Save me if l become
My demons
Starset. My Demons.
Чуя медленно выдыхает сигаретный дым, облокотившись спиной о чудом уцелевшую стену полуразрушенного здания. Рыжий мафиози со скучающим видом наблюдает разворачивающуюся перед ним драму. Вокруг царит жуткий хаос. Сотрудники агентства пытаются безуспешно утихомирить вышедшую из-под контроля новообретенную способность Осаму. Обезвредить детектива и остаться в живых — это квест повышенной сложности даже для сотрудников ВДА. Вокруг зияют кратеры от гравитационных бомб, осколки домов и сломанные деревья. В воздухе разносится демонический, леденящий душу смех — Дазай давно утратил контроль. Он смотрит вокруг невидящим пустым взглядом, не различая, где противник, а где его собственные коллеги. Он не слышит криков Куникиды, не видит Акико, когда разрывает тело прекрасной женщины на куски. Сейчас его сознание находится полностью во власти Порчи. Жуткие красные узоры продолжают кровоточить, но Осаму смеется, буквально захлебываясь собственной кровью продолжая создавать все новые и новые сгустки гравитации. Мимо проползает Йосано Акико, оставляя на свежей траве кровавые следы, и теряя важные органы в попытке отыскать свою вторую половину. И, хотя Чуя прекрасно знает, что Ангела Смерти так просто не убить, это зрелище грубо оскорбляет его эстетическое чувство. Ацуши рыдает как девчонка, прикрыв рот рукой, в ужасе глядя на обезумевшего наставника. Бесит! Такой жалкий и бесполезный нытик. И только проклятый идеалист Куникида Доппо, сохраняя внешнее спокойствие, пытается вырубить Дазая дротиком с лошадиной дозой транквилизатора. Смелое решение для такого педанта, но нет. Дротики предсказуемо отскакивают от светящегося красным тела не достигая цели. Хотя стоит признать, стреляет он не так уж плохо. Особенно учитывая тот факт, что Осаму носится как угорелый. Может, исполнить наконец мечту проклятого суицидника и просто дать ему умереть? Или позволить ему собственноручно перебить своих коллег облегчая задачу Портовой Мафии? Но не сегодня. Сегодня Чуя добрый. Пока сигарета сиротливо тлеет в тонких пальцах рыжего мафиози, Накахара убеждает себя, что он здесь сейчас вовсе не ради Осаму. Он делает это лишь потому, что Дазай всегда останавливал. Нет, он мчался через весь город вовсе не ради бывшего напарника, предавшего Портовую Мафию ровно четыре года назад. Ему плевать на наглую скумбрию, Чуя просто не хочет, чтобы Арахабаки, вырвавшись на свободу после смерти своего носителя, в считанные часы превратил родную Йокогаму в дымящиеся руины. Только поэтому. Чуя стремительно срывается с места. — С дороги, шестерка! — кричит рыжий мафиози, резко отталкивая в сторону не успевшего возмутиться идеалиста. И как раз вовремя — буквально через несколько секунд на место, где стоял Куникида, угодил очередной гравитационной снаряд. Любитель шляп ловко уворачивается, отскакивает от летящих в него сгустков гравитации. Осаму поднимает руки, создавая новые гравитоны, рычит, не видя ничего перед собой. — Эй, скумбрия! Остынь! — кулак Чуи прилетает Дазаю точно в челюсть, заставляя пошатнуться. От соприкосновения с кожей в воздухе моментально вспыхивают синие ленты, активизируя аннулирующую способность. — Всегда мечтал это сделать, — усмехается рыжий мафиози. Глаза Осаму медленно обретают человеческую форму, а ноги подкашиваются от внезапной слабости и усталости. Детектив падает на колени, отхаркивая кровь на землю. Дазай вытирает рот ладонью, вызывающе глядя на бывшего напарника. — Чуя… это было слишком низко даже для тебя, — Дазай старается выжать из себя подобие улыбки, но его голос звучит непривычно хрипло и болезненно. Чуя пропускает эту жалкую пародию на колкость, видя, как расточителя бинтов вновь скручивает болезненный приступ кашля. Накахара молча наблюдает, как детектив сгибается пополам, словно пытаясь выблевать с кровью собственные легкие. Рыжий мафиози несколько секунд смотрит на Дазая сверху вниз нечитаемым взглядом холодных голубых глаз. Затем презрительно хмыкает, разворачивается на каблуках и, закинув на плечи плащ, собирается уходить. — Эй, Чуя! — от возмущения у проклятого суицидника внезапно прорезается голос. — Помочь не хочешь?! — Знаешь, не горю желанием. К тому же, у меня образовалось срочное дело, — копируя манеру детектива растягивать слова продолжает мафиози. — Я как раз вспомнил новый способ самоубийства… — Да он издевается, — присвистнул Дазай. — Издеваюсь, — соглашается бывший напарник. — Я же не такой идиот, как ты. Давай руку, скумбрия. Чуя резко дергает на себя, заставляя Дазая скривиться от резкой боли, противной слабости и головокружения. Детектив буквально заваливается на рыжего мафиози. Впрочем, Чуя любезно позволяет использовать свое плечо и тело в качестве опоры. — И не смотри на меня так, скумбрия. Бесишь! Разве не ты прошлый раз бросил меня посреди леса после использования Порчи?! — Но Чуя! Почему ты такой мелкий и злопамятный? Я ведь даже твои вещи аккуратно рядышком сложил, и искал твою позорную шляпу по всему полю. И я знал, что тебя подберет Акутагава, я сам ему выслал твои координаты. — Не строй из себя жертву неудачного суицида, Дазай! Бесишь! — привычно огрызается рыжий эспер. Но как-то слабо. В глубине души он облегченно выдыхает: раз Дазай язвит и снова устраивает театр одного актера, значит, уже оклемался и потихоньку приходит в себя. — Я, между прочим, в своё время, даже на руках тебя носил, когда ты был слишком слаб после использования Порчи, Чуя! — продолжает ныть Дазай. — Носил, ага… потому что это был единственный способ беспалевно облапать мою задницу, — отвернувшись, на грани слышимости бубнит мафиози. — В любой другой ситуации я бы тебе просто руки нахрен переломал. — Фу, Чуя, какая пошлость! Вот и помогай после этого рыжим коротышкам! — притворно возмутился Дазай, ожидаемо словив подзатыльник от взбешенного мафиози. — Ну, и где твои прославленные детективы? Уже сбежали, трусливо поджав хвост, как позорные шавки? — Ты кого тут трусливыми шавками назвал?! — Куникида Доппо нарисовался на дороге, явно нарываясь на хорошую драку. Накахара не без удовольствия отметил его потрепанный вид. В золотистых волосах идеалиста застряла свежая трава и комья грязи, очки треснули и болтались на носу, держась на одной дужке, а белоснежная идеально выглаженная рубашка была изрядно испачкана сырой землей и безнадежно испорчена. — Уймись, Куникида, — за спиной показалась Йосано Акико — совершенно здоровая и главное — целая. — Не в наших интересах сейчас разводить конфликт с Портовой Мафией. — От лица Агентства выражаю признательность за помощь. А теперь, — холодно добавила женщина. — Верни нам нашего сотрудника. Дазаю сейчас требуется медицинская помощь. — Не настолько, — криво усмехается рыжий мафиози, спокойно выдерживая гневный взгляд Ангела Смерти. — К тому же, я не позволю кромсать тесаком моего бывшего напарника прямо у меня на глазах. Этой скумбрии и так достаточно сегодня досталось. Поэтому сегодня тебе придется искать другую жертву для реализации своих садистских желаний, Акико. Чуя краем уха улавливает облегченный вздох Дазая. — Ты не можешь просто взять и забрать его, Накахара Чуя! — возмущается идеалист. — Именно это я сейчас и делаю! — рычит рыжий мафиози. — Поэтому просто свали с дороги, шестерка. Я единственный из всех присутствующих, кто знает, что из себя представляет Порча, и кто реально может ему помочь. Чуя весьма непрозрачно намекал, что разговор окончен. — Мы не можем отдать нашего сотрудника в руки Главы Исполнительного Комитета Портовой Мафии! — Неужто? — отзывается рыжий эспер. — Что-то я не припомню, чтобы вас волновала моя должность, когда ВДА собиралась уничтожить Гильдия! — Беспокоишься обо мне, Куникида-кун? Как мило с твоей стороны, — мурлычет Дазай. — Захлопнись, вешалка для бинтов! — раздраженно цыкает Чуя. — Просто позвони Фукудзаве и доложи обо всем. Он потом сам уладит с Мори этот вопрос. — Успокойся, Куникида! — за спиной идеалиста появляется Эдогава, который все это время просидел в фургоне, поедая запас сладостей и с интересом наблюдая за шоу. Брюнет поправил очки, бесцеремонно тыча пальцем в прифигевшего рыжего мафиози. — Мистер Модная Шляпка не причинит вреда Дазаю, — радостно воскликнул детектив. — И почему ты так в этом уверен? — Мм, а ты действительно хочешь, чтобы я прилюдно озвучил все причины, Чуя? — пропел Рампо. — Я бы с удовольствием выслушал весь список, — оживился Дазай, за что сразу получил подзатыльник. — Суицидникам слова не давали! — рявкнул Чуя. Он смерил Эдогаву опасным взглядом, как бы намекая, что Великому Детективу лучше хранить молчание. На что Рампо лишь весело подмигнул Дазаю и, показав напоследок язык прифигевшему от подобной наглости мафиози, схватил за руку возмущающегося идеалиста и потащил по направлению к фургону. Где-то на полпути к машине детектив вырубается и с чувством выполненного долга мертвым грузом повисает на плече мафиози. Проклятый суицидник истратил последние силы на красноречие. Чуя вспоминает весь японский и французский мат, волоча нехилую тушку бывшего напарника на спине. И почему эта костлявая скумбрия такая тяжелая?! Сбросив проклятого суицидника на заднее сидение своей машины, не особо заботясь о сохранности бессознательного тела, Чуя садится за руль, врубая максимальную скорость.* * *
Осаму проспал до самого вечера. И, если бы не естественные потребности, с удовольствием проспал еще как минимум до следующего. Дазай поворочался несколько минут, чувствуя под собой шелковую простынь. Он лежал на шикарной огромной мягкой постели, никак не похожей на жесткий футон в общежитии ВДА. Значит, находится он сейчас явно не в Агентстве. А где? Дазай попытался разлепить веки и тут же пожалел об этом. Чувствовал себя Осаму просто отвратительно. Словно его переехал поезд. Осаму сдавленно простонал. Болело абсолютно все. Как будто он ощутил разом все последствия неудачных суицидов. Детективу со второй попытки все же пришлось открыть глаза. Брюнет сразу же принялся придирчиво изучать себя и окружающую обстановку. Кто-то явно отмыл его от крови, тщательно обработал его старые и новые раны и аккуратно наложил свежие бинты. Чуя! Так аккуратно и бережно бинтовать его раны мог только бывший напарник. Дазай с удивлением обнаружил, что был одет в свою старую рубашку и брюки. Странно, что Чуя их сохранил. Детектив был уверен, что бывший напарник наверняка сжег, разорвал или выбросил в окно все его вещи в порыве гнева. Еще в ту ночь, когда узнал о его предательстве и бегстве из Портовой Мафии Брюнет поднялся с кровати, о чем снова пожалел. Голова раскалывалась, как после недельного запоя, память возвращалась медленно и урывками. Осаму штормило, он буквально держась за стену направился в ванную. Слабость предательски накатывала волнами, заставляя ноги подгибаться. Брюнет все еще чувствовал легкую тошноту и головокружение. Дазай мстительно улыбнулся, вспоминая, как заляпал кровью заднее сидение новой дорогой машины бывшего напарника. Как испачкал дорогой, наверняка сшитый на заказ костюм Накахары, когда рыжий мафиози тащил его «бессознательное» тело до своей квартиры. Как оставил отпечаток окровавленной руки на белоснежной рубашке и даже оторвал несколько пуговиц. Как вис на изящном мафиози мертвым грузом, вцепляясь в плечи. В результате Чуя, весь грязный и мокрый, вынужден был залезть с ним в ванную и лично раздеть и вымыть каждый сантиметр ненавистного тела. Чтобы проклятый суицидник не свалился в обморок прямо здесь, не разбил голову о край его роскошной ванны, забрызгивая кровью и остатками мозгов дорогой кафель. Только поэтому. Чуя матерился на французском, пытаясь раздеть вешалку для бинтов и аккуратно смыть кровь, в то время как Осаму сбивчиво дышал ему в шею. Даже в полубессознательном состоянии Дазай умудрялся создавать максимум проблем. Закончив свои дела, Осаму выполз из ванной и шатаясь, направился в кухню, намереваясь обследовать холодильник бывшего напарника на предмет еды. По пути заглянул в комнаты, убедившись в отсутствии рыжей фурии. Чуя обнаружился на кухне. Он задумчиво мерил шагами комнату, разговаривая по телефону и раздавая четкие указания своим подчиненным, контролируя их работу. За то время, пока Осаму был в отключке, Накахара успел съездить в порт и уладить все срочные дела. Дазай залип, рассматривая стройную, обманчиво хрупкую фигуру рыжего мафиози. Взгляд застыл в районе маленькой упругой задницы и стройных ног. Накахаре невероятно шла портупея, надетая поверх белой рубашки, с дерзким чокером на тонкой шее и черные приталенные брюки. Белая рубашка была расстегнута на несколько пуговиц, открывая острые ключицы. Огненно-рыжие волосы красиво ложились на плечи, слегка вились на концах. Дазай часто представлял, как потрясающе смотрятся эти кожаные ленты на сильном гибком теле обнаженного рыжего напарника. Брюнет чувствует острое желание подойти ближе. Обнять со спины, положить голову на плечо строптивого напарника, зарываясь носом в непослушные рыжие кудри, вдохнуть ставший родным приятный запах дорогого шампуня, вишнёвых сигарет и дыма. Но нельзя. Живот так не вовремя издает громкий звук, напоминающий песню китов. Чуя резко разворачивается на каблуках, замечая чужое присутствие. Он слегка хмурит брови, прожигая детектива холодным взглядом кристально-голубых глаз. Затем взглядом указывает на пустой стул, предлагая сесть. Останавливается и, отдавая последние указания, нажимает отбой, и прячет телефон в карман черных брюк. Чуя молча ставит перед носом детектива тарелку горячего мисо-супа с лососем. — Ешь, — холодно бросает рыжий мафиози, даже не удостаивая взглядом бывшего напарника. — Мне не нужно, чтобы ты в голодные обмороки в моей квартире падал, ещё разобьешь что-нибудь. Здесь даже журнальный столик, на который я ноги кладу, стоит дороже твоей жизни, скумбрия! Дазай на это лишь тихо усмехнулся, активно уплетая суп, который на удивление оказался не просто съедобным, но даже вкусным. Готовить юного мафиози когда-то научила сестрица Кое. Для Чуи приготовление еды стало своеобразным ритуалом, к которому он прибегал, когда сильно нервничал. А нервничал он часто. Осаму всегда забавляло, как Чуя прячет проявление заботы и беспокойства о нем за показушной грубостью. На столе появляется тарелка с тонкими ломтиками изысканных сыров разных сортов и бутылка элитного французского красного вина. Дазай со скрытым восторгом наблюдает за движением тонких пальцев, когда Чуя с легкостью открывает бутылку в считанные секунды. Сказывается многолетний опыт. Рыжий мафиози словно что-то решает для себя пару секунд, а затем достает второй бокал и, наполнив его, продвигает к детективу. — Я настолько жалко выгляжу, что ты даже решил потратить на меня свое коллекционное вино, Чуя? — Более чем, — хмыкает мафиози. Накахара закидывает ногу на ногу, вертит бокал в тонких пальцах, вдыхая терпкий аромат благородного напитка. Делает глоток, прикрывая глаза от удовольствия, наслаждаясь мнимым спокойствием и всеми силами стараясь игнорировать сидящий рядом раздражитель. Детектив тем временем успел стащить пару кусочков сыра прямо из-под носа бывшего напарника. Дазай поднес к лицу благородный сыр с плесенью и с подозрением обнюхал, прежде чем отправить лакомство в рот. За что сразу же удостоился уничтожающего взгляда Чуи. — И каково это, чувствовать, что твоя жизнь находится в руках самого ненавистного тебе человека, скумбрия? — нарушил молчание мафиози. — Отвратительно, слизняк, — устало улыбнулся брюнет. Сейчас маска суицидального энтузиаста дала трещину. Осаму просто смертельно устал, чтобы врать. — Ну, и когда ты собирался попросить меня о помощи, вешалка для бинтов? — вкрадчиво поинтересовался Накахара. Его голос звучал хрипло и немного грубо из-за сигарет. — Я и не собирался, Чуя. Я думал, три дня более чем достаточно, чтобы научиться контролировать чужую способность. А после я собирался найти подосланного Достоевским эспера и вернуть все на круги своя. — Так значит, использовать Порчу во время простейшего задания и чуть не угробить лучших детективов агентства тоже было частью твоего гениального плана, Осаму? — изогнул бровь Чуя. — Ты думал, что контролируешь? Дазай заскрипел зубами. С каждой минутой ему было все сложнее сохранять видимое спокойствие. Они словно поменялись местами. Сейчас Чуя полностью контролировал ситуацию и явно издевался, а Дазай начинал все сильнее раздражаться. А ведь рыжий мафиози прекрасно знал, что Осаму ненавидит терять контроль над ситуацией. За годы совместной работы не только Дазай научился читать Чую как открытую книгу и предугадывать его действия. Это работало в обе стороны. Порча и бессонница окончательно вымотали бывшего мафиози. — Когда ты последний раз нормально спал, Осаму? — неожиданно спросил Чуя, замечая темные круги под глазами детектива. — Три дня назад. — Ты тоже слышишь ЕГО зов, да? — грустно улыбнулся Накахара. Дазай кивнул отводя глаза в сторону. Он не хотел признавать, что просто боялся засыпать, потому что мог неосознанно использовать Порчу. Чуя и так знал это. Дазай вновь погрузился в свои мысли. Пока перед его носом не возникла тарелка с рисом, грибами и настоящим крабовым мясом. — Ешь, давай. Небось, в своем вшивом агентстве одним раменом быстрого приготовления питаешься? — грубо поинтересовался рыжий мафиози. Дазай прыснул в кулак, стараясь не бесить вспыльчивого напарника. Уж больно не хотелось, чтобы тарелка с крабами у него на голове оказалась. Чуя был недалек от истины: в общежитии ВДА он действительно питался лапшой быстрого приготовления, ну и тем, что удавалось стащить в холодильнике у Ацуши. И мог себе позволить разве что дешевые крабовые консервы. Дазай старался скрыть глупую улыбку. Могло показаться, что Чуя хотел наглядно продемонстрировать их разницу в социальном статусе и указать, что он потерял, покинув Портовую Мафию. Но Дазай прекрасно знал, что рыжий эспер крабов не любит и приготовил их специально для бывшего напарника. А еще знал, что куплено все в дорогом супермаркете, который поставляет продукты для элитных ресторанов Йокогамы. Дазай прижмурился от удовольствия, пробуя сочное мясо. Чуя незаметно наблюдал за брюнетом. Сейчас бывший напарник напоминал ему бродячего черного побитого кота, которого накормили и обогрели. И глаза хитрые, бесстыжие. Если бы мог, точно замурчал. — «По крайней мере, он молчит», — подумал Чуя. Но вопреки ожиданиям, детектив опустошил тарелку слишком быстро и подал голос. — Я думаю, нам следует как можно быстрее найти того эспера и вернуть свои способности, — деловито выдал детектив. — Нам?! — приподнял бровь рыжий мафиози, фигея от подобной наглости. — И с чего это ты решил, вешалка для бинтов, что я вообще собираюсь его искать? — вкрадчиво поинтересовался Накахара. — А разве ты не хочешь вернуть обратно свою способность? — оживился бывший мафиози. — С чего ты решил, что я вообще намерен ее возвращать, тупая скумбрия? По спине Осаму пробежал неприятный холодок. — Так значит, потеря способности тебя совершенно не беспокоит. И совершенно не сказывается на работе Портовой Мафии? Интересно, что думает Мори по этому поводу? — ядовито поинтересовался брюнет. — Ты забываешь кое-что важное, Дазай. Даже без своей способности я остаюсь сильнейшим бойцом Портовой Мафии. Аннулирующая способность не менее ценна и полезна, чем управление гравитацией. Достаточно лишить эспера способности, и он не будет представлять угрозы. Мори-сан считает это равноценным обменом. Дазай пораженно уставился на бывшего напарника, стараясь подавить зарождающуюся панику. — К тому же, твоей способностью очень легко управлять, — продолжил рассуждать рыжий эспер. — Знаешь, я словно избавился от давнего проклятия, — доверительно поведал Чуя. — А я свое проклятие обрел, — сквозь зубы процедил Осаму. — Так и быть, сегодня можешь переночевать здесь. А завтра с утра можешь валить в свое вшивое агентство. Чуя встает из-за стола, намекая, что разговор окончен. Мысли Дазая прерывает трель телефона. Чуя матерится, выходя в другую комнату, забывая, правда, закрыть дверь. Осаму одевается с твердым намерением уйти. Здесь ему делать нечего. Он быстро накидывает плащ, наблюдая за Накахарой через дверной проем. Чуя явно в ярости, его пальцы слегка подрагивают и сжимаются в кулак, а тонкие брови сведены к переносице — …быстро же они. Я понял, Босс… конец связи. Далеко собрался, скумбрия? — Дазай подпрыгивает, слыша над ухом насмешливый голос, отдергивает руку от дверной ручки. — Ты никуда не пойдешь. Ты остаёшься здесь. Дверь захлопывается перед носом брюнета. — С какой стати? — насмешливо парирует Дазай, разворачиваясь лицом к Чуе. Сталкивается с ледяным блеском кристально-голубых глаз. Слишком близко. — Чуя, ты сейчас нагло вторгаешься в мое личное пространство. Если продолжишь меня так зажимать, я могу подумать, что ты домогаешься? — ядовито-сладко тянет детектив. — Нужен ты мне больно, вешалка для бинтов, — Чуя отшатывается от него и теперь сложив руки на груди подпирая стену, скептически глядя на Осаму с явным превосходством. — Похоже, ты до конца не понял, в каком положении оказался, Дазай. — Тебе больше просто некуда возвращаться. Быстро же они от тебя отказались, — усмехается рыжий эспер. — … — Ты не можешь вернуться в общежитие ВДА, — устало поясняет Чуя.