«Бьякуган!» — возликовал Бориска, и принялся тыкать грязными пальцами в глаз, на мгновение позабыв о спятившем педагоге.
— Бориска! — заорал Мстислав.
Шурик-сенсей, метнув в засмотревшегося в зеркало пацанчика стул, загоготал, аки Сатана. Мастерски увернувшись от запущенной в него луковой сетки и разбив планы Шмаровоза поймать его в «теневую ловушку», классный руководитель вспрыгнул на парту.
Бориска, поймав стул лбом, вылетел в окно. Мстислав, крестясь и ахая о том, что погасло его солнце, решил отомстить (внезапно!).
— Стихия Молнии: Змеиный Гром! — крикнул Мстислав, вытащив из кармана электрошокер.
Получив разряд тока, Шурик-сенсей отшвырнул от себя юного мстителя и бросился за Бориской в выбитое окно.
— А-а! — вопил Бориска, когда Шурик-сенсей решил применить к нему особую технику клана Абураме.
Склонившись над прижатым стулом пареньком, классный руководитель уже злорадно подносил к его волосам вошь.
— Вши клана Абураме, — пророкотал Шурик-сенсей. — Они высосут твою чакру и придется брить тебя налысо, чтоб вывести их.
— А-а-а!!! — заорал не своим голосом Бориска. — Вы че? Вы че? Нельзя мне налысо, меня Сара любить не будет! Шмарик, Хлебушек! Спасайте!
— Ни слова больше! — отозвался Мстислав и, размотав пояс халата, запустил его в классного руководителя. — Скрытые Тенью Руки-Змеи!
Пояс хлопнул учителя по носу и тот, зажмурившись на мгновение, потерял хитрого Бориску из виду. Бориска, едва не ставший жертвой вшей, отполз подальше и бросился к друзьям.
— Ох, пацики, страшно. Аж флэшбеки с Вьетнамом пошли.
Мстислав понимающе закивал.
— Сенсей, что с вами стало? — крикнул Бориска, глядя, как классный руководитель рвет на груди луковую сетку, дабы освободиться из ловушки Шмаровоза.
Шурик-сенсей блеснул взглядом, так и оповещая, что сейчас будут откровения антагониста.
— Вы вообще, уроды малолетние, знаете, какая зарплата у сельского учителя? А? А? Знаете, сколько бюджетники в провинции получают? — прорычал он. — Я за идею работаю, хуй без соли доедаю, а вы кровь с меня пьете. Ремня не видали, поколение пропащее.
— А, я понял, — проговорил главный стратег первого «Б», Шмаровоз. — Это за то, что мы на занавески не сдали.
Вспомнив о деньгах на занавески, Шурик-сенсей взревел и, выдрав из земли какую-то палку, кинулся вслед за учениками.
— Валим! — орал Бориска. — Валим!
Бросившись на улицу, в поисках хоть кого-то, кто мог бы помочь, каратисты чувствовали спиной разъяренное рычание учителя. Наконец, увидев на рынке фигуру Светочки Харуно, радостные дети бросились к ней.
— Тетя Света! — крикнул Бориска. — Тетя Света, там нас Шурик-сенсей убить хочет!!!
— Молодцы, детки, гуляйте, только не курите, — не отрываясь от выбора спелых помидоров, рассеянно протянула Светочка.
Шурик-сенсей приближался, и каратисты снова бросились бежать.
Под ногами клубилась пыль, где-то за забором зловеще кудахтали куры, классный руководитель брызжал слюной, Бориска бежал со всех ног, Мстислав прижимал к себе надгрызенный батон и несся следом, а Шмаровоз, застыв у Дома Культуры, моргнул.
— Мама, — прошептал он, вспомнив, что сегодня его мать на репетиции народного ансамбля «Звонкие Караси». — Мама поможет! Пацики, в ДК!
О мощи каратистки Тамары в селе были наслышаны все. Бориска аж вздрогнул, вспомнив, как эта лютая баба так гаркнула на мужа из-за лишней выпитой рюмашки, что тот заикался весь следующий месяц.
— Каким ты бы-ы-ыл, — завывали женщины в кокошниках так громко, что у Бориски мигом заложило уши. — Таки-и-им аст-а-а-а-а-ался-я-я…
— Мама! — крикнул Шмаровоз, в которого Шурик-сенсей уже швырнул жменю вшей.
Но широкая фигура грудастой Надьки, ответственной за культуру в селе, скрыла его от глаз матери.
— Оре-е-ел степно-о-ой…
— Мама!
— ДА ШО ТЫ РАЗОРАЛСЯ, ШМАРИК, ДАЙ МАТЕРИ МИНУТУ ПОКОЯ, СИЛ УЖЕ НЕТ МОИХ!!! — рявкнула Тамара так, Шмаровоз упал на пол, зажав уши.
Мстислав героически заткнув уши Бориске, выпучил глаза от напряжения на барабанные перепонки, а Шурик-сенсей, оглушенный децибелами разозленной солистки «Звонких Карасей», выбежал из ДК в ужасе. Сила народного искусства оказалась мощнее агрессивного педагога.
— Огонь, — прошептал Бориска. — Это что было? Техника Звуковой Волны?
— Нет, это мать моя, Тамара Ашотовна, — пояснил Шмаровоз.
Тамара Ашотовна спрыгнула со сцены и, стащив с головы кокошник, снова гаркнула:
— Шмарик, что случилось?
— Ничего, — пискнул Шмарик.
— Тьфу ты, — сплюнула на пол Надька. — Девоньки, еще раз сначала!
Хор народных певуний снова выстроился.
— Каким ты бы-ы-ыл, таки-и-им аст-а-а-а-а-ался-я-я…
— Спасибо, тетя Тамара! — крикнул Бориска на прощание и выскочил из Дома Культуры.
Сгрудившись у дверей, чтоб лишний раз не подставляться, каратисты принялись думать.
— Так, господа, что делать? — занервничал Мстислав, которого малость контузил вопль Тамары. — По селу бегает сбрендивший сенсей.
— Моего батю учил сбрендивший сенсей, так ниче, председателем стал.
— Ситуация в корне иная, Бориска, — покачал головой Шмаровоз. — В Шурика-сенсея бес словно…
И округлил глаза.
— В церковь бежать надо, пацики.
— Не-не, к ментам надо, — запротестовал Бориска.
— Точно. Закроют сенсея на пятнадцать суток, и не надо будет ходить в школу!
— Ура!
Возликовав и бросившись к шерифу, хлопцы оглядывались, так и ощущая злой взгляд Шурика-сенсея из каждых кустов. Но шерифа не месте не оказалось.
— Так, план «Б», — заявил Бориска. — Я — в разведуправление. Шмарик, Хлебчик, прикройте.
Шмаровоз тут же достал луковую сетку, а Мстислав сжал электрошокер. План казался прост, но загвоздка нашлась сама собой.
— Дык, кто ж тебя в разведуправление пустит? — вразумил вдруг Мстислав. — Это же секретный объект, там все по пропускам, там охрана как на овощебазе, это вам не хухры-мухры.
— А ты откуда знаешь? — нахмурился бдительный Шмаровоз.
Мстислав чуть было не ляпнул, что Остромысл подослал его украсть из кабинета Ивана Учихи, по возможности, содержимое сейфа, скрытого за портретом Бенедикта Камбербэтча, в котором Иван хранил заначку и компромат на Остромысла, связанный с чем-то ЛГБТ-шным и очень личным.
Но, смолчав, чтоб не привлекать внимания, улыбнулся Шмаровозу.
— Бля, шо делать? — сокрушался Бориска.
И, увидев вдали, на качелях фигурку, что заставляла его сердечко биться чаще, придумал.
***
— Это незаконно!
— Тихо, Сара, дело серьезное.
У ворот разведуправления курили мощные охранники-каратисты, в совершенстве владевшие Техникой Сканвордов. Заметив приближавшихся детей, мужики встрепенулись.
— Стойте, где стоите! Вы приближаетесь к сверхсекретному правительственному объекту! С какой целью вы пересекаете территорию Малоконоховского Разведуправления?
— Я к дяде на работу, — моргнув глазенками, робко пикнула Сарочка.
Охранники переглянулись.
— А этот?
— Консультант «Орифлейм», — ляпнула Сарочка.
— Ясно. Проходите. Бахилы оденьте.
— Наденьте. А одевать будешь больничную робу, когда дядя Ваня ляснет тебя по щам словарем.
Бориска аж слюни пускать начал.
— Сара, ты такая брутальная, я прям тащуся. — И повернулся к охранникам. — А бахилы это чтоб на ноги не выпадали осадки сверхсекретных научных разработок?
— Нет, уборщица только полы вымыла.
— А-а.
Быстренько забежав в единственную в селе высотку (хрущевка — тоже высотка), Бориска и Сарочка побежали вверх по лестнице. Спотыкаясь на мокром полу в скользких бахилах, они вцепились в перила.
— Сара, — прошептал Бориска, все еще окрыленный внезапной брутальностью отличницы. — Для Мстислава я солнце, но для тебя — водопад. А знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что я с тебя теку.
Треснув Бориску промеж глаз, Сарочка побежала вперед. Бориска довольно гоготнул, но, вспомнив о миссии, бросился бежать.
***
— Там Шурик-сенсей это… того… сначала орал, потом стул кинул, потом палкой махал, тип он хуй без соли доедает, потом бежал за нами, чуть не убил, а его тетя Тамара напугала и он убежал! — вопил Бориска на весь кабинет. — Он где-то рядом и он ебанулся вкрай! А шерифа нету, ментов нету, никого нету! А сенсей-то конченный!
— Леночка, чаю, — прослушав половину сказанного Бориской, сказал в телефон Иван Учиха, вальяжно сидя в кресле. — Так… сенсей, говоришь, конченный?
— Да-да-да!
— Евкакий чтоль приехал?
— Нет! — взвыл Бориска. — Шурик-сенсей. Арестуйте его, пока он там нас не порешил!
Иван Учиха оглядел пацанчика взором человека, которому в данный момент создают геморрой.
— Все боеспособные каратисты во главе с шерифом заняты миссией государственной важности по приказу председателя, — пояснил он. — Ловят в лесу ястребов и проверяют им лапки.
— Зачем? — удивилась Сарочка.
Иван тяжело вздохнул.
— Затем, племяша, что папа у тебя… особенный.
— Папа, — просияла Сарочка.
Но Бориске было не до своего крутого тестя.
— Тю, а шо делать? Шурик-сенсей дикий совсем.
Иван, покрутив головой, не придумал ничего лучше, чем объявить переучет и выйти из кабинета. Бориска взял из вазочки с конфетами барбариску и задумался.
— Значит, затащим сами. Шо ж мы, не каратисты шоли?
***
— Да что ж это за дети! — орал Игорь Валентинович. — Хавроша, Тамара, это ж не дети, это ж садюги!
Зыркая на своих чад ледяными очами, мамы кивали. Игорь Валентинович сел за стол и сцепил руки в замок.
— Значит, пока Славик… Славик, где твоя мама, я ж ее вызвал?
— Ее с Задрищенска не отпустили.
— Кто?
— Тоска по Родине и подписка о невыезде.
Завуч цокнул языком и снова повернулся к мамам.
— Пока Славик отвлекал Шурика-сенсея, приманивая его хлебом и майонезом, эти террористы малолетние…
— Ля, а шо мы?
— Бориска, гад, тихо, — шикнула Хавроша.
— … напали на сенсея сзади! — бушевал завуч. — Один луковой сеткой ноги связал.
Тамара залепила сыну подзатыльник.
— А второй кирпичом по голове треснул!
Хавроша ахнула.
— Это хорошо, что Сарочка и Сулико привели шерифа! Отвлекли его из-за ваших бандитов от важной миссии по поимке ястребов! А то бы убили они бедного Шурика.
Шмарик понурил голову. Но Бориска был более дерзким.
— Он нас чуть не убил!
— Гонишь, — гаркнул завуч. — Он же учитель!
— Учитель всегда прав, — напомнила Хавроша.
Бориска заскрежетал зубами. Ему не верили, но он, чувствуя чье-то западло, был уверен, что спас село.
«Ничего», — думал он. — «Ничего. Вы еще вспомните подвиг Бориски Узумаки!».
***
— Мама, я тебе серьезно говорю, он нас чуть не ушатал! — возмущался Бориска.
— Отец придет, ему расскажешь.
— Ой, хрен там плавал, он придет. Он занят, у него ж ястребы…
Как назло, Никита Узумаки уже шарудел в скважине ключом.
«Мне пизда», — подумал Бориска.
И, прежде чем мама кинулась жаловаться, решил огорошить отца новостью:
— Бать, у меня Бьякуган!
— Шо? — аж ключи выронил Никита.
Хавроша ахнула.
— А ну глаза покажи.
И, повертев голову сына под лампочкой, задумалась.
— Нету вроде.
Бориска обиделся.
— Был! Был, сам видел, когда Шурика-сенсея… неважно. Был короче!
Никита покачал головой и, сняв председательский плащ, уселся за стол.
— Вечно у него что-то, Хавроша, — проговорил Никита, которому усердно подливали борща. — То глисты, то Бьякуган.
— А я говорила, крестить его надо было.
Глядя, как батя хрумтит зеленым луком, Бориска чет обиделся. Хавроша, увидев это душевное метание, решила проявить чуткость и об очередном косяке сына Никите не сказала. Вместо этого, подумав хорошенько, заключила:
— Верю, Бориска. Завтра с отцом пойдешь к деду.
— Я не пойду, — отрезал Никита. — Ой, радости мне с тестем любимым сидеть…
— Только отец, глава клана Хьюга, знает, как проявляется Бьякуган!
— Так ты и сходи. У меня дела, мне надо ястребов обыскивать, у них там на лапках может быть…
— Никита, — строго сказала Хавроша.
Никита вздохнул и зачерпнул ложкой борща.
Бориска просиял.
Завтра будет всех бьякуганить.
