Это даже лучше

Прошёл всего один день с того момента, как сила кинжала призвала его в этот приморский городишко. Огры уничтожены, люди на улицах празднуют и восхваляют девчонку, спасшую их. Что до монстра, который был её орудием, то никому нет дела до его судьбы. Он сожжёт их дотла, решает Румпельштильцхен. Он будет наблюдать за тем, как они будут корчиться на земле от боли, пока их внутренности просятся наружу. — Ты убьёшь меня, если я отдам тебе кинжал, — говорит девчонка — женщина — его хозяйка, сжимая кинжал, который она теперь носит на талии. Румпельштильцхен ухмыляется. Он не обязан отвечать на этот вопрос, но он наслаждается выражением страха на её лице, когда она говорит с ним. — Да, — вкрадчиво говорит он и смеётся, когда она вздрагивает. Он ожидает, что она прикажет ему замолчать, но она лишь разворачивается и уходит. На следующий день ему ничего не приказывают. И через неделю тоже. Никто не приходит в темницу, где его заперли, и никто его не зовёт. На десятый день он взмахом руки открывает дверь и возвращается в свой замок. Он проводит оставшийся день в ожидании призыва, но ничего так и не происходит. Он проводит время у прялки, прядя золото, которое может помочь купить ему его свободу. У него нет возможности достать кинжал, но, возможно, он сможет купить помощь кого-то из дворца. Где бы он ни находился, всегда есть дураки, которыми можно управлять. Через три дня он материализуется в спальню своей забывчивой хозяйки. Она могла бы сказать что угодно, но она лишь спрашивает, зачем он вернулся. — Я соскучился по тебе, — шутит он. К его удивлению, она воспринимает эти слова всерьёз. — И у тебя есть то, что я хочу, — добавляет он. Она дотрагивается до ремня, на котором висит его кинжал. — Ты всё ещё убьёшь меня, если я верну его тебе обратно? Он усмехается. — Конечно. Она разочарованно поджимает губы. — Тогда, я думаю, ты поймёшь, если я оставлю его себе ещё на немного. — Я понимаю, — насмешливо улыбается он. Но она не посылает его завоёвывать соседние земли. И она не требует его сокровища, не просит его убить её врагов или хотя бы запугать их. Он на день или два возвращается в Тёмный замок. Встречается с Реджиной и демонстрирует ей, что ни к чему верить глупым сплетням о его падении. Следит за сбежавшей принцессой и ждёт, когда дракон убьёт принца. Он почти забывает, что несвободен. Он путешествует по всему Зачарованному лесу, но обратно в Эйвонли его не зовут. — Что ты от меня хочешь? — не выдерживает он. Через три месяца с того дня, когда он впервые увидел её, он снова появился без приглашения в её спальне, и снова её рука касается кинжала, но она не пользуется им. С удивлением он начинает понимать, что она не будет пользоваться силой кинжала. — Если бы ты мне приказала, я бросил бы весь мир к твоим ногам. Она качает головой. — Я видела мир. Он полон корысти и жадности. Зачем он мне? Он собрал её историю по крупицам, одевшись крестьянином и гуляя по улицам рядом с её замком. Придворные лгут, потому что это для них привычный образ жизни. Маленьким людям не до этого. Они говорят простым языком. Чистую правду для бедняка. Их старый правитель мёртв. Маленькая армия, которая должна была быть оплачена прекрасной невестой, давно похоронена, там же, где и была убита. Во всяком случае, те куски, которые не попали в животы огров. Молодую принцессу увезли. Некоторые говорят, вопреки её воле, другие говорят, что отец убедил её уехать и от его имени просить о помощи. Говорят, она ездила от королевства к королевству, моля о помощи. Короли и герцоги смеялись ей в лицо. Они говорили, что им нет дела, если ее земли достанутся ограм, если эта маленькая победа отвлечёт тех от их собственных земель. Они все сказали ей, что такая красивая девушка, конечно же, может найти приют в их дворцах (и кроватях, и где только ещё они её не хотели). Говорят, она убила того, кто пытался её принудить. Возможно, поэтому она так спокойно смотрит в его нечеловеческие глаза вместо того, чтобы c криком убежать. Может быть, сейчас, когда она познала, на что способны люди, монстру с ними не сравниться. — Ты должна хотеть чего-нибудь, — говорит он. — Когда двое чего-то хотят и способны договориться об условиях, можно заключить сделку. — Ты бы заключил со мной сделку, Румпельштильцхен? Она не боится произносить его имя. Ещё бы. Ведь она уже несколько месяцев носит его кинжал на бедре. Он хочет солгать, но язык не повинуется ему. — Я бы с радостью потопил этот город и позволил бы рыбе съесть твои глазные яблоки, если бы это избавило меня от тебя. На этот раз она вздрагивает от его злости. — Тогда, боюсь, я не могу согласиться на твои условия. Он исчезает в облаке фиолетового дыма, в бессильной ярости проклиная всех известных ему богов. Но он возвращается, чтобы найти трещину в её доспехах. Если она и существует, то глубоко спрятана. Бедняки не скажут плохого слова о женщине, которая их спасла, а у тех, что вращаются в высшем свете, нет причин ссориться с дочерью их покойного лорда. Он мог бы устроить беспорядки среди выжившей знати, ведь некоторые мечтают, что женятся и разделят с ней ложе. Но вместе с приданым им достанется и земля. И каким же скудным подарком является Эйвонли, разорённая и опустошённая, которая держится только благодаря упрямству. Её упрямству. «Она сильная», — признаёт Румпельштильцхен. И справедливая. Она не собирает налоги с тех, кто потерял свои земли или ремесла в борьбе с ограми, но постановила, чтобы каждый здоровый человек обязательно работал над восстановлением дорог и полей. Пройдут десятилетия, прежде чем Эйвонли станет богата, но она, по крайней мере, не умрёт с голоду. Эта девчонка — достойный правитель. Его шокирует то, что он восхищается ею. — Почему ты не попросишь золота? — спрашивает он в другой раз. Зима уже началась. Уже поздно. Они в её маленьком кабинете, где он, прячась среди теней, слушал, как она воевала с советниками, требуя от них денег в казну на восстановление королевства. — Одно твоё слово, и я бы мог принести тебе сундуки, переполненные золотом. Она качает головой. — И быть обязанной Тёмному? Пожалуй нет. — Я не сказал, что тебе надо будет просить. — Он показывает на кинжал в кожаном футляре. — Ты уже воспользовалась им однажды. Почему бы этого не сделать ещё один раз? — Я сделала это, чтобы спасти своих людей. А в этот раз мы можем справиться сами. — Гордая леди. Слишком гордая. — Скорее умная, — возражает она. — Или ты хочешь, чтобы мы были вдвойне у тебя в долгу? — Какая разница, если я не смогу потребовать свой долг? Она выпрямляется. — Есть разница, Румпельштильцхен. Я знаю, каково это, когда у тебя нет выбора, и не могу поставить в такое положение кого-то. — У тебя всё ещё мой кинжал, — замечает он. Она пожимает плечами. — Ты всё ещё отказываешься заключить сделку. После мгновения раздумий он нервно кивает. — Я очень хочу остаться в живых, — быстро говорит она, словно боится, что он отвергнет её условия прежде, чем выслушает её. — Я хочу, чтобы с моими людьми ничего не случилось. Он ждёт. За этим следует тишина, во время которой он внимательно смотрит на нее. Делает несколько шагов, и вот он стоит перед нею, глядя ей в глаза, словно пытается увидеть её душу. — И-и-и-и, — распевает он, — что ещё? Она бесстрашно встречается с ним взглядом и ничего не говорит. — И это всё? Ты освободишь чудовище и поверишь его слову? — Он хочет схватить её за плечи и встряхнуть. Вместо этого он издаёт неприятный смешок. Во всяком случае, теперь ему понятно, как это девчонка могла схватить кинжал, когда Кора не могла к нему даже прикоснуться. — Ни мысли о себе? Ни желания поработить Тёмного и поставить его на колени? Она громко фыркает. — Когда мои собственные колени перестанут болеть, может быть, я подумаю об этом. От этого он смеется, и, к его удивлению, на её лице тоже играет улыбка. Горькая улыбка, но всё же знак, того что девчонка действительно понимает. Все его защитные заклинания были бесполезны, ведь у неё не было дурного умысла. — Ты могла бы попросить, дорогуша. — И что бы предложила в ответ? Ни золота, ни земель, ни обещания хорошего урожая. Но он бы в любом случае не принял бы ничего из этого в качестве оплаты. — Мы бы что-нибудь придумали, — говорит он, наклоняясь к ней, в его голосе сквозит намек. Он столько месяцев был свободен, а теперь удивлен, когда у него сжимается сердце. — Нет, — говорит она. Затем поднимает голову. Смотрит на него. — Тебе это в любом случае не нужно. — Детали, — говорит он, порывисто дыша. Он заставляет себя не смотреть на её руку, которая сжимает кинжал. Медленно она расслабляет пальцы, и он представляет, как его руки выглядели бы вокруг её шеи. — Но это в прошлом. Уже ничего не изменить. Сейчас у тебя есть то, что мне нужно, и я могу быть щедрым, если это убедит тебя отдать мне кинжал. — Я хочу жить, — опять говорит она. Он облизывает губы. Непривычно, что сделка, которую он сам не спланировал, была настолько в его пользу. Но он не дурак. — Твоя жизнь, — говорит он, кланяясь ей. — И мои искренние пожелания всего самого лучшего для тебя и твоих людей. Она выдыхает, испытывая радостное облегчение, и торопится отстегнуть кинжал. Он хватает его и в следующую секунду магией переносит кинжал далеко отсюда. — Было интересно познакомиться с тобой, — говорит он, сам удивляясь своей честности. — Ты можешь приходить сюда, если захочешь. — Она приседает в реверансе. — Тебе будут рады. — Зачем? — с подозрением спрашивает он. — Потому что ты соскучишься по моему обществу, — дразнит она. Он смеется, запрокинув голову. Но перестает, когда понимает, что она права. Она улыбнётся, увидев его в следующий раз. Позже он узнает о её тяге к знаниям, к письменному слову. Он упомянет библиотеку в его замке, и она скажет, что не поверит ему, пока не увидит её собственными глазами. Она возмутится количеством пыли в его замке и потребует тряпку взамен на несколько книг, которые возьмёт домой. После этого она раздвинет шторы (чуть не погибнув в процессе), и солнце войдёт в замок первый раз за десятилетия (и он никогда не задастся вопросом, почему он не позволил ей упасть на каменный пол). Он даст ей заколдованный ключ, который позволит миновать его охранные заклинания и попасть в замок, и притворится, что он сделал это лишь только потому, что устал ходить за ней, а затем отводить обратно. (Он вздрагивает от неожиданности, когда она улыбается и обнимает его). — Почему ты прядёшь так много? — спросит она однажды. — Чтобы забыть. — Забыть что? Он собирался пошутить, поскольку ему нравился её смех. Но её вопрос звучал искренне, и что такого в том, чтобы поделиться частью своей истории с девушкой, которая держала его душу и волю в своих руках и отдала их обратно? — Когда-то у меня был сын. — Ох. Он расскажет ей о Бейлфайре. Когда Белоснежка обменяет волос на эликсир, он расскажет о попытках сына прясть; а когда пастух обменяет плащ на информацию, он рассказывает Белль о таланте мальчика расставлять капканы в лесу. Чем ближе он к Миру Без Магии, тем сильнее ему хочется, чтобы кто-то ещё знал о Бее. Однажды ночью, во время свадьбы, на которой ведьма поклянётся отомстить невесте и жениху и отнять всё, что им дорого, Румпельштильцхен рассказывает ей о мальчике, который сбежал в другой мир и оказался вне досягаемости самого могущественного волшебника. — Я не смог пойти с ним, — признаётся он, отведя взгляд. — Я не смог. Она берёт его за руку, переплетая свои пальцы с его. Она ничего не говорит. Ни утешений. Ни упрёков. Ей знакома тема отцов, которые не смогли последовать за собственными детьми (Она уже рассказала ему об оптимистичной девчонке, которая верила в доброту соседей. Которая уверяла отца, что все проблемы решатся, если только попросить помощи у других людей. Однажды это девчонка верила в героев). — Я был так напуган, — признаётся он, сжимая её руку. — Мой отец был очень смелым, — говорит она, затем пожимает плечами. — В конце концов, это не имело никакого значения. Но она не сомневалась в любви своего отца. — Поэтому ты пытаешься его найти, не так ли? Чтобы сказать ему об этом, — говорит она, когда он озвучивает свои мысли. Он не расскажет ей, чего стоит попасть в тот мир. Он не хочет её неодобрения. Он не знает, как ему справиться с её пониманием. …и она понимает так много. И она уже приняла так много? (Вор, которого он пытал в темнице. Трое ведьм, которые почти убили её ради какой-то вещицы. Темные истории, которые стоят за каждой безделушкой в его коллекции). — После всего этого времени, — спросит он однажды, — после всего, что ты узнала обо мне, почему ты всё ещё возвращаешься? — Я потеряла всё, что мне было дорого, — отвечает она. — Это научило меня, что когда ты встречаешь кого-то, c кем тебе интересно проводить время, и он может тебя рассмешить, тебе стоит попытаться стать ему другом. — И когда он молчаливо смотрит на нее, в её глазах мелькает лукавство и она добавляет: — А ещё здесь есть твоя библиотека. Она тоже заставляет его смеяться. Может быть, поэтому он не отталкивает её, когда она целует его. Может быть, поэтому он отвечает на её поцелуй. — Скажи правду, Румпельштильцхен, — говорит она, её дыхание смешивается с его. — Ты счастлив, что я наконец-то сделала это. Закрывая глаза, он признает:  — Я не несчастлив. Это не настоящая любовь. Они оба не настолько наивны, чтобы верить в такие вещи. Но он единственный мужчина, который ничего не требовал от неё. А она единственная женщина, которая не пыталась его использовать. Это доверие. И, может быть, это лучше. Это не настоящая любовь. (Но, возможно, в другом мире могло бы ею стать.)