die Wiedergeburt

«Я, Шерлок Холмс, консультирующий детектив двадцать первого века, считающий сантименты и все с ними связанное пустой и бессмысленной тратой времени. Мой рассудок не подвержен ядовитым парам того самого высокого чувства, которое воспевается многими поэтами — любви. Я могу чувствовать по отношению к людям лишь отвращение и жалость. Я не нуждаюсь ни в чьей поддержке и ни в чьём внимании. Мне все равно.» Вы думаете, что только что прочли самоанализ того бесчувственного и грубого детектива, так ведь? Однако все выше написанное — жалкая ложь. Ложь, которая стала бы моей правдой, если бы я не сделал вдох. Один вдох. Один запах. Одна ассоциация. Одно воспоминание. Моя стена, так тщательно встраеваемая на протяжении десяти лет, дала трещину. И причиной этого незначительного урона стал знакомый запах воскового мела. Мой иммунитет к сомнительного рода химии оказался не таким стойким, каким я его считал. Яд смешался с кровью, ударив в голову. Мне необходимы горькие лекарства для избавления от этого странного дискомфорта в области солнечного сплетения и в желудке. Мысли хаотично спутались в огромный клубок, нити которого — вопросы. Я уверен, что несколько вопросительных знаков разбудили в вас то дикое человеческое любопытство, сравнимое с животным голодом. Людям всегда нужен хлеб и жалкие зрелища, которые вызывают особый интерес тогда, когда главное действующее лицо — «странный» человек, а хлеб от чего-то становится сладким. Шерлок Холмс поддался тем сантиментам, что осуждал? Ей удалось сломать его стену? Почему? Шерлок Холмс — идиот? Что это все значит? Кто она? Как ей удалось? «Я, Шерлок Холмс, консультирующий детектив двадцать первого века, презирающий сантименты и все с ними связанное лишь потому, что однажды стал их жертвой. Я сделал слишком глубокий вдох когда-то. Я чувствую чувствовал по отношению к людям взаимность, заинтересованность и сожаление. Я нуждаюсь во внимании лишь одной нуждался во внимании некоторых людей. Мне не все равно.» Я надеялся, что избавился от тебя. Однако сейчас лежу на кровати, сжав в руках ту фенечку, что ты сплела мне после нашей четвёртой встречи и стиснув челюсти настолько сильно, что в ушах возник звук, похожий на извержение вулкана.