И зачем мне, право, моя душа, Если ей у тебя, мой гость, хорошо?
Мятлик постоянно скользил и оступался на размытой дождями и снегом дороге. Путь в гору давался ему очень тяжело, мерин был вынужден останавливаться, переводя грузное дыхание. Он устал. Как и я. Вдалеке, сквозь свинцовые тучи, зеленелся рассвет. Первые лучи солнца ласкали верхушки гор, стараясь дотянутся до облаков, которые скрывали Глотку Мира. Но величественная вершина лишь тянулась всё выше и выше, отбрасывая тень на водопады, размытый тракт и двух путников. Резвые капельки прыгали по речным порогам, сверкая в лучах света. Шум воды заглушал все звуки, даже мои собственные мысли. Конь снова начал скользить вниз, и меня ощутимо тряхнуло в седле. Я попыталась одной рукой покрепче подцепить поводья, но выронила их. Словно в тумане, я пыталась найти взглядом уздцы. Пропустив под мягкую гриву пальцы, я начала ощупывать теплую шею. Вдруг рука наткнулась на что-то липкое и горячее. Сглотнула. Вся моя левая ладонь была в крови. Она текла от самых пальцев под рукава, окрашивая их в грязно-алый. Я опустила голову вниз. Подо мной лежала Баисса с разбитой в мясо головой, а рядом валялся увесистый окровавленный булыжник. Вся челюсть каджитки раздроблена до неузнаваемости. Что-то непонятное вытекало из-под затылка, заливая воротник её голубого платья. Это же нечто окрашивало белый снег вокруг трупа в красный цвет. Я провела пальцами по её опухшей щеке, из которой торчала кость, разрывая мягкий мех. Вдруг Баисса вздрогнула, хрипло вдыхая через сломанный нос. От каждого движения её голова ходила ходуном, норовя оторваться от шеи. Она пыталась мне что-то сказать, но из-за каждой неудачной попытки разбитая челюсть ещё больше разваливалась. Меня словно в ледяную воду окунули. Я попыталась взять её лицо ладонями, но мои руки так сильно дрожали, что мне казалось, будто от одного касания все кости каджитки рассыпятся в прах. Хотелось вернуть все на свои места, починить поломанную жизнь. Но что-то внутри меня неистово кричало — «это твоя вина!». Этот крик был настолько громким, что я почувствовала, как какая-то невидимая нить в моей душе звонко оборвалась. Сверху мелькнула тень. Подол черного балахона показался справа и исчез, стоило мне повернуться. В воздухе запахло свежими яблоками. Такие растут только в садах Сиродила. Они очень привередливы, но если дать им всю необходимую заботу, то по осени тебе под ноги упадут сладкие плоды, что чуть пахнут мёдом. Мама очень любила именно такие яблоки. — Ты быстро учишься, дитя — прозвучал бархатный мужской голос. В нем не было похвалы или издевки. Он был бесцветен, как и его обладатель. — Что вам от меня надо? — как можно спокойнее спросила я. Мне меньше всего хотелось говорить с кем-либо. Но видимо незваный гость не собирался покидать меня, поэтому я все же подняла на него взгляд. С нашей последней встречи он ничуть не изменился — все та же маска на лице. — Чтобы ты наконец научилась слушать нас. — он опять наклонил голову в бок, и я ощутила его пронзительный, изучающий взгляд из темноты глазниц в серебряной маске. — Кто вы? — Тот, кто не даст тебе совершить глупостей. — я услышала в его голосе улыбку. — Ты знаешь моё имя, но не сочла нужным его помнить. Я… Он поднял руку в кожаной черной перчатке к маске и приподнял её, открывая нижнюю часть бледного лица с легкой щетиной на широком подбородке. Его тонкие обескровленные губы беззвучно зашевелились, произнося имя незнакомца… Я резко открыла глаза, судорожно вдыхая морозный воздух. Солнце уже на половину поднялось из-за горизонта, разгоняя темные тучи. Крутой склон стал уже более пологим и Мятлик не так часто скользил по дороге вниз. Я постаралась выпрямится в седле из-за чего правая сломанная рука отозвалась тупой болью. Тяжело дыша сквозь сомкнутые зубы, я старалась устроиться поудобнее в седле. Но лишь сильнее бередила перелом и рану на боку, ощущая, что гадкий ком подкатывает к горлу. — Помочь? — Аламар шел рядом, ведя под уздцы мерина. Я ничего не ответила, продолжая свои жалкие попытки сесть удобно. Маг не смог долго на это смотреть и, взяв меня за здоровое предплечье, помог мне сесть. От таких маневров рука тут же отозвалась резкой болью и весь мир перед глазами пошел по кругу. Я судорожно выдохнула, хватаясь за поводья. — Где мы? — сквозь зубы выдохнула я. — Скоро приедем в Айварствед, и ты сможешь наконец-то отдохнуть — устало произнес Довакин. — Не думаю… У нас ведь нет ни септима, чтобы снять комнату в таверне. -Это и не понадобится. В городе живет один мой хороший друг. Надеюсь, у него найдется место для нас. — на лице мужчины промелькнула теплая улыбка. — Со мной все было хорошо пока я спала? — громко спросила я, и маг на секунду замер. — Да, все было хорошо — холодно ответил тот. Он врал. За пару дней дороги я хорошо усвоила, что Аламар говорит ложь спокойно и отстраненно, стараясь не выдать себя. — Ты боишься меня. — Что? — маг остановился и Мятлик вместе с ним. — Ты боишься меня с того самого момента как я потеряла сознание в лесу. — после моих слов Аламар развернулся, встречаясь со мной взглядом. — Ты пошел к циркачам, чтобы они защитили тебя от меня, ведь так? Скажи, что ты видел в лесу? Довакин замолчал. Он несколько мгновений неотрывно смотрел на меня. — Та черная тень явно не из Пущи. Она будто исходила от тебя. — краем глаза я заметила как его руки начинают светится голубоватым туманом. Я прищурилась и зашипела, будто бродячая кошка на надоедливого мальчишку. Неведомая доселе злость вперемешку с обидой сдавила сердце в груди. «Он мне не доверяет!» — но тут же запоздало отвесила себе мысленную затрещину. — «Конечно, дура, ты же его убить собираешься! О каком доверии можно говорить!» — Как видишь, нападать я не собираюсь. — еле выдавила сквозь зубы я. Но маг отступать не собирался. Его напряжение чувствовалось даже здесь. — Успокойся, Аламар. Если я и начну оборачиваться «черной тенью», то ты всегда успеешь спалить меня в магическом костре. — под конец своей тирады я лишь весело ухмыльнулась, перехватывая из его рук поводья и пуская мерина вперед. Полукровка без каких-либо возражений пошел следом за Мятликом. Успокоила ли я его этими словами или нет — не знаю. Но всю дорогу до ворот я загривком ощущала его взгляд. Похоже, что план по завоеванию доверия придется начинать сначала. Это поистине проклятая Пуща разрушила все и без того хрупкие мосты, которые я старалась протянуть между нами. Скорее не так. Все, даже самые крепкие мосты, были сметены одной волной того кошмара, что произошел с нами в лесу. Но про это можно подумать и потом. Потому что не только же ему обижаться на меня. Аламар вообще-то меня предал! За раздумьями я не заметила, как мы въехали в ворота города. Стража спокойно пропустила нас, даже не спросив о причинах прибытия, хотя в Вайтране и Рифтене до меня докапывались чуть ли не при подъезде к городу. За каменной низенькой стеной, которая вряд ли от кого-либо сможет защитить поселение, раскинулся Айварстед. Жители с гордостью называют тридцать домов и три узенькие улицы — городом. Скорее похоже на деревеньку без ярла, зато с массивными воротами и широкой главной площадью, где стояли пустующие торговые лавки. Айварстед — это маленький Вайтран, где никто не желает принимать какую-либо сторону в гражданской войне, а хочет спокойно жить под тенью горы. Аламар уверенно направился вглубь городка, натянув на лицо свой алый платок. Кого он здесь боится? Мне ничего не оставалось, кроме как вести мерина за ним. Узенькие улочки меж дворами пустовали, поэтому мне не пришлось пытаться неуклюже объезжать прохожих. Лишь единожды я отдернула Мятлика от обнюхивания стражника. Чем дальше мы шли, тем чаще я начала ловить на себе удивленные взгляды из открывшихся окон и дверей, из-за калиток и заборов. Вот дворовый тощий пес залился лаем, отфыркиваясь и чуть ли не кидаясь под ноги мерину. Женщина, вышедшая во двор кормить коз, тут же забежала обратно в дом, заталкивая под спасительную сень крыши детишек, которые взволнованно перешептывались, завидев нас. Наверное, наш вид и залитая кровью одежда вызывали в жителях городка неподдельный страх. На другом конце поселения, около озера, стоял одинокий домик. Он не был отгорожен от березняка каменным забором, как все остальное поселение. Большой хлев был открыт и пустовал, только лишь расхорохорившийся петух ходил у порога, грозно посматривая в нашу сторону, и вздымал своими шпорами землю. На веревке, протянутой меж двумя тоненькими березками, сушились белые простыни, развеваясь по ветру. У берега, прорезая носом речную гальку, стояла маленькая лодочка, а неподалеку в воде покачивались на волнах сети. Тут же был стол, где лежали инструменты и куски кожи, а на земле валялись деревянные стружки. Довакин дождался пока я сползу с седла на землю. Стараясь не бередить рану и не доломать руку, я поближе поджала к боку ноющее предплечье и осторожно пошла за магом. Только когда я смогла подняться на крыльцо, мужчина постучал в дверь. После недолгой тишины, из дома раздался тихий скрип, возня и тяжелые шаги. Громко ухнула дверная заслонка и хозяин дома вышел к нам. Есть люди, над которыми милостиво время, а есть те, кто стареет не по годам. Я не могла понять сколько лет этому норду — тридцать или все пятьдесят. На его лице вперемешку с морщинами отпечатались белые шрамы, словно паутина прожитых лет. Старый след от ожога пересекал щеку, шею и ухо, от чего левый уголок тонких губ был чуть приподнят, а на месте увечья не росла борода. При виде незнакомцев на пороге и без того глубокие складки на лбу ещё больше исказили лицо. Средь коротких черных прядей серебрилась седина, а длинная борода и вовсе вся была почти белой. В прозрачно-голубых, словно лед под солнцем, глазах плескалось недоверие. Норд был высок и худ, но судя по сильной шее и плечам мог легко дать отпор в рукопашную. Только я об этом подумала, как мой взгляд упал на пустой левый рукав, а потом на широкий рубец, начинающийся от ключицы. — Чем могу помочь? — пробасил хозяин, переводя взгляд с Довакина на меня. Он не видел в нас врагов, но и доверяться тоже не спешил. — Рад тебя видеть, брат — Аламар снял платок с лица, смотря как в глазах собеседника разгорается удивление вперемешку с радостью. — Нам… — но маг не успел договорить, когда норд шагнул вперед, порывисто обнимая его. — Я уж думал, что никогда тебя больше не увижу… — мужчина похлопал Довакина по спине. Я невольно отступила на шаг в сторону, удивленно смотря на этих двоих. Маг, бросив на меня короткий взгляд, поспешил ответить на объятия друга. — Ничуть не изменился. — заключил с улыбкой норд, отпрянув от мужчины и окинув его взглядом. — Не могу сказать того же и о тебе, Ролло — грустно усмехнулся он. — Мне нужна твоя помощь. Моя спутница ранена. — решил перейти Аламар к сути, кивнув в мою сторону. -Что ж тогда стоим? Проходите — он отошел от двери, пропуская нас внутрь. — Спасибо вам большое — кивнула я. Перешагнув порог, я оглядела дом изнутри. Перед основной комнатой был маленький коридор, где в углу, в ворохе сена спали цыплята, а над ними сушились травы. Дом был просторным, но с низким потолком. Вместо очага посреди комнаты в углу стояла глиняная печь, где догорали с ночи угли. Рядом, за отдернутой ширмой из простыни, была большая деревянная резная кровать. На другом конце комнаты стоял стол, а вдоль стен тянулись широкие лавки и кованные сундуки. Свет шел от нескольких лучин на столе и у небольшого идола Мары в углу. Я с трудом опустилась на скамью у маленького окошка. Ролло задернул ширму у кровати, зажег ещё лучину, чтобы получше рассмотреть рану и начал искать что-то по сундукам. Аламар снял свой плащ и положил сумку на стол. — Магия уже не берёт? — спросил норд у Довакина. — Я все истратил. У меня даже зелья для восстановления энергии нет, не говоря уже о времени на медитацию. — покачал головой полукровка. — Ничего, разберемся. — слишком уверенно произнес Ролло. Я попыталась стянуть с себя плащ, но Аламар затянул его подол на моей руке так, чтобы не бередить прелом, поэтому было легче разорвать ткань. Только стоило мне дернуть плащ, как от перелома по спине прокатилась волна боли и потемнело в глазах. Я не смогла сдержать крика, хватаясь за край скамьи, дабы не упасть. — Ну, держи её! — вскрикнул Ролло и поспешил к нам, неся в уцелевшей руке какие-то склянки. Аламар помог мне стянуть плащ, который и без этого прохудился, и порвал рукав. Да, зрелище было не из приятных. Все, от запястья и до локтя опухло, а прямо посередине был неестественный изгиб. Рука не шевелилась и теперь болталась как ненужное дополнение к телу. — Не уверен, что смогу все исправить магией. Придется ставить на место самим. — заключил норд после осмотра. А у меня сердце ухнуло. Я не перенесу ещё раз этой пытки. Чего стоят одни воспоминания, когда глыба льда снесла меня из седла и меня чуть не вывернуло от боли. Сначала Ролло все же прошелся по руке магией. В его ладони теплился такой же золотой огонек, какой обычно зажигал Аламар, когда лечил меня. От него веяло телом и чем-то мягким, что проникало внутрь болезни, осторожно разгоняя недуг, но поставить кость на место так и не смогло. В этот момент Довакин нарвал тряпок и принес несколько палок для перевязки. — То, что будет больно и без меня знаешь. Но я могу тебе только так помочь. — Ролло подал мне палку, которую я без слов закусила зубами. Аламар перехватил меня под здоровой рукой, чтобы от боли я не упала, а норд принялся примеряться к перелому. «Раз!» — скомандовал Ролло и моё тело пронзила острая боль. Из-за собственного крика я даже не услышала, как хрустнула кость, вставая на место. К лицу прилил жар, а из глаз хлынули слезы. Я ощутила на языке горечь, которая потекла изо рта по губам и подбородку. Бок, где ныла рана, теперь раздирало так, что я начала задыхаться. Перед глазами начала расти пелена и я упала в забытие.***
Тихий свист веретена раздавался откуда-то из-за пелены сна. А чей-то мелодичный голосок мурлыкал до боли знакомую песенку, иногда замолкая, а потом снова возникая рядом со мной. Как красиво… Мама редко пела мне колыбельные. Она стеснялась своего нескладного голоса, зато отец любил брать меня на руки, садясь у маленького окошка в моей комнате, где из-за слюдяных стекол плыли огоньки сторожевых постов на стене города, и пел. Голос папы был громкий и резкий, но ради меня он становился тише и мелодичнее. Наверное, сейчас я не вспомню ни одной песни, ведь часто засыпала так и не дослушав историю до конца. Неожиданно все смолкло и послышалось тихое шуршание одежд. Я резко открыла глаза, пытаясь вскочить со скамьи, но тупая боль в груди и тугие повязки выбивают из меня всю решимость. Сдавленно охая, я хватаюсь здоровой рукой за бревенчатую стену, силясь перевести дыхание. Меня до сих пор трясет от пережитой боли. Легкое прикосновение, словно дуновение ветерка, легло мне на плечи. На секунду мне показалось, что я ощутила запах яблок, но все тут же исчезло и морозная хвоя обволокла меня. Вместе с касанием чьих-то нежных рук пришло и долгожданное тепло. Не человеческое, оно исходило будто от очага или свечи. — Тихо, все хорошо… — я повернулась на нежный девичий голос, встречаясь с большими, горящими огнем расплавленного янтаря, глазами. Волна мурашек прошла по спине от этого взгляда. Баисса? Нет, лицо человеческое. Милое бледное личико, обрамленное волнами светлых пшеничных волос. Тонкие алеющие губы растянулись в улыбке, стоило мне пошевелится. Девушка подалась чуть вперед, взмахивая густыми ресницами, и взгляд её тут же потускнел, становясь серым, словно зимнее небо. Она забавно сморщила маленький нос, будто принюхиваясь ко мне, но тут же отпрянула. — Поспи ещё… — словно начало очередной колыбельной, пропела незнакомка. — А…Можно воды? — хрипло спросила я, откидываясь обратно подушку. Девушка юрко встала со скамьи, на которой лежала я, и, подобрав длинную юбку сарафана, выскочила за дверь. Тем временем я обвела комнату взглядом. Это был все тот же дом Ролло, однако самого хозяина, как и Довакина, не было видно. Оно и к лучшему. Последнего я меньше всего готова видеть. Ведь если подумать, то мое ужасное состояние я могу легко оправдать бессовестными действиями этого полукровки. В какой-то момент я пожалела, что сейчас не нахожусь в Маркарте и не воплощаю контракт в жизнь. От этих мыслей аж пальцы зачесались в предвкушении сомкнуться на чьей-то шее. Вернувшаяся незнакомка напугала меня, потому что несмотря на мои плохие навыки убийцы, я могла услышать шаги человека рядом с собой. Но не её. Это девушка будто вовсе не касалась пола ногами, которых я даже при желании не смогла бы увидеть из-под подола юбки до пят. — Я помогу тебе. Нельзя бередить раны. — она поддержала меня за лопатки, когда я с даэдровыми усилиями села на скамье. Голова все ещё гудела, а перед глазами плыли круги, будто рябь. Но стоило мне ощутить на губах ледяную воду, я будто ожила. В три больших глотка я осушила достаточно большую кружку, и с удовольствием заметила, как необычайно бывает вкусна простая колодезная вода. — Кто ты? И где…? — я задумалась, пытаясь описать мага. Но, похоже, она без слов все поняла. Девушка поставила пустую кружку на пол и села на скамью рядом, продолжая улыбаться все с той же теплотой. — Прости, наверное, мне стоило сказать тебе сразу. Я Инга. — а потом, будто подумав над уместностью слов, добавила. — Жена Ролло. В мыслях я представила как местные мужики завидуют норду, каждый раз бесстыдно провожая Ингу похотливым взглядом. Её красота казалась мне просто не от мира смертных. — Я знаю кто ты. — перебила меня девушка, когда я прекратила бесстыдно разглядывать её и решила тоже представиться. — Аламар мне рассказал про тебя. Руна, так? Я лишь отрешенно кивнула. Надеюсь, этот маг умолчал о тех «тенях» из леса, которые вились вокруг меня. И, как по мановению Ваббаджека, в комнату с порога зашел полукровка. Аламар выглядел бодрее меня, будто день назад нас не пытались втоптать в землю великаны и мамонты. — Руна, ты… — начал с радостной ноты маг, но тут же остановился и, кажется…покраснел? Сначала я думала, что это из-за теплого огня свечей, но полукровка лишь укрепил мои сомнения, поспешно отворачиваясь в сторону и прикрывая глаза рукой. — Ты давно проснулась…? Мой взгляд невольно опустился вниз и теперь настала моя очередь алеть. От всех чувств, что нашли на меня в этот момент — начиная от стыда и заканчивая гневом. Оказывается, все это время на мне ничего, кроме тряпок, перевязывающих многострадальный бок и руку, не было. — Где моя одежда?! — сдавленно зашипела я, с головой закутываясь в довольно большое покрывало. Рядом раздался звонкий смех Инги. — Ох, прости, меня, Руна. — девушка постаралась прикрыть свою широкую улыбку ладонью, но по её горящим огоньками глазам я все прекрасно поняла. «Гадина» — мысленно выплюнула я. — Твоя одежда была просто в кошмарном виде. Я сняла её с тебя пока ты спала и отстирала. «А другую одежду дать не судьба?» — чуть не вырвалось у меня. Но, благо, я успела поперхнуться этими недовольствами. Как ни как, а эти люди уже очень многое сделали для меня, в прямом смысле вытащив из Совнгарда. — А она ещё не высохла…? — только и смогла пропищать я. Инга покачала головой, но тут же кинулась к одному из сундуков, доставая оттуда длинную рубашку и юбку с красивым синим передником. От вида этой одежды моя голова невольно припомнила мне костюм «служанки», который я носила во времена службы у воров. Аж костяшки пальцев защипало. — Думаю, тебе будет в самый раз. Я поймала рукой одежду и сказала магу: — Дай оденусь и поговорим. Аламар без каких-либо слов вышел из дома. Инга, чтобы не смущать ещё сильнее, прикрыла меня этим же покрывалом, пока я с воем подбитого лося натягивала на себя одежду и старалась не бередить раны. Это было так неприятно, будто я самолично вскрываю ножом старые шрамы. Одновременно зрелище было более чем жалким. Настолько, что девушка сжалилась надо мной и помогла просунуть руки в рукава. Но, в конце концов, обновка и вправду была будто сшита не меня. — Спасибо большое за одежду… — поблагодарила я Ингу, обувая свои теплые и сухие сапоги. — …и за уход, и за мою одежду, и за воду… За все! Девушка с каким-то странным прищуром окатила меня таким взглядом, что по спине прошелся холодок. Но тут же её лицо смягчилось, буквально просияв от счастья. — Не стоит благодарности, Руна. Это мой долг — облегчать мучения страдальцам. Я решила пропустить мимо ушей её странные слова, когда Инга вернулась за брошенное при моем пробуждение веретено. Мало ли как у них здесь принято отвечать на благодарность. За порогом дома уже алел закат. Вечер, несмотря на начавшуюся зиму, был теплым. Даже нападавший за прошлые дни снег растаял, оставив после себя лужицы грязи. Аламар сидел на крыльце, провожая заходящее над озером солнце, бесцветным взглядом. Он не выглядел ни настороженным, ни напряженным, стоило мне присесть рядом на ступеньку. — И где твой страх передо мной? — я ткнула его здоровым локтем в бок, не без удовольствия замечая, как маг скривился от такого выпада. — Я же страшное и темное существо из леса. — расхохоталась я так, что раны на животе заныли. Эх, как бы я хотела, чтобы все это осталось в зачатке неудачной шутки. Но реальность мира была такова, что даэдра или аэдра (Шеогорат их подери!), воплотили это в жизнь. Только вот магу об этом знать не стоило. Никому на самом деле не стоило. Только сейчас я заметила взгляд полукровки на себе. Через сквозящее раздражение я увидела мягкий свет облегчения. Будто с моим появлением с плеч мага упал по меньшей мере валун. — Рад, что тебе стало лучше. Весь мой веселый настрой как ветром сдуло. Нет, я все ещё радовалась, что моя душа своевременно не отошла в Совнгард, только вот у Аламара эта радость была какая-то иная. Словно перед этим мигом долгожданного пробуждения были самые кошмарные дни в его жизни. Хотя, если вспомнить Пущу, это так и было. — Сколько я спала…? — осторожно спросила я. — Почти три дня. — он выдохнул, пуская кольца дыма. И только сейчас я заметила в его руках трубку. — Ты кричала во сне, звала своих родителей и… Астрид? Я вздрогнула. А тем временем маг задумался, будто вспоминая ещё что-то. Надеюсь, моя голова в бреду не додумалась выкрикивать о контракте на Довакина? — А Цицерон… Кто это? — в его голосе не было угрозы. Только чистое любопытство. — Люди из прошлой жизни. — думаю, это был самый честный ответ. — Теперь это уже не так важно. — но вдруг меня, как молнией прошибло. — Подожди, мы здесь три дня? — маг кивнул. — Но ты сказал, что нам нельзя задерживаться в городе больше одного дня. У нас не будет никаких проблем? — Даже если сюда нагрянет легион Ульфрика нам нечего бояться. Ролло мне как брат. Он не выдаст нас и укроет от любой опасности у себя дома. — Довакин потряс трубкой, вытряхивая оттуда уже поднадоевшее курево. — Я хочу задержаться здесь ещё на день, чтобы ты успела прийти в себя. Тем более мне ещё надо уговорить конюха продать лошадь подешевле. — Она не выжила? — но Аламар на мой вопрос только промолчал. Значит, ответ — да. — Ты уже очнулась! — со стороны хлева к нам вышел сам хозяин дома, держа в руках выпотрошенную тушку зайца. — Спасибо за то, что приютили — добродушно улыбнулась я норду и покосилась на мясо в его руках. Вспомнился тот самый заяц, которого я бездушно убила в лесу, кишащим спригганами. — Да, хватит тебе — улыбнулся Ролло. — Для друга моего друга мне ничего не жалко. — Я не забуду вашей доброты. — от его слов на душе стало так тепло, будто дверь этого домика для меня теперь навечно открыта. — Может вам нужна какая-нибудь помощь по дому? — Тебе лучше не бередить рану ещё сильнее. — покачал головой мужчина. — Мы еле вытащили тебя из того жара и бреда, в котором ты чуть не погибла. Второго такого раза мои запасы магии и зелий не вынесут. — рассмеялся он, а я лишь нервно хохотнула. — К вечеру я растоплю баню, тогда ты сможешь искупаться. Извини за прямоту, но полевыми лютками от тебя после такого не пахнет. Вдвойне обиднее было, что Аламар поддержал шутку своего «брата», прикрывая смех за кашлем. Ролло зашел в дом, крикнул что-то Инге и вернулся к нам, прислонившись спиной к перилам. Его пустой рукав еле колыхался на ветру, но я старалась так пристально не смотреть на него. — Ну и как ты смогла довести себя до такого? — норд выжидающе глянул в мою сторону. Я не сразу поняла, что он обращался ко мне. Подождите! Так Аламар ему ещё ничего рассказал? Неужели ему стало стыдно?! — Я… — по тому, как Довакин опустил глаза на носки своих сапог, он готовился к жестокой правде. — На меня напал медведь. Ролло долго смотрел на меня, будто пытался учуять подвох в словах, но похоже, моя байка про медведя полностью оправдывала три полосы от когтей посреди брюха и сломанную руку. — Думаю, для тебя это будет уроком не лезть на противника больше тебя в три головы. — как-то сурово ответил норд. Но тут же смягчился. — А ты бойкая девка. Я думал, что даже с моими зельями ты не доживешь до первой ночи. — его взгляд потеплел от какого-то уважения ко мне. — А ты уже, вон, и сидишь, и разговариваешь. Я невольно смутилась от его слов, но тут же решила перевести русло разговора: — А как вы с Аламаром познакомились? — от моего вопроса полукровка шумно выдохнул, похоже, молясь всем известным сущностям, чтобы они заткнули его «брата». — Мы учились вместе с ним в Винтерхолде под началом Савоса Арена. — Ролло сощурил взгляд на мага. — Пока кое-кто не сбежал из коллегии, а я не попал в ряды Братьев Бури. — Ты до могилы будешь мне припоминать это? — прошипел Аламар. — Я же тогда тебе все объяснил. — Твоя записка, написанная будто пьяным хоркером — не объяснение. — коротко рыкнул Ролло. Они не злились, нет. По ним было видно, что все размолвки давно решены. Просто это было похоже на такой способ… вспомнить о былом? — Савос сам выставил меня за порог Винтерхолда. И тебе об этом прекрасно известно. — коротко рыкнул Довакин. — Наверняка байка об украденных посохах из комнаты архимага ещё долго поддерживалась учениками, не правда ли? — Я знал, что это был не ты. — отвернулся норд, будто говоря: «С меня вот только не спрашивай». — Только талморский улей думал иначе и поддерживал эту идею среди студентов вплоть до моего ухода из коллегии. — Тебя выгнали за кражу, которую ты не совершил? — воскликнула я, переводя взгляд с Довакина на Ролло. Полукровка посмотрел на меня таким умоляющим взглядом, будто спрашивал: «Ну ты-то куда?» — Больше того. — встрял норд, нагло перебив друга. — Один из альтмеров нагло забрал его рукописи себе. А в них, к твоему сведению, были одни из лучших заклинаний, которые я когда-либо видел. И опять Довакин тяжело вздохнул. — Я же через год пошел в ряды Братьев Бури. Мне надоело плясать в этом гадюшнике под дудку талморских шавок. — все веселье разом сошло с лица норда, оставляя лишь всепоглощающую усталость. — Но и там я не нашел, того, что искал. Может, даже, потерял. — мужчина коснулся обрубка под рукавом. — Но, если судьба у нас что-то отняла, она же что-то и дает взамен, не так ли? — Ролло кинул выжидающий взгляд на Аламара. — Я, вот, встретил Ингу. Довакин молчал. Похоже, что судьба только и делала, что отнимала у него, не даря ничего взамен. Разве что всепоглощающее чувство утраты. — Руна. — будто услышав свое имя, на порог выглянула девушка. — Помоги мне накрыть на стол. Я послушно встала с насиженного места, уходя в дом. Как бы мне не хотелось ещё послушать этих мужчин, а теперь я в их компании лишняя. — Она не похожа на того, кто способен на убийство. — напоследок успела расслышать я слова норда. — Убийца не может смотреть на жертву с таким…пониманием.***
После хорошего ужина я ещё немного полежала на скамье, сходила в стойло к Мятлику, поблагодарив свою животину за спасение, и только ближе к самой ночи Инга сказала мне, что я могу искупаться. К этому времени моя привычная одежда успела высохнуть на морозном ветерке озера. А Инга решила мне помочь с умыванием и ещё перевязать уже достаточно заношенные повязки. Внутри баня была темной и до одури душной. Но девушка взяла с собой пару свечей, чтобы я ненароком не навернулась на каком-нибудь ведре. В бадье уже стояла нагретая вода, а рядом лежали лоскуты ткани с бутыльками каких-то пряных настоек для растирания. — Да, Ролло был прав… — прошипела я, принюхиваясь к своему плечу. От меня и вправду не веяло полевыми лютиками. А вот потом, кровью и ещё какой-то сыростью как раз да. — От тебя человеком не пахнет. — будто прочитав мои мысли сказала Инга. Она так опасно близко стояла к моей спине, что я невольно напряглась всем телом. Эх, жаль, что клинок остался дома. С ним мне намного спокойнее. Я медленно повернулась к девушке, встречаясь со все тем же золотым взглядом, что и при пробуждении. Её добрая улыбка больше не вселяла тепла в душу, а только холодила кончики пальцев. А у меня словно выбили землю из-под ног. В голове всплыл такой далекий кошмар. — А чем…? Чем от меня пахнет…? — язык еле шевелился. — Я ни разу не встречала такого запаха. — спокойно ответила Инга. — Мммм… Ничем? Так, кажется, пахнет ничто. Мне показалось или здесь стало темнее? Я попятилась назад, натыкаясь поясницей на край бадьи. Ну все, Ситис, я иду в твои объятия! Только вот Инга не спешила подходить ближе. Напротив, она держала это расстояние вытянутой руки между нами. — Твой спутник… Кто он? — от её вопроса я оторопела, пытаясь понять к чему это. Разве она уже не знакома с Аламаром? Или я чего-то не знаю? — Он не заходит ни во двор, ни в дом. Будто боится. Но и тебя старается не упустить из виду. Я ощутила, как у меня затряслись колени. В голове почему-то всплыл Карвен, который мог пойти за мной по пятам, чтобы проследить за выполнением контракта. Но Инга поспешила развеять мои догадки. — Он тоже пахнет…ничем. — и тут она подошла ближе, заглядывая в мои глаза своим золотым взором. — Кто ты, Руна? Воздух встал поперек горла, когда по моей ноге прошлось что-то… что-то. Я опустила глаза вниз и тут же подняла обратно, встречаясь со все тем же выискивающим взглядом. А там, внизу, из-под её юбки, вокруг моих ног туда-сюда мотается хвост. Настоящий коровий хвост! Я, все ещё не веря в то, что творю, запустила в шелковистые локоны девушки руки и нащупала пальцами два маленьких шершавых бугорка от некогда спиленных рогов. Нервно хохотнув, я ответила: — Ульдра… И тебе не жалко Ролло? Он ведь войну прошел. — Я не собираюсь уходить от его. — в её голосе я услышала глубокое оскорбление. — Я люблю Ролло. — Но… — Ты так и не ответила мне — кто ты? — перебила меня Инга. — Я знаю, как пахнет человек, орк, эльф или каджит. Но ты… В тебе словно нет ничего живого. Я шумно сглотнула, молясь, чтобы эти допросы закончились как можно скорее. — Я человек. — моя жалкая попытка утонула в её улыбке, которая в полумраке показалась мне оскалом. — А он? — Аламар? Ну, полукровка. — но, судя по недовольному мотанию хвоста, этот ответ ульдру не устроил. Даэдра побрали бы проницательность этих лесных духов. — И ты его видишь? Человека в серебряной маске? — она кивнула. — Он сказал мне, что его зовут… — я задумалась, вспоминая тот странный сон. — …Люсьен? Да, его зовут Люсьен. Ульдра только лишь наклонила голову на бок, ещё шире распахнув свои глаза, становясь похожей на сову. — Я не спрашивала его имени. Я хотела узнать — живой ли он? Такой же, как и ты? — Инга… — я осторожно уперлась ладонью ей в грудь, мягко отталкивая от себя. — … я не могу дать тебе ответов на эти вопросы. Потому что сама ничего не знаю. Девушка молчала, продолжая впиваться в меня своим взглядом. Но теперь в её золотых глазах потух былой интерес, уступая место … жалости? Ульдра тяжело вздохнула, смотря куда-то сквозь моей головы и отошла. — Полезай в воду. Я помогу тебе вымыться. — она совершенно спокойно сняла с себя верхнее платье, оставаясь в рубахе, из-под которой виднелся хвост. Я сложила одежду на скамье и медленно залезла в бадью. Вода неприятно обожгла ещё незажившие раны, пропитала перевязки влагой. Я сдавленно поморщилась. Но стоило мне посидеть в воде, как неприятные ощущения пропали, сменяясь мягкой негой в уставших ногах и руках. Я позволила себе откинуться на край кадки, блаженно прикрывая глаза. Холодные руки Инги коснулись моих волос и стали перебирать слипшиеся пряди деревянным гребнем. Она делала это так медленно и осторожно, что все узелки локонов будто сами собой распутывались. — А ты и вправду любишь Ролло? — я подняла на ульдру свой заинтересованный взгляд, встречая в её лице некую тоску. — Больше жизни… — мягко улыбнулась она. — Он так страдал от боли, что оставила ему эта война. Ролло не мог спать ночами, а если и засыпал, то тут же вскакивал, крича от боли в отрубленной руке. — Инга потянулась к бутыльку с настойкой, промокнув ею лоскут ткани. В душном воздухе бани поднялся запах ромашки и горноцвета. — Я просто не могла оставить его наедине с этой болью. — А сейчас? — приняв из рук девушки тряпку, я стала растирать плечи. — Сейчас Ролло стало легче? Инга покачала головой. — Я помогаю ему не чувствовать этой боли. Но постепенно моя магия становится бессильной. — она села на скамью и облокотилась о бадью, опуская в воду ладонь. — В лесу, среди моих сестер ему будет легче. — Ты хочешь увести его в свое племя? — Иногда легче спрятаться от боли, нежели терпеть её. И это вовсе не трусость. — она подняла на меня все тот же заинтересованный взгляд. — Почему ты не прячешься, Руна? Твое тело и душу разрывает на части, а ты спокойно живешь, будто ничего не происходит. Я молчала. Мне нечего было сказать на это. Потому что у Инги, и у подобных ей, есть выбор — жить в своем прекрасном плане или среди людей. Они с момента своего появления в Мундусе привыкли к тому, что всегда смогут сбежать от войны или голода. Смертным бежать некуда. Мы как те собаки, которые застряли на дырявой лодке посреди моря. Нам будет легче перегрызть друг друга, нежели попытаться доплыть до берега. Тем более его не видно из-за густого тумана. А вокруг только вода, что сулит верную гибель. — Потому что у тебя есть выбор, а у меня — нет. Услышав мои слова, ульдра задумалась. Я видела, как на её прекрасном лице отражается сначала непонимание, а потом осознание вперемешку с жалостью. Когда вода совсем остыла я нехотя выбралась из бадьи, кутаясь в широкий и мягкий лоскут покрывала. К этому времени Инга успела нарвать лоскуты для перевязки и теперь устроилась на скамье рядом со мной, перевязывая мое брюхо. Её прохладные пальцы приятно успокаивали разгоряченную кожу вокруг ран. От этого ощущения я даже забыла, что хотела спросить у девушки. — Инга. — позвала я её, очнувшись из приятного забытия. — Почему предо мной ты не скрывала свой хвост? И еще разрешила потрогать рога…? — Я доверилась тебе, думая, что ты знаешь о своей природе. — спокойно улыбнулась она. Меня кольнула совесть, ведь теперь это прекрасное создание будет бояться, что я сдам её. — Посчитала тебя сестрой. — заметив мой нечитаемый взгляд она поспешила ответить. — Думала, что мы найдем общий язык, но, похоже, что ты даже сама с собой договориться не в силах. Заметив её веселый взгляд, я успокоилась. Но в то же время где-то в голове невольно заныла старая рана, напоминая о жестокой правде — я не знаю кто я. — А кто кроме Ролло и меня знает твой секрет? — Больше никто. — Инга закончила с перевязью ран. — Но и твою тайну я никому не скажу. Только вот Аламар о чем-то догадывается. — девушка встала со скамьи и начала одеваться. — Он рассказал все свои мысли Ролло, но мой муж лишь покачал головой на это. — Спасибо… — выдохнула я, когда ульдра подошла к порогу. Девушка напоследок окинула меня таким же жалостливым взглядом и ушла, оставив за собой дымку неизвестности.***
Следующее утро встретило нас туманом и мелким снегом, осыпающим замерзшую за ночь землю тонкой паутиной. Я, сидя на крыльце, чистила мокрой тряпкой седло и уздцы Мятлика от запекшейся крови. Ещё утром Аламар ушел с Ролло покупать коня. И, наверное, я надеялась дождаться полукровку, чтобы поговорить с глазу на глаз. Нужно было понять, куда нам дальше идти. Может Довакин захочет заскочить в Вайтран, а это нежелательно. Та воительница может легко узнать во мне вероломного воришку, и тогда моё вранье посыплется в прах подобно сожженному полену. Может я уговорю его как можно скорее дойти до Маркарта. Надо только придумать как. Но после вчерашнего разговора с Ингой никаких мыслей в голову не лезло. По душе разлеглась гнетущая пустота. Я не могла понять, как избавиться от этого ощущения. Даже какая-то мелкая работа не отвлекала. Все становилось только хуже. — Все хорошо? — услышала я голос Инги за спиной. Девушка бесшумно опустилась рядом со мной, заглядывая в глаза. И опять этот взгляд, будто смотрит на бедного висельника. — Все прекрасно. — кажется я слишком часто стала огрызаться на доброту людей. — И хватит смотреть так, будто уже завтра меня сожгут на костре посреди площади. Ульдра не спешила отворачиваться, но в её лице что-то поменялось. Теперь я не могла понять, о чем думает девушка. — Возьми. — она протянула мне свою маленькую тонкую ладонь, в которой лежала деревянная руна на веревке. — Это Альгиз. Он поможет тебе в трудное время. Я с настороженностью, но все же приняла подарок. На языке все ещё вертелся вопрос, который я хотела задать ей ещё вчера. — Ваше племя ведь может знать будущее человека. — я заметила, как Инга напряглась. — Что ты увидела? — по моему голосу было понятно, что я требую ответа. Инга с виноватым взглядом положила мне в ладонь рядом с руной мой серебряный крестик, который подарила мне Белая Леди. С самого пробуждения я даже не заметила пропажи. — Я не смогла увидеть твое будущее… — но она будто не договорила. Тогда что? — Что. Ты. Увидела? — даже я сама вздрогнула от своего голоса. Ещё никогда прежде я не смела ни с кем так говорить. Но наш разговор был прерван ржанием лошади. Аламар и Ролло уже вошли во двор, ведя под уздцы красивого большого гнедого коня. На мое удивление зверь не спешил вставать на дыбы или бежать прочь при виде меня. Он спокойно подошел к коновязи, будто я пустое место. — Конюх скинул нам пару септимов, когда узнал, кто пришел покупать у него товар. — расплылся в улыбке норд. Полукровка был напряжен как никогда. — Инга, они хотят уже отправляться в путь. Пошли, нужно собрать им сумки в дорогу. По взгляду норда я поняла, что это лишь предлог, чтобы оставить нас наедине. Аламар хотел что-то сказать. — Я решил не терять времени и отправиться в дорогу уже сейчас. — он нес в руках какой-то сверток. Довакин протянул мне его без слов. Внутри оказался теплый синий плащ и три больших сочных красных яблока. — Что это? — я подняла взгляд на мага. — Твой старый плащ порвался… — А яблоки? — я с нескрываемым удовольствием заметила, как трудно ему дается признание в том, что это извинение за все произошедшее в Пуще. — Я хотел хоть как-то порадовать тебя после всего того кошмара, что мы пережили. — Я пережила. — поправила полукровку, откусывая плод — Твои извинения приняты. Но облегчения мои слова ему не принесли. Он все так же продолжал вглядываться в мое лицо, ища какие-то свои ответы. И если бы раньше я смутилась под таким пристальным взором, то сейчас лишь пожала плечами, отворачиваясь. — Ты изменилась. — будто какой-то свой вывод сделал Довакин. — Раньше ты так не говорила со мной. Да вообще ни с кем. — А ты много меня знаешь, чтобы заявлять такое? — тут же огрызнулась я. — Может мне так легче осознать пережитое. Аламар промолчал, заходя в дом. Где-то внутри меня ещё некоторое время клокотало раздражение, но тут же ушло, стоило мне снова попробовать сладость яблока. Мне было наплевать на то, что думает обо мне полукровка. Неожиданно все те мелочи, которые до этого терзали меня день и ночь отошли куда-то далеко, оставляя ледяное спокойствие сытого хищника. Даже некоторое удовольствие от всей ситуации. В голову запоздало закралась мысль, что это вовсе не мои эмоции и чувства. Будто меня и вправду подменили, пока я была без сознания. Не мог же этот гад Люсьен что-то сделать со мной? Но если во время наших следующих встреч выясниться, что это так, я не поскуплюсь на отборную брань. Думаю, кровожадный ассасин оценит мои изречения. Ведь вместо того, чтобы начинать думать, как я связана с самими Люсьеном Лашансом, мои мысли были поглощены ничем. Я будто смирилась с этим досадным соседством, даже не попытавшись что-либо предпринять. Его присутствие меня совсем не волновало. Он словно всегда был частью меня. Хвостом, который не видно, но ты знаешь, что он есть.