Разряд молнии

Каминари в школе, Каминари в общежитии, Каминари на улице, Каминари в его комнате. Каминари, сука, Денки везде. Он таскается за Бакуго почти двадцать четыре на семь, смеётся громко, как ненормальный, разбрызгивая повсюду слюну, языком мелет без умолку и — самое главное, что, блять, доводит до белого каления — постоянно к нему прикасается. Катсуки терпеть это не может. Ему противны всякие прикосновения ещё с детства, когда придурок-Деку так и тянул к нему свои липкие, потные ладошки, с какого-то хрена желая его полапать. И лапал бы, если б Бакуго ему в рожу не дал, чтоб не повадно было. Теперь же этот идиот, Каминари, чуть ли не каждую секунду хлопает его по плечу, хватает за руки и касается ногами под столом, словно невзначай. Каждый ёбаный раз невзначай. Стоит признаться, что ладони у Денки, в отличие от задрота, всегда сухие и чистые. Но это ещё не значит, что Катсуки будет терпеть всю его хрень с прикосновениями. — Убери грабли, Тупорылый! Каминари, смеясь и дурашливо лыбясь, отскакивает в сторону и послушно отнимает руки. — Ой-ё! Звиняй, Бакуго, не заметил! Бакуго ему не верит. И правильно делает, потому что через минуту на его плечо вновь ложится чужая конечность, судя по всему, лишняя. Несмотря на ожоги, удары, мат через слово, Денки продолжает тянуться туда, куда не следует. Почему-то. — Потому что идиот! — напоминает громко себе, ему и всем встречным-поперечным Катсуки. И, с непривычным волнением ожидая ощутить тяжесть ладони на плече, добавляет мысленно: — Я, походу, тоже.