Что видишь ты?

             Хлад грохнул копытами о землю, в прямом смысле, скинул с себя седоков, чем Эльтеннэ мягкого говоря был шокирован, и утопал к конюшне, где выбил дверь и двинулся внутрь. Гоар переглянулся с Эльтеннэ, а тот, пожав плечами, поднялся на ноги и с интересом заглянул в конюшню, где Хлад во всю тёрся о знакомого гнедого жеребца, при этом морда у того была весьма недовольной: дескать, бросил меня, вот и отвяжись. Прыснув в ладонь, Эльтеннэ отошёл к дому, где его уже ждал хмурый Гоар.       Отпихнув Гоара, Эльтеннэ выставил вперёд руку, на ладони что-то неярко вспыхнуло, и он тихо выдохнул. Народ за спиной чуть ли не за оружие схватился: утро ранее, а деревня как вымерла. Никаких сильных разрушений они не заметили, пара обгорелых домов, и то не сильно, на площади валялся какой-то мусор, да, пожалуй, и всё. Огороды целы, хозяйственные постройки не тронуты, кони на месте, вся живность тоже. Повернувшись к друзьям, Эльтеннэ кивнул и, взявшись за ручку двери, несильно потянул.       — Оп! — Эльтеннэ ловко перехватил нацеленные ему в лицо и живот вилы. — Дамы, вы чего? — посмеиваясь, он посмотрел на сестёр Гоара.       — Ой! Эльтеннэ! — Мия откинула вилы и кинулась к эльфу на шею. — Как мы за тебя испугались! Тот эльф сказал, что он тебе голову отрезал!       — Какой? — Гоар нахмурился сильнее.       — Который тебя побил, — Лея упёрла руки в бока. — А ещё хвастал, что хороший воин!       Гоар скрипнул зубами: за Эльтеннэ они, значит, переживали, а то, что брат чуть с жизнью не расстался, это их, похоже, нисколько не тронуло.       — Какой красивенький… — Лея выпучила глаза, таращась на Тарэннэ.       — С возвращением! — пробасил Тревор, когда они с братом вышли из коровника, и теперь чуть ли не бегом ринулись к товарищам.       — Хвала Всевышним, вы все целы, — Гоар выдохнул с облегчением.       — Всё, что они сделали, так это просто попугали нас, — Трэнн пожал плечами. — Попытались поджечь дома, но пожары толком и вспыхнуть не успели, а те и не стали что-то ещё придумывать. Этот, с кинжалами, забыл, как его, тебя вырубил, на плечо и бегом восвояси.       — Великолепно, — Гоар устало потёр глаза. — А матушка с отцом?       — Живы здоровы, — Трэнн перевёл взгляд на довольно скалящегося Эльтеннэ. — Ну и наделал же ты делов, ушастый, — с нотками укора проговорил он.       — Мы не ушастые! — возмутился Тарэннэ, смотря на Трэнна уничижающе.       Трэнн, уставившись на юного эльфа, попытался выдавить из себя что-то вроде извинений, но странные золотисто-желтоватые глаза приковали к себе не хуже, чем оковы – узника.       — Позвольте представить, — кашлянул Эльтеннэ, — этого юного и пылкого эльфа зовут Тарэннэ, он начинающий и подающий весьма хорошие надежды целитель. За его спиной – Фиона, воительница и старшая сестра Тарэннэ. Ну, а с Роаном вы немного уже знакомы, — Роан, улыбнувшись, приветливо махнул рукой.       — Можно я сеновал займу? — тихо спросил Тревор, не отрывая взгляда от Фионы, а когда та поймала его взгляд и плотоядно оскалилась, он выдохнул: — вот это женщина…       — Может, в дом зайдём? — предложил Оливер, чётко ощущая, как Роан ненавязчиво поглаживает его по спине.       — Мелкий! — Тревор кинулся к Оливеру, подхватил его под рёбра и прижал к себе так, что кости затрещали.       Роан бросился на помощь, еле отодрав Оливера от Тревора, после объятий которого тот даже стоять толком не мог. Роан, хмуро зыркнув на Тревора, сильнее прижал к себе Оливера, показывая, что такого он больше не потерпит.       — Так значит, это ты – Тревор, — Фиона принялась разглядывать человека, оценивая его кругом и задумчиво покусывая губу.       — Могу показать себя и в более интимной обстановке, — Тревор приобнял девушку за талию и ничего понять не успел, как та опрокинула его на землю, заливаясь весёлым хохотом.       Трэнн, сорвав с клумбы цветок, подошел ближе к Тарэннэ и несколько неловко протянул его эльфу. Тарэннэ с опаской отступил, не понимая, чего человек от него хочет. Он так и продолжил бы стоять, если бы не Оливер, шепнувший на ухо, что ему делать. Тарэннэ неуверенно протянул руку, в которую, немного придерживая и сжимая, Трэнн вложил цветок. Трэнн немного удивился самому себе, когда залюбовался узкой ладонью эльфа. А когда поднял глаза, не смог не полюбоваться его золотистыми, под стать глазам, волосами. Тарэннэ чуть ли не силой вырвал ладонь, глянул на Трэнна с подозрением и сунул цветочек за ухо.       Гоар на эту странную картину смотрел с лёгким замешательством: что эльфы творят? Да и не только эльфы. Что с Трэнном? Он же любит женщин с пышными формами, а тут ведёт себя, как влюблённый подросток, да ещё и с тощим эльфийским мальчишкой. Гоар мысленно вопрошал: что стало с его друзьями? А с ним? Он перевёл взгляд на Эльтеннэ, которому, кажется, происходящее очень даже нравилось.       Мотнув головой, чтобы немного собраться с мыслями, Гоар развернулся и всё-таки зашёл в дом, оставив сестёр снаружи донимать Эльтеннэ вопросами о том, что с ним было и кто его обидел. На кухне Сайка уже вовсю хлопотала, накрывая на стол, тихо причитая, получится ли у неё столько народу за раз уместить. Гоар, тихо посмеиваясь, даже не стал приставать к ней, хотя в итоге получил за это: мать огрела сына полотенцем по мягкому месту, отчитав за то, что заставил её поволноваться, да ещё и о гостях не предупредил.       — Отец, — Гоар присел за стол рядом с отцом, который был мрачнее тучи и выглядывал в окно, с явным неодобрением изучая шумную компанию остроухих товарищей. — Что с тобой?       — Зачем их сюда тащить надо было? — Горвар снова зыркнул в окно и нахмурился сильнее, заметив, что его дочери, повиснув на шее Эльтеннэ, залились громким довольным хохотом, когда тот начал кружить их.       Да ещё и остальные тёрлись об эльфов так, словно из тех деньги посыпаться должны. Тревор всё также обхаживал Фиону, которая, кажется, получала неимоверное удовольствие от его глупых пошловатых шуток. Девушке и правда нравились грубые и мужественные вояки, к её великому сожалению, эльфийские мужчины были все сплошь миловидные и, по её мнению, нисколько не мужественные. Трэнн не отставал от Тарэннэ, ненавязчиво и тихо расспрашивая о его роде деятельности. От такого внимания юноша смущённо краснел, но пытался скрывать это за хмуростью, но выходило откровенно плохо. Оливер не отходил от Роана, зыркая на него… ревнивым взглядом, хотя сам он этого не осознавал. А что Роан? Конечно же ни на кого кроме него и не смотрел. Да и на кого смотреть вообще? Он только с интересом поглядывал на дурачащегося с девчонками Эльтеннэ, боясь даже просто спросить, не хочет ли Оливер так же покружиться…       — Эльтеннэ помог тебе, — Гоар, выглянув в окно, пожал плечами.       Гоар считал, что его не касалось то, что делали остальные, ну захотелось вдруг Трэнну и Оливеру особого мужского внимания – ради Всевышних, пусть. Если те, чьего внимания они захотели, им не угрожают, то до остального и правда нет никакого дела. Хочет Тревор рискнуть и затащить эльфийскую воительницу в постель, опять же: ради Всевышних, это его дело. Да и, судя по поведению Фионы, она и сама не против такого маленького приключения. Гоар к таким отношениям – однополым и межрасовым – относился спокойно, как оказалось, он и сам склонен к этому, что показал пример с Эльтеннэ. Хотя Гоар и не чувствовал дискомфорта или отвращения, когда проснулся в обнимку с Эльтеннэ, ему всё ещё казалось это немного странным и неправильным.       Мать всегда учила: сердцу не прикажешь, оно выбирает не всегда того, кто по нраву разуму, и ты либо смиришься с выбором сердца, примешь его и будешь счастлив, либо будешь сопротивляться и страдать, а страдая, причинять боль не только себе, но и тем, кто будет рядом. Отец же, напротив, был категоричен в этом, и для него вся эта однополая любовь, как и межрасовая, была откровенной чепухой и ересью, от которых нужно было избавляться, как от болезни. Гоар всегда слушал их обоих, не понимая, как они, с такими разными взглядами на жизнь, умудрялись не ругаться, да ещё и в порывах своей страсти народили троих детей.       Путешествуя, Гоар сталкивался с многим, и с тем что говорила мать, и с тем, о чём говорил отец. Многие, не важно кто, мужчины или женщины, испытывая нечто большее к тому же полу, пытались избавиться от чувства, словно оно было каким-то умственным отклонением. Словно разум сыграл с ними злую шутку. Гоар ужасался, когда слышал, что кто-то кончал с собой, страшась этой непонятной «болезни». Он тогда думал, что отец прав и это болезнь, но слова матери его подтолкнули к другому варианту, и он стал присматриваться к людям получше, просто понимая, насколько узко они могут мыслить, не замечая ничего вокруг. А тут ещё и эльфы, причём не важно какие, хоть снежные, хоть туманные, хоть те же светлые, у них с этим всегда было всё в порядке, у них полно однополых браков, но при этом они не вырождались, хотя и плодились намного медленнее остальных рас.       Гоар поначалу, когда ещё был молод, недоумевал, почему эльфы, с их долголетием, никак не народятся настолько многочисленно, чтобы заполонить все земли. Сайка, посмеиваясь, сказала, что раз они долго живут, куда им торопиться с детьми? Да и сложно им. Вот она, обратная сторона долголетия. Это сложно было назвать бесплодием, всё же дети у эльфов были. Но очень редко когда больше двух. Преимущественно вообще по одному. Хотя род Эльдо мог бы похвастаться своей плодовитостью: детей у них было немало.       Наблюдая за весельем на улице, Гоару погрустнел. Ему вдруг захотелось присоединиться к всеобщему веселью, отпустить пару пошлых шуточек в сторону Тревора и Фионы. Посмеяться над ухаживающим за Тарэннэ Трэнном. У них даже имена схожи, обоих хочется назвать Рэн. Юный эльф, кажется, даже перестал стесняться, охотно отвечая «грязному человечешке», как он пару раз высказался в сторону Гоара, когда тот якобы ничего не слышал. Хотя, если судить по поведению Тарэннэ, он всех людей считал такими, но при этом Гоар был первым, кого он увидел. Гоар подумал, что, как только наберётся сил, выскажет наглому юнцу пару ласковых за оскорбления, но Эльтеннэ его отговорил. Всё-таки мальчик его исцелил. Он чуть повернул голову в сторону Оливера и Роана, – у него возникло желание расспросить, как у них так вышло? Оливер в каждом городе, где они останавливались, всегда умудрялся найти деваху на ночь, а тут вдруг – эльфийский воин. Вот уж действительно вопрос. Эльтеннэ… Гоар тихо вздохнул. Эльтеннэ – это вообще одна большая отдельная история, которая до сих пор никак не укладывается в его голове. Как и цвет его волос…       — Может, и помог, — поморщился Горвар, — только я об этом не просил.       — Ишь, как заговорил! — Сайка, всплеснув руками, не стесняясь того, что муж ещё не восстановился, хлестнула его полотенцем по спине.       — Что стряслось? — Гоар переводил взгляд с матери на отца и обратно.       — Да я, дура, лишнего сболтнула! — Сайка поморщилась. — Сказала, что ты с эльфом сдружился, а он немного проблемный, и что тебя похитили из-за него.       — Из-за кого похитили, тот меня и вытащил, да ещё и выходил. Я жив и здоров. А Эльтеннэ мы по гроб жизни обязаны. За твоё исцеление. Вернее, благодарить нужно его сестру, которая тебя на ноги поставила. Но всё же, если бы Судьба не свела меня с ним, то кто знает, чем бы закончилась история с тобой. — Гоар сурово глянул на отца, а тот побагровел.       — Не бывать этому! — выкрикнул Горвар, ударив кулаком по столу.       — Чему? Она ведь тебя уже исцелила! Ты на ногах! За столько лет снова ходишь! Тебя не душит кашель, ты ешь свою любимую еду. Что не так? — Гоар искренне недоумевал, чем отец так недоволен.       — Гоар, сынок, он не об этом, — тихо проговорила Сайка, теребя полотенце в руках, и виновато потупилась.       — Мам, что такое? — Гоар начал беспокоиться сильнее.       — Мой сын мужеложец?! — возопил Горвар, и Гоар тяжело выдохнул. — Не бывать такому! Мой единственный сын связался с этими мерзкими ушастыми тварями!       — Пап… — тихо протянула Мия, и в кухне воцарилась гробовая тишина.       «Мерзкие ушастые твари» неотрывно следили за каждым движением Горвара, которого такой напор нисколько не пугал. Недовольство, идущее от эльфов, стало таким ощутимым, что, казалось, даже воздух потяжелел. Тарэннэ тихо выругался на родном языке, цветок с его уха слетел на пол и был беспощадно растоптан. Эльтеннэ поднял руку, призывая своих к спокойствию, всё-таки он среди них был и правда самый главный. Он сделал пару шагов вперёд, и Гоар подскочил с места, с грохотом уронив табурет.       — Эльтеннэ, пожалуйста!       — И чем же мой народ вам так не угодил? — Эльтеннэ даже не обратил внимания на Гоара. — Одной из нас вы должны быть благодарны за своё спасение.       — Я никому и ничего не должен, — сказал как отрезал Горвар.       — Отец, это не правильно! — возмутился Гоар. — Благодаря Амине, ты снова можешь взяться за кузнечный молот!       — Мой единственный сын и… и… — Гоар от волнения зашёлся кашлем.       — Так Вы переживаете, что Ваш сын спит с мужчиной? И всё, что ли? — Фиона округлила глаза, а потом расхохоталась, как ненормальная, цепляясь за стоящего рядом с ней Тревора.       — Сердцу не прикажешь, — сказал Роан, покосившись на Оливера, который, подняв руку, заставил его отвернуться.       Тарэннэ вышел чуть вперёд, вскинул руки, отчего Горвар подумал, что он собирается его атаковать, и шарахнулся назад. Гоар тут же встал между ними. Сайка кинулась к упавшему на пол мужу, сетуя на него и его поведение.       — С ума все посходили? — спросил Тарэннэ, — я же просто исцелить его хотел.       — Молодец, младшенький, — выдавила Фиона, продолжая безудержно ржать. — Люди такие забавные! — она только что не рыдала со смеху.       — По-моему, не очень смешная ситуация, — протянул Оливер.       — В землях, покорённых снежной пустынней, там где правят холод и лёд, а лучи солнца не приносят и капли тепла, — тихо проговорил Эльтеннэ, и все затихли, даже Горвар перестал кашлять. — Там, где отсутствует пение птиц и не ступала нога человека — это безбрежный Зимний Край…              Звёзды! Ходят по кругу, светят друг другу       В эту тёмную ночь.       Солнце в снежную вьюгу       Даже лучшему другу не в силах помочь.              Снежный песок и льда кусок –       Вот всё, что можно здесь найти.       Путь на Восток.       Пусть вышел срок,       Я не могу больше идти.              Сколько нужно в походе?       Выдержат ноги этот замкнутый круг?       Солнце вновь на пороге       На снежной дороге твой единственный друг.              Снежный песок и льда кусок –       Вот всё, что можно здесь найти       Путь на Восток.       Пусть вышел срок,       Я не могу больше идти.              Западный ветер пусть подгоняет меня.       Этот ветер надежды.       Утренний холод нас заставляет бежать       Через этот безбрежный Зимний Край.                     Эльтеннэ замолчал, но мощь его голоса всё ещё ощущалась в воздухе. От звуков его пения кровь стыла в жилах. Гоар даже не понял, когда успел отойти к столу и опуститься на табуретку. Эльтеннэ завораживал, но в глазах его задора не было. Только решимость.       — Я приношу свои искренние извинения, — твёрдым голосом сказал Эльтеннэ, не отрывая своего взора от Горвара, которого Сайка таки усадила обратно за стол, — что я и мои эльфы причинили вам столько неудобства. И да покарают меня ваши Всевышние, за те чувства, что я испытываю к вашему сыну. Но я никого не неволю. И тем более сам ни к кому не навязываюсь. Я рядом с ним, потому что он позволяет мне это. Если я услышу от него отказ или что-то подобное, клянусь Богами, я оставлю его в покое. Ну а до тех пор, — его голос стал ещё твёрже, руки сжались в кулаки. — При всём моём уважении к присутствующим и тем более к вам, как его родителям, особое уважение Вам, матушка, — Эльтеннэ даже поклонился, — я буду рядом столько, сколько это возможно! — выражение его лица изменилось на детско-обиженное.       Успокоившаяся было Фиона разразилась новым раскатом громкого смеха, всхлипывая, она уткнулась в плечо Тревора, шепча что-то типа: "Его Милость, как милая лялька". Эльтеннэ, постаравшись собраться и снова сделать серьёзное выражение лица, стойко игнорировал хохот подчинённой. Затянувшуюся тишину прервал неуверенный голос Тарэннэ:       — Так что насчёт исцеления?       Сайка, всполошившись, начала метаться по дому, расстилая постели в комнате дочерей, которых она погнала готовить для гостей. Сайка увела мужа в комнату, чтобы целитель осмотрел его, туда же направились и Гоар с Тарэннэ. Пока дочери споро накрывали на стол, гости расселись за ним, хотя его пришлось отодвинуть от окна, чтобы влезли все. Сайка, толкнув Тревора и Трэнна, поманила их за собой на чердак, откуда они достали одеяла и подушки: гостей просто так она отпускать не собиралась, да и правильно подумала, что всё же они захотят отдохнуть с дороги.       Однако и сами гости просто так сидеть не захотели: пока Тарэннэ был занят с больным, остальные решили помочь подготовить самую большую комнату, откуда Сайка «перенесла» кровать в комнату дочерей, отдав свою комнату гостям. Для эльфов это было как развлечение. Фиона, перестаравшись, разнесла табурет в щепки, хотя вроде ничего с ним и не делала, она тихо взвыла, когда умудрилась порвать подушку и из неё посыпались перья. Чтобы воительница больше ничего не испортила, Тревор утянул её за собой во двор: завтрак всё равно ещё не приготовлен, надо было её чем-то занять. И интересное занятие для эльфийки нашлось весьма быстро: колка дров. Фиона, потирая руки, с задором отнеслась к поставленной задаче, раскалывая брёвна в один удар. Тревор на неё таращился большими глазами, восхищаясь всё больше.       — Забавные, у вас, людей, занятия! — протянула Фиона, смотря на приличную горку поленьев. — И всё? Как-то скучно.       — И пылкая же ты, красавица! Энергии в тебе, смотрю, на сотни поленьев хватит! — Тревор рассмеялся.       — Человек, — Фиона подошла к Тревору, встала вплотную, положила руку на его плечо и, встав на цыпочки (всё же Тревор был повыше), тихо прошептала, — надеюсь, — её рука скользнула вниз, — твоя выносливость меня не разочарует! — пальцы сжались в районе паха, и Тревор, ощутив их силу, забавно выпучил глаза. Посмеиваясь, Фиона отошла в сторону, — пошли! Есть хочется! Надеюсь, меня ждёт хорошая ночь!       — Вот это женщина… — восхищённо выдохнул Тревор.       Стол ломился от яств, сестрички Гоара постарались на славу, уважив гостей хорошим завтраком. Горвар, который довёл себя порывами гнева, от усталости уснул, в этом ещё ему и помог Тарэннэ: ему не хотелось лишний раз выслушивать необоснованные оскорбления, да и отдых человеку тоже был нужен. Совместил приятное с полезным.       Гоар достал подарки Эльтеннэ — коробочки со стеклянными картинками и мешочки с женскими украшениями типа бус и серёг, он не стал заморачиваться и просто убрал их все, кроме своих, в шкаф, правильно рассудив, что, если сёстрам показать цветные стекляшки и украшения, они на весь день забудут о домашних делах. Матушка не переставая охала, когда Эльтеннэ достал из мешка светящиеся камни, которые давали гораздо больше света, чем те же свечи. Когда на свет были извлечены гребни для волос и зеркальца, Мия и Лея начали радостно пищать, но под суровым взглядом брата умчались в свою комнату, выходя оттуда взволнованными. Одно слово — женщины!       После сытного и весёлого завтрака все разошлись по делам. Для кого-то это было работой, для кого-то – развлечением, а для кого-то – материалом для изучения. Тревор и Фиона вернулись к колке дров. Девушка, чувствуя азарт, даже решила посостязаться с Тревором, кто больше наколет. К их «игре» присоединились Оливер и Роан, которые поровну натаскали им брёвен, а сами принялись складывать поленья под навес. Сайка только головой крутила: сколько помощников-то разом.       Трэнн и Тарэннэ по просьбе Сайки решили заняться очисткой воды в колодце. После этакого вражеского нашествия вода в нём продолжала отдавать странным запахом, и даже после нескольких попыток обеззаразить от неё частенько становилось плохо. Тарэннэ задумчиво поглядел на колодец, попробовал немного воды из него и принялся ходить с Трэнном по дому и огороду, собирая коренья и травы для приготовления нужной смеси.       — Ты куда? — Трэнн удивлённо посмотрел, как Тарэннэ, сняв почти всю одежду и оставшись только в штанах, перебирается через край колодца.       — Вниз! — Тарэннэ начал медленно спускаться.       — Зачем? Погоди! Там же глубоко! — Тревор не на шутку всполошился.       — Насколько?       — На плаву придётся держаться. Может, тебя верёвкой обвязать?       — Не надо, — мотнув головой, Тарэннэ отпустил руки и, чуть оттолкнувшись от стены, с громким плюхом с головой ушёл под воду.       — Ты как?!       — Нормально, — Тарэннэ тихо рассмеялся. — Спускай ведро.       — Тебе плохо там не станет? — крикнул Трэнн, подвесив полное ведро со страной зелёной густой кашицей на крюк и опуская его вниз.       — Если бы было плохо, я сюда бы и не полез. Не мешай, глупый человек!       Трэнн, посмеиваясь, перегнулся через край, наблюдая, как эльфёнок, ловко передвигаясь, обмазывает получившейся смесью стены как над, так и под водой. Когда он выныривал, то забавно фыркал и тряс головой. Трэнну казалось, что стоило Тарэннэ исчезнуть под водой, как его волосы начинали светиться. Хотя, возможно, оно так и было.       — Вытаскивай! — Тарэннэ помахал рукой и вцепился в ведро – вылезать самому было уже лень.       — Держись, — Трэнн протянул руку, обхватывая Тарэннэ за талию, помогая выбраться и встать на траву. — Надо тебя переодеть.       — Вода мне не страшна! Я не знаю, кто туда будет спускаться, но эту процедуру придётся ещё пару раз повторить.       — Разберёмся, чай не дети, — Тревор махнул рукой. — Пойдём всё-таки переоденем тебя в сухое, а то Сайка всех за это отчитает.       Пожав плечами, Тарэннэ посмотрел, как Трэнн подбирает его вещи и направляется к дому, рядом с которым Мия и Лея устроили стирку. Может, вода из колодца не особо подходила для употребления в пищу, но вот для стирки — самое то! Да и, как оказалось, на чердаке было полным-полно хорошей ткани и постельного белья, про которое успели забыть. И теперь, чтобы начать всем этим пользоваться, конечно нужно было сначала почистить.       Эльтеннэ, собирая волосы в высокий хвост, чтобы не мешали при работе, сурово смотрел на Гоара, а тот только что не стонал от безысходности. Они пытались вправить несколько досок в курятнике, но те мало того, что сами разъезжались и отпадали, так ещё и несколько соседних с места стронули. А ещё Гоару было безмерно стыдно за поведение отца, но он никак не мог начать разговор и извиниться перед Эльтеннэ, который извинений вообще не ждал, понимая, что «залез в чужой монастырь со своим уставом». Задумавшись, Гоар долбанул молотком мимо гвоздя себе по пальцу, взвыл от неожиданной боли и рухнул с лестницы вниз, где его ловко поймал Эльтеннэ.       — Говорил тебе, давай я залезу. — Эльтеннэ сжал палец Гоара, направляя в него исцеляющие потоки.       — Ты же ни разу не занимался таким, — отозвался Гоар.       — Я же не слепой и вижу, что ты пытаешься сделать. Или думаешь, что я всё испорчу? — Эльтеннэ хитро прищурился.       — Нет, просто ты не обязан помогать.       — Я же твой друг!       Гоар промолчал, в голову так некстати влезли картинки их совместных ночей. Вспомнилась мягкая бархатистая кожа Эльтеннэ, его упругие ягодицы, держаться за которые было одно удовольствие. Мягкие волосы, в которые он утыкался носом. И этот взгляд… Гоар мотнул головой и снова полез наверх, чуть не сверзился, когда под ним проломилась ступенька лестницы, и наверх всё же полез Эльтеннэ, после чего дело пошло более споро.       Когда все дрова были наколоты, курятник починен, а колодец очищен, Сайка накормила всех сытным обедом и погнала на огород, который давным-давно нужно было собрать, сетуя на одного остроухого парнишку, который стащил другого парнишку, из-за чего огород так и остался стоять. Эльтеннэ виновато потупился и извинился перед всеми. Фионе выкапывать картошку не особо понравилось, поскольку это занятие не требовало от нее никаких усилий. Тарэннэ тоже был не особо в восторге. Зато Оливер с Роаном так сработались друг с другом, что в итоге выкопали больше всех, на что Эльтеннэ немного обиделся. Гоар рассмеялся: куда им тягаться с четырёхруким.       — Хорошо поработали, отмылись, теперь можно вас немного и побаловать! — завила Сайка, когда шумная компания, отмытая в бане, снова расселась за общим столом, и поставила на него большие бутыли с зеленовато-мутной жидкостью. — Господа эльфы, — женщина чуть хитро прищурилась, — рискнёте попробовать настойку? Сама делала!       — Я готова! — выкрикнула Фиона, чему вообще никто не удивился. — Прямо сейчас готова! Хозяйка, разливай!       Сайка, весело смеясь, достав стаканы, разлила настойку, убрала лишние тарелки, задумчиво посмотрела на дочерей, но лишь махнула рукой. Пусть сидят, часто ли у них такие гости бывают? Фиона принюхалась к выпивке, оглядела присутствующих и, оскалившись, подняла кружку к губам и сделала два больших глотка. Выпучив глаза, Фиона с шумом втянула воздух носом, открыла рот и выдохнула.       — Ядрёная вещь, мать! — она грохнула кружкой по столу.       — Сестра… — с обреченностью в голосе простонал Тарэннэ, которому за неё было стыдно. А она ещё удивляется, чего это мужчины на неё внимания не обращают.       — Какая женщина! — в который раз за день выдохнул Тревор, не сводя с Фионы глаз.       — Тебя заело, что ли? — спросил Трэнн, скептически оглядев брата.       Тревор не отозвался, только рукой махнул, продолжая пялиться на эльфийку. Фиона мотнула беловолосой головой. Длинные, чуть сероватые волосы были оформлены в причудливую причёску из сотни косичек, собранных сверху. Её золотистые, такие же, как и у брата, глаза, смотрели на всех оценивающе, с немного игривыми нотками. Вот только играться она с собой не позволяла, если что не по нраву, то и побить могла. Да и телосложением была несколько крупнее, чем обычные эльфийки, и этим весьма сильно гордилась. Мало кто знал, что грудь, которую она старательно прячет под стальным корсетом и доспехами, на самом деле больше, чем кажется…       — Странный вкус, — протянул Эльтеннэ, — хвойный какой-то. Как будто смола чувствуется. Но крепость — это да… Снежные эльфы такие не делают. Может, купить у вас пару бутылочек, отправить брату как подарок?       — Чтобы он спился, окончательно сойдя сума от того, что мы вытворяем? — Роан тихо вздохнул.       — Я тебя умоляю, — Эльтеннэ нервно хохотнул, — что с ним будет.       — Эльтеннэ, — от пристального взгляда Роана Эльтеннэ даже икнул. — Ты уже забыл, как твой брат орал, когда тебя похитили? Тебе напомнить пару его крепких фраз? Или, может, то, что мне досталось больше всех?       — Я-я понял… — Эльтеннэ присосался к кружке.       — Не налегай, — посоветовал Гоар. — Оно сначала мягко идёт, а потом в голову как ударит!       — Пф! — Фиона грохнула кружкой по столу, — давай ещё!       — Не бушуй так, всё-таки посуда не твоя, — недовольно протянул Эльтеннэ.       — Ваша Милость, не отдыхаете сами, так другим не мешайте!       — Сама признаёшь меня главным, но при этом не слушаешься! — возмутился Эльтеннэ.       — Да усрался ты мне! — расхохоталась Фиона, и Эльтеннэ недовольно крякнул.       Тарэннэ, чуть не рыдая, тихо вымаливал у Эльтеннэ прощения за пьяную сестру. Как никак, но Эльтеннэ намного выше их по рангу, а Фиона вела себя слишком распущенно, она уже даже начала приставать к Тревору, а тот и рад.       — Я проведаю отца, — Гоар, как бы невзначай задев локоть Эльтеннэ рукой, поднялся с места. — Я ненадолго.       — Хорошо, сынок, — Сайка оглянулась на сына, взяла с печи пару тарелок с едой, — отнеси, может, поест немного.       Гоар, согласно кивнув, исчез в соседней комнате. Он прошёл к кровати, поглядел на недовольного отца и, мысленно взмолившись, поставил тарелки с супом и хлебом на стоящую рядом лавочку.       — Эльтеннэ, — Сайка, присев рядом на место Гоара, подлила эльфу настойки.       — Спасибо… — Эльтеннэ с лёгким подозрением покосился на женщину.       — Я знаю, ты и так нам вон сколько подарков привёз…       — Это извинения…       — Глупости какие, — женщина махнула рукой. — Раз уж так, уважь меня как хозяюшку, спой что-нибудь? Только что-то на нашем, на человеческом. Такое же душевное, как утром спел.       Эльтеннэ сначала удивился, а потом задумался, вспоминая, какие ещё он песни слышал. На своём он конечно же спел бы что угодно, но всё же желание Сайки нужно уважать. Родное всегда ближе. Фиона, которая выпила уже третью кружку настойки, начала гоготать, что Его Милость отупел и забыл всё напрочь. Эльтеннэ, не стесняясь в выражениях, послал её далеко и надолго, естественно на своём языке, чтобы не услышали Мия и Лея. Зато Тарэннэ чуть с табурета не слетел, а Роан тихо хмыкнул. Оливер, который хоть и учил язык, всё же половину слов не разобрал, несмотря на то, что говорил Эльтеннэ чётко. Фиона от возмущения даже покраснела и запустила в него кружкой, но тут же спохватилась, что пить-то теперь не из чего. Тревор вцепился в воительницу, чтобы та не подралась с Эльтеннэ, шепча ей на ушко всё подряд, только чтобы отвлечь.       — Так… — протянул Эльтеннэ, откашлявшись. — Не знаю, подойдёт ли она, но чем-то утреннюю напоминает.              Над землёю в небесах       Ветер рвёт мои глаза,       Но в падение не могу с ним совладать.       Нет сил в моих словах,       Сердце сковывает страх,       Страх и боль, но от судьбы не убежать.              Между небом и землёй,       Между жизнью и судьбой       Будет вечно длиться бой,       Но он не мой.              Вижу горы под собой,       Слышу птиц над головой,       Очень жаль, что не умею я летать.       Между небом и землёй       Я мечтаю крикнуть: «стой!»,       Но ведь я ещё не всё успел сказать.              Между небом и землёй,       Между жизнью и судьбой       Будет вечно длиться бой,       Но он не мой.              Невозможно запретить,       Бой часов остановить,       При борьбе за право жить, готов убить.                     — И что же ты к нему испытываешь?       — Не знаю, — Гоар устало потёр лицо руками, отзвуки голоса Эльтеннэ всё ещё набатом били в голове, путая мысли и мешая сосредоточиться.       — Отвратительно, — Горвар нахмурился сильнее.       — Твоё поведение отвратительно, отец. Я думал, ты умеешь быть благодарным, — Гоар поднялся на ноги. — Получается, мы с мамой зря так радовались, когда Амина тебя исцелила? Тарэннэ, несмотря на твоё оскорбление, тоже помог. — Покачав головой, Гоар вышел из комнаты. — Так, и что у нас тут? — Гоар озадаченно оглядел кухню.       — Кажется, — Сайка прижала ко рту руку, — я немного всех напоила.       — Да уж, — рассмеялся Эльтеннэ, который внял совету Гоара и больше одной кружки пить не стал, но даже с учётом этого, в его голове стоял приятный туман.       — Ты не сиди, помогай растащить этих пьяных по комнатам, — проворчал Гоар, подходя к столу.       — Оливера трогать не советую, — предостерегающе сказал Эльтеннэ.       — Это ещё почему? Как он в таком состоянии до комнаты дойдёт?       — Просто Роан тебе голову с маху оторвёт. Лучше его за плечо потряси.       Гоар, тихо ворча, осторожно протянул к посапывающему Роану руку, потыкал в плечо, и, когда тот медленно открыл один глаз, напомнил про «спать». Роан согласно кивнул, поднялся с места, подхватил Оливера и утопал в указанном направлении. Тарэннэ, который с алкоголем вообще не был знаком, «поплыл» уже после половины первой кружки. Не менее трезвый Трэнн успевал что-то шептать ему на ухо. Самыми трудными на подъём оказались Тревор и Фиона, у этой парочки не то что до секса не дойдёт, они уже даже до спальни доползти были не в состоянии.       — Спокойной ночи, — Сайка, расцеловав сына и Эльтеннэ, ушла к себе.       — Сегодня был бесконечно долгий день, — Гоар поплёлся на выход. — Тебе нужно особое приглашение? Или решил со всеми в комнате лечь?       Эльтеннэ, подпрыгнув на месте, рванул следом. На чердаке после лёгкой уборки прибавилось свободного места. Гоар снова лёг на пол, уступив кровать Эльтеннэ, чем вызвал его недовольство. Он с тоской посматривал на Гоара, периодически так вздыхая, что у того закончилось терпение.       — Иди ко мне и перестань так вздыхать! — Гоар хлопнул по подстилке рукой.       Эльтеннэ стрелой слетел с кровати и с довольным лицом завалился Гоару под бок, положив голову на плечо.       — И что мне с тобой делать? — проворчал Гоар, вспоминая вопрос отца.       — Спокойной ночи! — вместо ответа сказал Эльтеннэ. Он чуть приподнялся, смачно чмокнув Гоара в щёку, и, развернувшись спиной, прижался к его боку, обняв руку и прижав голову к лежанке, чтобы за ночь не отдавить тому плечо.       — И тебе, — тихо отозвался Гоар, устало закрывая глаза.