Что видишь ты?

      Гоар убрал меч в ножны, закинул за спину щит и, громко выдохнув, оглядел товарищей. Они пробирались на юго-восток, к Верцу, по пути выполняя мелкие задания, как сейчас. Городок, в котором они были пару дней назад, сделал заказ на устранение банды разбойников. Банда, откровенно говоря, так себе оказалась, но денежка никогда лишней не была. Особенно лишней она не была для Гоара.       У Гоара складывалось впечатление, что некоторые из его команды шли с ним только потому, что было по пути. Чем дальше «наверх», тем ближе север. Он был больше чем уверен, что желающий всем сердцем стать ловкачом Оливер рванёт туда сразу, как только поймёт, что сам Гоар двигать дальше не собирается. У Гоара было стойкое желание взять короткий перерыв и задержаться в Верце, а заодно побыть с Тоаной. Последний раз ему удавалось побыть с ней подольше почти пять лет назад, после встречи стали слишком мимолётными. А последний год так вообще их не было. Пребывая в грёзах о скорой встрече, он широко улыбнулся.       Радость командира Оливер не разделял и делать этого не собирался. Да и почему он это должен делать, если командир нисколько не порадовался его стремлениям? Да ещё и к тому же отправил его потенциального учителя восвояси. Оливер не до конца понимал, что Эльтеннэ всё равно пришлось бы уйти, рано или поздно. Он считал, что лучше поздно, и если бы не Гоар, то Эльтеннэ бы задержался на какое-то время. Всё-таки, несмотря на занятость, когда Эльтеннэ старался как можно реже отходить от кровати Гоара, он всё же продолжал его обучать.       Недовольство Оливера чувствовали все, а особенно Гоар, но смысла спорить с глупым мальчишкой не было, всё равно ничего не доказать. Однако, несогласным был и Трэнн. То, что давний товарищ и друг принял сторону эльфа, Гоара откровенно покоробило. Особенно то, что Трэнн пытался с командиром поговорить по-человечески и если не разъяснить всё, то хотя бы попытаться это сделать, но Гоар упрямо избегал каких-либо разговоров об Эльтеннэ. А в итоге он вообще запретил о нём упоминать. Недовольные были, несогласные тоже, на что Гоар заявил: кому не нравятся его правила, могут быть свободны. При этом он весьма красноречиво смотрел на злого, как демон, Оливера.       Трэнна вся эта ситуация начинала откровенно злить. Хотелось выпороть командира, как нашкодившего ребёнка. Он не раз пытался втолковать ему, где он был не до конца – даже не неправ –не честен с самим собой. Трэнну было под сотню лет, он прожил достаточно и видел многое. Он сталкивался с упрямством и похуже. Но у Гоара он видел не только его, он видел в нём страх и панические нотки. Трэнну, как и его брату, было плевать на любителей себе подобных. Ему было не важно, спит мужик с мужиком или баба с бабой, он смотрел на характер и личные качества. Эльтеннэ его сразу подкупил своей широкой добродушной улыбкой, блеском задорно распахнутых глаз, громким искренним смехом. Остроухий на всё смотрел с интересом, ни на кого не смотря с высока. Трэнн мысленно рассмеялся, когда вспомнил, как Эльтеннэ от любопытства засунул нос в его походный мешок, а потом и вообще всю голову, задавая кучу нелепых вопросов. Хотя это для Трэнна они казались нелепыми, а эльфу и правда было интересно.       Тревор на это смотрел более отстранёно, говоря и брату, чтобы тот не вмешивался. Они за время их наёмничества сменили немало людей в отряде, и теперь он считал, что не стоило из-за какого-то ушастого ссорится с командиром. Трэнн на такое заявление недовольно крякнул, но спорить с братом не стал: в какой-то степени тот был прав. Эльтеннэ не умер, жив и здоров, а остальное в принципе было не столь важно.       Они который день шли через Широкий Лес, что на многие километры распростёрся вокруг Верца. Лес был богат десятками лекарственных трав, сотнями разновидностей ягод и грибов. А какой тут только живности не было! Прекрасное место для охоты. Всего их путешествие от Орлов до Верца заняло почти два месяца, им бы удалось добраться быстрее, если бы не попадающиеся по пути задания.       В Орлах вылазки не вышло, через три дня после ухода Эльтеннэ дикари снова напали, и все поблагодарили Всевышних, что на этот раз обошлось без тварей. Оливер тогда в деле попробовал пару финтов, которые ему показал Эльтеннэ, хотя отскок с выстрелом ему всё так же не давался, но его стремление к самосовершенствованию пока ещё не утихло, и он продолжал тренироваться.       Верц был одним из множества небольших городков, которые друг от друга мало чем отличались. Одинаковые большие двухэтажные дома с маленькими участками, чаще всего каменные, но встречались и деревянные. Относительно чистые таверны с в общем-то хорошими едой и выпивкой, а также умеренными ценами. В центре раскинулся огромный, шумный до боли в голове рынок, который пестрил всевозможными цветами, запахами, акцентами. Блеск от посуды, украшений и оружия слепил глаза, заставляя постоянно щуриться.       Гоар, как таран, прокладывал себе путь вперёд, оставив товарищей в одной из таверн, куда те завалились «промочить горло». В самом-то деле, не идти же им всей толпой к Тоане, куда так целенаправленно и двигался Гоар. Один из торгашей, что-то вопя, сунул под нос Гоара мясную рульку, предлагая самую низкую цену и конечно самый лучший товар в мире. Мысленно застонав, Гоар уже в десятый раз пожалел, что пошёл напрямую, а не через ряды с оружием, там всегда было немного спокойнее и тише, по крайней мере тамошние мастера друг друга перекричать не пытались. Продолжая пробираться вперёд, он ловко лавировал между телами, ящиками, мешками и палатками, всеми силами пытаясь избежать столкновения с кем-либо или же чем-либо. Тихо выругавшись, он наконец достиг противоположного края рынка и облегчённо вздохнул.       Улочки Верца были и широкими, и узкими одновременно: многие торговцы селились в тавернах ближе к рынку, отчего по улицам постоянно носили различный товар, некоторые выставляли ящики снаружи и между домами, в проходах, ставя их даже не в один ряд. Хоть Верц и не был торговым городом, но торговля тут шла весьма успешно.       Перепрыгнув через очередной ящик, Гоар свернул на засаженную цветами улочку. Цветы здесь были везде: в клумбах, в горшках, они росли, казалось, повсюду, даже на дороге – и то виднелись небольшие кустики с мелкими цветочками. Вдохнув приятный цветочный аромат, Гоар широко улыбнулся и ускорил шаг: нужный ему дом находился почти в самом конце дорожки.       Замерев перед заветной дверью, Гоар быстрым взглядом окинул дом. За последние годы дом немного преобразился: его выкрасили в нежно розовый цвет, ставни в жёлтый, крыша как была из красной черепицы, так и осталась. Под окнами висели горшки с цветами, на небольшой, но широкой лесенке также стояли вазоны. По двору гулял толстый чёрный кот, который на появление Гоара даже не отреагировал, продолжая лениво наблюдать за порхающими возле цветов бабочками.       Вдохнув и выдохнув, Гоар открыл калитку, практически вбежал по лестнице и, подняв руку, уверенно постучал. Об ногу потёрся кот, и Гоар, чуть наклонившись, почесал ему между ушей. За дверью раздались торопливые шаги, и он выпрямился. Дверь распахнулась, и Гоар не смог не сдержать улыбки: во всей своей красе перед ним предстала Тоана.       — Гоар! — девушка, радостно вскрикнув, кинулась к нему на шею. — Рада тебя видеть!       — Здравствуй, — выдохнул Гоар, крепко прижимая к себе девушку, а после и пылко целуя. — Как же я скучал по тебе!       — Я это чувствую, — девушка, хихикнув, схватила его за руку и потянула за собой, в её глазах засверкали хитрые искорки, а на щеках заиграл румянец.       — Тоана? — с лица Гоара не сходила довольная улыбка.       — Пока дома никого нет! — шепнула та, и Гоар, подхватив её на руки, с хохотом взбежал на второй этаж, где в начале коридора расположилась небольшая, но уютная комната Тоаны…              — Знаешь... — протянула Тоана, прижимаясь к влажному от пота боку Гоара, пальцем рисуя на его груди ведомые только ей одной узоры.       — М? — Гоар крепче обнял её за плечи и чуть повернул голову.       — Может, тебе завязать с жизнью наёмника?       — Мы ведь уже говорили об этом и о том, почему я этим занимаюсь.       — Я помню, что это из-за болезни твоего отца, но ты ведь мог бы найти работу и в городе и не рисковать, бегая по миру.       — Наёмникам платят хорошо. Лекарства отца стоят немало, а уж чтобы целительницу пригласить, это неизвестно ещё сколько копить придётся. Где я найду в городе работу, за которую бы мне платили так же?       — Я всё прекрасно понимаю и мне жаль твоего отца. Но что насчёт меня? Мне тебя вот так всю жизнь ждать придётся? Трясясь от страха, что где-то там тебя убьют или покалечат, — Тоана вскочила с кровати и принялась быстро одеваться.       — А что ты предлагаешь мне делать? Пойти стражником работать и получать пару медяков? Да я за одно задание получаю столько, что они за месяц не получают! Будь у меня предрасположенность, как у отца, я бы пошёл по его стопам и стал кузнецом. Но ты прекрасно знаешь, что у меня это не получается, — Гоар начинал злиться, не такой встречи он с нетерпением ждал.       — Я ведь тоже работаю, знаешь ли! Я шью хорошую одежду, у меня полно заказов. Я бы могла отдавать часть денег тебе для покупки лекарств.       — Ты скорее на себя всё потратишь, чем отдашь, — огрызнулся Гоар, поднимаясь с кровати.       — Да будет тебе известно, что ко мне сватаются несколько влиятельных мужчин!       — И к чему ты это говоришь? — Гоар замер, смотря на Тоану хмуро.       — К тому, Гоар, что либо ты остаёшься здесь со мной и ищешь здесь же работу, либо ставим на этом точку! — Тоана, поджав губы, скрестила руки на груди.       — Ты же сама обещала меня ждать, а теперь ставишь такие условия? Ты в своём уме?       — Повторяю ещё раз: я устала ждать! Я хочу семью и детей, а не трястись от страха!       Тихо выругавшись, Гоар оделся и, не смотря на Тоану, вышел из комнаты. Он наивно понадеялся, что она бросится за ним, но этого не случилось. Он вышел на улицу, столкнувшись с каким-то миловидным юношей, и подумал, что это, скорее всего, и есть один из потенциальных женихов Тоаны. Грубо оттолкнув юнца, который, ойкнув, завалился в цветочный куст, Гоар вышел на дорогу и направился к таверне, в которой остановились товарищи.       В голове Гоара возник яркий злорадствующий образ Эльтеннэ. Эльф словно говорил: так тебе и надо. Только вот Гоар не совсем понимал, причём тут Эльтеннэ и какого демона он вообще ему в такой момент вспомнился. Тихо себя ругая, Гоар растрепал чуть отросшие волосы, подумав, что надо бы их укоротить. И снова в голове всплыл образ Эльтеннэ, с его длинными, мягкими словно вода волосами, с их непонятным цветом.       Подняв руку, Гоар сжал висевший на шее небольшой мешочек. Он чувствовал себя мягко говоря отвратительно. Он знал, что поступил с ним неправильно. Даже расставание с Тоаной было каким-то… Никаким. Гоар ничего не чувствовал. Голова была забита обиженно сопящим эльфом. Он пытался перекинуть мысли на Тоану, на то, что он рассчитывал, рано или поздно, но всё же осесть в Верце вместе с ней и в самом деле завести семью. Перевезти своих родных из деревеньки, у которой даже и названия-то не было, в город, чтобы не бросать их там без помощи. Да и сёстрам в городе будет всё интереснее, чем в деревне, к тому же женихов тут уж точно больше. Но мысли упрямо разворачивались и снова и снова возвращались к Эльтеннэ. Гоар замер, развязал мешочек, вытащив из него длинную косичку, заплетённую из тёмно-серых волос. Он до сих пор не понимал, зачем он тогда собрал несколько прядей, а потом ещё и сплёл косичку, которую теперь носит на шее, словно та была защитным оберегом.       Гоар прошёл вдоль улицы, крякнул от недовольства: несмотря на достаточно позднее время, рынок продолжал шуметь, явно не собираясь успокаиваться в ближайшее время. Снова продираясь сквозь толпу, он быстрым шагом направился к таверне, где и нашёл изрядно выпивших товарищей за весёлой игрой в карты. Подсев к друзьям, Гоар без особого интереса стал смотреть на них, переводя взгляд с одного на другого.       — Что-то ты, командир, не весел, — шепнул Трэнн. — Тоаны дома не оказалось, и тебя пытали расспросами её родители?       — Она поставила мне условие: либо она, либо вы, — ворчливо отозвался Гоар, принимая карты.       — Это же вполне логично, что она о таком просит, — Трэнн пожал плечами.       — Она обещала ждать, — раздражение внутри Гоара постепенно начало расти.       — Гоар, ну сам посуди, она деваха молодая, красивая, вокруг неё крутятся толпы обожателей, а ты в это время махаешь мечом непонятно где, а для неё ещё и откровенно непонятно зачем. Хоть тысячу раз ты ей повтори, что тебе деньги для дела нужны, всё равно не поймёт. Ей нужно, чтобы ты уделял всё своё внимание ей, — поучительно проговорил Трэнн.       — Ага, и чтобы ссал кверху жопой! — пьяно прогоготал Тревор. — Командир, да бросай ты её! Иначе она из тебя послушного пса сделает и будет верёвки вить!       — Ты-то чего вдруг за меня переживать начал? — Гоар покосился на пьяного Тревора с подозрением.       — Баба должна мужика поддерживать, а не тянуть под свою ступню! — заумно изрёк Тревор, подняв палец кверху, чем насмешил присутствующих.       — Вот уж спасибо за разъяснения, — Гоар немного повеселел, когда ему налили выпить, он скользнул взглядом по разносчице, которая усилено вихляла объёмным задом, привлекая немало взглядов.       Гоар с усмешкой оглядел таверну, не замечая ничего необычного: те же широкие длинные массивные столы, такие же скамьи и стулья, даже посуда – и та была грубо сделана. С потолка периодически капал воск от свечей. Ставни широких окон были распахнуты настежь, впуская свежий воздух. Хотя это мало чем помогало: чем ближе был вечер, и тем более ночь, тем больше становилось народа, а значит, запахи пота, перегара, выпивки, еды и всего остального только прибавлялись.       — Что теперь будем делать? — спросил Трэнн, косясь на брата, который «ворковал» с фигуристой разносчицей, а та и рада.       — Я вернусь к родным, посмотрю, как там отец. Ещё пара дней в дороге… — устало протянул Гоар. — Вы что надумали?       — Пока ничего, — Трэнн пожал плечами и недовольно поморщился, когда Тревор, звонко хлопнув девушку по заду, отправил ее за очередной порцией выпивки. — Думаем, может, с тобой отправиться, если надо – поможем по хозяйству, а то оставил одних баб, мало ли чего у них там сломалось.       — Что верно, то верно, — Гоар глянул на Оливера и, понизив голос, шепнул: — я так понимаю, он всерьёз решил отправиться на север?       — А то как же, — кивнул Трэнн. — Он даже не хочет искать учителей здесь, упрямо рвётся в ученики к Эльтеннэ. Хотя тот ясно дал понять, что он не учитель вовсе.       — Суровый северный край его сожрёт, — протянул Гоар.       — Не думаю, — Трэнн скинул карты и вздохнул: он проиграл. — В любом случае, значит нам всё ещё по пути.       — Это верно.       — А чем решишь потом заняться?       — Смотря как обстоят дела дома. После, скорее всего, опять возьмусь за меч. Деньги с неба на голову не упадут, как об этом не моли.       — И опять останемся мы вчетвером, — хохотнул Трэнн.       — Я полагаю, Один с остальными решили нас оставить, — Гоар хмыкнул, нисколько этому не расстроившись.       — Совершенно верно, — отозвался Трэнн. — Как по мне, пусть катятся на все четыре стороны. Я их и товарищами-то никогда не считал.       Гоар расхохотался, хлопнул друга по плечу и снова взялся за кружку с элем. Вечер медленно клонился к ночи, а разошедшиеся товарищи, казалось, и не собирались закругляться. К их столу подсели другие вояки, отчего игра пошла интереснее. Гоар хоть и не играл, но зато с интересом следил за игрой. Он, несколько раз подметив, кто и как жульничает, шептал об этом играющему Трэнну, а тот только недовольно ворчал. Гоару вспомнилось, как играл Эльтеннэ: ловкач цепким взглядом в первый же день заметил кто и как хитрит в игре, быстро подмечая это за всеми, сколько бы игроков за столом не сидело. Ему стало интересно, смог бы эльф провернуть это ещё раз, с незнакомцами, схватил бы его взгляд ужимки чужаков. Взгляд серых, чуть светящихся глаз…       Гоар мотнул головой и опрокинул в себя ещё одну кружку. Так некстати вспомнилось его лёгкое прикосновение к щеке, заискивающий взгляд. Тёплый дождь, пролившийся после того, как крылатый конь увёз его на родину. Гоар скрипнул зубами. Он принял Эльтеннэ, отрицать это было бесполезно, но принял как друга, как товарища, не думая о чём-то большем. Гоар искренне недоумевал, какими качествами он таким обладает, что привлёк такое внимание. Красавцем он не был, характер далеко не «сахар», боец он хороший, но всё же не мастер, изыска в нём отродясь не было, разговаривает несколько хамовато, на всё смотрит хмуро и подозрительно. Обычный человек, ничего особенного или выдающегося. Зато Эльтеннэ был его прямой противоположностью: красив, утончён, привлекателен, говорит всегда мягко и вежливо, бранные слова не употребляет, телосложение идеально. Его взгляд на всё смотрел с интересом, а задорный блеск глаз завораживал. И эти его волосы. Гоар тихо выругался: пристали же эти волосы к нему, никак не мог выкинуть их из головы. Гоару вдруг подумалось, что в такие волосы наверняка приятно зарыться лицом, они же такие мягкие…       — Так, — поняв, что мысли уводят его не совсем туда, Гоар резко поднялся, — я пошёл спать!       — Так рано? — удивился Трэнн.       — Устал, — Гоар махнул рукой и, чуть покачиваясь, поплёлся на второй этаж.       Трэнн проводил командира задумчивым взглядом и снова повернулся к столу. Помимо небольшой кучки монеток, на столе стояли кувшины и кружки с выпивкой, тарелки с различными закусками, как холодными, так и горячими. Трэнн протянул руку к одной из тарелок и сцапал шмат тёплого мяса, сунув его в рот, он задумался, вспоминая слова Эльтеннэ насчёт грудастой эльфийки-воительницы. Ему стало интересно, раз она воительница, значит наверняка должна быть и в постели жарче, чем огонь. Трэнну очень хотелось, чтобы Эльтеннэ в этом не подшутил над ним, а то окажется, что северные эльфийки такие же тощие, как и южные, а Трэнн тощих не любил. А ещё вон тот мужик, который к ним подсел, жульничает, за что в него от Трэнна полетела кружка.       — Драка! — взревел Тревор, и понеслось…       Краем уха слыша крики и рёв на первом этаже, Гоар нисколько не удивлялся. Он даже отчётливо услышал ор Тревора и Трэнна. Что его тоже нисколько не удивило. Хотя вроде, когда он уходил, Трэнн был не настолько пьян. Гоар, не раздеваясь, завалился на большую, крепкую кровать, накрылся одеялом, но тут же из-за жары скинул его на пол, закинул руки за голову и закрыл глаза.       В голову лез ворох самых странных мыслей, которые перерастали в не менее странные видения. То танцующий с Тоаной Эльтеннэ. То хохочущий Оливер, катающийся на крылатом коне. То обнимающиеся Тревор и Трэнн, которые по какой-то причине рыдали навзрыд. До слуха как наяву донёсся мягкий голос Эльтеннэ. Его песни завораживали, заставляли погружаться в свои мысли и мечты, представлять яркие обрывки из жизни или воображать себя в роли короля. Гоар поморщился: на одном из привалов, когда Эльтеннэ так же пел, он, смотря в огонь костра, представлял себе встречу с Тоаной, как он будет её обнимать и целовать… В целом всё так и прошло, вот только после их страсти что-то пошло не так. Тихо ругаясь, Гоар стащил с себя сапоги и перевернулся на бок, сунув голову под подушку в попытках спастись от шума с первого этажа.              Пробуждение для Гоара было, мягко говоря, не очень приятным, в горле пересохло, а голова несильно, но всё же болела. Умывшись прохладной водой из стоявшего возле окна тазика, Гоар вытерся и, быстро собравшись, спустился вниз, нисколько не удивившись погрому. Он недовольно крякнул, заметив в куче храпящих тел Тревора и Трэнна, мысленно порадовавшись, что не видно Оливера.       — Попробуй разбуди их теперь, — протянул Оливер, вставая рядом с командиром и закидывая руки за голову.       Гоар, вздохнув, мысленно с ним согласился. Окинув внимательным взглядом уже готового Оливера, Гоар заметил торчащую из его колчана длинную и более массивную стальную стрелу Эльтеннэ, которая на фоне остальных выделялась очень сильно. Задумчиво пожевав губу, Гоар оторвал взгляд от стрелы и перевёл его на храпящих братьев.       — Просыпайтесь! — подойдя ближе, Гоар пнул Трэнна по ноге, однако это не сильно помогло. — И что теперь с ними делать?       — Оставь письмо в комнате, пусть нагонят, как проспятся, — Оливер пожал плечами.       — Хорошая идея, — Гоар отошёл к стойке, за которой храпел хозяин таверны, порылся по шкафам, нашёл чернила и бумагу. Написав короткое сообщение, он вернулся к Трэнну и сунул свёрнутую бумагу под медное кольцо на среднем пальце. — Всё, пошли, сами доберутся.       — Я коней уже оседлал, — вздохнул Оливер.       Гоар посмотрел на отошедшего юнца, мысленно прикинув, чего это он может быть таким вежливым с утра, ведь после того, как Гоар «выгнал» Эльтеннэ, Оливер стал разговаривать сквозь зубы, постоянно рыча и пребывая в недовольстве. Зато теперь – сама кротость и практически скромность. Пожав плечами, Гоар пошёл за Оливером на улицу, а тот уже сидел верхом и держал под уздцы коня Гоара.       Дорога до дома Гоара заняла три дня. На второй день Трэнн и Тревор их нагнали, ибо гнали не щадя лошадей и толком не отдыхая. Родная деревенька была небольшой и с каждым годом становилась всё меньше. Молодёжь старалась перебираться в ближайшие города, где жизнь бурлила и кипела, а не протекала медленно и размеренно. Если бы не нужда, то Гоар родной дом никогда бы не покинул, предпочтя ковыряться в том же огороде, чем пытаться найти, чем прокормить себя и семью в городе, откуда иной раз молодые возвращались обратно, ничего не найдя. Родители таких обычно по полдня гоняли вениками за то, что их нерадивые чада так глупо поступили.       По дороге носились собаки, заливаясь громким лаем, словно приветствуя путников. Родительский дом был не слишком большим, одноэтажным, крепко сложенным, с чердаком и подполом. В доме имелись небольшие сени, скромная кухня с большущей печью да две комнаты: одна для родителей, а вторая для сестричек. Гоар обычно спал на чердаке, обустроив себе неплохое место, но, став наёмником, дома он начал появляться редко. Зато сам земельный надел был достаточно большим – огород и грядки требовали много места. Рядом с домом ютилась небольшая банька, за ней коровник и загон со свиньями. Тут же рядом – достаточно скромный курятник.       Гоар окинул огород задумчивым взглядом: картошка уже давным-давно отцвела, что означало скорый сбор урожая. Решив, что останется на этот период дома, Гоар отворил калитку и вошёл во двор, остальные плелись за ним, храня молчание. В доме царила звенящая тишина. Гоар сразу прошёл в комнату родителей, тяжёлым взглядом смотря на хрипло дышащего отца.       За пару лет отсутствия ситуация нисколько лучше не стала, словно лекарства, на которые Гоар постоянно высылал деньги, не помогали. Некогда широкоплечий и высокий мужчина усох, побледнел, под глазами виднелись тёмные круги. Горвару, отцу Гоара, было чуть за сотню, ещё часть жизни впереди, а какая-то простуда свалила его и держит вот так уже далеко не первый год. Обычная простуда… Гоар сжал кулаки, он не мог поверить, что обычный кашель мог свалить здорового кузнеца. В душе он был уверен, что кто-то сделал это специально. Травницы обладали толикой магии, а отец, чего греха таить, – первый красавец на деревне. Вот Гоар и думал, что какая-то бабёнка, обделённая его вниманием, и могла такое подстроить. Но доказательств никаких не было, поэтому свои догадки Гоар продолжал держать при себе.       — Отец? — тихо позвал Гоар, но когда тот не отозвался, он решил оставить его и не мешать отдыхать.       — Как он? — тихо спросил Трэнн.       — Хуже, — поморщившись, Гоар мотнул головой. — Лекарства не помогают, это сразу видно.       — А что, если без них он и столько бы не протянул? — нахмурился Тревор.       — Кто знает, — Гоар неопределённо пожал плечами. — У меня нет денег на хорошую целительницу, местным травницам я не доверяю, вот и приходится платить втридорога, покупая лекарства в городе. Они, может, и поддерживают его, но не более. Ему с каждым годом всё хуже и хуже. Я не знаю, что делать. — Гоар устало опустился на скамейку.       — Сынок! — Сайка, зайдя в дом, увидела сына и, выронив тазик с крупной морковью, кинулась его обнимать. — Ну наконец-то! Почему не написал, что возвращаешься?! Я бы поесть приготовила! Одежда не подготовлена! А комнаты?!       — Мама, перестань, — Гоар крепко обхватил мать за плечи. — Давно ему стало хуже?       — Да почти сразу, как ты уехал, — женщина устало вздохнула и присела на край скамьи. — Он переживать начал, что ты из-за него, дурака старого, жизнью своей рискуешь, а он, дескать, лежит себе на кровати да ничего не делает.       — Говорил я ему, чтобы он перестал так думать, не чужой ведь – отец родной… — Гоар потёр лицо руками. — Что с лекарями?       — Лекарства она дала, но говорит, что без толку это, ничего не поможет.       — Тоже мне лекарь, — Гоар выругался. — Она просто тянет из нас деньги!       — Тянет или нет, но без лекарств он бы давно уже к Всевышним отправился, — Сайка вздохнула и упёрла взгляд в пол, не в силах посмотреть на сына.       — А ведь есть лекарь, который вам мог бы помочь, — подал голос Оливер, и Сайка тут же на него посмотрела.       — Оливер, перестань! — одёрнул его Гоар. — Где ты видел, чтобы они задаром помогали?! Не говори, чего не знаешь и не подавай надежд!       — А я с Оливером согласен, — протянул Трэнн.       — Ты-то куда… — простонал Гоар.       — Ну, он не лекарь, немножко целитель, хотя в основном он… ловкач, — Трэнн многозначительно посмотрел на выпучившего глаза Гоара. — По крайней мере, твоё сердце он биться заставил.       — Нет! — слишком резко сказал Гоар, сверля Трэнна полным недовольства взглядом.       — Что? Почему нет? Этот лекарь какой-то не такой? Кроме того, что он определённо мужчина, — Сайка переводила взгляд с одного мужчины на другого.       — Он нам не поможет! — тихо прорычал Гоар, продолжая сверлить Трэнна злым взглядом.       — Гоар, сынок, — Сайка поднялась на ноги, — мне всё равно, что этот лекарь мужчина, если он и правда может помочь, почему нет? Почему ты отказываешься от его помощи?       — Да потому что Гоар его оскорбил и обидел, отчего тот вернулся домой, — протянул Оливер, нисколько не пугаясь свирепого взгляда командира.       — А почему ты его обидел? Он что-то тебе сделал? — Сайка прижала руки ко рту.       — Ничего он мне не делал, — протянул Гоар, начав медленно ходить по кухне. — Он снежный эльф. Он не целитель, а воин. Нет гарантии, что он сможет помочь, да и захочет ли вообще помочь ему. Помочь мне.       — Это так сложно – принести извинения, когда ты действительно виноват? — взгляд женщины стал суровым. — Не этому я тебя учила, сынок.       — Я ни в чём не виноват! — возмутился Гоар.       — Будь ты с ним помягче, он бы не ушёл, — протянул Оливер.       — Оливер! — рыкнул Гоар, и тот вздрогнул от неожиданности. — Он в любом случае вернулся бы на родину! Как ты этого не понимаешь?!       — Да, вернулся бы! — выкрикнул Оливер, поднимаясь на ноги. — Но он бы остался нашим другом!       — Заткнитесь все! — выкрикнул Тревор, и все правда затихли. — Я, конечно, не Трэнн, не умею так разговаривать и мыслить, но даже я понимаю, что ваши вопли ничем не помогают. В конце концов, вспомните, что у вас больной спит, а вы орёте.       — И то верно… — Трэнн виновато кашлянул. — А знаете, в чём большая проблема?       — И в чём же? – Гоар сел напротив него, положив руки на столе и сцепив их в замок.       — Как мы с ним свяжемся?       В кухне повисла напряжённая тишина. Сайка снова принялась озадаченно переводить взгляд с одного на другого. Гоар напряг память: Эльтеннэ говорил только про то, что он с Зимних Равнин, но не более. Гоар мысленно себя проклял за то, что даже не поинтересовался, откуда тот родом, хотя сам Эльтеннэ вопросы подобного рода задавал, но Гоар отвечал на них слишком неохотно и сжато, отчего эльф, обиженно сопя, отстал от него. Снежные Равнины – территория не маленькая. Где искать снежного эльфа, коих там огромное количество, зная только одно его имя? Там, может, таких ловкачей с именем Эльтеннэ – половина Снежных Равнин.       — А! — воскликнул Оливер так неожиданно, что все подскочили.       — Ты идиот, Оливер! — проворчал Тревор, зарядив ему несильный подзатыльник.       — Да ну тебя, — тихо ворча, Оливер принялся стаскивать с себя лук и колчан. — Вот! — он положил на середину стола стальную стрелу.       — И что нам с ней делать? — поинтересовался Гоар. — Помолиться, что ли? Или пустить куда-то?       — У нас под такую стрелу ни один лук не подойдёт, — отозвался Трэнн.       — Ребята, ну вы чего?! — возмутился Оливер. — Вспомните, как Гоар нашёл Эльтеннэ, когда тот в беду попал. Что, если и как-то позвать его можно через неё? Попробовать же можно. А так если рассуждать, то да, где мы его на тех Равнинах-то найдём?       — Так действуй! — Гоар махнул рукой. — Я вообще ни разу не маг. И как это всё работает, я тоже без понятия!       — Сынок, ради отца постарайся, — Сайка пододвинула стрелу ближе к сыну. — Что, если этот ваш Эльтеннэ – и правда последний шанс для твоего отца?       — Да я даже не знаю, как! — возмущённо воскликнул Гоар, но затих под усталым взглядом матери. — Ничего не обещаю…       В кухне снова воцарилась тишина. С силой выдохнув, Гоар взял стрелу и, положив на ладонь, вытянул руку. Немного покачнувшись, стрела замерла и повернулась на север. Она указывала туда, где сейчас находился Эльтеннэ, но вот как с ним связаться – это был второй вопрос. От стрелы повеяло тоской и скукой, Гоар словно услышал чей-то тяжёлый вздох, в котором слышались нотки раздражения. Будто сквозь толщу воды он слышал голоса, смех, музыку и пение. Гоар чуть нахмурился, ничего не понимая, кажется, его затягивало в чьё-то видение.       — Эльтеннэ! — этот голос был более ясным, но незнакомым.       — Да отвяжись ты от меня! — а вот голос Эльтеннэ Гоар узнал сразу, он был недовольным, с злыми нотками.       — Твой брат обещал, что ты уделишь мне внимание, — упрямо заявил незнакомец, и Гоар услышал тихий рык Эльтеннэ.       — Я сказал, отвяжись от меня!       — Ну уж нет!       Гоар удивлённо распахнул глаза, смотря, как какой-то высокий эльф с короткими чёрными волосами настойчиво зажимает Эльтеннэ в углу, а тот упрямо пытается вырываться. Гоар хотел было кинуться к ним, но что-то отпихнуло его назад. Он беззвучно зарычал, когда черноволосый, заломив Эльтеннэ руку, прижал его к стене и прошипел в самое ухо:       — Хочешь ты или нет, но я добьюсь одобрения твоего брата, и ты выйдешь за меня!       — Да пошёл ты! –выкрикнул Эльтеннэ. — Я скорее под небесного коня лягу, чем под тебя!       — Ты, похоже, не понимаешь всей серьёзности ситуации!       — О, я прекрасно всё понимаю! Но иди лижи зад кому-нибудь другому! Даже если Эльерэнн даст своё благословение на этот брак, я за тебя выходить не собираюсь!       — Ты выйдешь за меня, хочешь ты того или нет! — рыкнул черноволосый и отошёл от Эльтеннэ, который надрывая связки что есть мочи завопил ему вслед:       — Да ни за что!       Гоар мысленно посмеялся: Эльтеннэ в своём репертуаре. Хотя Гоара немного взволновала не специально подсмотренная сцена. Тихо ругаясь, Эльтеннэ растёр ноющее плечо и прошёл в комнату, а за ним переместился и Гоар.       — Эльтеннэ… — Тихо позвал Гоар, и резко обернувшийся эльф выпучил на него глаза, сделал шаг назад, наступив на подол странного длинного одеяния, из-за чего оступился и грохнулся на пол, приложившись головой о дверь.       — Проклятье, Гоар, зачем так пугать?! Я вроде стрелу Оливеру оставлял, — Эльтеннэ, медленно сев, усиленно потирал ушибленный затылок. — А, меркнешь, давно значит, используешь.       — Помоги, пожалуйста…       Из носа Гоара двумя ручьями хлынула кровь от перенапряжения. Видение пропало. Жалобно звякнула упавшая на стол стрела, а друзья повскакивали с мест, чтобы подхватить падающего Гоара.