Неправильная жизнь правильной гриффиндорки

      Шестой курс начинался, как обычно — с приключений, но гриффиндорская троица уже к ним привыкла. И порой сама влезала в рискованные авантюры, стараясь предугадать следующий шаг Волан-де-Морта. Впрочем, начиная с конца четвертого курса, когда Темный Лорд вернулся, они только и делали, что занимались расшифровкой ребусов и шарад из туманных видений Гарри. Но именно на шестом курсе все изменилось. В тот день они встретили Драко в Лютном Переулке и решили проследить за ним. Именно с этого все и началось. Когда они, с помощью нового изобретения близнецов Уизли, подслушали разговор белобрысого хорька и хозяина магазина «Горбин и Бэркес». Гарри сразу же решил, что Малфой стал Пожирателем Смерти. И у него было достаточно убедительные, на его взгляд, аргументы — левая рука, к которой блондин не позволял прикасаться, опала Люциуса в глазах Темного Лорда. Впрочем, сама Гермиона не верила, что Гарри прав. Не тот характер у Малфоя-младшего, чтобы стать Пожирателем Смерти. Драко всегда прятался за чьими-то спинами, бил исподтишка, не идя на открытый конфликт. Он был слишком труслив для этого. Рональд поддерживал девушку, но скорее из желания обратить на себя ее внимание. Гарри же злился, что его слова не принимают всерьез. И он стал следить за Малфоем, стремясь подловить его, доказать, что он прав. Но пока его попытки не увенчались успехом.       А потом у Рональда завертелись отношения с Лавандой Браун. Гермиона чувствовала себя преданной, но старалась не подавать вида, притворяясь, будто ничего необычного не происходит и что ей на самом деле все равно. Но по ночам девушка плакала в подушку, днем же помогала Гарри, хотя не верила, что Малфой все же стал Пожирателем.       Ее уверенность пошатнулась, когда они встретились в пустынном коридоре после отбоя. Оба будучи старостами, они патрулировали Хогвартс, ища тех, кому не спится после назначенного времени. Гриффиндорка была одна, хорек же, как и всегда, в окружении свиты. И, как это всегда бывало, белобрысый засранец не смог не задеть Грейнджер. Девушка, и без того пребывающая на взводе — она снова застукала Рона и Лаванду, целующимися в одном из пустых классов, — дала ему отпор. Сначала словами, а потом и магией. Крэбб и Гойл в какой-то момент просто испарились, не желая попасть под раздачу Гермионы — однажды она уже прокляла их, да так, что мало не показалось, — оставляя «друга» на милость разъяренной девушки.       В тот вечер она одолела Драко, но пожалела об этом — в поединке она увидела Метку на его левом запястье. И это едва не стоило ей унижения, но Гермиона не была бы собой, если бы не взяла себя в руки и не уложила блондина на лопатки Петрификусом. А потом ушла к себе, стараясь уложить в голове то, что видела. Однако это было очень непросто. Мозг просто отказывался верить в реальность слов и догадок Гарри. И гриффиндорка теперь не знала, как будет смотреть в глаза лучшему другу, ведь она до хрипоты доказывала ему, что тот ошибается. И теперь она находилась на распутье. С одной стороны, девушка хотела помочь Гарри. А с другой… с другой, она не знала, как ей теперь быть с этим открытием.       Прошла осень, наступила зима. Ее отношения с Рональдом оставались все такими же напряженными, но в мыслях девушки все чаще и чаще мелькал обладатель платиновых волос и серых, как сталь, глаз. И гриффиндорка негодовала на себя за это. Мало того, что он с самого первого дня ее гнобил, так теперь еще и Пожиратель, уничтожающий таких, как она. Издевающийся над магглами, которые для него не более, чем просто скот. Но ничего не могла с собой поделать. Измена Рона отошла на зданий план, померкла и потускнела. Теперь девушку гораздо больше заботили таинственные исчезновения Драко и нервозность Гарри.       — Гермиона, что с тобой происходит? — спросил Гарри, входя в общую гостиную и садясь напротив подруги. — Ты в последнее время сама не своя.       — Что? — подняла на него глаза девушка. — Прости, я задумалась. Сегодня Слизнорт устраивает очередное собрание Слизней, а мне не хочется туда идти, потому что там будет Макклаген. Может, ты пойдешь со мной?       — Я бы с удовольствием, но у меня очередное занятие с Дамблдором, — сказал Гарри, втайне радуясь, тому, что он может пропустить это сомнительно удовольствие. Он пока еще вполне благополучно избегал посещения посиделок, устраиваемых новым преподавателем по зельям, Горацием Слизнортом, и планировал делать то же самое и дальше.       — Что же, ладно, — вздохнула девушка. — Ты только скажи, Гарри, толк от этих занятий есть?       — Да, Гермиона, — сказал он, не слишком радуясь тому, что приходится лгать. На самом деле, он никак не продвинулся в поставленной Дамблдором задаче. Конечно, можно было бы посетить и Клуб Слизней, но вряд ли это того стоит. К тому, директор дал понять, что сегодня речь пойдет о чем-то более важном, чем воспоминания учителя.       — Надеюсь, это поможет одолеть Сам-Знаешь-Кого, — вздохнула гриффиндорка, вставая с кресла.       — Я тоже на это надеюсь, — пробормотал Гарри, глядя в каминное пламя. На душе у него скребли кошки.       Подруга внимательно на него посмотрела, но ничего не сказала. Она и сама была в том положении, когда не знаешь, что делать и как поступать. У нее так и не хватило сил признаться Гарри, что Драко на самом деле Пожиратель Смерти и что он явно что-то готовит.       Все так же пребывая в раздумьях, она поднялась к себе, переоделась в более удобную одежду, собрала волосы в пышный хвост и, критически осмотрев себя со всех сторон, вышла из спальни девочек. Когда она проходила через гостиную, то Гарри уже там не было. Гермиона только вздохнула. Они все больше и больше отдаляются друг от друга, их дружба трещит по швам. Когда это началось? Она не знала. Но очень хотела верить, что все еще можно вернуть назад.       Грейнджер вышла из гостиной и, не обращая внимание на ворчание Полной Дамы, направилась к Слизнорту — очередная скучная вечеринка должна была вот-вот начаться. И она отдала бы многое за возможность провести ее в библиотеке, среди книг. А не в обществе старого зануды и хвастунов, половину из которых она терпеть не может.       Гриффиндорка настолько погрузилась в свои мысли, что не замечала ничего вокруг. И на кого-то налетела, едва устояв на ногах. Она уже открыла рот, чтобы извиниться, но, увидев, кто стоит перед ней, захлопнула его.       — Грейнджер, ты совсем ослепла? — неприязненно бросил Малфой, рассматривая ее. — Ничего не видишь? Вроде и космы свои собрала в приличную прическу.       — Отвали, Малф, — огрызнулась она, машинально отмечая, что сегодня он был один. Совсем не похоже на слизеринского принца. — А ты и рад был вырасти на моем пути.       — Поправочка, заучка, это ты не смотрела, куда идешь, — сказал он, брезгливо отряхивая свою мантию, словно Гермиона чем-то ее выпачкала. Шоколадные глаза девушки недобро сощурились, но она предпочла сделать вид, что ничего не заметила.       — Ты меня преследуешь? — спросила она. — Это уже третье столкновение за сегодня. В чем дело, Малфой?       — Я смотрю, ты много о себе возомнила? — красивые губы тронула ухмылка. — То-то я смотрю, что твой дружок, Уизел, по углам лижется с Браун. Наверное, устал от королевы.       Гриффиндорка вспыхнула от негодования и обиды. Задрав подбородок, она собиралась высказать ему все, что о нем думает, когда позади раздался писклявый голосок одной из третьекурсниц. Она развернулась и, сверля нарушительницу глазами, строго спросила:       — Какой курс?       — Третий, — опешила та. — Факультет Когтевран.       — Марш в свою гостиную, — скомандовала Гермиона. — Скоро отбой. Иначе мне придется снять баллы с твоего факультета.       Третьекурсница с удивлением воззрилась на разгневанную старосту, а потом, сообразив, что та не шутит, поспешила удалиться.       — Да ты само понимание, — саркастически хмыкнул Малфой. — Мне кажется, тебе просто не хватает ласки.       — Это тебе не хватает мозгов, — сказала она, отпихивая его в сторону.       — Не прикасайся ко мне, грязнокровка, — прошипел он.       — Лучше быть грязнокровкой, чем носить на руке клеймо, — отпарировала она, проходя мимо. — Ты — хуже грязи, Малфой. И еще неизвестно, кто сильнее испачкался от этого контакта.       Она вздернула голову и продолжила путь, оставляя парня мучительно осмысливать сказанное ею.

***

      Как она и думала, вечер оказался крайне скучным. А, учитывая сальные взгляды Макклагена и его дурацкие подмигивания, то для Гермионы он прошел еще скучнее. Девушка считала секунды, когда она сможет ускользнуть, избежав внимания Кормака, и заняться домашними заданиями. И, когда Гораций Слизнорт объявил об окончании вечеринки, Гермиона первой выскочила из комнаты, радуясь, что неповоротливый Макклаген не успел схватить ее за руку, чтобы задержать. Вот яйца дракона ему, а не свидания.       Стараясь как можно быстрее скрыться в своей спальне, чтобы избежать сомнительного счастья быть зажатой где-нибудь в углу рослым — и весьма тупым — гриффиндорцем — девушка свернула в очередной коридор и налетела на Драко Малфоя, который никак не мог успокоиться после сказанных ею слов. Все внутри у слизеринца буквально переворачивалось от ярости и желания отомстить ей, унизить, но он не знал, как. И, когда гриффиндорка в прямом смысле слова врезалась в него, он схватил ее за тонкие запястья и буквально отшвырнул к стене, в тень, куда не падал свет факела. Гермиона вскрикнула от неожиданности, а потом почувствовала, как упирается спиной в холодный камень.       — Значит, я хуже грязи, да, Грейнджер? — прозвучал над ней холодный голос, заставивший девушку удивленно вскинуть глаза. Она боялась, что это Макклаген каким-то образом опередил ее и теперь собирается утроить своеобразное свидание. Хотя Малфой — тоже весьма сомнительная компания и Гермиона не знала, чье общество она бы предпочла.       — А ты плохо меня услышал? — стараясь выровнять сбитое дыхание и казаться спокойной, спросила она. — Если так, что я сделаю исключение и повторю.       — Я прекрасно услышал тебя и в первый раз, — прорычал он, скользя глазами по ее лицу с гладкой кожей, по-детски пухлыми губами и округлыми щеками, сейчас бледными — или ему так кажется из-за отсутствия нормального освещения? — пока не встретили шоколадный взгляд гриффиндорки, уже смотревшей на него без тени страха. Первый испуг прошел и теперь она вполне владела собой.       — Тогда я не понимаю, зачем ты спрашиваешь о том, что расслышал с первого раза, — она вырвала руки, собираясь уйти, но слизеринец ей этого не позволил, выставляя ладони по обе стороны ее лица. — Или я должна разъяснить тебе значение каждого слова?       — Ты должна разъяснить мне, с чего я — хуже грязи? — он сверлил ее глазами, казавшимися сейчас черными, поскольку парень стоял спиной к факелу. Только отблески, играющие на его платиновых волосах, придавали Малфою несколько зловещий вид.       — Твоя метка, — выплюнула она. — Вот и вся правда. Ты и тебе подобные считают отребьем нас, но на самом деле вы являетесь таковыми, пытая и убивая невинных людей. Все ваши идея — это бред сумасшедшего и только полный идиот может верить в…       Он не дал ей договорить, впиваясь в ее губы жадным, даже жестоким поцелуем. Он не отдавал себе отчета в том, что делает, сейчас он просто хотел заставить ее замолчать. Неважно как, лишь бы не слышать этих слов, проникающих в него, как отравленный стилет. Драко и сам понимал, что все это — борьба за чистоту крови — не более, чем фикция. Но он не мог отступить, ведь тогда пострадают те, кого он любит.       Гермиона растерялась под напором Малфоя. Его губы были горячими и твердыми, и в то же самое время нежными. Они заставляли ее отвечать, вызывая легкое головокружение, усиливавшееся привкусом холода и мяты. Однако эхо голосов, далекое и неверное, мгновенно вырвало ее из неги. Девушка оттолкнула слизеринца и, пока он приходил в себя, от души заехала ему по физиономии, как на далеком третьем курсе, и ушла, чувствуя, как пылают от смущения — и странного удовольствия — ее щеки.