Палитра

*** Арван не стал будить его; безмятежный, спокойный, расслабленный — такого Себастьяна Ричард не видел давно. Достаточно давно. С момента, как он появился в Денвере, с момента как они начали работать вместе… как он понял, что хочет быть с этим человеком, не смотря на то, что они оба — мужчины. Себастьян всегда был напряжён. Связано ли это было с его прошлым, или же с тем, что он был детективом, но с другой стороны — чего Ричард ожидал? Да, у Арвана была такая же не лучшая жизнь: брошенный и ненужный своим родителям-фанатикам, такими же, какие были у Джули. Их это и сдружило: безличие, слепая вера и пустые глупые надежды. Ричард считал всех, кто превращался в тех страшных фанатиков — лентяями. Они не хотели ничего делать ради достижения цели. Думали, что все преподнесёт им их «бог», если, конечно, его можно было назвать таким словам… Люди пропадали, но Ричард и Джули уже там не было. Они были далеко, а их родители вряд ли это заметили… зато заметил Мёбиус. Они не долго бродяжничали, но Джули отдала свою свободу Мёбиусу в обмен на свободу Ричарда — он никогда этого не забудет, и никогда не будет сомневаться в её словах. Она никогда его не предаст, чтобы она не делала. Себастьян же… он напряжён. Всегда. Постоянно. Даже когда он, кажется, отдыхает, Арван знает — он всё ждёт, когда Мёбиус его найдет. Он готов убивать этих людей. Он убил бы их всех, но не ради мести, а ради своей дочери, и в память о своей жене, которая, наверняка, стала просто стёртой программой… — Ричард, — прошептала Лили, дёрнув блондина за рукав белой рубашки. — Папу не будем будить да? — А… а, ой, Лили, — блондин смущённо почесал затылок. — Да, думаю, папу я разбужу как приеду. Ты не против, чтобы я отвёз тебя сегодня в школу? — Неа, только бы папа выспался. — Девочка так же грустно, как и сам Ричард, смотрела на спящего отца в кресле. Ричард при этом ещё и вспомнил то, как Себастьян вчера занёс на него кулак. — Ладно, беги завтракать. Ты портфель собрала? — Аха, — прошептала девочка, осторожно направляясь через гостиную на кухню. — Я как покушаю… — Не торопись, я подожду. Приятного аппетита. Когда девочка скрылась на кухне, Ричард сделал парочку шагов к Себастьяну. Он не хотел подходить слишком близко — он мог разбудить его, а он так мирно спит. И он даже не замечал того силуэта — его никто не видит, который сидел с другой стороны кресла на полу. Да, он просто часть сознания. Да, его нельзя увидеть, нельзя почувствовать, но сам Рувик… или кто он там, чувствовал себя пустым. Неужели, он на столько испортил жизнь Себастьяну? На столько его случайная привязанность к его уставшему мозгу, мешала ему? Но он же не виноват… Блеклое тело в оборванных одеждах и с изуродованным лицом и телом, чьи глаза были пустыми… что же он такое? Рувик смотрел на лицо Ричарда; нежно-розовое, с голубыми глазами полными любви к этому человеку. Смотрел ли кто-то так на Рувика? Кроме сестры, наверное, никто… а теперь и вовсе никогда не посмотрит. Какого это, чувствовать привязанность? Любовь? Он ведь был этими тёплыми воспоминаниями настоящего Рубена. Может, поэтому он отторг их? Потому что они ему мешают? Ведь это так больно… больно так, что хочется убить себя, но он уже не может. Смотря на Ричарда, Рувик, всё же, был немного рад — у него кто-то есть, а он… ну, что же, никто и не обещал, что на опухоль вроде лишнего куска воспоминаний будет адекватная реакция. Он привыкнет молчать… наверное… *** Ричард ехал в школу и обратно в полном молчании. Он не хотел говорить ни с кем. И нет, дело было совсем не в том, что не выспался или ещё что-то, просто в его голове постоянно возникал образ злого и готового вот-вот ударить Себастьяна. Он испугался тогда, поистине. Остановившись на перекрёстке, Ричард нервно постучал пальцами по рулю красного внедорожника, на котором некогда приехал Себастьян. Что же делать, как же ему помочь… и тут раздался звонок. Мобильник, словно бешеный, дребезжал в кармане его чёрных штанов. Загорелся зелёный, и Ричард, не успев поднять, проехал немного и найдя заветный знак стоянки, припарковался и уставился в экран, а после тяжело вздохнув, нажал на кнопку «Вызов»: — Доброе утро, шеф. — «Было бы оно добрым, если бы ты брал трубку. Что на этот раз тебя отвлекло, Ричард? Бабушку через переход переводил?» Ричард усмехнулся; он знал, что чувство юмора Мэйриса мог понять не каждый, но он понимал, что он говорил это далеко не с чувством гнева. — А вот и нет. Я пытался не нарушить правила дорожного движения и разговаривать по телефону во время зелёного света светофора. — «Ой, какие мы правильные, аж тошно», — шеф вздохнул в трубку. — «Где Себастьян?» — Я еду за ним сейчас. — «Он не с тобой? Вам через двадцать минут нужно уже как штыки быть на работе, а ты за ним ещё и едешь куда-то?» — Он попросил Лили отвезти в школу, пока он проснётся и будет готов. — «Хренов медведь». — Да ладно вам, шеф, хороший он человек… — «Да, особенно после того, как вы мне всё рассказали. Ты понимаешь, что я свою голову подставляю под его проблемы? Ладно, не важно». — Что-то случилось? Новое интересное дело? — «Ещё какое, и раз вы так хорошо разобрались с Женихом тогда, я думаю, вам им и заниматься. Всё равно людей у меня больше нет пока». — Как это нет? — «Переаттестация, Ричард. Всех людей, с вами будет отдельная тема, ибо вас, в особенности твоего коллегу не должна какая-то хренова организация найти, или я ошибаюсь?» — Да… да, спасибо шеф. — «Знаешь куда спасибо засунь?» — Как всегда смешные шутки у вас, — усмехнулся блондин. — А что за дело то? — «Это не телефонный разговор. Всё, тащи задницу Себастьяна сюда, я жду вас в офисе». — Да, хорошо шеф. — Ричард отключил телефон и бросил его в бардачок. Что же случилось на этот раз? В последние месяцы они с Себастьяном занимались всякой мелочью, и это отражалось на настроение Кастелланоса ещё больше. Может, в это все дело? В том, что столько накопилось в нём, что теперь оно валит через край… Вернувшись домой, Ричард с порога встретил своего коллегу. Выспавшегося, но с хмурым выражением лица. Сегодня он не стал бриться — знак, что он всё ещё зол на что-то….или кого-то. — Доброе утро. — Скромно сказал Ричард, смотря, как Себастьян проталкивает ногу в свои чёрные рабочие ботинки. — «Надо бы их поменять». — Подумал блондин про себя. — Ты без очков сегодня. — Себастьян не ответил на приветствие. — Как ты вёл машину? — Линзы, — усмехнулся Ричард, показывая себе на глаза. — Очки мне нужно менять. От этих у меня глаза болят и мигрень. — Разве от очков бывает мигрень? — Себастьян накинул свою джинсовую куртку, проверив карманы на наличие сигарет Mallboro, и поняв, что они на месте, он выпрямился, готовый к выходу. — Да… немного… — Неловкий момент продолжался всего несколько секунд, а потом, всё же, был разрушен Ричардом ; подойдя ближе к Себастьяну, блондин попытался обнять его, но в ответ, мужчина сделал несколько шагов назад. — Себастьян, я тебе не приятен? — Просто я не хочу пока что, ладно? Ричард, вздохнув, развернулся и направился к машине. Расстроен из-за вчерашнего… ему нужно дать время, хоть бы он не подумал, что Ричард зол на него… *** Поездка до участка, их общий подъем на третий этаж, приветствия — всё происходило в их полном отсутствии общения между собой. Ричард был приветлив, а вот Себастьян был сдержан. Сдержан в приветах, в рукопожатиях, даже во взгляде на напарника. Во всем чувствовалось его нежелание видеть и говорить с кем-то, но он старался скрыть это за фальшивкой скромной улыбкой и словами: — «Я не выспался». Когда они вошли в кабинет шефа, тот, как и всегда, стоял напротив своего окна и смотрел на реку. Как на солнце отражается от воды и как ярко свет бьет в глаза. — Опоздали. — Сказал он, резко отойдя от окна и садясь за свой стол. Ричард заметил, что на ней была внушительная кипа бумаг. — Ричард, я же просил? — Это всё ребята, — усмехнулся блондин, указывая на дверь. — Начали с нами здороваться, и задержали, скажи Себастьян? — Ричард посмотрел на Кастелланоса, но тот, всё с таким же «лицо-кирпич», просто кивнул. — Ты в порядке, Себастьян? — Да, сэр, я в порядке. Извините за задержку. Что у вас случилось? Ричард сказал, что у вас новое дело, и о нём нельзя говорить по телефону. Мэйрис потёр глаза, а потом медленно проведя ладонями по лицу и выдохнув, откинулся в кресле: — Вы знаете Денверский Музей искусств? — Устало спросил шеф полиции, смотря перед собой. — Конечно! — Сразу же выдал Ричард с широкой улыбкой на лице. — Нет… я всего пол года в Денвере. — Стараясь как можно реальнее играть заинтересованность, хотя, ему самому было глубоко всё равно. Кастелланос не был любителем разглядывать картины или глиняные чашки… только если на них была кровь или нужные отпечатки. Даже тогда, когда он имел счастливую семью, Мира не могла вытянуть его в такие места — ему было там скучно. — И за пол года ты не удосужился побывать там? Себастьян, я, конечно, не хочу быть грубым — но из какой ты деревни? — Эй! Я… — Мужчина хотел было бы возмутиться, но наперекор ему встал его напарник: — Он хотел сказал, шеф, что просто ему было некогда. Он очень занят. У него ведь есть дочь, вы ведь помните? Девочка занимается более активным хобби, поэтому… — Я понял. Так… значит Ричард, ты был там? — Безусловно. Экстравагантное здание. Даниэл Либескинд постарался на славу. — Его странное виденье обычного музея меня слегка пугает. — Мэйрис выдал смешок. — Оно словно разбитое окно: куча осколков, застывшее в воздухе. — Зато какая красота в простых, казалось бы, семи этажах сэр? Там столько коллекций, реликвий и… погодите, вы хотите сказать, что дело связанное с ним? — Ну, конкретно с одной его частью — картинной галереей. — Шпана разрисовала Чёрный Квадрат? — Себастьян попытался пошутить, но не услышав смеха, умолк. — Тут всё, — шеф кинул на край стала синюю тонкую папку. — Фото, описание, жертвы, тело где найти — вы знаете. Сара Смит — она была гидом в этой части музея. Вчера нашли мёртвой в луже собственной крови… хотя жутко далеко не это. — А что же? — Ричард взял папку и открыв сразу же понял, о чем идёт речь. Кровь была не только на полу; стены, как и картины, были в ней, и не просто — кровью жертвы, задевая всё, была нарисован её собственный портрет. — О боже… Себастьян заглянул в папку, и ужаснулся… а потом вспомнил дьявольские фотографии Стефано, и его манию и жажду убивать людей и запечатлевать момент их смерти… — Что за сумасшедший мог такое сделать? — Блондин продолжал разглядывать фотографии. — Вот это вам и предстоит выяснить. Честно вам скажу — дело мутное, и вряд ли простое, но я уверен — только в больном разуме может возникнуть мысль убить, а потом не боясь, спокойно, начать рисовать кровью и сделать точную копию на всю стену, и при этом предусмотреть то, что камеры будут в этот день выключены. — В смысле выключены? В музее, где куча дорогущих реликвий, картин и камеры когда выключены? И охраны не было? Мэйрис насупился: — Охрана там хорошая, Себастьян. Дурачков не берут на такую работу. — Так что же они не уследили? — Думаю, дело не в этом, Себастьян. — Ричард, сделав холодное выражение лица, закрыл папку. — А в чем? — В том, — блондин медленно повернул голову. — Что охранники скорее всего, знали убийцы, и он… — Вот и отлично, идите работать. Это дело очень странное, но для вас самое то — вы давно не занимались чем-то особенным с момента Жениха. — Да, спасибо сэр. — Детективы вышли, оставив Мэйриса одного. Немного погодя, шеф снял трубку, набрал знакомый ему номер и произнёс: — Соедините меня с Главой Национальной Безопасности… *** Себастьян вернулся в кабинет с двумя кружками кофе. Оставив одну на столе Ричарда, а свою в руках, он опёрся на свой стол и стал наблюдать за тем, как его напарник рассматривает карту, которая висела на их стене. — Уже успел обвести место преступления? — Сказал Себастьян, кивая в сторону блондина и немного отпивая из кружки. — Спасибо за кофе, — сразу поблагодарил Ричард. — Да, уже успел. Пытаюсь понять… — Пожалуйста, что понять? Это открытый район, камеры надо проверить будет после того, как посетим морг и узнаем о трупе по больше. — Пытаюсь понять, на сколько может быть больно сознание, — блондин начал молча вешать фото из дела на карту. — Чтобы сотворить такое. — Ты знаешь, — усмехнулся Себастьян, становясь рядом с кружкой в руках. — Я видел действительно больных… И снова этот холод; Себастьян знает, что Рувик тут, стоит рядом с ним и молча смотрит и слушает, что он говорит. Он всегда знает, о чем думает Себастьян и появляется только в такие моменты: тяжелые и полные боли. — И? Это о Маяке? — Не только о Маяке. Я поработал чуть больше твоего, но, конечно Маяк, — Себастьян покосился на полупрозрачную фигуру с опущенным капюшоном. — Это не самое страшное, но оно очень сильно изменило нашу жизнь. Жизнь Джозефа, и то, чем всё же оказалась Кидман… но я рад, что Лили жива. Моя дочь со мной и остальное не важно. — А Рувик? — А что Рувик? — Что ты о нём думаешь? — Ричард повернулся к Себастьяну. — Он не видит меня. Даже не знает, что я всё слышу. — Я думаю, что парню не повезло. Ты бы видел, какой у него больной мир, а всё из-за чего? Из-за уродов людей. Я видел, что они сделали, я был там… я чувствовал всё это. — Но он же пытался тебя убить? — А ты бы не хотел убить? Когда каждый мире для тебя чужой. Зачем ты говоришь об этом? — Просто вчера ты… — Блондин напрягся, наблюдая за реакций Себастьяна, а потом он вспомнил его лицо: злое, полное гнева и намерения ударить… он почти это сделал. — Я же извинился? — Это прозвучало то ли как вопрос, то ли как констатация факта, но в любом случае неуверенно. — Себастьян, причем тут извинения? Я не хотел тебя задеть, и совсем не хотел обидеть твою жену. Ты же помнишь? Я уважаю её, даже не видя в лицо… и знаю, что я и рядом с ней не стоял. — О чем ты? — Мужчина приподнял одну бровь. — Она была классным детективом, отличной женой, мамой… и она сделала всё ради вас там… а что я сделал? Так, поцеловал один раз, а ты ответил. Себастьян, если тебе это всё не приятно, может… — Заткнись. — Себастьян грубо поставил кружку на стол. — Но я… — Просто заткнись Ричард. — Кастелланос отошёл за свой стол и сел, взяв папку. — Да почему ты затыкаешь меня?! — Громкий голос Ричарда было слышно за стенками кабинета. Парочка полицейских остановилось около них, прислушиваясь. — Я ведь пытаюсь понять в чём проблема, почему ты убегаешь от этого? Я не хочу стать тем, кто сделает тебе больно! Просто скажи Себастьян, скажи что я достал тебя и я исчезну, господи! — Блондин стукнул по своему столу так, что на том появилась маленькая вмятина. — Что мне блядь тебе сказать?! Я сказал «заткнись», что тебе не ясно? Мы блядь на работе, хватит как баба истерику тут устраивать! У нас дело висит! — Ну и пошёл ты, Кастелланос! — А ну блядь хватит сраться! — Послышался голос шефа из-за двери. — Выясняйте отношения свои вне работы! Если я ещё раз услышу вашу брань — разделю к чертям! — Поняли сэр. — Сказали хором оба детектива. Повисло молчание, которое разрушил басистый голос Себастьяна: — Странно… — Что ты козёл? Совсем нет. — но Себастьян сделал вид, что не слышал его. — Нет, я о том, что на стенах помимо портрета убитой девушки. — И что же там? — На каждой картине изображены матери с детьми… — И что? — Зелёный ты, Ричард. Поехали в морг, посмотрим, что скажет нам патологоанатом.