Часть 1
19 января 2019 г. в 10:14
Это был короткий, но очень интенсивный период в жизни Эрмаля и Фабрицио. История, родившаяся почти случайно из звуков старой гитары и слов новой песни.
Их отношения были из тех, где нет места страху, где не задумываясь доверяешь свое счастье другому человеку, ныряешь в омут с головой.
С точки зрения работы, месяцы после Санремо были фантастическими, но они виделись не слишком часто, лишь иногда в тайне встречались дома друг у друга.
Они и сами не осознавали, что делают, вели себя как двое подростков, охваченных первой любовью.
Но они никогда не произносили слово «любовь». Был страх или что-то иное, но ни один из них ни разу не сказал «я люблю тебя».
Потом был Лиссабон, Лиссабон, который изменил их. Проведя вместе так много времени, Эрмаль и Фабрицио поняли, что возвращение к своим прежним жизням будет для них тяжелым и безрадостным. Конечно, у Фабрицио были дети по которым он очень скучал, но мысль о том, что он не сможет больше просыпаться каждое утро в объятиях Эрмаля (да, несмотря на разные номера, спали они вместе), проводить ночи, слушая его рассказы о любимой Албании и безумствах, которые он творил в детстве в Бари, убаюкивать его, охваченного плохими воспоминаниями, среди ночи, не сможет целовать его каждый раз, когда это будет так нужно.
Да и Эрмаль не мог немедленно оправиться от возвращения из Лиссабона. Забыть все эти ночи страсти, ласки Фабрицио и его голос, который становился таким нежным, когда он пел, чтобы успокоить кудрявого и помочь ему заснуть вновь. Фабрицио заботился о нем, а Эрмаль еще даже не осознал, что нуждается в нем больше, чем в любой другой вещи, ну кроме музыки. Но уже понял, что единственное от чего ему действительно хорошо, так это музыка, его обожаемая музыка и Фабрицио.
Это был жизненный опыт очень насыщенный, как сказал Фабрицио в одном из интервью после Санремо. И он был прекрасным, но, как сказал Эрмаль, все хорошее слишком мало, даже если длится тысячи лет. И возможно, их история была прожита слишком быстро, их любви не хватило времени, чтобы иссякнуть.
После концерта Фабрицио на Олимпико, восхитительного концерта Фабрицио на Олимпико, Эрмаль задумался, что, вероятно, это было неправильно, что из их истории не выйдет ничего хорошего и что он уже достаточно настрадался и больше этого не хочет. Он убеждал себя, что они никогда не смогут быть вместе. Что, быть может, было бы лучше покончить с этим сейчас, прежде чем все рухнет. И он сказал об этом. Эрмаль сказал Фабрицио, что они должны прекратить это, не продолжать то, что пытаются строить вместе. Потому что по сути, они ведь так ни разу и не произнесли «я тебя люблю». И Эрмаль сказал ему в конце июня среди огней вечернего Рима.
Их Рима. Того, который Фабрицио показал ему однажды ночью и потом они обнаружили себя сидящими на террасе Фабрицио в ожидании рассвета. Охваченные страстью, они нашептывали друг другу нежные слова, но так и не сказали «я тебя люблю». Единственное «Я тебя люблю» произнес Фабрицио, когда Эрмаль уходил прочь в эту июньскую ночь. Но оно так и повисло в воздухе, никем не услышанное.
Это были насыщенные отношения. За эти короткие месяцы они сделали вместе больше, чем многие пары, знающие друг друга годами. Они полностью обнажились. У них не было друг от друга секретов, только безграничное доверие. Фабрицио знал страхи Эрмаля и они были так схожи с его собственными. Он понимал причины по которым тот не хотел идти дальше и уважал его решение. Но это было тяжело.
Эрмаль провел прекрасное лето. Скрывал тоску по Фабрицио концертами. Заполнял пустоту в сердце любовью фанатов. Отдавал всего себя сцене и возвращался в отель опустошенным. Пытался как можно меньше думать о Фабрицио. Но это было тяжело.
Он снова оказался в Риме где-то в середине сентября. Один. Он проснулся однажды утром в Милане и понял, что не может дышать. Он чувствовал острую нехватку, ностальгию по тому, кто, по сути, был не так уж далеко, но вовсе и не близко. Тогда он сел в машину и выехал на автостраду.
Приехав в Рим, однако, он не поспешил к Фабрицио. Оставил свои вещи в отеле и отправился на прогулку. Очень долгую прогулку. У него стоял ком в горле и совсем не было аппетита. Так он гулял, пока не оказался в полночь около Колизея. Эрмаль остановился, чтобы посмотреть на него и вспомнил тот вечер, когда Фабрицио привел его сюда. Когда они целовались тут и там под светом одиноких фонарей в огнях бесконечного Рима.
Он вернулся в отель и провел там весь следующий день. Весь день он рыдал словно подросток. Не мог навести порядок в мыслях, роившихся в его голове, которая буквально разрывалась, так что было тяжело даже просто подняться на ноги. Ему было необходимо с кем-нибудь поговорить. Он взял в руки телефон, но понял, что будет глупо звонить кому-то, чтобы просто начать рыдать в трубку. Ему необходимо было поговорить с одним единственным человеком.
Попытался успокоиться и нашел его номер в телефонной книге. Ответ последовал буквально через пару гудков.
— Алло? — послышался хриплый голос. Голос, по которому так скучал Эрмаль.
— Привет Фабрицио, это я, Эрмаль. — слабые рыдания послышались в трубку, но прежде чем Моро успел что-либо сказать, кудрявый продолжил.
— Фабрицио, я люблю тебя. Я никогда тебе этого не говорил и у меня недостаточно смелости, чтобы прийти к тебе и произнести это, но я тебя люблю. Это звучит так жалко, но я должен был сказать, иначе это было бы самой большой ошибкой в моей жизни. Я понял, что был мудаком, что ты единственный кто заставляет меня чувствовать себя хорошо, чувствовать, что так правильно. Я люблю тебя и мне тебя не хватает, потому что я понял, без тебя я пустое место. Фабри, я был идиотом когда ушел тем июньским вечером, тем проклятым июньским вечером, когда бросил тебя из-за своих глупых страхов, боясь, что ты можешь нанести мне новые раны, когда на самом деле ты единственный, кто способен меня излечить. Мне жаль, мне чертовски жаль и я знаю, что скорее всего тебе сейчас станет противно и, может, даже немного больно, но я пробыл в Риме уже два дня и я трус, потому что не смог прийти к тебе и попросить прощения, глядя в глаза. Я обошел все те места, где мы были вместе той ночью. Но я был один. И Рим, да, он волшебный, но с тобой он еще лучше. Сегодня я весь день провалялся с ужасной головной болью и единственное о чем я мог думать — это то, что я сбежал от самого прекрасного, что когда-либо было в моих руках, от тебя. Потому что я понял, что люблю тебя и единственное место, где я чувствую себя в безопасности — твои объятия, когда ты ночью обнимаешь меня, ласкаешь, поешь своим чарующим голосом, заставляющим меня влюбляться в тебя все сильнее и сильнее. Потому что Фабрицио Мобричи, я люблю тебя и сейчас хотел бы быть рядом, но понимаю, что уже слишком поздно. — закончил он, пытаясь сдержать рыдания.
— Эрмаль, мне не противно и не больно, но ты действительно немного мудак. В каком ты отеле? — спросил Фабрицио.
Звонок оборвался сразу же как Эрмаль назвал адрес и номер комнаты. Никаких «пока», никаких «скоро увидимся».
Он закрыл глаза и запустил пальцы в кудри. Так и сидел, ожидая того, кто может и не придет. Кто знает.
Когда он уже потерял надежду, в дверь постучали и он поспешил открыть. Фабрицио ворвался в номер словно ураган и Эрмаль успел лишь захлопнуть дверь за его спиной.
— Все время после твоего звонка я думал насколько это хорошая идея — прийти сюда.
Эрмаль подошел ближе и они помолчали, глядя друг другу в глаза.
— Я безумно хотел прийти и обнять тебя, но в тоже время боялся, что ты снова ранишь меня. — вздохнул мужчина.
— Прости Фабрицио, я…
— Нет, Эрмаль, я понял почему ты меня бросил. Но ты оставил рану в моем сердце и я не знаю, сможешь ли ты, оказавшись вновь рядом, залечить ее или снова заставишь кровоточить.
Эрмаль опустил взгляд. Но Фабрицио притянул его к себе и приподнял рукой его лицо.
— Но Ты был единственным, с кем я действительно чувствовал себя самим собой, ты знаешь, я ждал тебя долгие годы, а значит, если ты любишь меня, а я тебя, было бы глупо не быть вместе, ведь так? — продолжил он с улыбкой, а потом наклонился к Эрмалю, чтобы подарить ему поцелуй, один из тех, которые не забываются никогда.