Общипанными крыльями к небу

Очень добрые лица людей, которые весело провожают Минато и Кушину, ведших Наруто в Академию на выпускной. Мелкий Намикадзе был счастлив и утверждал, что после желает пойти на вечеринку в квартал Учиха. По другую сторону столь же приветливые лица здоровались с главными женихами в Конохе: Итачи и Шисуи, которые, вежливо улыбаясь, вели Саске на выпускной экзамен. Мелкий был счастлив и от счастья краснел, глядя огромными черными глазами на любимого брата. Невдалеке от ворот шла процессия страны Ветра: серьезный мальчик с добрыми, но грустными глазами, его веселый брат и красивая сестра-блондинка. За ними шли мужчина и женщина, любящими глазами смотревшая на младшего сына. Гаара обернулся, посмотрел на мать, покраснел с непроницаемым лицом и снова отвернулся. По левую сторону от Главной улицы шли двое: девушка с русыми волосами и юноша из клана Учиха, улыбающийся так широко, словно никогда не знал горя. А все потому что сегодня Рин наконец-то сказала Обито, что выйдет за него. Внезапно он остановился и, подхватив девушку на руки, громко воскликнул: — Я так люблю тебя, Рин! — Пусти-пусти меня! — смеялась уже и сама Нохара. — Дурашка! — Зато я твой дурашка!.. Возле самой Академии стояли трое взрослых шиноби, двое из которых ругались в пух и прах. Третий стоял рядом и скучающе зевал, искренне делая вид сочувствующего. — Козел! — Дура! Прервали они свой спор, отвернувшись друг от друга, тяжело дыша. — Заканчивали бы вы ерундой страдать и поженились бы лучше, — скептично заметил им Орочимару. — А сам-то?! — рявкнули Джирайя и Цунаде. — А я не страдаю от отсутствия регистрации своего брака, — пожал плечами ученый. К ним подошла шиноби, с лукавым прищуром посмотрев на Змеиного Саннина. — Доброго утра, Анко-чан, — тут же улыбнулся Джирайя. — Как у тебя… — Зубы выбью, — прервал его Орочимару. — Анко, что-то случилось? — Каса погрызла свиток с твоей техникой, которую ты расписывал неделю. С ней остался дома Кенши, и он сказал, что исправит все. — Если мой сын сказал, что исправит, значит так и будет, — философски изрек Орочимару, тряхнув длинными волосами. — Я тут кое-что хотела попробовать, — косясь на его волосы, сказала Анко и выразительно выгнула брови, растягивая губы в улыбке. — Ну если хочешь, — серьезно поддался на провокацию Орочимару и ушел вслед за женой. Цунаде и Джирайя хором закатили глаза, цокнув. На террасе дома клана Сенджу сидели за столом двое старичков, дряхлых, словно два трухлявых пенька, но все еще крепких духом. Зубов они давно лишились, так что поливали оскорблениями друг друга беззубыми ртами, да иногда силы хватало поднять друг на друга клюку. — Итить тебя, Дара, — брякнул на стол оставшиеся доминошки Хаширама. — Рыба опять. — Хе-хе, — хрипло рассмеялся Учиха, закашлявшись, и с ворчанием принялся натягивать на плечи сползший плед. Тут же к нему подскочила Микото, чья очередь была ухаживать за почетными старичками, и осторожно с любовью поправила ему накидку. — А шо там, Ми-чан, не проснулся ли брат? — трясущейся рукой пытаясь достать до стакана с водой, спросил Сенджу. Вообще-то хватка у старичков была прежней, да только нравилось им, когда за ними ухаживали красивые женщины. Микото поспешно подала ему стакан, напоив его. — Нет, Тобирама-сама еще не проснулся, как и Изуна-сама, — с улыбкой проговорила Учиха. — Пхе, — седой, словно посеребренный луной, Мадара с хитрым блеском в глазах переглянулся с другом. — А сходи-ка, дочка, принеси нам саке. — Нет, не принесу, — улыбнулась Микото, ставя стакан на стол. — Цунаде строго-настрого наказала не давать вам саке. Или вы забыли, как разбуянились в последний раз? — Та шо это за буйство-то, — ворчливо заметил Хаширама, — всего-то пара домов, да недозванный до конца Сусаноо, — хрипло рассмеялся. — А сам-то? — нахмурил и так нависающие карнизом брови Мадара. — Хотел сделать древесного клона, а сам тумбочку починил. — Ить, хороши шиноби, — качнул головой Сенджу, и оба хрипло рассмеялись, так заливисто и заразно, что Микото сама едва сдержалась от улыбки. Я вместе с Какаши сидела на вершине скалы, где были лица Хокаге (вторым был Мадара, кстати), и смотрела на обновленный мир. — Что ж, должен признать: богиня из тебя вышла отличная. Хатаке был единственным, кто все помнил и все знал, — это была его награда за помощь в обновлении. А еще я ему рассказала, как должно было быть, не будь тут меня. — И все это гораздо лучше, чем любой «Глаз луны», — добавил он. Маску он не носил, да и оба глаза были при нем. И при переписывании истории мы едва не поругались, когда я сказала, что хочу, чтобы у него были родители. В итоге он сдался. — Но не слишком ли высока цена за все это? — Какаши посмотрел на меня. Раз богиня, значит, богиня. Никаких дел с людьми иметь не могу. И лишь один день в году отделила специально для себя любимой: выпускной вечер в Академии. Чтобы никто не обратил внимания на лишнего человека в деревне. Тогда я становлюсь обыкновенной бабой и живу целые сутки в доме Какаши. — Двести лет жизни для всех людей, мирное сосуществование всех людей, отсутствие преступности, совершенные технологии. И самое главное: никаких Хвостатых. По-моему, моя цена слишком низка для этого, — фыркнула я. — Я не смогу прийти домой еще очень долгое время. — Сможешь. У тебя впереди целая вечность. — Ты все-таки опять схитрила, когда переписывала, — вздохнул Хатаке. — Ну тогда иначе я бы заставила тебя жениться на какой-нибудь левой бабе, и потом приходила бы как по расписанию сюда, чтобы поглазеть на твоих сыновей. — И долго будет длиться этот покой? — глянул в небо мужчина. — До тех пор, пока я в силах управлять им, — пожала плечами я. Какаши фыркнул и, поднявшись, подхватил меня с земли. — У нас осталось меньше суток времени, — сказал он. — Не хочу терять их на пустое. — И то верно, — улыбнулась я, обхватывая его за шею. Вот так. Я просто хотела замуж, а стала богиней мира.