Что видишь ты?

             Руки Диэнна несильно сжимали голову Роаннэ, которому происходящее с каждым днём нравилось всё меньше. Как и самому Диэнну. Чем больше они восстанавливали и исцеляли «предателя», тем больше становилось понятно, что Роаннэ – чья-то пешка и не ведал, что творил. Но больше всего Диэнна волновало не это. Он был уверен, что бы ни случилось – все Эльетнэн разберутся с проблемой, поодиночке или все вместе – не важно. Но сейчас у него появилось ощущение, что Эльерэнн ускользает из его рук. И уже навсегда. Ему хотелось бросить всё и закатить истерику. Чего он ни разу в жизни не делал, всегда оставаясь спокойным, невозмутимым, с лёгкой улыбкой на губах. Точно застывшая маска. Многие ненавидели его за эту непоколебимость, за умение держать себя достойно в любой ситуации. В совершенно любой. Он прекрасно знал, что Эльерэнн, отказавшись от него, менял партнёров одного за другим. Но как Диэнн ни старался, злиться на него за это не мог. Но сейчас…       Роаннэ видел замешательство на лице жреца. И он испытывал примерно то же самое. Для него хотя бы стало относительно понятно, из-за чего он был так одержим этим семейством. Кто бы мог подумать, что такой сильный гнев возник из-за такой мелочи. В голове всплыла картинка его стычки с Эльтеннэ близ Орлов. Отчаяние в глазах младшенького. Идущий волнами страх. Плотно сомкнутые губы. А в конце стальная решимость. Никто и никогда из их рода не отступал. Как, в принципе, и сам Роаннэ. Однако то, что было тогда, сейчас не имело никакого значения. Как бы Роаннэ ни старался, он ничего не испытывал. Одно сплошное безразличие. Внутри, как и тогда, была пустота. Ему самому иной раз казалось, что он родился бессердечным, ничего не испытывающим и не способным чувствовать. Ему было всё не интересно. С сознательного возраста он испытывал усталость, его одолевала скука. Даже младший брат не смог его развлечь хоть немного. Не смог и Эльерэнн.       — Боишься? — тихо спросил Роаннэ.       Ходящая из стороны в сторону от нетерпения Амина замерла. Хоть Роаннэ обращался и не к ней, но всё же она имела право слышать, о чём он говорит, ведь обычно он старался отмалчиваться. За последние восемь дней Диэнну удалось продвинуться на удивление глубоко в его воспоминания, но он так уставал после исцеления, что не находил в себе сил на общение даже с Эльерэнном, что уж о других говорить. Все эти дни Амина находилась как на иголках. Брат заваливал её тысячами вопросов, на которые она не знала ответы, а в итоге Эльерэнн срывался и напивался. И этому Амина была удивлена, ведь обычно старший брат держал себя в руках. И тут она соглашалась с Диэнном в том, что тот просто устал и выдохся.       — Разве у меня есть повод? — Диэнн мягко улыбнулся, хотя его глаза ничего не выражали.       — То, что было в прошлом, там и осталось, — прошептал Роаннэ. — Во мне ничего нет.       — Это ещё не известно, — сказал Диэнн, и в его взгляде появилась сталь.       — Не хочу больше ничего вспоминать, — Роаннэ резко дёрнул головой в сторону, вырываясь из хватки Диэнна, — лучше бы я продолжал оставаться в неведении. Просто убейте меня, и покончим с этим. Наверняка после моих сомнительных достижений все желают мне смерти.       — Даже если мы убьём тебя, — сказала Амина, — тот, кто сделал это с тобой, останется в живых, и мало ли чего он снова выдумает. Ты должен нам помочь найти его.       — Твоя самая большая ошибка, Роаннэ, в том, что ты не попытался ни в чём разобраться, — Диэнн сделал несколько шагов назад и скрестил руки на груди.       — Возможно, — Роаннэ пожал плечами. — Но знаешь, что ещё интересно? Я ничего не чувствую. За то, что сделал. Ни вины за убийство Нарэласа и Ниара. За то, что оставил своих бойцов на смерть. За то, что предал. Вообще плевать на всё это.       — Убийство Ниара? — Диэнн удивлённо округлил глаза. — Но я не видел этого в твоих воспоминаниях.       — Зато я вспомнил. Я не сам стал «мстящим духом». Мне кто-то помог. Всё это время я мстил не тому, кто убил меня, а Эльерэнну, за его предательство. Всё, что я чувствовал к нему — ненависть. Но, что самое странное, я ничего к нему не испытывал, считая своей послушной игрушкой. Куклой для развлечения. Я желал сжать свои пальцы на его тогда ещё тонкой шейке, чтобы услышать, как хрустят ломаемые позвонки. Я тогда уже был одержим этим. Неудивительно, что не смог сопротивляться заклинанию. В любом случае — я уже не жилец.       Диэнн сделал ещё пару шагов назад и, развернувшись, направился на выход. Ему до дрожи в коленях не хотелось ничего рассказывать Эльерэнну, но он не имел права молчать. Если тот узнает всё от Амины, будет злиться на него, а Диэнн не мог позволить этому случиться. Он на мгновение замер перед дверью в комнату Эльерэнна, мысленно поблагодарил Амину, что она не пошла за ним, и толкнул дверь. Эльерэнн сидел на небольшом мягком диванчике, уставившись в одну точку и думая о чём-то своём. Он перевёл взгляд на Диэнна, и его брови вопросительно изогнулись.       — Скажи, — Диэнн прошёл к нему и не дожидаясь приглашения присел рядом, — что ты помнишь о Роаннэ?       — Мне не нравится дрожь в твоём голосе, — Эльерэнн нахмурился.       — Пожалуйста, просто ответь, — Диэнн попытался улыбнуться, но губы лишь искривились в жалком подобии улыбки.       — Я помню, как он ко мне странно приставал. Мне тогда от силы лет сто было, — Эльерэнн пожал плечами, схватил Диэнна за руки и потянул на себя, заставив сесть к себе на колено. — Я не понимал, что ему от меня нужно, не понимал, что он хотел и к чему стремился. Помню лишь холод его глаз. Его тихий, наполненный льдом голос, оскорбления, за которые я сослал его к стене. Он не проклинал меня, не пытался объяснить хоть что-то, а я сделал то, что пришло мне в голову в тот момент. А почему ты спрашиваешь?       — Я не был уверен, не хотел поднимать панику, пока не буду убеждён, что прав, — Диэнн начал нервно заламывать пальцы, — но, Эльерэнн, память стёрли не только Роаннэ, но и тебе.       — Что? — Эльерэнн усмехнулся, — мою защиту не так-то легко пробить!       — Возможно, поэтому из тебя марионетку и не сделали и перекинулись на Роаннэ, считая, что тот сделает всё, что нужно. Что раз он близок с тобой, то можно будет действовать через него, но, видимо, они не учли, что и на тебя заклинание повлияло. — Диэнн нервно закусил губу, а Эльерэнн, ничего не понимая, смотрел на него с недоумением. — Он возвращался более семидесяти раз! Даже если мы с Аминой распилим его тело на части, мы ничего не узнаем. Это не его тело, магия накладывалась не на него. Мы ничего не узнаем! — Диэнн подскочил на ноги и начал метаться из стороны в сторону, его сердце зашлось в бешеном ритме, дыхание стало прерывистым. Медленно, но верно им начал овладевать страх.       Эльерэнн был, мягко говоря, удивлён. Он первый раз в своей жизни видел Диэнна в такой панике. Но чего конкретно тот боялся, было трудно понять. Эльерэнн медленно поднялся с дивана, за руку перехватил Диэнна и, дёрнув на себя, крепко сжал за талию, немного приподнял и, отойдя к кровати, кинул на неё. Нависнув над ним, Эльерэнн склонился к самому лицу и впился в губы жарким поцелуем, чувствуя, как тот податливо отвечает. Чуть отстранившись, он сжал ворот его одежды и не жалея сил дернул, разрывая одежду и оголяя его торс.       — Ты что удумал?! — прерывисто выдохнул Диэнн, когда Эльерэнн начал покрывать горячими поцелуями его грудь.       — Нарушить правила, — спокойно сказал Эльерэнн и, выпрямившись, начал раздеваться сам. — Ты боишься, и я это прекрасно вижу. Сначала я не понимал, чего именно. Возможно, того, что у вас не получится узнать правду, — на пол упали китель, а следом и рубашка, — или что вы запутаетесь, — звякнула пряжка ремня, — или что всё пойдёт не так, как задумано, что нас в очередной раз обведут вокруг пальца, запутают ещё больше…       — Погоди! — Диэнн попытался отползти, но крепкие руки Эльерэнна, схватив его, подтянули обратно, попутно избавляя от верхней части разорванной одежды и скидывая её на пол.       — Ты боишься, что я оставлю тебя, — Эльерэнн с уверенностью начал стягивать с него штаны. — В прошлый раз у тебя была призрачная надежда, что я наиграюсь, а в итоге всё равно вернусь к тебе. Что, в принципе, и случилось. Я ненавидел себя за то, что делал, как ни пытался, не мог выбросить тебя из головы. Я боялся тебя. Потому что ни у кого так не получалось управлять мной, как у тебя, а ведь ты даже не использовал магию. Сначала я был счастлив. Что нашёлся тот, кто поддерживает меня, несмотря ни на что, но потом я стал думать, что ты преследуешь какую-то свою цель. Корыстную.       — Но это же не так… — прошептал Диэнн, в голосе которого отчётливо послышались нотки обиды. — Я никогда об этом не думал.       — Что я, к сожалению, понял слишком поздно. Я перед тобой даже извиниться не смог.       — Я не просил извинений. Но сейчас прошу, чтобы ты остановился.       — Нет, — Эльерэнн мотнул головой и, склонившись ещё ниже, в самое ухо прошептал: — я оставлю на твоём теле столько отметин, что и не сосчитать! Я не оставлю тебя Диэнн, ни сейчас, ни когда-либо ещё. Я совершил слишком много ошибок. Настало время их исправлять. Помоги мне пройти всё это до конца.                     Шёл снег. Настолько редкий, что снежинки казались одинокими путниками. Взгляд Эльерэнна был прикован к статуе перед ним. Внутри разливалось недовольство. К семье. К ситуации. К самому себе. Ничего не получалось, снова и снова, неудача за неудачей, и, казалось, никто вокруг не собирался его поддерживать. Словно все наплевали на его старания и стремления. На то, что он делает всё, что бы ни сказали, не щадя себя. Жизнь всё больше напоминала ему погоню, словно он, охотник, преследует опасного хищника, который неуловим, дразнит, который слишком умён и хитёр, а охотник, наоборот — туп. Он тихо рыкнул, подскочил на ноги и пнул снег, а затем судорожно втянул носом воздух и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться.       Он уже не первый час прятался в замёрзшем саду-лабиринте, который выучил от начала и до конца. Сад цвёл крупными лилиями, от которых шёл достаточно резкий аромат, и ему он никогда не нравился. Но только здесь он мог побыть наедине с собой, чтобы его не дёргали, а родители в очередной раз не тыкали в него пальцем с гордостью говоря «это наш сын!». Эльерэнн хотел своей жизни, хотел делать то, к чему лежало его сердце, к чему тянулась душа. Но, как первенец и единственный сын, он не имел на это права, он был обязан идти по стопам родителей. Чего он не хотел и отчего постоянно бесился. Наедине с самим собой. Он никогда не показывал свой гнев при эльфах. Держал всё в себе, пока чаша терпения не переполнялась. А потом, снова и снова, прятался в глубине лабиринта, в попытках найти себя. Найти смысл. Найти силы идти дальше.       Присев на каменную лавочку, Эльерэнн упёрся ногами в стоящий перед ним столик и, откинувшись назад, тихо и обреченно всхлипнул. Сил не хватало, чтобы взять себя в руки. Не в его правилах плакать, но больше он не мог. Четыре десятка лет он был послушной игрушкой в руках родителей и будет таким же. Нужно просто найти что-то, на что можно отвлечься. Но всё это потом, а сейчас… Эльерэнн широко открыл рот и что есть силы закричал, вкладывая в крик все свои эмоции, силясь избавиться от самых негативных.       Он мысленно поблагодарил Ледяного Бога, что сад построен вдали от крепости, да и по размерам был не маленький, и его истеричные вопли никто не услышит. Набрав в лёгкие побольше воздуха, снова закричал. А после всё же не сдержался и, спрятав лицо в ладонях, пустил два ручья слёз. Накопилось слишком много. Можно было пойти и взяться за меч, выбрать лучшего бойца и выплеснуть на него всю ярость. Но, во-первых, нельзя было показывать свою слабость, а, во-вторых, ему было запрещено брать в руки оружие: как считали его родители, политику это не нужно, и они и слышать ничего не хотели о том, что Эльерэнн желал стать воином. Что его стезя – это битвы, а не сидение в кабинете под шелест кип документов. Он хотел свободы.       Немного успокоившись, он мутным взглядом стал рассматривать статую танцующей эльфийки, кусты роз, стены с лилиями, большие каменные чаши в углу. Через стенку перед ним был небольшой магический фонтанчик, в котором плескалась вода. А как иначе? Какая вода в такой холод не замёрзла бы. Фонтанчик красивый, в виде цветка, а вокруг небольшие лавочки с вычурными спинками. С левой стороны, так же через стену, располагалось просторное место в беседкой в центре. Эльерэнну оно нравилось. В лабиринте его ещё никому не удавалось найти. Никому, кроме одного-единственного ловкача.       — Скажи, что не нашёл меня… — умоляюще попросил Эльерэнн, снова пряча лицо в ладонях.       — Ты же знаешь, что не могу, — хохотнул Роаннэ. — Будешь распускать нюни, никто тебя всерьёз не будет воспринимать.       — Не хочу, пусть думают, что хотят, я устал… — протянул Эльерэнн.       — Тебе сорок девять лет от роду, а ты уже устал? — Роаннэ расхохотался.       — Ро, прекрати смеяться надо мной! — возмутился Эльерэнн, обиженно надув губы.       — Я бы предложил тебе поговорить с ними, но твои родители не из любителей слушать, — Роаннэ пожал плечами и сел на столик перед Эльерэнном, заставив его убрать с него ноги. — Пошли, если я вернусь без тебя, они поймут, что вру. Не хочу лишний раз получать по голове.       — А я как будто хочу! — огрызнулся Эльерэнн и, скрестив руки на груди, отвернулся.       Усмехнувшись, Роаннэ упёрся ногами в лавочку, пододвинулся на край столика и наклонился вперёд. Протянув руку он сжал подбородок Эльерэнна, заставив повернуться к себе, и их носы соприкоснулись. Эльерэнн заметно смутился, но всё же продолжал смотреть на Роаннэ, который, подавшись ближе, накрыл его губы своими.                     Диэнн нахмурился. С его руки стекал золотистый свет, глаза горели. Он прижал ладонь к торсу Эльерэнна, вливая в него потоки исцеления и руша стены, которые закрывали часть его прошлого. И это прошлое не нравилось Диэнну. Оно не нравилось и Эльерэнну. Ему казалось, что он погружается в самый страшный кошмар, в котором он увязал, как в болоте, из которого было не выбраться.                    Защитная Снежная Стена — преграда, которую не удалось преодолеть ещё ни одному врагу. С чем бы на неё ни приходили, будь то огонь или что-то иное, она выдерживала всё, защищая собой снежных эльфов, а те, в свою очередь, оберегали и её. Горы Снежных Равнин были богаты особым видом железа, алмазами, они манили всех и каждого.       Звон оружия доносился из каждого уголка. Эльерэнн, рыча не хуже зверя, прорывался сквозь толпу, пытаясь достигнуть Снежных Ворот, через которые домой возвращались отряды. Возвращались с людских земель, где на границе не первый день велись бои.       — Роаннэ?! — Эльерэнн рванул с новой силой, расталкивая эльфов и влетая в палатку с ранеными. — Придурок ты безмозглый!       — Оу, как жестоко, Ваша Милость, я же ранен! — весело отозвался Роаннэ и поморщился от боли в боку.       — Я велел тебе не соваться туда! Почему ты ослушался?! — хоть Эльерэнн и пытался говорить спокойно, от Роаннэ не укрылся страх в его глазах.       — Не мог не ослушаться, я же воин! — Роаннэ рассмеялся и тут же ойкнул от боли.       — Вот, это тебе наказание, — Эльерэнн подошёл ближе и сел на лежанку с краю. — Как ты?       — Как видишь, — Роаннэ протянул руку и схватив Эльерэнна за талию резко притянул к себе, — я жив. Что ещё тебе нужно?       — Чтобы в следующей стычке ты не умер!                     Эльерэнн медленно открыл глаза и посмотрел на посапывающего Диэнна. В голове царил полный кавардак. То, что было от него спрятано, постепенно возвращалось, и это вызывало у него омерзение к самому себе. Он и Роаннэ… Эльерэнн бы в голос рассмеялся, но сдержался, не хотелось будить прижавшегося к нему Диэнна. Который тоже видел всё, что он вспомнил. Эльерэнн недовольно скрипнул зубами.       — Поговоришь с ним? — сонно прошептал Диэнн и охнул, когда попытался немного отодвинуться.       — Я был немного не сдержан, — виновато протянул Эльерэнн, помогая ему лечь удобнее.       — Немного? — посмеиваясь, проговорил Диэнн, который, ввиду своей деятельности целителя, не особо-то и был развит физически, а после весьма активной ночи с Эльерэнном все его мышцы разом взвыли от боли. — Это ещё мягко сказано, любовь моя.       — Прости, — Эльерэнн выбрался из-под одеяла, с интересом поглядел на пятна на теле Диэнна, и градус вины начал подниматься выше.       — Я надеюсь, ты понимаешь, что я всё это исцелю, — превозмогая боль, Диэнн перевернулся на живот, подпёр голову рукой, согнул одну ногу в колене и немного выпятил зад.       — А я надеюсь, что ты понимаешь, что снова меня соблазняешь, — протянул Эльерэнн, не переставая разглядывать его.       — Накрой меня одеялом и иди, куда шёл! – Диэнн, улыбнувшись, немного сморщил носик и опустил голову на подушки.       — Я просто поговорю с ним, — шепнул Эльерэнн, склонившись к лицу Диэнна и нежно целуя в висок.       — Эн, — глаза Диэнна опасно сверкнули, — если оставишь меня во второй раз, клянусь Ледяным Богом, я весь Иней сровняю со снегом.       — Уже не посмею, — Эльерэнн невесело рассмеялся и спрыгнул с кровати, — слишком сильно я теперь зависим от тебя. Я. Без. Тебя. Не. Смогу. — он поклонился и, отойдя от кровати, принялся быстро одеваться.       Как Эльерэнн ни ломал голову, но не мог придумать, с чего начать разговор. Только понадеялся, что слова сами придут, когда он его увидит. Просто слова… А не желание оторвать тому голову. Он до сих пор пытался разобраться в воспоминаниях, уловить то самое, первое, когда он сошёлся с Роаннэ. Когда между ними всё это закрутилось. Когда тот украл его первый поцелуй. А вот когда он впервые овладел им, это прекрасно вспомнилось. Эльерэнн сжал кулаки, силясь унять гнев. Причём к самому себе. За проявленную глупость и невнимание. За откровенную наивность и слепую влюблённость.       Отношения с родителями у него всегда были натянутыми. Повзрослев, он думал, что стал понимать, почему же они себя так вели, но чем больше вопросов он задавал самому себе, тем больше их рождалось, но при этом он слишком редко находил на них ответы. Он думал, ситуация изменится с появлением младшей сестры, но он ещё никогда так не ошибался. Мать и отец были недовольны ей, хотя Амина постигала всё быстро и чётко, вот только их она практически и не слушалась. А все шишки валились на него. И совсем всё плохо стало с появлением и взрослением Эльтеннэ. Эльерэнн застонал в голос, вспоминая, насколько непослушным и неуправляемым был и остаётся младший брат. Он осознавал в полной мере, что просто завидует ему. Сколько бы Эльтеннэ ни наказывали и шлёпали, ни лишали сладкого или того, что ему нравилось, он оставался таким же. И остаётся. Эльерэнн начал задаваться вопросом: всё ли хорошо с этим хулиганом, от которого ни слуху, ни духу уже полтора месяца?       Витая в раздумьях и воспоминаниях, Эльерэнн незаметно дошёл до кабинета Амины, которая спала, развалившись на широкой тафте. Луунрааль, широко зевая, лениво перебирала какие-то бумажки. Она поднялась с места, отдала честь и присела, только когда Эльерэнн махнул рукой. Он спустился по лестнице вниз, не тормозя прошёл в зал и замер в паре шагов от рассматривающего его Роаннэ.       — Кто бы мог подумать, что мы с тобой когда-то были вместе, — Роаннэ расхохотался. — Весело же я жил, однако.       — Если быть честным, — отозвался Эльерэнн, — ты мной воспользовался.       — А, любовь, — Роаннэ фыркнул. — С тобой было забавно, но не более. Ты так смешно грозился рассказать о моём плохом поведении моему брату. С которым, кстати, я никогда не ладил.       — Что странно, — Эльерэнн скрестил руки на груди, внимательно разглядывая Роаннэ. — А ведь я правда тебя любил. Ты мне помогал. Хотя, вернее будет сказать, делал вид, что помогал. Но тогда я ничего не замечал. Жил грёзами. Мечтал о несбыточном. Думал, что особенный. Но чем больше я всматриваюсь в твои глаза сейчас, тем яснее понимаю, что они были такими всегда. Ты не любил. И сейчас я говорю далеко не о себе. Никого и никогда… Если бы не случилось, то что случилось, ты бы продолжал меня использовать?       — Безусловно, — Роаннэ пожал плечами. — При условии, что это было бы так же весело.       — Не знаю, — задумчиво протянул Эльерэнн, — то ли пожалеть тебя, то ли посмеяться.       — А знаешь, что мне хорошо запомнилось? Ну, кроме того, что ты часто ревел и возмущался, как мир к тебе несправедлив. — Роаннэ хохотнул с издёвкой, и Эльерэнн закатил глаза. — Трепет твоего тела. Громкий стон. Особенно когда ты кричал моё имя, сминая простыни пальцами или царапая мои плечи своими ровно подстриженными ноготками. Меня всегда удивляло, сколько бы мы этим не занимались, ты всегда был таким узким. А ещё пылким. Тебе всегда было мало.       — А ты кончал раньше времени, — Эльерэнн подпер голову ладонью, оперевшись локтем о вторую, прижатую к животу. — Ты серьёзно думал, что меня это сейчас как-то заденет? — он посмотрел на бывшего любовника, а на его лице отразилась вселенская усталость и жалость к существу перед ним. — Возможно, тогда я и тёк от желания к тебе, но сейчас ты ничего, кроме жалости, не вызываешь. Тебе самому не противно от своего поведения? Может, вспомним старое? Назвать тебя Ро?       — Ты возмужал, — протянул Роаннэ, перестав смеяться. — Вырастил клыки и когти. На тебя Диэнн так подействовал?       — С ним я познакомился гораздо позднее. Честно признаться, он меня поначалу жутко пугал своим умением «читать мысли». Но узнав его поближе, я понял, насколько он прекрасен.       — А потом, проведя с ним несколько ночей, кинул? Как мило, — Роаннэ коротко хохотнул.       — Потому что был дураком, — Эльерэнн сделал шаг вперёд. — Но я пришёл говорить не обо мне и моих отношениях с ним. И даже не о наших с тобой отношениях. Я вообще не до конца понял, зачем пришёл. Смотрю на тебя и ничего не чувствую, кроме жалости.       — Засунь свою жалость себе в задницу, Рэн! — прорычал Роаннэ.       — О-о… — Эльерэнн приподнял левую бровь. — Кажется, я нашёл, чем тебя взбесить. Или ты настолько сильно скучаешь по моей заднице? Не думаю. От тебя ничего не осталось. Ты был пустышкой изначально.       — Поплачь ещё, как раньше делал, — фыркнул Роаннэ.       — Если захочу, обязательно уткнусь лицом в колени Диэнна и поплачу. А сейчас мне интересен ты. Зачем я тебе был нужен? Тогда у меня власти не было, и не факт, что я бы получил её. И давай без твоей игры в «с тобой было забавно». Зачем?       — Не помню, — Роаннэ поморщился.       — Маленький, бедный, несчастный Ро, — прошептал Эльерэнн, и тот зыркнул на него со злостью, — ты так запутался в собственной лжи, что не видишь, где её конец. — Он подошёл ближе и, схватив Роаннэ за волосы, заставил держать голову более ровно, — или ты думал, что я совсем тупой пацан и ничего не вижу? Я тогда уже понял, что ты лживая мразь, просто ввиду некоторых обстоятельств закрывал на это глаза. Я наивно надеялся, что ты просто пытаешься меня от чего-то уберечь. Скажи честно, ты и правда, даже вспомнив, не сожалеешь о том, что сделал?       — Ничуть. Мне просто надоело. Я жаждал большего! — прошипел Роаннэ.       — Мой никчёмный Ро, — Эльерэнн сжал его щёки обеими руками, — я всегда держал тебя вот так, ты считал это по-детски смешным. Ребёнок из твоих воспоминаний – это я. Ты это ещё не до конца понял. За то, что ты сделал, — он наклонился ниже, прижавшись своей щекой к его, — я попрошу Амину, чтобы она тебя на куски порезала, если потребуется. Мы вытащим из твоего тела всё, что нам нужно. Знаешь, что я сделаю с твоим духом? — Эльерэнн отошёл на несколько шагов назад, — запру его в сосуде и поставлю в Храме.       — Ты не посмеешь! — взревел Роаннэ, которого не прельщала идея томится в бутылке и пялится на облик Ледяного Бога.       — Как будто я спрошу, чего ты хочешь. — Эльерэнн рассмеялся. — Спасибо, что помог мне когда-то обрести себя. И будь ты проклят за то, что сделал с теми, кто тебе доверял.       — Эльерэнн! — завопил Роаннэ вслед медленно уходящему Эльерэнну. — Сосуд меня не сдержит! Я доберусь до тебя и всей твоей семейки!       Хмыкнув, Эльерэнн помахал рукой на прощание и поднялся по лестнице. В кабинете произошли незначительные перемены: теперь Луунрааль храпела на тафте, а Амина корпела над бумажки. Когда брат показался в комнате, она подскочила с места так резво, что опрокинула стул. Эльерэнн махнул рукой и побрёл к себе. Диэнн, хоть и не спал, но с постели подниматься не спешил. Он покосился на молчащего Эльерэнна, который, хитро прищурившись, начал раздеваться. Диэнн даже и не думал сопротивляться, когда Эльерэнну взбрело в голову нарушить правило ещё раз, однако на этот раз было немного сложнее из-за ноющих мышц, но Эльерэнн показал себя с более сдержанной стороны…                     — Хотел бы, чтобы это не заканчивалось, — протянул Эльерэнн, утыкаясь носом во влажный от пота бок Роаннэ.       — Ничто не вечно, Ваша Милость, — усмехнулся тот и потянулся всем телом.       — Не называй меня так, просил же.       — Как скажешь.       — Ты никогда не говорил, что чувствуешь ко мне. Ро, ты любишь меня?