Бандитка

       Чёрно-желтое такси мчалось по трассе, иногда вынужденно останавливаясь перед светофорами. Девушка, что сидела на задних сидениях, кажется, совершенно не обращала никакого внимания на дорогу. Она была погружена в свои мысли, изредка отчего-то подрагивая. Водитель, иногда поглядывая в зеркало заднего вида, то и дело хотел спросить, не нужна ли ей какая-либо помощь, однако в последний момент всегда резко передумывал – мало ли, что у человека личного могло случиться, порой в таких ситуациях лишний раз его не стоит беспокоить.        И даже если бы вопрос всё-таки прозвучал, Уманова вряд ли бы услышала его. В её ушах эхом раздавалось «Убей!..». Такое короткое, но, пожалуй, самое страшное сейчас слово. А ведь раньше она не находила в нём ничего ужасного – сколько раз уже слышала. Одно убийство ничем не отличалось от другого: момент, курок, выстрел. Всё. Какие-то пару жалких секунд и жизнь человека обрывается навсегда. Что может быть для неё проще? Мёртвый свидетель её греха уже никогда никому не даст показания, не сунется в полицию, не произнесёт ни слова – кажется, идеальный вариант в её-то работе. Но только не в этот раз. Не тогда, когда дело касается совсем не чужого для неё человека. Не тогда, когда цель – Борис.        Увидев высокий кирпичный забор, Уманова протянула таксисту пару шелестящих купюр и вышла из машины. Стальные ворота были закрыты, пришлось подойти к электронному замку и нажать на кнопку «вызова». Охранник ответил почти сразу. - Мне нужно к Тарасову! – сходу сказала Олеся. - Вас велено не пускать больше на территорию, - сухо ответил мужской голос. - Скажите ему, что это важно! У меня есть информация для него! - Не могу. Борис Андреевич запретил! - Вашего Бориса Андреевича могут убить! – воскликнула Уманова. – Это вопрос его жизни! - Подождите.        Выдохнув, Олеся прислонилась лбом к воротам и послушно принялась ждать. Где-то через десять минут по другую сторону ограды послышались чьи-то шаги, и это мигом оживило девушку. Замки постепенно задвигались, однако, когда появился небольшой проём, Уманова увидела перед собой не Тарасова, а хорошо знакомого ей охранника. - Борис Андреевич велел проконтролировать, чтобы вы покинули периметр участка. Он не желает с вами разговаривать! – чеканно проговорил мужчина. - Я никуда отсюда не уйду! – воскликнула девушка. – Я не уйду, пока не поговорю с ним! - Я вас всё равно не пропущу! - Значит, я найду другой способ попасть вовнутрь! - Не получится. Мы усилили охрану, да и я не спущу с вас глаз! - Глаза не потеряй! – яростно воскликнула Уманова.        Её трясло. Трясло от накативших эмоций. Ощущение полного опустошения и безысходности. Она села на мокрый асфальт прямо возле ворот и без сил прислонилась головой к холодной стали. Будет ждать столько, сколько потребуется, и ни охрана, ни целый наряд полиции не сдвинут её с места, ведь в противном случае она потеряет Бориса навсегда. - Тарасов, я никуда отсюда не уйду! – что есть мочи, прокричала она. И уже более тихо, скорее, для себя добавила: - Не уйду…        Расхаживая по кабинету туда-сюда со скрещёнными на груди руками, Вятский не обращал совершенно никакого внимания на ещё одного человека, находящегося рядом. Его совершенно не заботило и то, что такая пауза в беседе продолжается уже около получаса. Сейчас он взвешивал все «за» и «против» возникшей в голове идеи, а спешить в таких вопросах Алексей Михайлович не любил.        Игра набрала те обороты, о которых он на стадии подготовки даже не подумал. Все последние события – сплошной форс-мажор, и ориентироваться на этой невидимой доске человеческих фигур приходилось прямо сейчас. Исход партии уже не ясен, столь желанный триумф оказался призрачным. Однако следующий ход его. И, быть может, он окажется решающим. - Уманова не сможет убить его, - тихо, но уверенно произнёс он. – Но вот объединиться с ним против меня… Вполне! - Вы предлагаете?.. – нахмурился собеседник. - Надо устранить её раньше, чем она успеет пикнуть хоть слово, - жёстко заявил Вятский. - На вас могут пасть подозрения. Это рискованно! - Я не вижу других вариантов. Олеся сейчас представляет для меня большую угрозу нежели все остальные: она много знает и много чего интересного может рассказать органам. - Может быть, для начала мы перестрахуемся? - Каким образом? – замер Алексей. - Дело Вакулы нам сейчас на руку, подкинем следователю против неё доказательства. Пусть понервничает. - Нет! – мотнул головой Вятский. – Она может взболтнуть лишнего на допросе! Может всплыть и моё имя! - Оно может «всплыть» в любую минуту: мы же не знаем, где сейчас находится Уманова!.. Но если вас до сих пор не вызвали на допрос, выходит, Олеся пока ничего не сказала. Она не спешит от вас избавляться. - Попробовала бы ещё, мерзавка! – прошипел мужчина. – План слишком рискованный, поэтому будет лучше, если ты просто по-тихому уберёшь её, – хитро улыбнулся Алексей. - Я же вас ещё ни разу не подвёл! – немного обиженно напомнил собеседник. - За это я тебя и ценю… До первого промаха! - Его не будет. Можете быть уверены!        Августовская непогода словно напоминала о том, что осень уже не за горами. Через неделю школьники и студенты пойдут в свои учебные заведения, грызть гранит наук, запасаться знаниями перед выпускными и переводными экзаменами, но пока эти мальчишки и девочки, юноши и девушки могли спокойно отдыхать в своих кроватях, наслаждаясь последними днями питерского лета. Однако такое счастье никак не относилось к Олесе. Ощущая на себе сейчас холодные капли дождя или дрожа от прохладного влажного ветра, она мысленно возвращалась в детство, где ещё пахло бабушкиными пирожками и можно было потискать пушистого рыжего кота Федьку.        Охранник, стоявший всё это время рядом, несколько раз предлагал ей отправиться домой, но Уманова с завидным упорством отказывалась покидать своё место. Борис тоже не шёл на уступки, будто девушки тут и вовсе не было. Такое отношение к себе, Олесю раздражало, кажется, больше, чем сама непогода, но в то же время она понимала, что сама виновата во всём.       Если бы она только… Да что теперь уже об этом говорить!        Через пару часов уставший организм взял своё. Веки стали тяжёлыми, и сон незаметно сморил девушку. Она попала в крепкие объятия Морфея, и уже не чувствовала и не слышала ничего. Даже ветерок, что задувал противно под одежду, не мог потревожить её. - Борис Андреевич? - постучал по дверному проёму охранник, чем обозначил своё присутствие. - Ну что ещё? – обернулся к нему Тарасов, до этого наблюдавший за потрескивающими поленьями в камине. - Там девушка уснула, - замявшись, начал он. – Что с ней делать-то? - Как уснула? – не сразу понял мужчина. – Где? - Ну… обыкновенно. Сидит на асфальте у ворот, спит… Я её за плечо потормошил, она не отреагировала. - Вот ненормальная! – выдохнув Борис и направился к выходу.        Едва он вышел из дома, как сразу же поморщился. Погода, мягко говоря, не благоволила к прогулкам. Мелкий моросящий дождь быстро нагнал мурашки на коже, заставив Тарасова чуть поёжиться. Пока он шёл по территории, к воротам, в голове крутились самые нелестные выражения в адрес Умановой. Он даже не мог определиться, её поступок – это больше дурость или… или что?! Нормальному человек явно не будет так по-детски себя вести!        Стоило ему только увидеть её миниатюрную фигурку, как дыхание тут же перехватило. Она действительно сидела на асфальте и, прислонившись спиной к воротам, всё-таки спала. Тарасову показалось, что с последней их встречи девушка даже чуть изменилась – осунулась как-то, да и лицо приобрело какую-то нездоровую бледность.        Чертыхнувшись, Борис попытался её разбудить, однако Олеся никак на это не отреагировала, даже нос не поморщила, как это обычно делала, когда просыпалась. Шумно втянул в лёгкие воздух, Тарасов посмотрел на охранника и осторожно подхватила Уманову на руки. Тут же ощутил тепло её тела, отчего его нутро наполнилось приятной тяжестью. Когда девушка бессознательно опустила голову на мужское плечо, Борис не выдержал и слегка прислонился своей щекой к её лбу, словно выражая свою готовность помочь ей. Даже несмотря на промозглую погоду, ему стало слишком уютно.        Быстро дойдя до дома, он опустил свою ношу на диван и незамедлительно снял с её ног обувь. Испугался, что после долгого нахождения на улице в такую погоду, Олеся может заболеть. И запоздало дал себе несколько оплеух, ибо если она и заболеет, то исключительно по его вине. Какая-то половина его души отчаянно твердила, что Борис сделал всё правильно: в их отношениях поставлена точка, она оказалась не только чужой, но и обманщицей, а это он не прощал никому и никогда. Но другая часть изо всех сил сопротивлялась этому: стоило Уманову впустить, надо было с ней поговорить, нельзя было допустить, чтобы девочка сидела у его ворот, словно брошенный котёнок!        Укрыв Олесю теплым пледом и подкинув пару поленьев в камин, Тарасов опустился рядом с девушкой на пол и вгляделся в её безмятежное лицо. Как же хорошо, что она не видела его в этот момент! Иначе все его слова, вроде «Уходи», «Не могу тебя больше видеть», разбились бы только об один его взгляд. Уманова бы обязательно обратила на это внимание и с ходу поймала бы его на противоречии. Ему бы после этого стало непременно стыдно… Стыдно за то, что он чудовищно слаб рядом с ней…        Подложив ладонь под щёку, Олеся что-то пролепетала, но не проснулась. Борис едва слышно выдохнул – объяснять ей что-либо не хотелось, да и всё равно не сможет сказать что-то внятное. Как трактовать свой поступок? Как простое желание помочь? Или как нежелание отпускать от себя? - Между молотом и наковальней… - одними губами прошептал он, поправив спавшую ей на лицо прядку волос.        Проснувшись от того, что кто-то настойчиво тормошит её за плечо, Уманова вздрогнула. Широко распахнув глаза, была вынуждена поморщится от яркого света. Склонившись над ней, стояла Женька. Её взгляд был наполнен тревогой. - Ну, слава Богу! – воскликнула она, когда поняла, что с Олесей всё в порядке.        Нахмурившись, Уманова несколько раз моргнула и огляделась по сторонам. Тело ломило от элементарный движений, особенно острой боль была в районе шеи и лопаток. Кажется, по ней вчера незаметно проехался асфальтоукладчик, ибо такие ощущения она не испытывала уже давно. Когда происходящее стало постепенно доходить до её сознания, Олеся не смогла сдержать своего удивления. Неужели она вновь в гостиной Бориса? - Я так испугалась за тебя… - одними губами прошептала Мурашова, сдерживая нахлынувшие эмоции. – Думала, уже в полицию звонить! - Зачем? – переспросила Уманова, садясь на диване. - Я целые сутки не могла до тебя дозвониться! Дома вчера тебя не было! Я не знала уже, что и думать! – всплеснула руками Мурашова. - Нормально всё, я жива… - Я вижу! Но, Лесь, что происходит? – вмиг стала серьёзной девушка. – Мне позвонил утром Васька, сказал, что ты здесь, и чтобы я тебя забирала. Он ничего не объяснил! Вы с Борисом поссорились что ли?! - Позавчера ещё… - тихо промолвила Уманова. – Он видел, как я шарилась в его сейфе, и я ему всё рассказала… - А он? – удивилась Евгения. - А он выгнал меня. Вчера хотела с ним поговорить, но он не пустил… - Как ты здесь тогда оказалась? - Я, похоже, уснула прямо у ворот, вот он меня и перенёс… наверное. Сжалился… – недовольно фыркнула она, хотя, стоит признать, ей такая забота была очень приятна. - Ты шутишь?! Как ты могла уснуть у ворот?! Совсем сбрендила?! - Мне нужно было поговорить с ним! – потупилась Уманова. – У меня не было другого выхода! - Идиотка! – в сердцах воскликнула подруга. – И как только в голову такое пришло?! А если заболеешь?! О здоровье вообще думаешь?! - Меня сейчас больше беспокоит здоровье Бориса, - тихо призналась Олеся. – Вятский хочет… - Цыц! – шикнула Мурашова и посмотрела куда-то позади девушки: – А вы так и будете подслушивать наши разговоры?        Обернувшись, Уманова увидела, стоявшего в дверях охранника, который, спрятав руки за спиной, внимательно наблюдал за гостьями. - Борис Андреевич сказал не спускать с вас глаз, - чопорно ответил он. - И давно он здесь? – поинтересовалась Олеся, хотя, кажется, заранее знала ответ. - С того момента, как я пришла! – посетовала подруга. – Слушай, поехали-ка домой! Мы тут нормально не поговорим! - Ты на машине? - Ну, само собой!        Свернув плед, Уманова положила его на диван и медленно обвела помещение взглядом. Столько воспоминаний разом нахлынули в её мысли, что девушка едва сдержала вновь подступившие к глазам слёзы.        Оказавшись за пределами территории, Евгения нетерпеливо спросила: - Ну, так что там хочет Вятский? - Смерти Бориса… - С чего ты взяла? – удивлённо спросила Мурашова.        Вкратце пересказав вчерашний разговор с отчимом, Уманова увидела, как на лице Женьки промелькнули сначала удивление, а затем страх. Она, как болванчик, лишь мотала головой из стороны в сторону, не веря своим ушам. - Я не знаю, что мне делать… - закончила Олеся. – Мне будет проще умереть самой, чем убить его… - Вот скотина! – прошипела Евгения, ударив по рулю. – И что ему всё неймётся?! Просил папку, на тебе – получи! Так нет же! Мало! - Жень, мне нужно поговорить с Борисом! - Так, стоп! – резко оборвала её подруга. – Тебе нужно сначала поесть и привести себя в порядок! - Я не помню, когда последний раз ела… - призналась Уманова и невольно бросила свой взгляд в сторону кухни. - Тем более!        Зайдя в квартиру Олеси, Мурашова отправила её в ванную, а сама прямиком направилась на кухню. Убранство помещения её, конечно, повергло в шок – особенно количество пустых бутылок и немытой посуды в раковине. В холодильнике кроме нескольких яиц и молока ничего не было, однако и от последнего уже шёл неприятный запах. Рассудив, что яичница – не самый плохой вариант для завтрака, Евгения закатала рукава кофты и включила плитку. Всё услышанное её очень сильно вывело из себя, и поначалу она даже не могла здраво мыслить, но теперь, когда эмоции чуть под утихли, рассуждать стало чуточку легче. - Сегодня поедем к Тарасову офис, - сказала она, протирая последний вымытый стакан полотенцем. – Надо ему всё рассказать! В конце-то концов, у него есть специально обученные люди, которые в состоянии обеспечить его безопасность! - Как же… - Не перебивай! – шикнула она на Уманову. – А потом ты поедешь в полицию и напишешь на Вятского заявление, что он тебе угрожал. Есть программа защиты свидетелей, вот пусть менты и позаботятся обо всём! - Ты рехнулась? – опешила Олеся. – Не поеду я ни в какую полицию! И на Вятского ничего писать не буду! - А что тогда будем делать? – прищурилась Мурашова. – Ждать, пока тебя грохнут? - О своей безопасности я позабочусь сама! - Ну-ну… - скептично отозвалась Евгения. – Против своего отчима… Силы не равны! - У меня нет других вариантов, Жень! - Расскажи абсолютно всё Тарасову! – кивнула она, подходя к плите, чтобы положить в тарелку яичницу. – Пусть он знает, что и тебе тоже грозит опасность! - Нет! – сразу отмахнулась Уманова от этой идеи. - Вот почему ты такая упёртая?! – понуро хмыкнула девушка и поставила перед подругой завтрак. – Ешь давай, а то на тебя уже смотреть больно!        Извиняюще улыбнувшись, Олеся с желанием отправила порцию в рот. Однако не успев даже дожевать до конца, почувствовала резкий подступ тошноты. Схватившись за рот, поднялась из-за стола и побежала в ванную. - Только этого нам не хватало! – опешила Мурашова, направляясь следом.        Уманова – взрослая девушка. Она знает, что такое предохранение! Да и Борис… Он же не идиот? Зачем ему такие проблемы? Моля всем сердцем, что тошнота вызвала обычным отравлением, Женя помогла подруге привести себя в порядок и отыскала в аптечке активированный уголь. - И давно у тебя такое? – прищурилась Мурашова, наблюдая за тем, как Уманова жадно пьёт воду. - Вчера первый раз было… В машине укачало, наверное… - А сегодня яйца не свежие? - Не знаю… - Ты тест делала? - Да ты с ума сошла? Какой тест?! – удивилась Олеся. – Я не могу быть беременной, потому что пью таблетки и занимаюсь сексом в презервативах! - Точно? - Я вроде не дура! - Но всё равно, на всякий случай, стоит сделать тест!        Фыркнув и что-то пробубнив себе под нос, Уманова постаралась вернуться к завтраку. Кушать хотелось слишком сильно, и терпеть чувство голода Олеся больше не могла. Раздавшийся в квартире незатейливый сигнал телефона заставил девушек переглянуться. Дав понять, что сейчас всё узнает, Мурашова вышла в коридор. Прислушавшись, Уманова догадалась, что побеспокоил их Ионов – только к нему Женька могла обращаться ласково «Котик».        Невольно представив, как бы проходит аналогичный телефонный разговор между ней и Борисом, Олеся не смогла сдержать улыбку. Первую, наверное, за последние сутки. Назвать Тарасова «котиком» язык бы не повернулся, да и не подошло бы ему это. Все эти зайки-пусечки-рыбки настолько пошло звучат, что вряд ли бы они вообще придерживались такой лексики. Скорее, просто «Боря» и «Леся».        «По-моему, большего и не надо», - пришла к мысленному выводу девушка. - Всё, я узнала! – довольно улыбаясь, вошла в комнату Женька. – Борис сейчас на работе, никуда уезжать не планирует! - Я сейчас же к нему поеду! – с готовностью обернулась Уманова, выкинув тлеющую сигарету в окно. - Я думала, ты сейчас отдохнёшь, а потом мы бы… - неуверенно предложила подруга. - В следующей жизни… Вызови мне такси. - Какое такси? Я сама тебя отвезу! – нахмурилась Мурашова, выходя из кухни.        Менее чем через полчаса серебристый кроссовер плавно затормозил у офисного здания. Высотка была обшита каким-то отражающим свет материалом, поэтому на близлежащей к ней территории повсюду «лежали» солнечные зайчики. И хотя небо было отнюдь не безоблачным, здесь, на парковке, этого совершенно не ощущалось. Один из таких зайчиков как раз примостился на внедорожнике Тарасова, что стоял недалеко от входа.        Стоило только двум девушка выйти из машины, как к ним направился Ионов. Парень широко улыбался, и выглядел через чур довольным. - Здравствуйте, Олеся! – коротко кивнул он и перевёл взгляд на свою девушку. - Привет, - бросила на ходу она и, поняв, что никто особо в её присутствии не нуждается, решительным шагом пошла в здание.        По телу прошла лёгкая дрожь, когда она оказалась внутри. Просторный холл с массивными мраморными колоннами, высоким потолком, сделанном в стиле модерн – в помещении при желании и потеряться можно было, уж очень всё завораживало своей величавостью. К слову сказать, и система безопасности работала, как надо. Едва охранник увидел незнакомую посетительницу, как сразу же направился в её сторону. - Добрый день! Вы к кому? – едва оказавшись рядом, спросил он. - К Тарасову Борису Андреевичу, - ответила Уманова. - У вас назначено? - Да… - Пройдёмте, - указал он к стойке. Спустя пару минут пристального вглядывания в экран компьютера, охранник отрицательно помотал головой. - Простите, но вы не значитесь в списке. - Позвоните Тарасову, он знает! - Не могу. У меня нет на это соответствующих полномочий! - Тогда свяжитесь с тем, у кого такие полномочия есть! – стала выходить из себя Олеся. - Девушка, вам лучше уйти! – настойчиво рекомендовал мужчина. - Я никуда не уйду! У вас нет оснований, чтобы выгнать меня отсюда! - Мне не нужны основания! – рявкнул он. – Уходите! Вы мешаете работать! - А вы подвергаете угрозе жизнь своего работодателя! Мне нужно поговорить с Тарасовым! – воскликнула Уманова, ударив рукой по столешнице. - Николай Петрович, - обратился он к кому-то по рации, - выйдите, тут ненормальная какая-то к Тарасову прорывается. - Иду, - раздался сухой, хриплый голос в ответ. - Сам ненормальный! – фыркнула Олеся, глядя охраннику в глаза.       Через пять минут из лифта вышел мужчина в чёрном костюме и направился прямо к ним. Ему было лет пятьдесят, в его волосах появилась седина, которая отнюдь не добавляла ему лишние года, но и не красила. Полы пиджака сходились в натяжку, так что атлетичным телосложением он тоже не обладал. - Евстигнеев Николай Петрович, начальник службы безопасности, - представился он, подойдя к дебоширке. - Уманова Олеся Михайловна. Мне нужно поговорить с Тарасовым. - Зачем? – не переменился в лице он. - За надом! – хмыкнула она. – На личные темы! - Простите, но Борис Андреевич на своём рабочем месте предпочитает общаться только на рабочие темы! – с издёвкой ответил мужчина. - Если вы не организуете мне с ним встречу, то уже завтра его могут убить, - серьёзно отозвалась Уманова. - Вы угрожаете? – прищурился Евстигнеев. - Я предупреждаю. Проводите меня к нему. - Почему я должен вам верить? - У вас нет других вариантов. Иначе следствие посчитает вас соучастником преступления, ведь вы, зная информацию, ничего не предприняли, - знала, куда бить. - Хорошо, - через какое-то время кивнул он. – Идёмте.        Радуясь такому повороту событий, девушка молча направилась вслед за начальником. Нажав на кнопку одиннадцатого, последнего, этажа, оба испытали некий дискомфорт, когда железные створки закрылись и кабина пришла в движение. Евстигнеев ничего не спрашивал, хотя частенько поглядывал на девушку – пытался понять, насколько ей можно доверять. Они прошли мимо секретаря ресепции, которая проводила их удивлённым взглядом, мимо других клерков и оказались в небольшом холле, где как раз и находилась заветная дверь «Директор компании «STAND» - Б.А. Тарасов». - У себя? – остановившись у помощницы Бориса, поинтересовался начальник службы. – Свободен? - Да, - оглядев с ног до головы Уманову, ответила девушка. - Мы к нему, - продолжил Евстигнеев. – скажи, что это срочно! - Хорошо…        Связавшись с директором по внутренней связи, миловидная шатенка указала на дверь, пропуская, тем самым, пару. Олеся только поморщилась – противный червячок по имени «ревность» тут же зашевелился где-то в грудине. - Борис Андреевич, добрый день! – тем временем, прошёл в кабинет мужчина. – Простите, что отвлекаю…        Дальнейшее Уманова уже не слышала. Стоило ей только пересечься взглядом с Тарасовым, как всё вокруг резко перестало существовать. Вновь с головой оказалась втянута в его бесконечную синеву, и потеряла остатки здравомыслия. Сколько она его не видела? Сутки? Двое? Или целую неделю? Сколько бы времени не прошло, а сердце всё равно заколотилось, будто в агонии. - Оставьте нас, Николай Петрович, - хрипло выдохнул Тарасов, откладывая документы в сторону. - Но… - Выйдите! – не дал договорить ему.        Не имея других вариантов, Евстигнеев покинул кабинет. Хотя эти двое даже не сразу поняли, что остались наедине. Смотрели друг на друга прожигающим взглядом, не зная, что испытывать от этой встречи. Родные, знакомые глаза напротив сейчас излучали такую палитру чувств, что не разобраться не то, что другому, самому сложно. - Вятский хочет, чтобы я тебя убила, - едва слышно вымолвила Олеся.        Борис не сразу понял смысл услышанного, но, когда это случилось, неожиданно ощутил вместо страха, полное безразличие. Если смерть от неё, то… он готов её принять?..        Дьявол! - Мы в кабинете одни, - пожал он плечами, присаживаясь вновь за стол. – Вперёд! - Не веди себя, как дурак! – не сдержалась Уманова. – Тебе грозит опасность! - Я готов к ней… - В любой момент, даже мало для этого подходящий, Вятский может отдать приказ своему человеку! – пыталась достучаться до его рассудка. - Так ты меня убьёшь, или кто-то другой? – чуть наклонил он голову, будто издеваясь. - Я… - Олеся замолчала. – Никогда не смогу… И он это явно понимает… - Тогда что ты от меня хочешь?! - Тебе нужно уехать на какое-то время! Скрыться! – подходя к Борису, громко произнесла Уманова. – Что угодно! Но не сидеть так, сложа руки! - Я не привык бежать от проблем, - поднялся на ноги он. – К тому же, мои люди усилили меры безопасности. Мне нечего опасаться. - В твоём окружении есть крот! - Больше нет. - Как это? – нахмурилась Олеся. - Снежный уволен. Только он мог сливать информацию. - Это всё равно ничего не меняет! – воскликнула Уманова. – Уезжай, пожалуйста! – взмолилась она. - Я никуда не поеду, - уверенно отозвался он. - Ради меня… - одними губами промолвила девушка. – Пожалуйста…        В кабинете воцарилась тишина. Такая, что было слышно, как за дверью секретарь что-то быстро набирает на клавиатуре. Там, в офисе, работа продолжала кипеть – высчитывалась выручка, определялись издержки, даже кофе перемалывалось в кофемашинах, и не смотря на всю эту суету, два человека абсолютно потерялись рядом друг с другом. Он смотрел на девушку пристально, с сожалением и немного с непониманием. В её взгляде читалось отчаяние, смешанное с робкой надеждой. И эта повисшая затянувшаяся пауза, скорее, действовала раздражающе, нежели придавала обоим спокойствие.        Не выдержав, Уманова быстро преодолела разделявшее их расстояние. Обхватив его шею ладошками, впилась в его губы неистовым поцелуем. Ожидала, что он не отреагирует, но Борис лишь прижал её миниатюрное тело ближе к себе. Терзал её губы с не меньшим желанием, причиняя боль и утоляя физический голод. Соскучился ли? Безумно. Ещё ночью чудовищно хотел лечь рядом и просто обнять её, насладиться сполна её запахом, пропитаться им насквозь, чтобы уже утром, может быть, навсегда забыть аромат её кожи. Но в те часы здравый смысл всё-таки возобладал, а сейчас… Сейчас, выражаясь современным языком, башню снесло окончательно. Не контролировал уже себя, давая волю своим рукам, которые вовсю блуждали по точенной спине девушки. Она имеет над ним власть – безумную и пугающую. Она – его магнит, который заполучил возможность формировать полюса в его жизни. Она – наваждение. Она – его самый мучительный дьявол.       Ловя каждое движение Бориса, Олеся с трудом понимала, чего ей хочется уже больше всего – чувствовать его близость, или закончить неутешительный разговор – то, ради чего она собственно и приехала. Рассудок слишком быстро затуманился, не давая возможно мыслям достучаться до девушки. Она упивалась им, боясь даже осознать, что, возможно, больше не увидит его никогда. - Уезжай, - отстранившись, выдохнула ему в губы. – Ради меня… - Никогда, - в тон ответил он, не выпуская её их объятий. – И тем более, ради тебя. - Я придумаю что-нибудь. - Не надо.       Вот так вот просто. «Не надо». Постепенно былая страсть стала отходить на второй план, уступая место отнюдь не нежным чувствам. Злость стала постепенно одерживать вверх, и в какой-то момент Уманова упёрлась Борису в грудь и оттолкнула его от себя. - Ты не понимаешь! – закричала она. – Они убьют тебя! Уничтожат! Они найдут способ, это сделать! - Они не смогут, - абсолютно спокойно ответил Тарасов. - Я не хочу это проверять! – воскликнула Олеся. – Почему ты не можешь сделать так, как я прошу?! Почему не можешь меня просто послушать?! Не доверяешь?! – дёрнулась она. – Не веришь?! Да, сначала я просто хотела заполучить те чёртовы бумаги, обмануть тебя и уйти! Но всё изменилось! В ту ночь я открыла сейф только для того, чтобы посмотреть, что именно лежит в папке! Я хотела тебе всё рассказать! - Я всё это уже слышал! Ты повторяешься! - Да я хочу, чтобы ты наконец-то понял, что я на твоей стороне! – всплеснула руками она. – Я люблю тебя!       Последние слова сорвались с губ так быстро, бессознательно, что Уманова даже не сразу это поняла. Не планировала раскрывать ему свои чувства, не привыкла выдавать то, что на душе, но теперь всё изменилось. Он изменил её. Заставил вспомнить, кто она есть на самом деле. Доро больше нет, она умерла, исчезла, испарилась. Осталась только Ума. Ума, которая больше не может притворяться. - Не говори только, что тебе всё равно! – сдерживая подступающие к глазам слёзы, отчаянно проговорила Олеся. – Не ври сам себе! Ты попал в такую же ловушку, как и я. Мы вместе оказались слабее своих чувств! Не мы теперь управляем ими, а они – нами! И твои видимые спокойствие и хладнокровность – это не более, чем желание сделать мне больно… - Ты ошибаешься… - тихо ответил он, отходя к окну. – Ты ошибаешься… - Если бы тебе было всё равно, ты бы не ответил на поцелуй сейчас… Ты бы не занёс меня в дом ночью… И все мои слова ты наиграно не принимаешь в серьёз, чтобы ещё раз доказать мне, что я для тебя никто, а потому меня можно игнорировать… Господи! - воскликнула Олеся. – Да ты можешь проклинать меня хоть всю оставшуюся жизнь, но, пожалуйста, сделай так, как я прошу! Уезжай!.. - Уходи…       Задержав свой пронзительный взгляд на Борисе ещё какое-то время, Уманова поджала губы и быстро вышла из кабинета. Она не обратила внимания на то, как на неё посмотрел ничего не понимающий Евстигнеев, как прекратила тарабанить по клавишам клавиатуры секретарь. Всё вокруг превратилось в одно большое расплывчатое пятно. По щекам текли градины слёз, которые Олеся даже не пыталась остановить. Ей хотелось кричать, крушить, но вместо этого она, опустив плечи, молча направлялась к лифту, моля всех, кто есть на Небесах, сохранить жизнь самому дорогому для неё человеку.