***
— Да брось, Рей, ты ж его мать. Ничего он тебе не сделает. Хан собирался уезжать, так что я оставалась наедине со своей проблемой. Больше мне не к кому было обратиться, только в полицию или… в психушку, но меня пронзило такое чувство вины, что я оказалась не в состоянии заставить себя набрать эти номера. Лея не пускала Бена на порог, кроме того, я боялась, что мой сын может навредить кому-то еще. Я всхлипнула, уткнувшись в ладонь. — Он вытворяет со мной ужасные вещи! И что мне теперь делать?! — Малец просто запутался. Он на что-то подсел. — Хан накинул куртку и расправил плечи, старательно избегая моего взгляда. — Отвези его к врачу, пусть его запрут в больничке. Давай я заскочу сегодня вечером, если хочешь, и помогу. Я по-прежнему не находила сил сознаться перед посторонними в том, что происходит. Вдруг кто-нибудь решит, будто я сама провоцировала его?.. Бен так молод и… Я не желаю, чтобы кто-то вообразил, что я, его мать, просила его делать эти ужасные вещи! Мы договорились отвезти Бена к врачу, когда он вернется из школы. Но, как позже выяснилось, вышло так, что Лея послала Хана покупать продукты для ужина, поэтому приехать вечером он не смог. На прощание мой бывший клиент коротко поцеловал меня в лоб и ушел, не сказал больше ни слова. Потом я плакала в ванной.***
— …«Д*****»? Этот препарат — нелегальное лекарство в Штатах, его используют, среди прочего, для стимулирования лактации. Вы… точно его не принимаете? Доктор повторила название и свой вопрос еще несколько раз, но я невидящим взглядом уткнулась в стену. На мне был мой старенький бюстгальтер для кормящих мам — под мятой пижамной рубашкой: я так нервничала, что не переоделась. Я даже позвонила на работу и отпросилась. За много лет я ни разу не брала выходных. Я прикрыла рот ладонью. — Там… там, наверное, ошибка. — Существует ли причина, по которой кому-либо нужно делать такое с вами? Препарат можно растолочь и подмешать в еду, но… я никогда не слышала о подобных случаях. С вами все в порядке, мисс Ниима? Я бросила трубку и позвонила психиатру Бена.***
Мне посоветовали не оставаться с сыном наедине в конфликтных ситуациях, постараться заручиться поддержкой кого-то еще, но из-за стремления Леи удержать при себе Хана я осталась без спасительной соломинки, за которую можно было бы ухватиться. Я молча уселась на диване в гостиной, и мрак приближавшейся ночи медленно подкрадывался ко мне. Слез у меня уже не осталось. Около семи хлопнула дверь, и я услышала, как Бен позвал меня по имени. Увидев меня, он заулыбался, но чем дольше я смотрела на него, тем быстрее угасала эта улыбка. Я прочистила горло. — Ты хоть представляешь, скольким я пожертвовала ради твоего счастья? Он скинул свой рюкзак на пол. Выражение его лица окончательно изменилось, став напряженным и расчетливым, лишенным всяких эмоций. Я не сводила с него глаз, пока он шагал к дивану и усаживался рядом со мной. У меня было время подумать, но ничего не вышло. Бен наклонил голову, резко, по-птичьи. — Ты говорила с доктором? — Да, — прошептала я. Он кивнул, похоже, зная, что знаю я. Бен с минуту изучал свои руки, сложенные на коленях, а затем снял кеды. Потом прищурился, глядя в окно. Было как-то слишком спокойно, хотя еще недавно мне казалось, что я вот-вот взорвусь от напряжения. — Ты злишься? — спросил он, по-прежнему не глядя на меня. — Ты накачал меня какой-то дрянью. Конечно, я злюсь. Думаю, ты нуждаешься в серьезной помощи, Бен, и мне не хватит сил помочь тебе одной. На кухне тихо гудел холодильник. Я шмыгнула носом и вытерла глаза, Бен аккуратно похлопал меня по спине — пару раз между лопаток. Там его теплая ладонь и осталась. — Я хотел, чтобы это прошло романтично и все такое, но… — Его крепкие пальцы легли мне на шею. — Сойдет и так. В мнимо безмятежной полутьме мое бедро внезапно кольнуло болью. Я запоздало дернулась. Бен сжал мою шею, шепотом успокаивая меня, пока его большой палец нажимал на поршень. Через секунду он бросил шприц на кофейный столик, откуда тот упал и покатился по полу. Я заорала от ужаса и потрясения, но сын, потянув меня за шею, уложил мою голову на спинку дивана. Зелье медленно распространялось по крови. Сначала он поцеловал меня в щеку, а затем нетерпеливо перешел на шею, хотя я изо всех сил пыталась оттолкнуть его. Бен отмахнулся от меня и сжал мою грудь, осторожно сдавливая ее, пока молоко не намочило рубашку. — Больно не будет, — пробормотал он. — Обещаю. Я хотела закричать, но крик замер в горле. Бен убрал в сторону лифчик и, потыкавшись в грудь, жадно приник к соску, так же, как несколько дней назад. Горло самопроизвольно сдавило, и мне оставалось лишь жалостно водить рукой по его спине, пока он сосал, тихо мурлыкая и иногда отрываясь, чтобы лизнуть сосок. Большим пальцем он помял другой сосок, и это, кажется, удовлетворило его на какое-то время. Странно, я ожидала, что будет противно, но сознание сосредоточилось на примитивных физических реакциях. Бен был доволен, даже нежен. Это расслабляло, и хотя меня дико клонило в сон, я умудрилась выдохнуть очередное «хватит, пожалуйста». Он с причмокиванием оторвался от соска. — Я не закончил, мама. — Мягкие черные волосы задели мой подбородок — сын прижался ко мне, стискивая разбухшую грудь, и промурлыкал мне на ухо: — Я еще голодный. Под скрип дивана он потянулся вниз, расстегнул и спустил джинсы. Они с шорохом сползли на пол, и я заметалась, когда Бен стал усаживать меня к себе на колени, заставляя оседлать его. Он крепко уперся ногами в пол, заключив меня в свои медвежьи объятья. Положил подбородок мне на плечо. Я уткнулась взглядом в стену напротив. — Я так сильно люблю тебя. Больше всех на свете. — Бен зарылся лицом мне в шею и судорожно вздохнул. — Ты моя. Это мой дом, и ты — моя мамочка. Он чуть подтолкнул меня бедрами. Боже. Закрыв глаза, я попыталась отключиться, но чувствовала, как его член скользит по тонким пижамным штанам прямо над моей промежностью. Бен со стоном поцеловал меня в плечо, медленно приподнимая бедра под разным углом, словно пытаясь определить, как ему будет удобнее. Лекарство как будто подняло меня вверх. Словно издалека я чувствовала реакцию собственного тела, то, как между ног становится безбожно мокро, как твердеют соски, как учащается дыхание. Он стимулировал клитор, и я знала, что рано или поздно испытаю оргазм, если это продлится еще немного. Бен судорожно выдохнул. — Как я сейчас кончу!.. Он держал меня как в тисках, и через минуту член запульсировал — сперма выплеснулась, испачкав его живот, футболку и мою пижаму. Он стонал и вздрагивал, а я пыталась не обращать внимания на тоскующий жар в промежности. Он поднял мое расслабленное тело и понес наверх, в мою спальню. Очень хотелось спать. Я устало вспоминала его детские годы, силясь понять, где же я ошиблась, но мысли словно тонули в каком-то болоте. Вместо моей спальни мы оказались в его комнате. Он уложил меня так осторожно, будто я могла разбиться. Не знаю, был ли он садистом, психопатом или кем-то таким. Заблудшей душой — да. Глубоко больным — а я предпочла не замечать этого. Может, я слишком много работала. Может, следовало отвезти его в Диснейуорлд. Бен снял с меня пижаму, захлопнул дверь комнаты и принялся раздеваться сам, обнажая тело, которое я редко видела с тех пор, как он вошел в пубертатный период. Его бледная кожа словно сияла в темноте, карие глаза горели чем-то, что я не могла описать. С моих губ сорвался всхлип, когда он медленно полез на кровать, напомнив мне крадущегося паука. — Только мы, — тихо произнес он, будто подбадривая самого себя. — Только мы. Матрас просел. Бен прислонился к спинке кровати и подтащил мое безвольное тело к себе на колени, усадив меня с раздвинутыми бедрами лицом к нему. Я надеялась, что это кошмарный сон, но я чувствовала тепло его тела и то, как член упирается в мою промежность — большой и крепкий, как у его отца, — и я, одурманенная, потерлась об него. Бен накрыл нас одеялом. — Я уже слышал, как ты кончаешь, — прошептал он. Его руки легли мне на талию, направляя меня. Я текла, и влага размазывалась по его стволу. — Ты визжишь. Мое затуманенное сознание беспокоилось, по большому счету, лишь из-за отчаянного напряжения внизу живота. Я навалилась на плечо Бена, но он отстранил меня, пристраиваясь к моей вновь набухшей груди. Его вспотевшие руки липко ощупали мою талию, и он присосался к соску, резко выдохнув при первом движении губами; это было приятно — чувствовать, как он прикладывается ко мне — и я обхватила его голову руками. Я чувствовала, что вот-вот не выдержу. Давящее напряжение росло, и я со вздохом зажмурилась, ощущая, как вязкая жидкость размазывается по коже. Бен причмокивал, приподнимая бедра и поскуливая, точно так, как когда он болел. Оргазм встряхнул мой расфокусированный мозг. Взвыв, я заработала бедрами, пытаясь пройти сквозь приятные спазмы. Я приоткрыла рот и с финальным выдохом задрожала — Бен подтянул меня ближе. Его рот на мгновение оторвался от соска. — Хочу кончить в тебя, мама. Сначала Бен слегка подтолкнул меня, а затем вошел в меня одним быстрым движением, заставившим меня вскрикнуть. Тяжело дыша, он замер, выругавшись сквозь зубы, и приник губами к моей груди. Его толчки были нетерпеливыми, просто сумасшедшими, без всякого ритма, и я осознала, что это, наверное, его первый раз. С моих ресниц сорвалось несколько слезинок. Он пыхтел, неистово трахая меня. — К-как хорошо… как хорошо, — Матрас со скрипом пружинил, и я чувствовала, как возбужденный член пульсирует во мне. — Я… я долго не продержусь. Я сейчас так кончу в тебя, — Бен мазнул губами мой висок и проскулил: — Я сейчас кончу, мама. Оргазм внезапно настиг его, дыхание осеклось. Содрогаясь, он ухватился за мои бедра, подаваясь вперед. Я прислонилась к его плечу, когда он замедлил движения. Его грудь тяжело вздымалась, он пытался отдышаться, и биение его сердца постепенно приходило в норму. Я чувствовала, как сперма медленно сползает вниз, вытекая из меня. Я всхлипывала, но слез не было. — Все хорошо, — сглотнул Бен и погладил меня по затылку. — Все хорошо. Я здесь. — Б-Бен… м-милый… — Ш-ш… все хорошо. — Он повернулся вместе со мной, продолжая держать меня у себя на коленях, отказываясь отпускать. — Нам никто не нужен: ни врачи, ни Хан. Ты будешь кормить меня, а я позабочусь, чтобы тебе всегда хватало лекарств. С трепетной осторожностью он уложил меня на бок. Улыбаясь, Бен посмотрел мне прямо в глаза и поцеловал кончик моего носа. Он забрался под одеяло, делая вид, что ищет мой сосок, словно не знает, где он, и, схватив меня за запястье, прижал мою ладонь к своей щеке. Она плавно надувалась и сдувалась в ритм его ласковому посасыванию. Совершенно оцепенев, я лежала — и в какой-то миг погладила его висок большим пальцем. Его сперма продолжала стекать по моему бедру, липкая и водянистая, и я прикрыла глаза. Теперь я с уверенностью понимала, что просто ненавижу его.