Дворец зеркал

При свете дня поместье не казалось таким пугающим, как в прошлую ночь. Никто не пытался схватить Юнги за волосы, не просил о помощи и уж тем более не исчезал прямо на глазах. Риэлтор лежал в теплой постели в апартаментах, которые предоставил ему Хосок. Видимо, Мин потерял сознание от усталости и страха, либо ему и вовсе все приснилось. Если бы он рассказал об этом Хосоку, то он бы наверняка не поверил в случившееся, а Чонгук вряд ли был заинтересован в разговоре с юношей, который бегал за ним в старшей школе. Нужны неоспоримые доказательства, что произошедшее здесь является правдой, чтобы риэлтора не объявили психом или лжецом. А еще лучше, убраться из этого места как можно скорее, чтобы не сойти с ума. Из кухни доносился приятный запах. Владелец дома готовил завтрак для Чонгука и Юнги, при этом напевая что-то себе под нос. Вот кто точно выспался сегодняшней ночью. — Мистер Мин, доброе утро! Как вам спалось? Кошмары не мучали? — поинтересовался старший Чон. — Я уезжаю! Юнги вскочил с кровати сразу же после пробуждения, начиная собирать свои вещи и переодеваться. Он в жизни бы не поверил, что это все было сном. Слишком реалистично — на его глазах исчез какой-то Чимин, растворился, словно снежинка, на его глазах возникло непонятное существо, с явно недобрыми намерениями пытавшееся его догнать. Что все это было? Сон? Ни разу. Юнги не интересовало, каким магическим образом он оказался в постели, парень просто чувствовал, что эта ночь была вправду. Хосок врал. Чонгук врал. Чимин врал. Юнги сам себе врал. Это место проклято. — Я отказываюсь от сделки. Договора нет — ищите себе других сумасшедших, которые решатся сюда приехать. Заранее пожелаю им мягких облаков. То, что я выжил в вашем гребанном доме — манна небесная! Идите вы все… к черту! Мин не желал слышать ничего. Он просто пронесся мимо Хосока. — Пусть там будем хоть снежная лавина, буря или последний день Помпеи, я не намерен оставаться здесь больше ни на секунду! Уж лучше умереть от холода, чем от ужаса! Несмотря на желание Юнги в срочном порядке покинуть это место, страшный дом не отпускал никого, как и его обитатели. Тяжелая дверь была заперта, как и все остальные выходы. Через окна бежать — тоже не вариант, ведь замок находился над пропастью и выход наружу означал быструю и мучительную смерть. — Наш гость уже собрался уходить? — ласковый голос донесся из кухни. — А как же завтрак? Не зря же я готовил. К тому же ситуация в горах сейчас скверная — дороги занесены. Можно попасть под лавину или потеряться в лесу, где водятся дикие звери. Я бы рекомендовал вам остаться здесь, мистер Мин. Не желаю, чтобы с вами случилось что-то плохое… На лестнице стоял сам владелец дома в кухонном фартуке и с ножом в руках. В его словах не было угрозы, но это звучало, как угроза. У мужчины явно было не все в порядке с головой, поэтому спорить с ним, сопротивляться и уж тем более что-то доказывать — бесполезно. Его слова про ружье, да и холодное оружие в руке наталкивало на мысль, что теперь Юнги окончательно стал пленником в этом замке и, чтобы выжить, нужно найти способ незаметно сбежать, желательно как можно скорее. — Максимум, что вы можете сделать — написать письма своим близким, а также агентству, что с вами все в порядке, и скоро вы вернетесь домой, — предложил, нет, приказал Хосок. — Доставить их можно голубиной почтой. Пока это единственный вид связи, который доступен. Чон Хосок сумасшедший. Теперь это стало понятно. Он все знал, все понимал и наверняка был как-то причастен к происходящему в замке. Кто он, черт возьми, такой? А что если ночью Юнги все-таки встретил… призрака? Чимин просил сказать кому-то, что он не злится и любит, несмотря ни на что? Если Хосок убил его…? Шумно сглотнув, Юнги проскользил нервным взглядом по ножу в чужой руке. Нужно что-то предпринять — главное, чтобы без резких движений. Возможно, что Хосок и сам не знает, что безумен и не будет убивать его сейчас, если Мин сделает вид, что все в порядке, и он никуда не собирается. — Да… думаю, вы правы. Я погорячился. Мне стоит подождать еще и в полной мере насладиться вашим гостеприимством. Писать письма я не буду — лишние траты, да и сказать мне пока нечего. Они будут ждать дома. Да и знают ведь, что я в безопасности, на работе. Я рассказывал им про это поместье, — Юнги продолжал делать акцент на том, что якобы многие знают о его местоположении. Это должно было остановить Хосока. Он наверняка боялся наказания и ответственности, ведь если сюда нагрянет отряд силовиков — его лавочка прикроется. — Меня как-то мутит. Я только выпью чай. Юнги подозревал, что Хосок может подсыпать что-то в еду. Может, какие-то галлюциногенные или еще какие наркотики. Может, именно из-за этого происходило все, что происходило. В голову Юнги стукнула мысль о Чонгуке. Хосок угрожал ему. Что, если он угрожал ему чем-то серьезным? Может, он избивал его и собирался убить? Юнги нужно найти Чонгука и поговорить с ним. Хотя… можно ли здесь доверять кому-либо? Завтрак с маньяком — вот чего уж точно не ожидал Юнги, когда собирался в эту длительную поездку. Видимо ложь Мина сработала, и владелец ничего не заподозрил, а как еще объяснить тот факт, что Хосок беседовал с ним весьма дружелюбно и без ножа в руках? — Вам все же стоит поесть. Мистеру Мину понадобится много сил, чтобы осмотреть дом, — с приторной улыбкой произнес старший Чон. — Еще никто не смог составить полный план поместья, как и посчитать все комнаты. Видите ли, замок был построен причудливо, как лабиринт, чтобы враги не могли добраться до его защитников. Только истинные владельцы знают все потайные ходы, закоулки и сюрпризы, которые подстерегают на каждом шагу… Если бы Юнги решил справиться — Хосок бы его нашел в любом случае. Попробовал бы сбежать — и он труп, так как псих явно ведал об устройстве замка больше, чем гость. В каждом своем слове, даже ненавязчивой беседе Чон пытался вставить фразу о том, что теперь риэлтор полностью в его власти, что он никогда не покинет эту клетку и не сбежит. — А леса здесь красивые, не тернистые. С высоты все видно как на ладони, особенно когда снег чистый, как сегодня. Мы часто гуляли в горах с отцом, когда я и Чонгук были еще совсем маленькими. Нам приходилось брать с собой ружье, иначе при встрече с волком или с чем-то более ужасным быстрые ноги не спасут. Психологическое давление, которое оказывал владелец замка на Мина, зашкаливало. Теперь он прямым текстом говорил о том, что даже в лесу отыщет свою жертву, если она попытается сбежать, но при этом воспользуется огнестрелом. Внимательно слушая рассказ Хосока, который явно стремился его запугать и намекнуть на то, что он в курсе всех паранормальных и странных вещей, Юнги и не заметил, как сзади к нему подошли. Ситуацию спас младший Чон, который пришел на кухню в весьма скверном настроении. Когда чьи-то сильные руки крепко сжали плечи Мина, он несдержанно вздрогнул, но голоса не подал — нельзя было показывать свой страх. Ненормальные — они ведь как собаки. Главное не показывать свой страх и не пытаться сбежать, держаться холодно и так, будто ты хозяин положения. — Нам нужно поговорить, — хмуро и с явным недовольством произнес нелюдимый жилец замка. Хосок, кажется, не был против. — Ох, это… Вы, — тихо произнес парень, осматривая Чонгука с головы до ног. Раньше он был его первой любовью, а теперь единственным шансом на спасение. Или же… путем к смерти. Юнги все еще не до конца был уверен, союзник он или враг. — Прошу простить, господин Чон. Спасибо за трапезу. Вытирая губы салфеткой, он поднялся со стула, разворачиваясь полностью к Чонгуку и поднимая на него свой выжидающий взгляд. Он ничего не говорил, ожидая, когда тот поведет его за собой. Сопротивляться сейчас было самой плохой идеей. Нужно продолжать играть по их правилам и блефовать, чтобы в конце игры стать джокером. Первая любовь Юнги схватила юношу за запястье не как равного, а как подчиненного, властно и крепко, будто Мин действительно ему чем-то насолил. Младший Чон привел его в свой личный кабинет, который находился на первом этаже, и прижал к стене, словно преступника или лжеца. — Почему ты никак не оставишь меня с моим одиночеством? Разве тебе никогда не хотелось бросить свои несбыточные надежды и, наконец-то, уйти с глаз моих? — раздраженно и дерзко спросил Чонгук. — Еще со школы ты следуешь за мной по пятам, словно собака. Это нервирует меня и раздражает, чтобы ты знал! И сейчас ты заявился в мой дом. Совпадение? Я так не думаю! Это был твой хитрый план, чтобы снова и… снова меня бесить своим присутствием! Своими хитрыми глазами, которые пристально следят за каждым моим шагом почти всю чертову жизнь! От удара Чонгука по шкафу пыльные книги упали на такой же грязный персидский ковер, которой устилал деревянный паркет в помещении. Повсюду валялись ненужные чернильницы, ручки и деловые бумаги, которые, однако, были заботливо сложены стопками на столе. Уже давно никто не сидел в мягком кожаном кресле и никто не читал все эти замечательные учебники по биологии, астрономии и физике из дорогих коллекционных изданий. -…П-прости, — Юнги мелко дрожал, но дышал очень тихо, будто боялся спугнуть парня. Он со всем соглашался, со всеми словами Чонгука, не возражая, чтобы не разжигать эту бурю. — Я просто… любил тебя всю жизнь. Мне хотелось смотреть на тебя. Не из-за упрека и не из-за насмешки, я просто хотел восхищаться тобой. Я хотел найти тебя, чтобы еще раз взглянуть в твои глаза. Взглянуть с обожанием, а не с обидой. Чонгук, я… Он поджал губы, а его рука осторожно, совсем мягко коснулась чужой руки чуть выше локтя. Юнги опустил взгляд, чтобы потом поднять его достаточно резко и взглянуть в чужие глаза напротив. — Я… всегда хотел поцеловать тебя, но не мог, потому что я уважал твои желания. Я всего лишь наблюдатель, Чонгук. Но я хочу наблюдать столько, сколько ты позволишь мне. Если захочешь, я уйду и исчезну. Ты можешь сам выставить меня за дверь. Но если ты позволишь… — Значит ты… Искал меня все это время, Юнги? — совсем тихо спросил Чонгук с явным недоумением. Всего на мгновение Мину показалось, будто в глазах Чонгука скользнула горькая печаль, но после его лицо приняло такое же бесстрастное выражение. Он то отстранялся, то снова хватал юношу за руки, не зная, куда себя деть. Внезапное откровенное признание пошатнуло мир комфорта, тот самый потаенный уголок его души, который он так старательно прятал ото всех. Теперь сбежать не получится, как и промолчать. Дрожащие от холода губы коснулись таких же синих тонких уст юноши, который окончательно потерял связь с реальностью. Рука Чонгука обхватила изящную талию Юнги смело, повинуясь какому-то минутному порыву. Действия могли сказать все лучше слов, чем активно воспользовался младший Чон, страстно впившись в губы человека, которого отталкивал от себя все время. Он не мог сдержать свои ногти и зубы, а при каждом удобном случае норовил укусить невыносимого риэлтора или поцарапать его, чтобы тот ничего не нафантазировал себе ненароком. Как только чужие губы, о которых он мечтал все это время, коснулись его, Юнги тихо простонал, торопливо обхватывая руками чужую шею, чтобы не упасть. Он обнимал свою первую любовь так ласково, как только мог, поглаживая ледяными пальцами по затылку. Никогда бы он не подумал, что когда-нибудь этот поцелуй станет реальным, оживет из его грез. Губы и руки Чонгука оказались даже приятнее, чем он себе представлял. Юнги не знал, что именно сейчас чувствует Чонгук, но хотел насладиться поцелуем. Не решаясь делать что-либо еще, чтобы не отпугнуть, он лишь послушно приоткрывал рот, отвечая на чужой поцелуй и поглаживая. Иногда он успевал шептать тихо чужое имя, успокаивающе, мягко, чтобы дать понять, что он рядом. Каждый раз, когда чужие зубы оставляли укусы или ногти — царапины, Юнги жмурил глаза и постанывал. Это напоминало ему о прошлом, но в то же время дарило ощущение чего-то родного. Вдоволь насладившись сладкими поцелуями мальчика, пожалуй единственного, кто так хорошо относился к нему, Чонгук осторожно отстранился и погладил румяную щеку верного поклонника. Его большой палец ненароком сползал на мягкие пунцовые губы Юнги, обводя их контур с особым трепетом и желанием. Младшему Чону хотелось снова прильнуть к ним и утонуть в удовольствии от разрывала с одиночеством, но что-то остановило его. Юнги казался полнейшим психом, иначе как можно было объяснить столь сильную привязанность к не менее странному человеку? Подобная роковая страсть никогда не могла привести ни к чему хорошему, но он был вполне готов броситься в пучину вслед за тем, кто украл и растерзал его душу еще в старшей школе. — Спасибо, Юнги, — коротко кинул Чонгук на прощание, а затем выбежал из кабинета, словно ребенок, который боялся встретиться лицом к лицу с крохотными, но такими яркими чувствами, которые только-только зарождались в его холодном сердце. Юнги тяжело дышал, прижимаясь спиной к стене. Его губы, щеки и уши горели, руки била дрожь. Только что исполнилась его мечта, которая теплилась в сердце не меньше десяти лет. Словно какая-то сказка посреди фильма ужасов. «Отлипая» от поверхности, Юнги сделал неуверенный шаг, с трудом фокусируя взгляд на картине вокруг. В его голове было столько мыслей и одновременно стояла пустота. Чонгук, вероятно, не был союзником Хосока. Но у него было, что скрывать. Этот парень игнорировал его и избивал, но сейчас… что же на самом деле творится в голове младшего Чона? Что он забыл в замке с сумасшедшим старшим братом? Что их связывает, неужели Чонгук не замечает, что происходит? В любом случае, теперь Юнги мог надеяться на хоть какую-то поддержку. Он больше не чувствовал себя одиноким, как день назад. Если бы он был в игре, его шансы на выживание, наверно, резко возросли. Осталось только найти выход.