Не звони

- Ты зачем ребёнка мучаешь? - подруга усмехается, смотря в след Дане, который ушёл за коктейлями. Сегодняшний наш спонтанный поход в клуб начался со встречи с моей старой знакомой, а если быть точным, то с Катрин, мы дружили с ней ещё со времён школы, а сейчас стараемся хоть иногда, но всё таки поддерживать общение. Она была в шоке увидеть меня не с Максом, ведь знала же, что я его люблю. - Не мучаю. Мы просто дружим. - пожимаю плечами, закусывая нижнюю губу. - Да и не ребёнок он вовсе, каким кажется. Знаешь, внешность обманчива. - я то знала, что наше с ним общение — дело времени, вскоре он встретит другую и с легкостью обо мне забудет. Когда это произойдет я буду ему благодарна за всё то, что он для меня сделал и пока делает. ОН не дает мне упасть на самое дно этой воронки, которую создаю я сама, убивая себя.- И вообще он всего на два года младше. - восклицаю я, заприметив парня, что уже возвращался. Мы улыбаемся моему возгласу внезапному, только я вот понимаю, что это ни черта не смешно.

***

- Готова прощаться? - Даня появляется на пороге моей квартиры чуть ли не каждый день на протяжении всего этого лета, расставались мы только из-за работы, проводя вместе всё свободное время, но этот его приход был особенным. Они уезжают в тур, а это значило, что в ближайшие три месяца я буду коротать вечера одна . - Ну, не говори мне этого, я начинаю грустить. - притворно надуваю губы и обнимаю парня, за это время он стал для меня слишком дорог, стал слишком родным, как Анисимов когда-то. Я могла рассказать ему всё, зная, что меня поймут и поддержат, а не осудят. Доверяла настолько, что даже рассказала ему о своих чувствах к Свободе. Он лишь по-доброму улыбнулся, прижал к себе за плечи и сказал, что догадывался об этом. Сказал, что в этом нет ничего криминального или необычного, ведь каждый из нас имеет право на то, чтобы любить и быть любимым, а после мы молча сидели ещё часа два, думая о своем. - Я вкусняшки принес. - улыбается и протягивает мне пакет. Снимает обувь и бредет со мной на кухню. Бросаю поп-корн в микроволновку и достаю остальное содержимое пакета : конфеты, чипсы, даже о мармеладках не забыл. - А это что? -достаю две жестяные баночки с пивом и внимательно смотрю на блэкстаровца. - Захотелось. - пожимает плечами, после достает из микроволновки приготовившийся поп-корн. - Как тебе это продали? - усмехаюсь, всё так же не сводя с него глаз. Он хмуриться, что вызывает у меня смех, а он лишь бурчит, словно обидившийся ребёнок. - Как? Документы показал, вот и всё. Идём уже. Хватит ржать. - он забирает сладости и плетется в гостиную, оставляя меня оправляться от смеха. Чудной такой. Необычный. - Какой? Может этот? - указываю парню на обложку какого-то фильма, продолжая бегать глазам по монитору. Замечаю в предложенных выступление Дани и Серёжи, которое мне настолько понравилось, что песня неделю стояла песня на репите. Не раздумывая кликаю на «play” и наблюдаю за тем, как Бурцев закатил глаза, а после отпил глоток пива. - Не отпускай меня, не отпускай….- начинаю непроизвольно подпевать , наблюдая за парнем, осознавая в который раз насколько он удивителен, насколько глубока его душа, насколько он умен и мудр не по годам. Улыбаюсь, когда он подсаживается ближе и смотрит мне в глаза, заглядывая в самую душу. Аккуратно снимаю с него очки, изучаю как он выглядит без них, он разрешает, наблюдает за мной, ожидая дальнейших действий. Закрываю глаза от интимности этого момента и поддаюсь шепоту затуманенного разума, касаясь его губ своими, медленно отрываюсь, но тут же оказываюсь в горизонтальном положении, прижатой Даней к матрасу. Чувствую его учащённое сердцебиение и отвечаю на детские порывы совсем не детских чувств, разрешаю ему исследовать, доверяю. Прекрасно осознаю, что потом мы будем жалеть об этом, но разве сейчас важно то, что будет потом, если нам хорошо сейчас? «Она в списке номер один моих запрещённых веществ.» - после этих слов, парень становиться немного требовательней и это нравится мне, улыбаюсь сквозь поцелуй. Отрываюсь, мучительно медленно стягивая с него смешную футболку с изображением Микки Мауса. Таких, как я, нужно , видимо, сжигать на костре,за несдержанность, за то, что поддаюсь желанию, за то, что теперь мною движет лишь животный инстинкт. - Стой. - нехотя отрываюсь от парня, разворачиваясь к нему спиной, стараясь не разрыдаться у него на глазах. - Я буду последней мразью, если позволю себе этого. Не правильно всё это, не по-людски, что-ли. - Я всё понимаю. - он обнимает меня со спины, так нежно, что я не выдерживаю, давая волю эмоциям. Звонок в дверь заставил меня глубоко вдохнуть воздух и вытереть глаза. Видимо это был дополнительный знак, что мы совершаем ошибку, а может и не ошибку? Что если это именно тот человек, который будет со мной и в горе, и в радости? Но как разобраться в этом всем, если сердце болеет другим человеком? Открыв дверь, я ощутила как мой «знак» буквально ввалился в коридор. От Анисимова несло не перегаром, а перегарищем. Мне даже представить страшно сколько же он выпил в этот вечер, а главное зачем. -Юль, я тут... ик.... думал... - язык его заплетается, из-за чего он ели- ели связывает слова. - У тебя тут всё нормально? - в коридор заглядывает блэкстаровец, явно охреневая с такой картины. - А ты с ним? - Свобода падает на пуфик и берётся за голову, кривясь в сумасшедшей улыбке. - Не думал, что ты такая. Думал, что ты порядочная, а оно вон как. Блять. Очередная шлюха в этой никчемной жизни - запивая свои слова, вискарем, что притащил с тобой, он демонстративно хмыкает. Было видно, что он не совсем соображает, что несёт и завтра об этом точно не вспомнит, но говорит то, что думает, говорит правду, не успевая фильтровать. Взглятываю ком в горле и прошу Бурцева помочь мне донести Макса до его квартиры, потому что последний был уже в отключке. Это был даже не нож в спину, это было последнее, этого вынести мне не под силам. Выпровадив блэкстаровца домой, я осталась одна. Сама со своими мыслями, которые пожирали меня изнутри, образовывали дыру, которая поглощала всё хорошее, оставляя только негатив. Забившись в углу спальни, я просидела там до утра. Не пила, не плакала. Было нечем рыдать уже просто. Одна пустота и горечь во рту, будто скурил пачку сигарет за раз и запил это всё самым палённым алкоголем. Я бы сидела бы так и дальше, если бы не смс, пришедшая на мой телефон в десять утра. «Увидимся? Наш самолёт на 12. Домодедово. - гласил текст. Не знаю почему, но я сразу начала собираться, задыхаясь от приступа паники. Я боялась, что могу не успеть, ведь от моей квартиры до аэропорта было часа полтора езды, не меньше, это если без пробок. Натянув первые попавшиеся джинсы, майку и захватив пиджак и косметичку, я побежала вниз к такси, которое предварительно вызвала. Замазывать синяки под глазами, как последствие бессонной ночи, пришлось уже в машине. Пробки, пробки, пробки. Чёртов большой город. Злилась. Сама на себя злилась, осознавая то, насколько я бываю опроменчива. То что я замазывала, полетело к чертям, когда из глаз ринули слёзы размером с горошину. Безостановочные, от безвыходности. От обиды. До 12 оставалось пол часа, сейчас должна идти уже регистрация рейса, что не радовала меня никак, поэтому быстро расплатившись, я рванула в огромное здание. Не знаю как я быстро нашла платформу, как нашла его среди толпы, но сейчас я чувствовала облегчение, будто бы лишилась недосказанности. - Думала, что не успею. - утыкаюсь его в грудь. Поднимаю глаза и вижу как он улыбается. - Успела ведь. Иди, прощайся. - он указывает на ребят, которые были в шоке от всего происходящего. И я слушаю его, обнимаю всех, говоря о том, что буду рада их видеть и слышать всегда, дохожу до Анисимова и тяжело вздыхаю. Молчит, значит помнит всё, помнит, что сказал вчера . Вновь взглатываю и обнимаю, отпустив чёртову обиду, он прижимает меня в ответ, будто бы боясь, что мы больше никогда не встретимся. - Прости. - такое тихое, краткое, но такое необходимое сейчас. - Присмотри за ним. - прошу Серёжу, который заключает меня в объятиях, тот лишь кивает мне в ответ и я знаю, что он меня понимает, чувствую. Становиться легче. Понемногу отпускает. Словно избавляешься от тяжелого груза, который так трудно было нести. - Вернусь, поговорим. - предупреждает Бурцев и обнимает в последний раз. Не знаю о чём он собрался говорить, да это и не волновало меня сейчас. Мне необходимо одиночество, дабы раны хоть как-то затянулись, разрешив мне жить дальше спокойной жизнью. Но заживёт ли?