Чи Янь впился зубами в шею вампира, но инстинктивно не осмелился укусить изо всех сил. Он поворачивал голову то так, то эдак, менял позы, но в итоге оставил на коже принца лишь неглубокий отпечаток зубов и влажный след от слюны.
Он был похож на маленькую собачку, которая машет хвостом, прыгает и кусает ради игры. Вампир не мог сдержаться, приобнял Чи Яня и прошептал вызывающе:
— Ты кусаешь меня? Или целуешь? Дурашка.
Чи Янь разочарованно поджал губы, провел рукой по сильному предплечью вампира и, спускаясь все ниже и ниже, нащупал тонкое запястье, тут же поднес его ко рту и жадно укусил.
Правда запястье оказалось не лучше шеи. Чи Янь снова долго пытался прокусить кожу, но на этот раз не оставил даже следов.
Чи Янь был в еще большей растерянности. Жжение от столкновений кровавого венца и священной силы становилось все сильнее, сознание мутнело с каждой минутой, а неприятные ощущения, от которых невозможно было никуда деться, заставили глаза юноши наполниться слезами. Чи Янь прижал запястье к щеке и отчаянно вдохнул запах принца, пытаясь облегчить дискомфорт в теле.
Он оперся о грудь вампира, обвил руками его шею и посмотрел снизу вверх. Его веки покраснели, а на глазах выступили слезы. Выражение лица Чи Яня было смешано с нетерпением, обидой и мольбой, он был похож на расстроенного ребенка, которому не разрешали то, что он безумно хотел.
Принц Эймер игриво щелкнул его по носу и поцеловал глаза, а затем терпеливо пробормотал:
— Ты так смотришь, словно я тебя чем-то обидел. Сам виноват: пьешь все, что тебе дают.
Очевидно, принц Эймер был немного сбит с толку его поведением, но Чи Яню словно было все равно. Он действовал неосознанно: обнял вампира крепче и хмыкнул, выглядя еще более обиженным.
Принц Эймер ткнул пальцем ему в лоб.
— Не смотри так жалобно. Обещаю, больше не стану поить тебя кровью насильно.
Чи Янь сознательно потерся лбом о его грудь, закрыл глаза и попросил шепотом:
— Эймер, помоги. Пожалуйста, дай немного крови… Я был не прав. С этого момента я буду давать тебе свою кровь, когда пожелаешь, и стану во всем слушаться.
Оттого что слова Чи Яня прозвучали непривычно мягко и чертовски соблазнительно, вампир ощутил волнение, обнял юношу крепче и облизнул клыки. Он не знал наверняка, был ли Чи Янь в сознании или нет. Но если он не понимал, что делает, то почему говорил такие вещи, которые не могли оставить ни одного вампира равнодушным? Но с другой стороны, однажды ночью, под светом этой же лампы, Чи Янь перепутал сон и явь и вел себя еще более несдержанно: прижимался к вампиру, обнимал его, называл «мужем» и просил любви…
Вспомнив об этом, принц Эймер почувствовал, как его желание играть в неприступного тает с каждой секундой.
Он мягко оттолкнул юношу и встал, взял серебряный нож со стола и вернулся обратно. Затем уложил Чи Яня на край кровати, обернул одеялом и порезал свое запястье.
Необычный и приятный запах темной крови вампира тут же наполнил комнату. Принц не успел протянуть руку, как Чи Янь, учуяв аромат, быстро выполз из теплого одеяла, встал перед ним на колени и обеими руками жадно схватил запястье.
Он был очень осторожен: сначала аккуратно вытянул язык и слизал струйку крови, затем поднял глаза на вампира и, убедившись, что тот не против, припал губами к кровоточащей ране.
Пока Чи Янь яростно сосал кровь, принц вампиров взял одеяло, накрыл его плечи, помог прилечь и ласково пригладил непослушные волосы на его затылке.
Чи Янь пил кровь, пока не заснул, но даже после этого отказывался отпускать руку. Вампир попытался аккуратно освободиться, но это было бесполезно: смутно понимая сквозь сон, что заветное запястье с вкусной кровью желают забрать, Чи Янь недовольно нахмурился, запротестовал и сжал его еще сильнее. Поэтому принцу Эймеру не осталось ничего другого, кроме как смириться, лечь рядом и нежно обнять юношу под одеялом.
Я никуда не денусь, не переживай.
Утром следующего дня, как только вампир проснулся, он первым делом изучил состояние тела Чи Яня и вскоре убедился, что священные силы были полностью уничтожены кровавым венцом. Задумавшись на мгновение, он медленно вытащил онемевшую руку, перевернулся и вынул из ящика прикроватной тумбы черную лету, которой сразу завязал глаза Чи Яня. Кто знает, когда он проснется — лучше перестраховаться.
Неужели ему придется продолжать врать? А как иначе? Нехорошо днем объявлять о прелюбодеянии… Вампир облизнулся, осознавая скрытый смысл этих четырех коротких слов. Во всяком случае, днем он был Е Инчжи, а ночью — вампиром [1]… Пусть пока все так и остается.
(П/п: немного сложно, позвольте объясню. Автор употребляет «白日宣淫» — дословно: объявить днем о прелюбодеянии/супружеской измене; образно: совершать днем половой акт с любовником. Это старая идиома о том, что днем спать с наложницами неприлично: то, что должно происходить ночью, должно быть только ночью. Здесь автор проводит параллель между Е Инчжи и принцем Эймером, говоря, что Чи Янь изменяет мужу. Принц Эймер, зная, что муж и любовник Чи Яня одно и то же лицо, просто хихикает в сторонке, не желая раскрывать эту тайну и надеясь и дальше продолжал водить его за нос)
Чи Янь проснулся только около десяти часов утра. Он увидел слабый свет и ничего больше. Казалось, что его глаза были чем-то прикрыты, чем-то очень знакомым. Чи Янь протянул руку и нащупал черную ленту.
В то же мгновение он осознал, что сейчас находится с принцем Эймером, а также вспомнил все то, что произошло прошлой ночью, в том числе то, как обнимал вампира и чуть не плакал, как вел себя, словно маленький ребенок, и просил помочь. Умолял дать крови.
В ту же секунду щеки Чи Яня вспыхнули, он спрятал лицо в ладонях и издал беззвучный крик. Несмотря на то, что он делал с Е Инчжи во сне множество еще более постыдных вещей, никто не видел то, что они делали, и не слышал, о чем они говорили. Во всяком случае, эти сны были просто снами, а здесь — реальность! Чи Янь был готов провалиться сквозь землю.
Когда юноша услышал легкие шаги вампира, его лицо покраснело еще больше. Он сел и с тревогой сжал рукой простынь, опустил голову и мягко сказал принцу, который уже был совсем близко:
— Извини, вчера… Я выпил столько крови.
Он тайно надеялся, что вампир забудет обо всем, что произошло, но, конечно, это было невозможно. Чи Янь мог только сделать вид, что совсем не переживает о случившемся, и притвориться, что все в порядке… Но наверняка вампир совсем не разделяет неловкости Чи Яня. В конце концов, он прожил тысячи лет, он многое повидал и вряд ли мог чему-то удивиться. Скорее всего, ему вообще было все равно…
Принц Эймер молчал, но Чи Янь чувствовал, что взгляд вампира блуждает по его телу. С каждой секундой юноша ощущал себя все более неуверенно и смущенно. Чтобы подавить эти чувства, он встал с кровати и сделал несколько шагов в сторону вампира, затем наклонил голову, обнажая изящную шею с белой кожей и едва различимыми тонкими синими венами. Он ничего не сказал, зная, что принц Эймер и так все прекрасно понимает.
Холодные пальцы вампира нежно коснулись его шеи.
— Я прекрасно помню, что вчера ты обещал давать мне столько крови, сколько я захочу.
Он обнял Чи Яня за талию и притянул ближе. Его острые клыки резко вонзились в теплую человеческую плоть.
Вампир ощутил во рту сладкий вкус теплой крови и обнял любимого человека еще сильнее. Он удовлетворенно закрыл черные глаза. Вдоволь насладившись трапезой, вытащил клыки и довольно вздохнул. Затем зализал рану, намеренно оставив два следа от верхних клыков. Ощутив, как человек в его объятиях дрожит, он улыбнулся и спросил игриво:
— Бедняжка, кажется, теперь ты жалеешь о своих словах.
Чи Янь не хотел отрицать утверждение вампира и провоцировать его, но и признать правоту тоже не мог.
Разве он на самом деле пожалел? Он не знал, как правдиво ответить на этот вопрос даже самому себе…
Так как дерзкое высказывание вампира Чи Янь проигнорировать просто не мог, он поднял голову и напомнил холодно:
— Через два месяца я улетаю домой.
И оставишь меня?
Клыки вампира снова вонзились в шею юноши. Принц Эймер услышал его короткое и болезненное рычание и быстро ослабил натиск, но продолжил пить кровь, крепко сжимая руки на его талии.
На самом деле… Этот человек умеет только лгать, заставляя других ненадолго почувствовать счастье.
***
После обеда принц Эймер попросил Грея отвезти Чи Яня в общежитие. Все это время вампир был непривычно холоден и спокоен, он больше не упоминал о том, что произошло вчера.
Именно такого поведения Чи Янь тайно желал, но получив его, ощутил странную пустоту в груди. На самом деле… он хотел бы, чтобы вампир попросил его остаться, как в предыдущие разы. Чи Янь хотел, чтобы вампир заставил его повторить все то, что он сказал вчера.
Эти странные мысли и желания пугали… Тайные странные чувства, запечатанные в его сердце, внезапно прорвались. И как перекрыть этот неустанный поток, Чи Янь пока не знал.
Он пока не хотел думать об этом и решил отвлечься, поэтому, покинув дом принца Эймера, Чи Янь набрал номер охотника на вампиров. Но Е Инчжи рассказал ему о сопротивлении кровавого венца и священной силы все то же самое, что и принц. А еще он сказал о том, что кровавый венец — частая практика для вампиров, боящихся, что их добыча может сбежать. Узнав об этом, Чи Янь почему-то ощутил разочарование.
***
От двухнедельного отпуска, который планировал Чи Янь, осталось еще целых четыре дня. После того как он вернулся в общежитие, Цзян Тянь пришел его навестить, сначала расспросил о поездке, а затем пригласил на двухдневный серфинг-тур на заливе в соседнем городе.
Честно говоря, несмотря на то, что по пути в отель его поймали вампиры и хотели сделать еще одной жертвой для приношения, и не считая того случая в соборе, когда он выпил святую воду и чудом выжил, его каникулы прошли вполне удачно. Но все же Чи Яню хотелось отправиться в самую обычную, нормальную поездку, чтобы расслабиться и не думать о всяких вампирских штучках. Единственное — он никогда не занимался серфингом… Эх, не важно!
Чи Янь с радостью согласился и вскоре поехал с Цзян Тянем в бухту. Правда, за те два дня он так и не постиг искусство владения доской.
…На южном полушарии постепенно начиналась зима, поэтому дни становились короче и рано темнело. В пять часов вечера они сели на автобус из бухты, который должен был прибыть в Софус примерно в восемь часов. Почти весь их путь пролегал через крутые горы и густые леса, дорога была извилистой и длинной. Но был один непревзойденный плюс — отсутствие пробок. Местные редко ездили здесь, то ли из-за опасной дороги, то ли из-за чего-то еще…
Чи Яня обычно укачивало в транспорте, поэтому он попытался сразу заснуть.
Вскоре он услышал визг тормозов. Испугавшись, что автобус попал в аварию, Чи Янь подскочил с места и мгновенно проснулся.
За окном он увидел темный лес, высокие крутые горы и густой непроходимый туман. Кроме желтого света фар автобуса, которые терялись в белой дымке, снаружи стояла абсолютная темнота.
Чи Янь повернулся к Цзян Тяню и спросил неуверенно:
— Что случилось?
Юноша покачал головой и снял наушники, показывая, что не знает, что происходит.
Чи Янь услышал, как водитель яростно выругался, а одногруппник Чи Яня, который сидел слева от прохода, нервно сглотнул.
Этого парня звали Тони, он был членом университетского серф-клуба. Он часто принимал участие в подобных занятиях по серфингу и много раз бывал в этом городе. Именно он предложил Цзян Тяну приехать сюда.
В этот момент Тони медленно повернулся к ним и испуганно прошептал:
— Все кончено, кажется, мы натолкнулись на легендарную шайку «Налетчиков».
— «Налетчиков»? — озадаченно переспросил Цзян Тян. — Кто это?
— Говорят, что «Налетчики» живут глубоко в горах и не выходят днем. А еще говорят, что они не простые люди… а шайка вампиров.
