольствием просвещал любопытного братца, открывая ему новые «горизонты» тактики ведения боя. Рин слушал внимательно и иногда даже останавливался, чтобы встать в какие-нибудь защитные стойки. На деле Амаймон плевать хотел на проблемы брата, просто он знал, что если младший постоянно будет приходить домой с синяками и ссадинами, то это станет лишней головной болью для Мефисто, который и так в последнее время пашет не хуже вола. А если парнишка научиться держать оборону и правильно давать сдачи, то и одноклассники лезть перестанут.       Оранжевый круг солнца медленно заплывал за горизонт высоток, яркими лучами окрашивая вечернее небо в розовый цвет. Задул слабый северный ветер, приятно охлаждающий горящее от ударов лица Рина. Амаймон, поёжившись от холода и натянув тёплый шарф на замёрзший нос, ускорил шаг, подгоняя ещё и младшего, едва успевавшего следовать за ним, и уже через несколько минут они дошли до знакомой высотки. Поднявшись на лифте до нужного этажа и зайдя в квартиру, Амаймон первым делом завернул в ванную за аптечкой, которую уже давно следовало перебрать, а некоторые препараты и вовсе выкинуть.       — Амаймон, — подал голос Рин, уже сидя на диване напротив брата, тщательно обрабатывающего ватку перекисью, — а откуда ты столько всего знаешь?       — Поживи год на улице, и не такое узнаешь, — старший прижал ватку к рассечённой брови Рина, шикнувшего от лёгкого пощипывания.       — А как ты попал сюда?       — Вообще я родился в Венесуэле, в районе Каракаса. Местные ещё называли его вратами Ада. Но мы вполне счастливо жили с отцом в его охраняемом особняке. Каждый день был, как праздник. Вот только однажды отцу это надоело, и он бросил нас с мамой на мой седьмой день рождения. Оставил в трущобах без гроша. Я даже в школу пойти не мог. Мама умоляла его вернуться, помочь хотя бы деньгами, однако к тому времени он уже нашёл новую игрушку и слушать ничего не желал, — Амаймон скинул использованную ватку в заранее приготовленный целлофановый пакетик и достал новую, обработав её и приложив к щеке Рина. — Мама не отчаивалась и пыталась устроиться на работу, но без образования её взяли только уборщицей в супермаркете. Так мы выживали год, пока дверь нашей квартиры не выломали какие-то сволочи, заявив о том, что мой отец задолжал крупную сумму денег, а так как он был уже далеко за пределами Америки, то решили стрясти долг с нас. У нас не хватало денег даже на то, чтобы заплатить налог за квартиру, что уж говорить о тысячах долларах. Поняв, что с нас даже вшивого боливара не содрать, один из этих выродков жёстко изнасиловал мою мать. Я тогда от страха имя своё вспомнить не мог, не то, что накинуться на этого больного ублюдка и перерезать ему горло. Когда маме вспороли живот, они просто смотрели, как она корчится в муках и кричит, хотя изначально хотели продать её как проститутку. Видимо, слишком увлеклись под наркотой, — Амаймон хмыкнул, сбросил ватку и достал лейкопластырь, налепив его на разбитую бровь Рина. — Завидев меня, дрожащего и до смерти перепуганного в углу комнаты, они решили, что богатые извращенцы дорого заплатят за моё тело. И вот тут меня словно током пробило. Я не помню, как всадил одной мрази нож в глаз и выбежал из дома, и с тех пор больше года мне приходилось ютиться в подвалах. Даже говорить не хочу, чем тогда приходилось питаться. Но однажды меня подобрал Вельзевул из жалости, а потом навёл кое-какие справки о моём происхождении. Так я узнал, что мы с ним кровные братья и что нам очень тяжело ужиться вместе. Тогда он попросту отвёз меня к Мефисто, и вот уже пятый год я живу здесь.       К горлу Рина подскочил горький комок, побитое лицо покраснело, из глаз градом потекли слёзы, а нос неприлично громко зашмыгал.       — Это самая печальная история, которую я слышал!       Переполненный чувствами мальчик обвил руками шею выпучившего глаза Амаймона, утыкаясь носом в его ключицу и истошно рыдая.       — Эй, — старший неуверенно положил руки на подрагивающие плечи брата, — я тебе это рассказал не для того, чтобы ты сырость тут развёл, а чтобы понял, что есть ситуации похуже твоего приюта и тех придурков со школы.       Однако слова Амаймона не достигали ушей младшего брата, чей горький плач не мог заглушить даже звук турбин самолёта. Юноша даже представить не мог, что этот буйный сорванец окажется таким ранимым. Он успокаивающе гладил Рина по спине, смиренно ожидая, когда водопад крокодильих слёз прекратиться.       — Какую занятную картину я наблюдаю, — участливый голос послышался с коридора. Мефисто стоял на пороге в зимнем пальто и мило улыбался, прищурив зелёные глаза.       — Это не то, что ты думаешь, — Амаймон убрал руки Рина со своей шеи. — Просто часть воспитательного процесса.       — Ты решил взять под своё крыло Рина? Очень мило с твоей стороны, — Мефисто снял верхнюю одежду, прошёл в гостиную и сел на диван рядом с младшими братьями.       — Ну, как прошёл первый день в школе?       Рин поднял на Мефисто красные от слёз и потемневшие от ударов глаза на старшего. Брови Феля сошлись к переносице.       — Это ещё что такое? — он осторожно приподнял лицо младшего за подбородок и недовольным уставшим взглядом изучил каждую ссадину на нём. — Кто тебя так разукрасил?       — Да всё в порядке! — Рин вытер заплаканные глаза и широко улыбнулся. — Больше я не буду приходить с синяками. Это от меня будут уходить с ними!       — Какой боевой настрой, однако, — усмехнулся Мефисто, — постарайся не перебить всех в школе, ладно?       Рин радостно угукнул и кивнул головой.