Чем лучше выглядит девушка, тем хуже у неё дела.
После нашего вечернего разговора с Тобиасом в парке прошло несколько недель. Мы с ним не пересекались, а когда я замечала его рядом, то старалась быстро уйти в противоположную сторону, лишь бы не попадать на глаза Итону. В нашем доме он тоже стал реже появляться, а во время его присутствия, я сидела почти всё время у себя в комнате, занимаясь разными делами. Но, если мы все-таки встречались, то Тобиас не упускал возможности саркастично пошутить или язвительно что-то сказать. Я игнорировала его и искала множество путей, чтобы как можно скорее оказаться в своей комнате. По ночам было особенно невыносимо оставаться наедине со своими мыслями. Слёзы текли ручьем из глаз, в голове все фразы Тобиаса отдавались эхом, и заснуть не представлялось реальным. Сутками я не могла нормально уснуть, а внешне только отдаленно напоминала человека, и только благодаря косметике мне удавалось спрятать синяки под глазами и неестественно бледную кожу. Ещё и разум постоянно твердил: «Сама во всем виновата». Калеб прекрасно видел моё состояние и хотел поговорить, но вот только я постоянно избегала вопросов об этом, отшучиваясь или переводя тему. Я заметила, что брат стал более внимательно ко мне относиться, но, прилагая усилия, продолжала играть роль счастливого и ни о чем не беспокоящегося человека, но головой прекрасно понимала, что рано или поздно разговора на чистоту с Прайором-младшим мне не избежать и морально готовилась к этому. Всё случилось так, как и обещал Тобиас. У мамы с папой начались проблемы с бизнесом, и в некоторых штатах магазины с нашей одеждой терпели убытки и закрывались. В поте лица работала вся семья. Порой отец отпрашивал Калеба с учебы на несколько дней, чтобы тот смог помочь ему в Вашингтоне. А всё из-за того, что компания Итон выпустила линию одежды, которой ещё никогда не было в США. Она пользовалась большим успехом у американской молодёжи, и добрая половина клиентов с нашей одежды переключились на товары конкурентов. Из-за этого я все свободное время тратила на помощь дизайнерам и пыталась сама делать какие-то наброски, советуясь и обсуждая каждую модель с Тори, которая тоже немало сил вложила в наш бизнес. Дни чувствовались неделями, а недели месяцами. Этот период нас очень вымотал, а буквально пару дней назад родители сказали, что приедут в Чикаго на деловой вечер, посвященный бизнесу. И эти два дня были заняты частыми разговорами с ними и подготовкой к этому мероприятию.***
Я вздыхаю и поправляю белую рубашку, смотрясь в зеркало. На мне бежевая юбка-солнце, чуть ниже колена и свободная белая рубашка. На ногах босоножки в цвет юбке, и я, заколов волосы, выхожу из дома. Такси уже ожидает меня во дворе, а мне ничего не остается, кроме того, чтобы быстро сесть в автомобиль и назвать адрес, не заставляя водителя долго ждать. На улице совсем уходило лето и наступала прохладная осень, которая дарила деревьям золотые одеяния. Часть листвы уже была под ногами и приятно хрустела при каждом шаге, а при лёгком ветерке она подлетала с земли и кружилась в осеннем танце. В танце уходящего лета. И, если говорить о весне, как о пробуждении, то осень самое подходящее время года для размышлений. Обдумывать всю свою жизнь, строить планы на будущее, поминать прошлое. А потом надеть приятный телу свитер, купить стаканчик кофе и сидеть в парке, наблюдая за природой, которая словно баюкает всё вокруг, подготавливая к зиме. К долгому-долгому сну. Звук шуршащих листьев становится приятной колыбельной, а ты теряешь контроль над мыслями, они совсем не имеют значения. Остаёшься лишь ты и осень. Ты и Королева в золотом одеянии. Такси привезло меня к кафе, где меня уже ждали родители и Калеб. Я, поблагодарив таксиста и оплатив поездку, вышла из машины, встречаясь в приятным запахом кофе и свежим воздухом. Вдохнув в лёгкие побольше кислорода, мои ноги переступают порог заведения, а глаза находят столик, за которым расположилась моя семья. Я приветливо им улыбаюсь и спешу сесть. Калеб помогает мне, отодвигая стул и я, приветствуя всех, спрашиваю родителей о том, зачем мы сегодня собрались здесь. Мама говорит, что нам всем нужно серьёзно поговорить по поводу сегодняшнего ужина. Я принимаюсь внимательно слушать её, попутно изучая меню. Сильного голода я не испытывала, поэтому заказала лишь капучино и кусочек вишневого пирога. Мой взгляд обращается к маме, которая говорит: — Вы оба должны понимать, что это мероприятие очень важное и не подразумевает никаких нюансов, поэтому над вашим внешним видом поработают стилисты. Право выбирать образ у вас есть, но вы должны помнить, что мы приглашены на бизнес-вечер и выглядеть нужно серьёзно и стильно. Поскольку мы с отцом будем чаще всего вести разговоры с нашими коллегами и конкурентами, то пресса на вас. Я знаю, что вы очень взрослые и самостоятельные, понимаете, что можно говорить, а что нельзя, но это не страхует нашу семью. Поэтому сейчас мы обговорим то, о чём лучше промолчать. Весь наш разговор напоминал планировку важного дела, которое никак нельзя испортить. Хотя в какой-то степени весь этот вечер и был важным делом, и мы не имели права на ошибку. К этому времени принесли мой заказ, и я, попробовав кусочек пирога, расплываясь в довольной улыбке, переключила взгляд на Калеба. Тот по-детски мило улыбнулся, говоря, какая я все-таки маленькая девочка в свои восемнадцать. Мама с папой тихо смеялись, глядя на то, с каким удовольствием я ела вишневый пирог, и напряженная атмосфера медленно, но верно улетучивалась. Несмотря на наше маленькое веселье, папа всё-таки начал говорить: — Ни в коем случае, вы не должны говорить про то, что мы терпим убытки из-за новой линии одежды Итон. Вы не говорите про то, что у нас небольшой кризис, вместо этого скажите, что компания Прайор готовит новые модели, над которыми работает в усиленном режиме. Вы не соврете и уйдете от ответа. В остальном ограничений нет, вы просто должны не озвучивать проблемы и держать лицо. Я желаю всем нам удачи, мы со всем справимся. Мы же Прайоры. Родители, обняв нас с Калебом, уходят из кафе, ну, а мы с братом остаёмся наедине. Он внимательно смотрит мне в глаза, и я понимаю, что сейчас начнётся очень серьёзный разговор, который мне уже не нравится. Калеб медлит, откидываясь на спинку стула и вдыхает, ещё больше напрягает меня, зная, что я это не люблю. Он щурится на солнце, а потом, набрав в лёгкие побольше кислорода, возвращается в исходное положение и ставит подбородок на руку, опирающуюся о стол. — Ну, сестрёнка, ничего рассказать мне не хочешь? — спрашивает Калеб. — Ты о чём? — будто не понимая, о чём идёт речь, удивляюсь я, кратко улыбаясь. — Ой, Трис, брось, ты прекрасно всё поняла, — сморщился брат. — Думаешь, я не вижу, что уже которую неделю ты ходишь вся убитая? На тебе лица нет. Я с тобой всё детство провел, пока родители работали, и прекрасно вижу, когда у тебя проблемы. Ты стала плохо спать и есть. Что случилось? У тебя на учёбе проблемы? — Если бы всё было так просто, — вздохнула я, глядя в чашку, ещё пару минут назад хранившей ароматное капучино. — Калеб, послушай. Пока я сама справляюсь, честно, но, если у меня будут правда серьёзные проблемы, то ты узнаешь об этом первым, обещаю. Просто дай мне немного времени, пожалуйста. Если в этом будет острая необходимость, я расскажу, правда расскажу. — Хорошо, Трис, — кратко улыбнулся Калеб, беря меня за руку. — Я всегда тебе помогу, помни об этом. А сейчас поехали домой к стилистам, чтобы они сделали мою сестру самой красивой.***
Несколько часов подряд над нашими образами работали профессиональные стилисты, которые умело это делали. Платье я выбрала сама, как и пообещала мама, а вот с прической и макияжем мне помогли. Получилось довольно неплохо, и мне нравился конечный результат. Все эти часы моя голова была занята мыслями о нашем с Калебом разговоре в кафе. Я, честно, уже давно хотела ему рассказать обо всём, что произошло несколько недель назад, ведь с каждым днём становилось всё невыносимее, но с такой же силой мне хотелось промолчать, не впутывая его в это. В конце концов, речь шла о его дружбе с Тобиасом, которую я совсем не хотела рушить, вспоминая, как мой брат ссорился со всеми своими друзьями, как-либо обижавшими меня. Но случай с Тобиасом нельзя характеризовать как-то, что обидело меня. Нет, обиды я не держала совсем, просто было неприятно от того, что я разрушила возможную дружбу с ним и из-за меня в семейном бизнесе сейчас проблемы. Мне очень хотелось поговорить обо всём с Тори, ведь только она могла помочь мне в этой ситуации, никому ничего не рассказывая. Стоя в лифте, я разглядывала своё отражение. На мне было красное платье в пол с тонкими лямками и довольно глубоким декольте, имеющее вырез в области правой ноги, позволявший увидеть черные туфли на высоком каблуке. Волосы были уложены лёгкими локонами, а макияж не был сильно ярким потому, что акцент мы делали всё-таки на платье. Калеб, одевшись в красивый черный костюм и белоснежную рубашку с черной бабочкой, улыбнулся мне, и я, взяв его под руку, вздохнула, показывая боевую готовность. Двери лифта открылись, и мы с братом зашли в дорогой ресторан, имевший роскошный интерьер с большим количеством золотых элементов. За время учёбы в университете я отвыкла от шика и блеска, и мне совсем не хотелось к этому возвращаться, так что вся эта изящность немного напрягала меня, заставляя мысленно считать часы до конца вечера. Нас встретила снующая толпа бизнесменов и их семей, снующих от одного столика к другому. Музыка была довольно тихой, и звучала в основном классика. Мы не сразу нашли родителей, но, когда уже стояли рядом с ними и здоровались с бизнес-партнёрами, то мой взгляд зацепился за одного парня, который был довольно высоким. Готова поспорить, что я уже его где-то видела, мне очевидно были знакомы его широкие плечи и стрижка. Я настолько долго смотрела на него, что совсем прослушала тот момент, когда ко мне обратилась женщина. — Оу, её зовут Беатрис, — ответил за меня мой брат. Я вышла из своих размышлений и разглядела красивую женщину в синем платье со светлыми волосами, постриженными под каре. Она была довольно суровой на вид, её взгляд говорил об этом, но я всё же улыбнулась и пожала протянутую ей руку. — Я Джанин Мэттьюс, — представилась женщина, сцепляя свои руки в замок перед собой. — Если будут какие-то проблемы, то ты можешь обратиться ко мне, хорошо? — Да, спасибо Вам, — улыбнулась я. — Приятно было с Вами познакомится. — Взаимно, — улыбнулась Джанин и отошла от нашего столика, а мне всё-таки удалось взглядом найти того парня. И тогда я не поверила своим глазам, ведь это был никто иной как Тобиас Итон. Внезапно я перестала дышать на пару секунд и буквально ничего не слышала, все голоса смешались, и мои уши заложило. Тобиас стоял рядом со своим отцом и приветливо обсуждал что-то с одной семьёй. Он, почувствовав мой взгляд на себе, тоже заглянул мне в глаза, но я не видела там прежней ненависти и надменности. Итон-младший был спокоен и расслаблен и, сказав что-то отцу, направился ко мне. Мой взгляд метался от стола к столу, и как назло я не могла найти кого-то из своей семьи. Я никого не знала здесь и не понимала, что делать, ведь каждой секундой расстояние между мной и Тобиасом сокращалось. Я пыталась найти взглядом Джанин, с которой познакомилась буквально пару минут назад, и идти к ней, но Тобиас быстро подошёл ко мне, заключая в объятия. Я опешила, не зная, что делать дальше. Оказавшись в крепком кольце его рук, невольно вспомнился тот день, когда Калеб сказал, что они с Тобиасом лучшие друзья. Несмотря на всю неприязнь к нему, я все же также обняла его. Тобиас отстранился и сказал: — Не думай ничего лишнего, я просто показываю журналистам, что наши семьи не конфликтуют. — Ха, — усмехнулась я, пораженная его выходкой. — А не ты ли говорил, что вы объявляете нам холодную войну, о которой все услышат? Ты сам себе противоречишь, Тобиас! — Не возмущайся, Прайор, — нахмурился он, называя меня по фамилии, ведь знает, что мне это не нравится. — Я хочу помочь вам, дура! От журналистов меньше вопросов будет! — Во-первых, не фамильничай, не родня, — скрестила я руки на груди. — Во-вторых, тоже мне, Мать Тереза нашлась! Мы без тебя справимся, идиот. — Ну, посмотрю я, как ты справишься с толпой журналистов, которые идут прямо сюда, — сказал Тобиас, указывая на орду журналистов, приближающуюся к нам. Увидев мой испуг, он продолжил: — Не волнуйся, красотка, я буду здесь. К нам подошла первая редакция, и миловидная девушка начала задавать вопросы. Она спросила о том, какие планы на будущее есть у наших семей, и Тобиас ответил, что компания Итон не собирается сдавать позиции в плане новой коллекции, а я ответила то, что папа говорил нам за обедом. Далее следовали вопросы о нашем будущем и том, чем мы хотим заниматься. И вот настала пора вопроса, которого ждали и я, и Тобиас. — Скажите, пожалуйста, мисс Прайор, ходят слухи, что компания Итон вытесняет вас на рынке. Как Вы это прокомментируете? — девушка требовательно спросила меня, а я, легко улыбнувшись, ответила: — Знаете, никто никого не вытесняет. Компания нашей семьи и компания мистера Итона не конфликтуют, что радует. — Но, мисс Прайор, как Вы реагируете на заявления, что ваши компании поссорились? — не унималась корреспондент. — Ну, во-первых, ссоры не было, а, во-вторых, меня научили не выносить сор из избы, даже если он был, — ответила я, а девушка переключилась на Тобиаса: — А Вы, мистер Итон, что скажите на этот счёт? — Я полностью солидарен с Беатрис в этом плане, — улыбнулся Тобиас, а корреспондент буквально растаяла от неё, вызывая у меня усмешку и улыбку. — Мы с представителями компании Прайор в хороших отношения, я дружу с Беатрис и Калебом, а мой отец поддерживает связь с их родителями. Мы союзники, а не конкуренты, — подытожил Итон, обняв меня за плечи. Все журналисты задали интересующие их вопросы и поспешили удалиться, а мы с Тобиасом одновременно выдохнули. Я скинула его руку с моего плеча, а он вновь вернул свой грозный взгляд, нахмурив брови. — Знаешь, я, конечно, тебя недолюбливаю, но спасибо, что поддержал, — сказала я, на этот раз искренне ему улыбаясь. — Ой, Трис, уймись и ради Бога не надумай себе ничего большего. Я просто прикрыл свою компанию, не хотел, чтобы нас считали злодеями, — ухмыльнулся Тобиас, что вызвало у меня настоящую обиду. Тоже мне, актер без Оскара, подался в альтруисты. — На секунду мне показалось, что ты не такой плохой, но я, к сожалению, ошибалась. Вот боишься, что все подумают, что ты злодей, но не понимаешь, что уже им стал. Пожалуйста, не порть мне вечер, не попадайся на глаза. Я тебя ненавижу, — уверенно проговорила я, заглядывая ему в глаза напоследок. В них не было язвительности или наглости с грубостью, там было искреннее сожаление, которое он усердно скрывал, но оно не осталось мной пропущенным. Я поспешила к столику с родителями, чтобы немного отвлечь себя от разговора с Тобиасом. По дороге меня остановил ещё один корреспондент и только после того, как я ответила на все интересующие его вопросы, смогла спокойно сесть к маме и провести остаток вечера в её компании, пока отец с Калебом разговаривали о проблемах бизнеса и искали новых союзников. Тобиас также сидел за своим столиком и обсуждал что-то с темноволосым мужчиной, одетым в красивый черный костюм. Я не знала, кто он, и, спросив у мамы, узнала, что его зовут Амар и он помощник Маркуса и Тобиаса в бизнесе. Странно, что Зик умолчал и не рассказал мне о нём. Тобиас, заметивший мой взгляд, направленный к их столику, отвернулся, и я сделала тоже самое. Мою голову мучили мысли о том сожалении в глазах синеглазого. Неужели он испытывает ко мне что-то, помимо недовольства и ненависти?