Да, мой король.. / Yes, my king ..

      Война накрыла, когда-то могущественное, королевство, не щадя никого: ни детей, ни женщин, ни стариков. Повсюду огонь. Лучники уже не справляются с вражеской армией, что взбирается на стены крепости и проникает внутрь дворца, уничтожая первым делом тех, от кого хотя бы что-то зависит.       Королева пытается отмахиваться от нападающих каким-то именным кинжалом, что до этого момента покоился под подушкой, но это выглядело смешно и нелепо. Ноги путались в подоле длинной сорочки белого цвета, сделанной из натурального шёлка и пошитая лучшими швеями столицы, из-за чего паника медленно подступала к горлу, заставляя хватать воздух резко, прерывисто. Нет, она королева, она не должна просто так сдаваться и отдавать свой народ на съедение этим монстрам. Эти люди… Они её подданные… Её дети.       В королевские покои входит мужчина, на спине которого красуется алый плащ с гербом королевства, что находится в постоянном раздоре с тем, в котором они сейчас находятся. — Во что же вы превратились, Ваше Величество? — с усмешкой произносит тот, оглядывая молодую госпожу.       Волосы её растрепаны, на лбу выступают капельки пота и стекают по щекам к шее, руки дрожат. Страшно. Глаза ее широки, как никогда. — Наш господин предлагает вам очень, на мой взгляд, хорошую сделку. Вы, почитай, госпожа, славитесь тем, что безмерно любите и уважаете свой народ, так?       В ответ лишь молчание и тяжкое дыхание пленённой дамы. — Если мои утверждения верны, то посмотрите в окошко. — девушка медленно переводит взгляд на сияющее отверстие меж каменными стенами. — Что вы видите, Ваше Величество? — один из генералов армии Королевства Чон, снова обвел взглядом молодую особу и улыбнулся.       Что видела королева?       Огонь по всюду, реки крови, горы трупов, разрушенные дворы и имения графов… День, казалось, не настанет никогда. И так больно стало в тот момент. Сердце защемило, а мозг отказывался думать. Она не может мыслить трезво, когда жизни многих висят на волоске. — Монстры… — наконец роняет первое слово в присутствии генерала. По щеке вместе с потом стекают и горькие, солёные слёзы. — Хм, а королева действительно помешана на своих подданных. — ухмылка так и блещет на загорелом лице. — Слухи не врали. — сказать, что мужчина был рад — ничего не сказать. — Что за сделка? — неожиданно серьезно говорит носительница голубых кровей, и, стерев слезы, оборачивается на генерала. — Она спасёт мой народ? — Спасет, Ваше Величество. Спасёт, если вы станете прислуживать моему повелителю. — мужчина вальяжно проходится по покоям и останавливается напротив падшей королевы. — Ваш муж мёртв… — берет из рук армейца корону и брезгливо отбрасывает в сторону. — Вас уже ничего не спасёт, советую думать быстрее, иначе ваших подданных тут же расстреляют. — указывает на то же окошко, где крестьяне, дворяне, графы, помещики… Все они равны по чину в этот момент и стоят на коленях перед лучниками, что ожидали приказа от главного. — Три… Два… Од… — Хорошо, я на всё готова, только не убивайте их! — истошный крик слышен даже во дворе королевского имения. Девушка рухнула на пол, заливаясь обильным потоком слез. — Ну, что же вы, Ваше Величество, падаете на колени перед каким-то генералом, вам следует держать марку. — поднимает хрупкое тело и смотрит в глаза с явной насмешкой. — Ах нет, вы ведь теперь никто и звать вас никак, но я слишком добр, поэтому для меня вы останетесь королевой. — парень смеется и накидывает на девушку плащ. — Можете обращаться ко мне, как к Чонгуку или же генералу Чону, как вам угодно, Ваше Величество. — заправляет прядь за ухо и подмигивает. — Везите её во дворец. — приказывает армейцам и спешит удалиться, однако тихий голос останавливает. — Но… Что будет с моим народом? — тяжёлый взгляд и непрошенные слезы. — Какова судьба моих подданных? — Не волнуйтесь, Ваше Величество. — кроличья улыбка казалась бы невинной, но не при таких обстоятельствах. — Их распределят по всей территории королевства Чон, а если быть точнее, они будут находиться в пределах Рояла. (ударение на О).       Да, Мужчина мог без всяких договоров и сделок забрать королеву в плен, но тогда придется держать ее в темнице, мало ли — сбежит. А так, заключили сделку и девка слушаться будет и делать все, что нужно для счастья повелителя. ***       Девушку с пыльным мешком на голове проводят в тронный зал, где в данным момент находится сам король. Мужчина восседает на троне, устало прикрывая глаза и желая побыстрее закончить весь этот цирк. У него сегодня празднование. Победа «Темной армии» останется в летописях еще на очень долгое время. — Снимите. — указывает кивком головы на мешок и стражи стягивают его с головы пленной. — Добро пожаловать в Роял, моя королева. — подмигивает, пока та прибывает в шоке. — Ты… Вы… Вы, ведь, генерал…- удивлённо оглядывает мужчину, что еще пять часов назад стоял перед ней в доспехах и назывался генералом, а сейчас восседает на троне в безумно дорогих одеяниях. — Или нет? — Эх, госпожа…- с определенной иронией произнося последнее слово, встает с трона и спускается по паре ступенек к пленнице. — В этой сказке у меня две роли, но быть я могу, кем захочу. — черт, эта улыбка не кажется такой безобидной, а сам господин возвышается над королевой, что стоит на коленях, опустив взгляд. Поднимает молодое, измазанное пылью, личико за подбородок и любуется красотой столь милого, невинного создания. — Вся в мать… Слышал она славилась своей красотой. — ухмылка и задумчивый взгляд. — Вы слепо верите слухам, мой король. Как-то опрометчиво с вашей стороны. — не смогла держать себя в руках, когда дело дошло до матушки. — Я не давал тебе слова, дорогуша. — эти колкие фразочки со стороны беспомощной девы раззадоривают мужчину и тот решает не тянуть с договором. — Поставьте здесь свою подпись, Ваше Величество. — снова ирония, но уже более выраженная.       Юная особа берет в руки перо и, окунув в чернила, оставляет подпись в документе. Руки трясутся, но сделать она ничего не может. — Подготовьте девушку и проводите в мои покои. — но еще чуть подумав добавляет. — Ах да, не наряжайте ее в одежды, которые долго снимать. — подмигивает спутнице на ночь, а пленница поднимает испуганный взгляд на мужчину.       Новую особу королевского гарема первым делом искупали, лекари проверили на наличие болезней, а после и нарядили. На красавице были украшения ценнее любых других. Одеяния её состояли из шёлкового, легкого платья темно-зелёного цвета, без запонок, застёжек и еще чего другого, по приказу короля. Поэтому одежды походили на ночную сорочку.       Девушка шла за статной женщиной в годах, что держала осанку, тем самым возвышая весь королевский персонал. Позади нее шли молодые прислужницы, что так же удосужились побывать в постелях господина. — Тебе сюда. — указывает на высокую дверь, возле которой стоят двое мужчин, казалось бы, одинаковой внешности. — Ой, дочка, ты главное гордость свою спрячь, не то худо тебе будет, наш король не любит церемониться, беда будет, если что лишнее скажешь. — женщина подбодривает взглядом и мужчины открывают массивные двери, отделанные узорами и позолотой. — Ну наконец… — устало выдыхает повелитель и встает с постели, ступая ближе к явной фаворитке среди других. — Слухи не врут… Прекрасна… Даже с мешком на голове прекрасна… — улыбка, да и только.       Девушка знает, как проходят ночи с королем, вернее, как они должны проходить, поэтому садится на колени и ожидает руки старшего. Тот подаёт грубоватую ладонь, на внутренней стороне которой красуются мозоли, видно без дела не сидит, все познает военное дело. Наложница целует перстень на указательном пальце и не смеет поднять полные горести глаза. Одно нелепое движение и она мертва, но нет… Своя смерть не пугает, пугает смерть народа который воспитал ее, и о котором уже как пару лет заботилась она. — Не люблю формальности. — Чон силой поднимает юную особу на ноги и одним резким движением разрывает шёлковое одеяние. Она без белья, видимо слуги хорошенько подготовились на этот раз. — Хороша… — проводит холодными пальцами по ложбинке между грудей и поднимает взгляд на плененную. — Я дам тебе имя… Ми, что означает «красота»… Хва, значение «цветок»… — продолжает выводить непонятные узоры по бледному, изящному телу. — Ми Хва… Прекрасный цветок. — поднимает личико за подбородок и медленно приближается к нежным губам, что недавно тщательно натирали клубникой. Смотрит в глаза малышке, а та дрожит под напором его голоса, его касаний и вообще того факта, что теперь она наложница, подстилка, одна из шлюх. Как говориться «Из князи в грязи».       Нежное касание губ и король прикрывает глаза, наслаждаясь приятным вкусом. Поцелуй такой утонченный, нежный и терпкий… Черт, это прекрасно… Она прекрасна… а при свечах, без одеяний просто идеальна.       Чон Чонгук нежно целует шею, она вкусно пахнет. Похоже, новые масла, что он прикупил на закрытом аукционе, оказались не такими плохими. Запах просто дурманит.       Эта королева действительно красива. Слухи доходили даже до короля Чона, хотя интересовался он ими очень редко. Говорили: одна из красивейших господ всего мира. Все в ней прекрасно: и душа, и внешность.       Чонгук грубыми ладонями сжимает тонкую талию и вдруг останавливается. — Моя королева… — снова эта его ухмылка. — Твой господин желает, чтобы его раздели. — опускает руки и смотрит прямо в глаза наложнице. Нет, не правильно, своей фаворитке.       Ми Хва уже была замужем… Она не теряется и теряться не будет. Все это — обычное дело для королевских семей.       Девушка тянет за пояс и шелковый халат расходится в разные стороны, за тем она медленно стягивает его с плеч и тот падает на пол.       Чонгук видит, что эта малышка крепкий орешек, не такая слабая и напуганная, какой показалась изначально. Ломаться и молить о пощаде похоже не ее конек. Как жаль, что есть человек, который сломал не одну тысячу жизней и сломать ещё парочку для него сущий пустяк.       Скользит ладонями от лопаток к ягодицам и с удовольствием сжимает. Ми Хва чуть вздрагивает от неприятных ощущений, но виду не подаёт. — Нравится? — щебечет мужчина на ушко, получая в ответ лишь быстрый кивок. — Не слышу. — Да, очень нравится, мой король. — чуть вскрикивает, когда по всему помещению раздается шлепок. На ягодицах остается большой отпечаток мужской ладони, а девушка уже секунды до окончания этой ночи считает. — Врёшь, принцесса… — ухмыляется, покусывая мочку уха. — Врёшь и не краснеешь. Разве такое позволительно моей королеве? — медленно идет к кровати, толкая на мягкую перину свою верную помощницу. — Давай, детка, я знаю, ты умеешь делать приятно. — ложится на кровать, прикрывая глаза и улыбается, когда чувствует мягкие поцелуи на груди, шее, ключицах.       У девушки в глазах плещется боль, слёзы, брезгливость. Этот ублюдок убил её мужа, вырезал половину народа, но она должна, просто обязана спасти остальных. Все на нее полагаются, все на ее хрупких плечах, а это не малая ответственность, она знала, на что шла, садясь на трон и надевая на голову корону, знала, что за все это придется платить, да и ждать особо долго не пришлось.       Спускается поцелуями по крепкому торсу и ниже к самому лобку, сглатывает и хмурится, просто не представляя, как и что нужно делать. Её супруг не заставлял делать такие вещи, всё не заходило на столько далеко, да и извращенцем он не был. — Шустрее, Ваше Величество, не заставляйте меня ждать. — выдыхает, когда чувствует маленькую ладонь на члене. Приятно до безумия. Эта детка знает, что делает. «Наверняка мужа своего удовлетворяла день и ночь» — думает Чонгук. Он не представлял, как можно сдерживать себя рядом с таким телом, с таким симпатичным личиком. Эта девушка заводит его с полуоборота. Вот и думал, что муж трахал ее вдоль и поперек.       Проводит языком по выпирающей венке и вздрагивает, когда массивная ладонь пронзает длинные, каштановые волосы. — Что-то не так, мой король? — и эти ее фразы, заставляющие повелителя чувствовать невероятное превосходство не только над миром, но и над ней, когда-то независимой и гордой. А сейчас она у его ног и вздрагивает из-за любого его действия. — Продолжай… — чуть надавливает, ожидая, когда юркий язычок коснется налитого кровью члена.       Ми Хва уже смелее обхватывает розовую, блестящую головку губами и скользит языком вокруг её оси, задевая уздечку. — Не стесняйся, малышка, бери глубже. — смеется хрипло, сексуально и надавливает на голову девушки сильнее, заставляя ту давиться длинным половым органом. — Извините, господин… — вытирает слюну с подбородка и опускает взгляд. — Больше не повториться.       Раззадоривает, хочется заставить давиться все больше и больше. Хочется закрыть ей нос, чтобы задыхалась, чтобы билась в конвульсиях и умоляюще смотрела.       Чонгук укладывает девушку на кровать, а сам нависает сверху и целует клубничные губы. — Верю. — хмыкает, растирая природную смазку и пристраиваясь ко входу, а после немного думает и укладывает младшую на живот, перехватывая руки и прижимая к хрупкой спине.       Ему определенно по нраву такой вид, могущественная королева сейчас, как птичка в клетке, стонет под ним и так смиренно лежит.       Входит резко, глубоко, по самые яйца, вырывая из грудной женской клетки страдальческие стоны. Мужчина прижимается к ее спине своей грудью и делает толчки резче обычного. Сжимает в грубой ладони тонкую шею, перекрывая дыхание. Воплотит все, чего не выходило с другими. Ми Хва его идеальный тип. Ми Хва теперь его служанка, его наложница, его фаворитка.       Со лба юной особы скатываются капельки пота и впитываются в черное постельное белье, а пот, что рекой стекал с шеи и плеч короля падал на спину наложницы и пропадал в ткани, только когда младшая дергалась.       Продолжалось все это около четырех часов, Чонгук не скупился на силы, время и сон, отходил младшую так, что та вряд ли забудет эту ночь. Во все дыры, мать вашу! Он и секунды не давал отдохнуть и девушка действительно познала всю мощь этого интимного дела.       Королева лежала в полусознательном состоянии, уткнувшись лицом в подушку, когда господину наконец надоело и он решил отдохнуть. Сейчас он мучил её, действительно мучил: душил, делал больно, кусал, оставлял засосы, заставлял делать просто ужасные вещи. Да Ми Хва даже не знала, что всё, показанные королем вещи, существуют. Мужчина открыл для неё абсолютно новый, развратный мир.       Наложница не могла даже позы изменить, так и осталась лежать на животе — сил не было совсем. Чон уснул быстро, почти сразу, как отстал от измученного тела, даже одеялом не укрылся, в комнате и так была повышенная температура, стоял неприятный запах пота, а участки кожи в некоторых местах были испачканы спермой.       Ми взглянула на окно и залюбовалась восходящим солнцем, ей нужно поспать, завтра новый день, новая работа и, боже упаси, чтобы этот дьявол еще раз надругался над ней.