Общипанными крыльями к небу

Какаши, не обратив внимания на Итачи, маячившего в окне, следил за тем, как я одеваюсь, и очень тихо спрашивал, не пойти ли ему со мной. — Пуся моя, там будут суровые мужские разборки, лапочкам делать нечего, — мимолетно чмокнув его в щеку, сказала я. — Вот как, — меланхолично выгнул он брови. — А ты тогда что там забыла. — А я и полудемон, и баба, и Треххвостый, — философски изрекла я. *** Хотелось бы рассказать о супер-пупер-мегаэкшене, состоявшемся на поле брани нецензурной, но, к сожалению… Общение с Какаши и месяц толерантности выбили меня из моей колеи, ёпта. — А в чем суть-то? — летя за Итачи, который лихо двигался по верхушкам сосен, поинтересовалась я. Рост был мой, восьмиметровый. — Хвостатые не хотят объединяться, только некоторые из них откликнулись на зов. — А вы Орыча-то замочили или как? — Нет, он остался в живых. — Я же сказала запечатать его, — закатила я глаза, цокнув. — Ладно. А сейчас-то мы куда направляемся? Порыв ветра помешал ему ответить сразу. — Мы нашли одну пещеру, вход в которую запечатан печатью и требуется сила Треххвостого. — Сдается, кое-кто втирает мне беспалевную дичь, — выгнула я брови. Итачи усмехнулся одними глазами. — Любой Хвостатый подойдет. — Тц, — снова закатила я глаза. — Надеюсь, меня не сплющит до атома, если я шо-то сделаю не так. — Нет, все будет хорошо. — Ненавижу эту фразу. Когда я последний раз ее слышала, Саске сбежал к Орочимару, несколько конохских ребят оказались при смерти, а Сакура вдруг стала на шо-то способной. При упоминании о брате Учиха едва не сорвался вниз. Мне пришлось подхватить его своей ручищей. — Да не боись ты так, — философски глянула в небо. — Представь, что это все происходит в параллельной Вселенной. Вскоре, дней через… три, по-моему, мы прибыли на место. Там нас ожидал Кисаме. А позади него стояли люди в черных халатах с красными блямбами на ткани. Я молча глянула на Итачи, потому что истерику закатить я всегда успею. — Акацуки поняли, к чему приведет поиск всех Хвостатых, — сурово сказал Пейн. Конан рядом с ним была настоящей. Интересное кино. — Так, и в чем суть моего присутствия? — искренне пыталась догнать я. В ответ Какудзу кинул на середину труп, который до этого держал за плечами. Открытые глаза трупа закатились, полуоткрытый рот был скошен вправо. Черные короткие волосы, половина лица — словно жертва криворукого пластического хирурга. Я очень долго всматривалась в Обито. — Мда, — спустя продолжительную паузу глянула я в небо. — Херовый у вас мир. В плане Вселенной. Хуже только моя реальность. — В этой пещере, — кивнул на заваленный камнем вход Пейн, — находится какое-то важное послание для всех жителей планеты. — Да как всегда. Неважного вы обычно не держите. Подошла к камню, который был еще на два метра выше меня, коснулась его рукой. Акацуки с замиранием сердца проследили за тем, как валун растворился от прикосновения. Внутри оказалась довольно просторная пещера, сухая и теплая, словно не имела проходов вглубь, что в принципе так и было. А вот у дальней стеночки был овальный голубой проем в три метра диаметром. Стандартный такой портальчик. — Нам нужно именно это, — кивнул Лидер, и все Акацуки пошли за ним в голубую… ммм… мглу? Пожав плечами и не забыв закатить глаза, я шагнула за ними, согнувшись в три погибели. … Знаете, меня все эти неожиданности начали уже доставать. Мы оказались в каком-то дико странном месте, похожем на вершину холма. Весь импровизированный холм был окружен стеной густейшего тумана, из-за которого не слышалось ни звука. Но главным было не это. В небе вился вихрь черных туч, и из самой середины спускался энергетический столп, касаясь земли и будто впиваясь в вершину холма. — Что это за место? — не в силах оторвать взгляд от увиденного, проговорил Дейдара. Акацуки молчали — они не знали. Я сощурилась, присматриваясь к светящемуся переливами столпу: там едва различимо мелькали какие-то образы. Перешагнув через потрясенных нукенинов, приблизилась к столпу и теперь яснее видела, что где-то на середине его была расплывчатая граница, а за ней вверху я разглядела… свой мир. До границы и вниз — образы полностью соответствовали этому миру. — Косяк, — устало усмехнулась я и дико разоржалась, не в силах сдерживаться. Просто все это дерьмо меня доконало. — Ты чего ржешь? — мрачно спросил Пейн. — Видите эту фигню? — вытирая слезы, спросила я. — Это пуповина мира, как бы, ах-аха-ха-ха-а, это ни звучало. Она соединяет мир того, кто выдумал вас, с вашим миром, потому что, считается, что вы неспособны сами им управлять. — Выдумал нас? — Зачем соединяет? — Мы и сами справляемся с управлением мира! Сердито сказали расстроившиеся Акацуки. — Да, — пожала я плечом. — Проблема в том, что, не вмешайся я, все бы шло по плану. Где вы нашли свиток, кстати? — Он… Неважно, — еще сильнее помрачнел Пейн. — Не суть, — отмахнулась я. — Сейчас я разрублю эту фигню, и вы будете свободны. Если, конечно, нас не отнесет в открытый космос, — весело добавила я. Акацуки мою шутку не оценили. — Что должно было быть по плану? — видя, как я раздумываю, спросил Лидер. — По плану-то? О-о-о… Ну, если кратко, вы все умрете. Сасори — первый. Саске стал бы конченой мразью, уйдя жить к Орочимару. Обито развязал бы Четвертую мировую войну шиноби, в которой погибло бы больше людей, чем в войнах до этого. Да и вообще… Я замолчала, окончательно задумавшись. Акацуки, переминаясь с ноги на ногу, стояли молча. — Рин! — крикнул знакомый голос. Обернувшись, я увидела Какаши. Акацуки как-то осиротело посмотрели на него, и также синхронно отвернулись. — Эй, пуся, я же говорила тебе не ходить сюда, — качнула я головой. — О! ты просто гений, солнышко! — хлопнула я в ладоши, ибо мне в голову пришла гениальная мысль. — Иди сюда, — подхватила его на руки, легко нагнувшись к нему. — Ты в компании преступников разоряешь заповедное место всего мира, — мягко заметил мне Хатаке, скептично покосившись на столп. — Сама с себя в шоке. Подскажи, кстати, как сложить печати для чидори. — Я так понимаю, бесполезно спрашивать, зачем? — Да. Какаши со вздохом продиктовал мне печати, и я, посадив мужа себе на плечо, вызвала чидори и рубанула по столпу. В первый удар он лишь сотрясся, небо загремело, засверкали молнии и содрогнулась земля. Вторым ударом мне удалось повредить поверхность, и оттуда задул ветер такой силы, что меня едва не сдуло, а Какаши мне и вовсе пришлось схватить рукой. Третий удар разрубил столп до половины, и исчезло все: туман, земля и Акацуки. Наедине со столпом остались только мы с Хатаке. С четвертым ударом, который окончательно разрубил столп, вернулся пейзаж. Вокруг нас закрутился торнадо, и воронка опустила мне в руки книгу высотой со взрослого человека. Она была коричневого цвета, и на ней ничего не было написано. Перо было заложено на первой странице, листы перед этим были вырваны, и лишь последняя строчка заканчивала предложение, начатое на одном из исчезнувших листов: «…Акацуки показали богине вход в Храм Мира…». — Ты богиня, — проговорил Какаши, заглядывая в свиток. — Ну ладно, если уж такова воля народа, — пожала я плечами и, взяв в руку перо, записала свою историю…