ххх
Баттерфляй проснулась достаточно рано несмотря на тот факт, что всю эту неделю ей не нужно в школу, и классная руководительница предупреждена, и потому нет проблем. Однако ей не спалось. Она уже с самого утра сидит в своём кресле у читального столика, пьёт вторую чашку чая, растягивая её, и читает книгу об истории своей страны. Лорамс — отдельная страна большой площади, расположившаяся на ровной поверхности с небольшим количеством равнин и невысоких гор; речек много, пару озёр и всего лишь один выход к единственному морю — Светлому. Ещё с давних времён предки брали воду в этом море для проживания, она всегда была чистой и прозрачной, никто от неё не заражался болезнями известными и неизвестными, и именно потому его прозвали «Светлым», что обозначает «добро», или, как его ещё называли, «друг человека и всего живого». Давным давно трое братьев пришли на место, где сейчас стоит центральный город Лорамса — Ририкен, — и построили здесь небольшую деревню, в котором поселилась малая часть их племени, выжившая после Великого Пожара, после чего деревня стала расти и превратилась в город, название которого было «Риренов» — от имени трёх основателей, позже город был переименован в «Ририкен» самым младшим из братьев, который жил дольше всех, совместив старое название с именем своей матери. Однако никто из историков и других людей, изучающих ради себя или ради истории этот момент, не знает имён этих братьев и их матери. «Ририкен, — подумала про себя Иксквезит, заложив закладку на остановившейся странице и закрыв книжку. — Красивое название, но нельзя сказать точно, что оно произошло от имён…» — Уже не спишь? — вдруг прозвучало надо её ухом, что заставило девушку вздрогнуть. Она повернула голову в сторону голоса и раскрытыми от слабого страха глазами уставилась на парня, который стоял в обычных спортивных штанах и свитшоте, улыбающийся ей во все тридцать два зуба, с растрёпанными волосами. — Во-первых… — Вот давай только без нравоучений, ладно? — попросил он, усаживаясь на стул. — Что читаешь? — парень взял в руки книгу и стал читать аннотацию. — Перебивать не очень-то красиво, — заметила девушка. — Доставать со своими нравоучениями и смотреть при этом серьёзно строгим взглядом тоже некрасиво, и надоедает, — он усмехнулся. — Так значит, история Лорамса? — Детская сказала — всего лишь, — она недовольно фыркнула, переведя взгляд за окно, где уже во всю светило солнце. — Детская сказка? — Скали удивлённо на неё посмотрел. — Это как понимать? — он отложил книгу, закинул ногу на ногу и подставил кулак под щеку. — А вот так, — девушка поправила пижамные штаны и посмотрела на него. — Всё, что написано в учебниках по истории и во всяких таких книжках, — ложь и клевета, самые настоящие! — Почему же? — Да то же самое Светлое море — название произошло не от того, что оно помогало нашим предкам выживать, и даже не от того, что вода в нём была чистая и прозрачная, — Иксквезит выговаривала каждое слово, не торопясь и не замедляясь, ровным тоном и спокойно, рассудительно, поясняя. — Потом, что это за объяснение такое: «город назвали в честь имён братьев и их матери, но их имена никто не знает»? Бред, не считаешь? — Хмв, — он поразмыслил. — Во втором соглашусь, есть какой-то смысл. — Не смысл, а не знание всей правды! — поправила его Иксквезит. — А ты, значит, Баттерфляй, знаешь всю правду о возникновении нашей страны и о Светлом море? — он улыбнулся хитрой улыбкой. — Интересно было бы послушать. Неужели это вновь что-то связанное с магией? — Море — да, а страну и правда основали три брата, только вот они пришли в это место не из-за Великого Пожара, как написано в истории, — она сделала глоток уже прохладного чая и поставила чашечку обратно на блюдце. — А из-за чего тогда? И что волшебного в этом Светлом море? — парню и правда стало интересно, и он готов слушать каждое её слово. — Ты ведь мне не поверишь. — С чего бы вдруг? — Ты веришь в магию. — Да. — Это было утверждение! — она закатила глаза. — Но это не значит, что ты собираешься верить, что всё, что я говорю, связанное с магией, — правда. — Думаешь, я тебе не верю? — Любой бы посчитал меня за сумасшедшую. — Но мы с твоей подругой тебя таковой не считаем, — парень улыбнулся. — Или что, мы такие же ненормальные, как и ты? — Кто вас знает, — она пожала плечами. — Но это очень долгая история — история о возникновении Ририкена и после Лорамса, а так же о тайне Светлом море. — У нас в распоряжение весь сегодняшний день, — сказал он. — А если твоя подруга позвонит сегодня вечером и скажет, что ничего не вышло, то у нас будет ещё больше времени. — У неё есть имя, — она слегка сузила глаза в недовольстве. — Ей же можно называть меня по фамилии! — он буркнул. — Так ты хочешь услышать историю? — Переводишь тему? — Или нет? — Хочу, — Скали уселся поудобнее, обратив всё внимание на девушку. — Хорошо. Всё началось очень, очень, очень давно…ххх
Сразу же после уроков Эгли и всех её друзей забрал сам отец девушки, который очень любил это занятие ещё со времён младших классов. Эгли, как обычно, высказала своё недовольство по этому поводу, но упрекать его не стало. Зато все доехали до её дома весело, за беседами о политике, хотя в нём принимали участие только отец пригласившей и Ваддлинг, которая знала о политике много, так как её занятия её родителей связаны именно с этой сферой общества. Уже дома, за чашкой чая (их заставила мама Эгли, которая очень любила наливать всем чай), за столом средних размеров в комнате девушки все внимательно принялись слушать рассказ подруги. — Только пообещайте мне сразу, что не засмеётесь и поверите каждому моему слову! — она выделила слово «каждое», глядя на всех по-очереди. Ребята переглянулись, словно ища в глазах друг друга ответ на вопрос «что ответить?» — в итоге были сделаны кивки. — Хорошо, — Вилд кивнула сама себе, настраиваясь на дальнейший монолог. — Баттерфляй, как и я, верим в магию. И я говорю сейчас о той самой магии, о тех самых двух братьев, о которых она нам рассказывала, — она вздохнула поглубже, набирая в лёгкие воздуха. — В детстве, как вы уже все знаете, она упала с веранды, и с тех пор не может ходить. Через неделю, ровно через неделю, умерла её мать, тётушка Вагтэйл, и именно с того вечера, точнее, с той первой ночи всё и началось… Ей стали сниться странные сны, но ни она, ни я, которой она всегда всё рассказала, не принимали это всерьёз, пока один из снов не стал явью, — девушка посмотрела за окно и вздохнула. — Ей приснилось, как её глаза начали менять свой цвет, форму, в общем, всё то, что вы видели. Тогда мы лишь посмеялись над этим… — Посмеялись? — удивлённо произнесла Хэр, перебив рассказчицу. — Ну, да, — Эгли дёрнула плечами, не понимая, чему та удивлена. — Бати умеет смеяться? — спросила Пени, аккуратно и совсем немного наклоняясь вперёд, чтобы понять, что творится у подруги по её отведённым глазам. — Я скажу больше: у неё очень красивая улыбка, — и именно в этот момент по губам Эгли проскочила та самая улыбка, что обозначает тоску по чему-то, кому-то или по давним временам. — Однако после того, как её глаза и правда стали меняться, она больше не улыбалась. Баттерфляй углубилась в познания всего, абсолютно всего, что нас окружает. Она стала много читать, изучать, проверять это опытами и своими наблюдениями, вести собственные тетради по этому. И всё шло хорошо, пока она мне не сказала о том, что магия существует, и она собирается отыскать её. Я не поверила, — и здесь Вилд замолчала, сделала глоток ещё тёплого чая, чтобы смочить связки, и продолжила. — Я долго не верила в это, пока она мне не доказала обратное. — И как же она тебе это доказала? — спросил Пантер, увлечённо слушая слова подруги. — Меткой дружбы. Вилд встала со стула, задрала рукав рубашки на правой руке и показала предплечье и запястье с внутренней стороны. На коже появилось свечение, после и рисунок в виде дракона. — Это метка дружбы, — повторила девушка, смотря на неё пристальным взглядом. — Она появляется лишь в том случае, если два или более людей неразлучны и готовы на всё ради друг друга. Естественно, нужно произнести заклинание, но его знает только Бати. — А в чём смысл этой метки? — Кьют, долго молчавший, внимательно смотрел на свою любимую со стороны. — Какая красивая… — прошептала Ваддлинг. — Смысл в том, что если вдруг один из друзей предаст другого, то тогда тело того, кто предал, пронзит невыносимо адская боль. Человек будет долго мучиться и по итогу просто умрёт. — И зачем вы сделали эту метку? — задала логический вопрос Лонг-Йерид. — Ведь вы можете поругаться и… — Нет, — тут же, перебив, ответила хозяйка комнаты. — Такого не будет, и это знаем мы обе. — Хорошо, — Тайлед кивнул. — Ты доказала существование магии вот этой странной метки, хотя всё равно ещё не верится, даже если учесть волшебные глаза Баттерфляй. В чём состоит проблема, из-за которой ты так мучаешься? Ты даже нас всех собрала у себя. Для чего? — Для того, чтобы просить помощи, — она подняла глаза после исчезновения метки и серьёзным взглядом посмотрела на всех разом. — В последний голд, после годовщины смерти тётушки Вагтэйл, Баттерфляй всегда снился один и тот же сон: девушка в белом и парень в чёрном. По-началу она считала, что девушка — это олицетворение добра, а парень — зла. Но после недавнего сна она поняла, что всё как раз-таки наоборот. Парень — добро, девушка — зло, не смотря на то, какого они внешнего вида, — она села, прикрыв глаза; вздохнула поглубже и продолжила: — Девушка в белом — её мать, а парень в чёрном… Скали младший… — Чего?! — тут же вскрикнули все, даже Догги, поскакивая со своих мест. — Я сначала тоже не поверила, но пока всё идёт так, как должно идти, — и, не давая вставить друзьям и слова, добавила: — Благодаря ему она снова улыбается так же, как до происшествия. Все уселись на свои места, только вот вид у каждого был ошарашенный. Никто не верил своим ушам, но они должны были поверить, так как дали слово. К тому же, каждый понимал, что Эгли говорит правду, которую нельзя отрицать, но после последних слов это было тяжело осознать. — Что ещё? — после десятиминутного, плюс-минус минута, молчания спросил Пантер. — Во снах, особенно в последних, Баттерфляй видит чёрных большой старинный замок, в который хочет попасть. — И нужно найти его? — задала вопрос Пени, на что получила положительный кивок. — Можно порыться в моей библиотеке, — тут же предложила Лонг-Йерид. — Вы же знаете, она у меня огромная. Мало ли там есть какие-нибудь старые книжки об этом замке, магии и так далее моих предков? — Как вариант, кстати, — заметил Догги, посмотрев в лицо Эгли. — Я предложу этот вариант Бати. Думаю, она его с радостью примет, так как она тот ещё любитель поковыряться в книжках, — она встала, пошла к подоконнику, где лежал телефон, но остановилась на полпути, обернувшись вновь ко всем собравшимся в комнате. — И да, вот ещё что: Драконий хочет поставить её на ноги ведь, как они, так и я, считаем, что Баттерфляй не может ходить не из-за падения с веранды. Да и, что-то мне подсказывает, что это всё байки. На это уже никто не вставил свой комментарий, особенно по поводу Дракония, хотя Хэр и хотелось что-то, да ляпнуть, но каждый из них понимал, что с этого момента, и неизвестно ещё сколько, им придётся работать бок и бок с ним, ведь, по всему видимому, он дорог их новой подруге, которая стала им родной.