Бориска. Папин бродяга, мамин симпатяга

Председатель Никита хоть и был первым каратистом на селе и всеобщим любимцем, все его регалии и почести заканчивались ровно на том моменте, когда он приближался к даче клана Хьюга. Бориска и Варя деда любили, ибо дед часто веселил байками о том, как когда-то с лопатой гонял своего незадачливого зятя по огороду. Христофор Хьюга действительно думал, что его Хаврошечка цвела не для ушастого раздолбая, одержимого демоном-лисом и портвейном. Думал и по сей день. — Внуки! Бориска! Варенька! — обрадовавшись детям, крикнул Христофор, но тут же увидел Никиту. — И ты-ы-ы… Никита нервно сглотнул. — Драсьте, папа. — Какой я тебе папа, ушле… — Но, поймав взгляд огромных глаз внученьки, нехотя смилостивился. — Заходите, гости дорогие, и ты заходи, зятек, вытирай ноги, не натопчи, а то я тебя, паскуду, знаю… Завалившись в богатую хату, в которой достаток клана Хьюга демонстрировали ковры на стенах, дети тут же побежали шарить в конфетнице, а Никита неловко замер рядом с любимым тестем. — Мы тут это… — Как, опять? — ужаснулся Христофор, помня, что именно с этой фразы ему уже дважды сообщали, что он станет дедом. — Да не, — отмахнулся Никита. — У нас… о, Нежный! Единственный адекватный родственник Хавроши, сидел в углу, смотрел сериал, плевал семечки и признаков жизни в целом не подавал. Лишь когда Никита его окликнул, Нежный нехотя оторвал от экрана свои подслеповатые глаза. — О, Никита. Какими судьбами? Что, снова залетели? Никита, сплюнув три раза через левое плечо, уселся в кресло-качалку и принялся рассказывать суть своего визита. Поняв, что это надолго, Нежный поставил сериал на паузу. — Дядь Христофор, может, я чекушку принесу? — Чемодан себе принеси, собирай шмотье и живи уже, наконец, отдельно! Нежный совершенно не обиделся, ведь план по переписи дядиного имущества на себя пока действовал. Сходив на кухню за чекушкой и улыбнувшись давящимися барбарисками племянникам, он вернулся в комнату. — Бориска у нас говорит, что Бьякуган пробудил. Знатоки Бьякугана переглянулись. — Это очень сложное дзюцу, оно требует многочасового смотрения на сварку и закапывание глаз луковым соком, — важно произнес Христофор. — У тебя что, ребенок на сварку смотрел? — Не, просто… — Позор такому отцу, за детями не смотрит, а ну как они там сейчас возьмут спички и к херам сожгут мою усадьбу? Спохватившись, Никита побежал на кухню. Оттащив Бориску от газового баллона и забрав у Вареньки спички, он схватил в охапку обоих и усадил рядом с собой в комнате. — Дед, точно говорю, Бьякуган это был, — горячо заверил Бориска. — Мы тогда избивали классного руководителя… неважно короче, и я увидел. Христофор Хьюга нахмурился. — Вы ребенка крестили? — Нет. — Почему? Никита пристыженно опустил взгляд. «Любимый» тесть валил его с каждым новым словом. Зная, склочную натуру Христофора, председатель был уверен, что как только они уйдут, глава клана Хьюга начнет названивать дочери и вопить, что Никита довел его до сердечного приступа. — Шо делать, папа? — спросил Никита вместо выяснения отношений. — Отвести ребенка к окулисту, — вразумил Христофор. — А для чистоты эксперимента, надо проверить чакру Бориски в бою. Бориска! — А? — отозвался воодушевленный Бориска. — Иди, побори Нежного. Нежный вскинул брови. — А чего меня? — Люблю смотреть, как тебя бьют, племянничек. Поняв, что надо ушатать дядю, Бориска сцепил зубы. Нежный уже пучил глаза, настраивая свой подслеповатый Бьякуган. — Итак, Никита, — наблюдая за тем, как у сарая сцепились в схватке внук и племянник, преспокойно произнес Христофор Хьюга. — Что творится в селе? — В смысле? — наблюдая за тем, как Бориска швырнул в Нежного гнилое яблоко, спросил председатель. — Приходили ко мне вчера шериф и двадцать пять каратистов второго уровня. Искали у меня на огороде ястребов, чтоб им лапки проверить. Вы что там, в сельсовете, совсем ебанулись? — Это миссия по обеспечению государственной безопасности. Глянув на зятя, как на идиота, Христофор тяжко вздохнул. — Господи-Боже, хто ж за него такого голосовал-то? В это время битва Нежный vs Бориска достигла эпичного финала. Отхватив по затылку ведром, Бориска грохнулся в бурьяны, поверженный этой Техникой Мягкого Кулака. — Нет у него Бьякугана, — объявил Нежный. — Иначе бы он смог увидеть мою атаку ведром. — Так-то, — заключил Христофор. — Да был он! — крикнул Бориска. — Отвечаю, был! Но его уже не слушали.

***

— Бориска, — мягко сказал Никита, когда они шли домой. — Не в Бьякугане счастье. Бориска отмахнулся. Но если батю проперло на откровения, то от этого не отвязаться. — Ты всяко гений клана Узумаки, — улыбнулся Никита. — У тебя ж тройка по дробям. Только каратист с особой чакрой может достичь таких результатов. — Правда? — Тю, а то. Бориска даже обрадовался, ощутив отцовскую поддержку, но уже дома получил вероломный удар в спину. — Хавроша! — повесив плащ на крючок, крикнул Никита. — Нет у него Бьякугана! Пиздит он!

***

— Шо, так и сказал? Бориска закивал. Шмаровоз, исполняющий обязанности психоаналитика для друга, покачал головой. — Я, честно говоря, тоже думаю, что ты пиздишь, но я же этого тебе прям в лоб не сказал. — Спасибо, Шмарик, — сухо сказал Бориска. — Ты настоящий друг. Пока Шурик-сенсей был на больничном, его у школяров заменял Игорь Валентинович. Не придумав, как прищучить борзый первый «Б», он спихнул их на попечение Надьки, а потому дети вместо уроков метания кунаев и физкультуры уже третий час осваивали азы хорового пения. Надька как раз смекнула, кто там филонит и не поет. И метнула в Бориску и Шмаровоза ледяной взгляд. — Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливно-о-ой, — мигом нестройно взвыли друзья, закачавшись в разные стороны. — Когда мои друзья со мно-о-ой… Только Надька отвернулась, как Бориска снова зашептал: — В селе что-то происходит. Сначала Макар Ли, потом Шурик-сенсей… люди дичают, а батя в сельсовете ястребов ловит… что мне снег, что мне зной, да-да, Надька-сенсей, я пою, пою. — Политические интриги и заговоры, дезинформация населения, — прижимая к груди буханку «Бородинского», заключил Мстислав шепотом. — Илюх, че там шериф говорит? — Я хз вообще, папа третий день в лесах ночует, ястребов ловит. — Да вы можете не шарудеть там, мы поем вообще-то… — Сара, тихо, попахивает государственным заговором. Надька, швырнув в кучку переговорщиков кусок мела и фломастер, которым дирижировала, скрестила руки на груди. — Все, все, молчим, — насупился Бориска. — То есть поём. Но Надька уже подустала от вечных перешептываний. — Шурика-сенсея довели, завуча довели, петь не хотите. Может вас к трудовику отправить? — НЕТ! — воскликнули дети. — ДАВАЙТЕ! — обрадовались Игнатий и Сарочка. Посчитав, что отправить учеников к Мордатому Учихе на лишние три часа — сродни жестокому обращению с детьми, Надька задумалась. Чем занять детей было решено после обеда. — Общественно-полезные работы, — объявил завуч. — Чтоб приучать вас, спиногрызов, к труду, интеллектуальному и не очень. А то только и знаете, что учителей до цугундера доводить и диктанты списывать. Дети, надо сказать, обрадовались. Задание было лучше математики. Даже смерть была лучше математики для некоторых учеников. — Тэ-экс, — протянул Игорь Валентинович. — Сара, Чоткая, Сулико — идете помогать в ЖЭК, красить канализацию. — А чего в ЖЭК? — нахмурилась Чоткая. — Не обсуждается, — отрезал завуч. — Далее. Макар и Денчик — идете на помогать в столовую. Вас потом накормят и пирожков с собой дадут. — О, а можно я в столовую? — Нет, Чоткая. Макар и Денчик воодушевленно пошли в столовку. — Бориска, Шмаровоз и Мстислав — вы отправляетесь на «Почту России». Илья и Игнатий — в леса, помогать каратистам ловить ястребов. «Опять ястребы», — подумал Бориска, прищурившись. — «Шо-то мутят в сельсовете». — Остальные, — объявил Игорь Валентинович. — Копать картошку на огороды! Каратисты разошлись, но прежде Бориска сгрудил тех, кому доверял больше всех, с целью донести суть придуманной им только что миссии. — Так, пацики и Сарочка, — объявил он. — Смотрите по сторонам, если будет кто дикий, ну там, агрессивный, борзый — зовите меня, я его ушатаю. — Ой, ушатыватель сыскался. — Сара, тихо, твой мужчина не договорил. Треснув под дых «своего мужчину», Сарочка поправила очки. — Илюх, Игнатий, вам отдельное задание, — важно сказал Бориска. — Выясните, что там за кипиш с ястребами. Все, по местам. Шмарик, Славик, го на почту.

***

Бориска был занят обдумыванием политических интриг и защитой села от врага пока неизвестного, но определено опасного. Но работник почты отвлекал от мыслей о великом словами о менее великом: — Мы на почте, — объявил работник. — Сюда приходят письма и посылки. Задача — сортировать. Показываю. И взял в руки большую коробку, в которой что-то опасно звенело и перекатывалось. — Берем коробку. Читаем, что там и кому. Во-о-от, получатель — «Ирэн Яманака». Отправитель — «ЦРУ». Предмет посылки — «Сервиз фарфоровый, на двенадцать персон». Назначение посылки — «Подарок на свадьбу». Берем посылку, — пояснил работник. — И бросаем в сторону посылок. И швырнул коробку с сервизом на другой конец помещения. Остатки сервиза прощально звякнули, когда коробка врезалась в стену и грохнулась вниз, в груду прочих посылок. — Там же сервиз, — скривился Шмаровоз. — Работа такая, — жестко пояснил каратист-почтальон. — Так свадьба тети Иры была тринадцать лет назад, а посылка только… Зыркнув на Бориску недовольным взглядом, работник почты не ответил. — Далее, берем письмо. — Инструктаж продолжился. — Во-о-от, получатель — «Евкакий Хатаке». Отправитель — «Галя, Стеклодув». Откладываем в сторону писем. И так вот продолжаем. Посылки — туда, письма — сюда. — А швырять посылки обязательно? — Естественно. — Огонь, — обрадовался Бориска. День за сортированием почтовых отправлений пролетел незаметно, каратисты даже начали получать удовольствие от работы. Почтальон-инструктор забрал первую сумку с письмами и отправился по маршруту, и когда надзорщик исчез, обсуждения продолжились. — Что-то в селе творится, — в очередной раз повторил Бориска. — Я видел на диком Макаре сиреневую тучу. А в битве с диким Шуриком-сенсеем у меня пробудился Бьякуган. Совпадение? Не думаю. — Бориска, а может ты просто психопат? — Исключено, Шмарик. — Да, Шмарик, исключено, — поддакнул Мстислав. — Он не психопат, он — мое солнце. — Славян, хорош, — смутился Бориска, швырнув чью-то посылку в стену. — Творится шо-то… Творилось действительно. Ведь в ту же секунду с улицы прозвучал сиреной высокий девичий визг. Бориска встрепенулся. — Сара, — узнав любимую по децибелам, заорал он и, с ноги пнув очередную посылку, поспешил на помощь. — Бориска! — Стой, Бориска! Кинувшись следом и прихватив с собой пару писем, Мстислав и Шмаровоз решили кореша в беде не бросать.

***

— Шо-шо-шо? — отыскав Сару по воплям, бросился к ней Бориска. Сарочка вскарабкалась на фонарный столб и тыкала пальцем в погром базарных рядов. — Он совсем дикий, проходил мимо с сумкой, мы ему: «Драстуте», а он как заорет, как треснет Чоткую сумкой, Сулико в люк сбросил, а сам побежал на базар и начал все крушить! — пищала Сарочка. — Мы в милицию хотели, но шерифа нет на месте, он… — Ястребов ловит, — процедил Бориска. «Ясно. Государственный заговор». Как вдруг увидел вдали базарных рядов фиолетовую тучу, которая обвила работника «Почты России» страшной аурой зловещих неприятностей. — Все ясно. Наш враг — «Почта России». — Я давно это говорил, — пожал плечами Шмаровоз. — Взрослые ловят ястребов в лесу, кто как не мы сможем повязать психопата, — воинственно сказал Бориска. — Чоткая — отведи Сулико в поликлинику, пацики — в бой! — А я? — полюбопытствовала Сарочка, спустившись со столба. Бориска томно вздохнул. — А ты дождись меня, Сара. И жестом реального мачо чмокнув Сару прямо в очки, бросился в бой до того, как получил по щам. — Что-то здесь мутят, — вслух подумал Бориска в очередной раз. — Что-то, падлы, мутят.