Неважно, в коляске ты или на ногах. Неважно, одна у тебя подруга или много. Неважно, в школе ты или дома. Неважно, совсем неважно из какой ты семьи. Главное — это какая у тебя душа…
— Эти слова… Я их слышу в каждом своём сне. Их говорят два человека. Первый — это моя умершая мама, а второй — я не знаю. Его голос похож на мужской, но есть и нотки женского. Он, вроде бы, нежный и ласковый, а вроде и страшный до мозга костей, — девушка с аккуратно уложенными тёмно-синими волосами по плечи сидела в своём инвалидном кресле. Ветер развивал её волосы, от чего те спутывались и ей приходилось их часто поправлять. — Я не знаю, что я чувствую. Иногда у меня на душе радость, любовь, а иногда… страх, горе и отчаяние… А самое главное — одиночество… И всё из-за этих слов. Каждый раз сны у меня разные, но определённые два персонажа обязательно присутствуют там. Неважно, какая ситуация, какие действия в этом сне… Они там есть… Женщина, моя мать, — олицетворения добра, потому что она одета во всё белое, а её золотистые локоны так и развиваются на ветру, прикрывая часть её лица. А вот мужчина — зло. Он одет во всё чёрное. Но есть исключение в его одежде. Он носит что-то белое, но что — я никак не могу запомнить, — ярко-синие глаза, меняющие цвет на цвет ночного неба, наконец поднялись к небу, смотря на палящее солнце. — Я боюсь… — шепча, проговорила она. Рядом с инвалидным креслом стояла скамейка из дуба, покрашенная в белый цвет. На ней сидела девушка с волосами цвета угля — чёрный. Прекрасный чёрный цвет, переливающийся на солнце. А яркие глаза явно показывают, что девушка уже взрослая, но всё было нет так просто. У неё гетерохромия — правый глаз цвета золота, а левый — салатовый. Она слушала девушку, наблюдая за её движениями и эмоциями. Дослушав рассказ до конца, темноволосая тихо посмеялась, и это не скрылось от рассказчицы. — Что смешного? — изумлённо спросила девушка. — Нет, ничего. Просто… ты так трогательно, с таким ужасом рассказывала, но… Твоё лицо не показало ни одной эмоции. Ну, в общем-то, это свойственно тебе, — девушка улыбнулась, смотря своими разными очами в два синих неба подруги. — И всё-таки… твои глаза прекрасны. Даже я не могу оторваться, а ты знаешь, какая я привередливая. Но… ими можно любоваться вечно. Создаётся ощущение, что я тону в ночном небе, которое покрывают облака. Это божественно прекрасно и красиво, Бати. Девушка, которую сейчас описывали, прикрыла свои расхваленные глаза, спокойно выдыхая и вдыхая свежий воздух в свои лёгкие. Ей всегда становилось спокойнее на душе в присутствии свой подруги, а после даже небольшой с ней беседой внутри неё разгаралось тепло, и разум окончательно возвращался в свой обычный, сосредоточенный, спокойный вид. Просидев некоторое время так, молча наслаждаясь атмосферой, она медленно открывает свои глаза и смотрит на подругу. — Не льсти мне, Эгли, — коротко ответила она, переводя свои открывшиеся глаза на белые лилии, растущие в отдельной большой, отделённой от всех клумбе неподалёку. — Это были её любимые цветы, — подъехав к этой самой клумбе, она сорвала один бутон и поднесла к своему лицу, вдыхая аромат изящного цветка. — И навсегда останутся любимыми, — с улыбкой ответила высокая девушка, подходя поближе и обнимая за плечи. — Эги… — девушки снова встретились взглядом. — Отец хочет отправить меня в твою школу… — после этих слов она резко отвела взгляд в сторону, боясь увидеть её реакцию. — А что в этом плохого? — девушка явно удивилась поведению подруги. — Ты же всегда мечтала учиться в школе, а не на дому! Иметь много друзей, гулять с ними! — радостно пролепетала Вилд, мечтательно взглянув на небо. — Эгли, — голос стал серьёзным, в некоторых моментах слышна была твёрдая сталь. — Одиннадцатый класс. Уже одиннадцатый! Смысла нет. Да и принять меня не примут, я же… я не такая, как все, — её глаза смотрели лишь в одну точку — бабочку на лепестке одной из лилии. У неё было сломано крылышко. Она сидела одна и скучала, пока остальные весело резвились у соседней клумбы. — Таких людей, как ты, очень мало, — яркий цвет оч сменился на тёмную, слегка потускневшие два пятна. — Послушай, Бати, там есть люди, которые примут тебя, поверь мне. Я их знаю уже десять лет, — она тяжело выдохнула и погладила её по макушке. — Да, есть те, которые будут тебя дразнить и приставать, но… есть я, которая защитит тебя и спасёт, — девушка нежно улыбнулась. — Я с тобой навеки вечные, подружка, — подняв правую ладонь и слегка растопырив пальцы, в ту же секунду на своей ладони она почувствовала холодные, скользящие пальцы, а после и всю ладонь. — Ты же это знаешь, поэтому не бойся ничего. — Да… — тихо прошептала Бати. — Навеки вечные… — повторила она вслед за своей подруги и слегка улыбнулась, приподняв только уголки своих тонких губ. Из-за этих слов их ладони засветились синим и золотым светом, смешиваясь друг с другом. После, на их руках появились чёрные одинаковые татуировки в виде драконов. Посмотрев сначала на появившиеся татуировки, а после друг на друга, они засмеялись, обе прикрывая рты, словно две леди на званом ужине восемнадцатого века. Подруги посмотрели друг другу в глаза. Они радостно сверкнули, и приятное тепло озарилось во взгляде каждой из них, а приятное чувство внутри разогрело их тела.Навеки вечные я с тобой. Навеки вечные я рядом. Навеки вечные я твой герой. Навеки вечные, на всём белом свете, Единственные, кто никогда не расстанется — Лишь мы, и никто не в праве нас разлучить.