Сказка на ночь. Инстинкт сожжения.

— Блум, милая, ты как? Лейла с Музой осторожно прошли в комнату, осматривая стоящую столбом подругу. Девушка была совершенно растерянна, ее кожа на щеках явно розовела, а в глазах читался горячий блеск. Пальцы еще немного помнили тепло мужского прикосновения, в жилах, постепенно и плавно, успокаивалась бурлящая лава энергии. — Что случилось? — фея музыки аккуратно тронула принцессу за плечо, — ты совсем не голодна? — Нет, спасибо за беспокойство, но я что-то не сильно хочу… — Фарагонда сказала, что ты давно не спускалась в столовую. Даже Михель переживает уже. Блум резко нахмурилась, высокомерно задрав носик вверх. Она показательно скрестила руки на груди, бросив негативный взгляд на своих девчонок. Как-то даже обидно, что они относятся к новому преподавателю с такой снисходительностью: как минимум, он нарушил технику безопасности на полигоне, мог нанести непоправимый вред не только самой фее Огня Дракона, но еще и ученицам, которые заполоняли все лекционные трибуны. А как максимум, в довесок, его «волнение» в сторону принцессы Домино было не более, чем хорошо разыгранным театром и шоу-программой одного актера. Жаль только, что для команды Света, не считая Владычицу огня, он оставался приятным, начитанным, молодым преподавателем, ничем не примечательным и совсем не подозрительным.       Они не чувствовали того же, что ощущала Блум. Всеми фибрами души она вкушала эту горькую ложь — его сила, намерения и действия никак не пылали добротой и искренностью. Михель был дерзок, противен, дышал с особой яростью и злостью конкретно к наследнице трона, сила юнца остро резонировала с магией девушки, нагоняя в организм неприятную оскомину. И, самое мерзкое, что она целиком и полностью не понимала, что же такого она ему сделала, и почему парень ведет себя так — Маг еще хуже того самого, злополучного Валтора. Неизвестно, что от него ожидать, и когда готовиться к острейшему ножу в хрустальной спине. — Мне все равно, что думает Михель, — Блум села на тот же самый стул, где несколько минут назад сидел мужчина, и точно также скрестила ноги, разрезая воздух острыми коленками, — Я не собираюсь с ним никак контактировать, и уж тем более обедать. — Ладно, — Лейла тяжко вздохнула, — Гризельда хотела бы знать, сможешь ли ты провести завтра лекцию по теме «Свойства магических кристаллов»? — Что? Это же из курса «Волшебные артефакты» — предмет, который ведет Палладиум, почему я? — Ну… — Муза неловко заправила выбившуюся прядь волос за уши, отводя взгляд, — Тебя окончательно отстранили от твоих уроков, посвященных заклинаниям и магическим приемам. Теперь эти дисциплины преподает Михель. — Что?! — Спокойно. — Королева Андроса аккуратно погладила подругу по плечу, — Твой авторитет подорван среди учениц, они отказываются заниматься у тебя. Гризельда посчитала тебя немного… — Уставшей. — Добавила фея музыки, — Они хотят позволить тебе отдохнуть, набраться новых знаний, пережить кризис… — Кризис?! Да вы что, сговорились все против меня? Я последние месяцы вкладывала силы в дисциплины, проводила практические занятия, писала методические указания, составляла планы уроков, лекций. А меня хотят заменить тем, кто пришел сюда буквально неделю назад?!       Исступленная ярость захлестывала девушку сполна: рыжие волосы, подобно жестокому пламени, поднялись вверх под натиском выплескивающейся силы, густые локоны вздымались, словно неуемные языки огня, лед голубых глаз с треском рассекали мощные, неукротимые искры. В зрачках трепался, как зверюга в клетке, пыл Великого Дракона — ее дотла испепеляли рвущиеся на волю дикие эмоции. В груди жарил колоссальный дар, Блум всецело пропитывалась неимоверным естеством, могущественной энергией, пробужденной после долгого, утомительного сна. Девушка осязала, как сзади, прямо в густоте тени комнаты, избегая свет настольной лампы, прячется ее невидимый друг, ухмыляясь внушительному потенциалу соратницы. Друг?       На глади изящных ладоней уже разгорался настоящий пожар, и, вероятно, девушка могла бы сжечь комнату, а затем и всю Алфею, если бы не вовремя появившаяся Стелла. Блондинка шумно завалилась в комнату вместе с остальными Винкс, отчего злостный порыв, застилающий глаза и путающий разум, стих. — Что происходит?! — Звонко спросила она, — Мы увидели свет и почувствовали энергетический всплеск. — Блум явно не здоровится. — Басом озвучила Лейла, — Она разозлилась, когда мы ей рассказали последние новости. — Дорогая, ты мне что-то совсем не нравишься. Правительница Солярии подошла к подруге, мягко погладив ее по щеке. Прикосновение было приятным, теплым и таким знакомым, что девушке стало толику легче на душе, и волнообразные эмоции, раздирающие сердце, немного улеглись. Фея шумно выдохнула, осмотрев всех собравшихся в комнате, и мягким тоном, словно сдерживая новый порыв чувств, попросила их удалиться.        Оставшись в тишине, Блум ощутила, как на ее голые плечи, задевая лямочки пижамной майки, опустились две мужские, сильные руки. Подушечки пальцев мага коснулись выпирающих ключиц, нежно и бережно сжимая угловатое тело. — Ты была великолепна в гневе. Его голос отбивался грубым эхом в комнате, своей мелодичностью и бархатистостью лаская слух. Валтор спокойно смотрел на макушку Блум свысока, без прямых выражений зная, что она чувствует сейчас. Ее накрывал жгучий коктейль из смятения и растерянности, неразбериха в голове путалась в туманности ошеломления, а острый трепет в душе сглаживался наступающим утешением. Она не до конца понимала, отчего ей легчает: от магических фибр мага, который явно как-то по-особенному влияет на нее, либо от самого факта присутствия кого-то, кто сполна и безгранично ее понимает. — Я не хотела навредить своим подругам, но это чертов Михель… — Она закусила розовые, пухлые губы, — Он выводит меня из себя. — Именно он и является причиной, почему я здесь. — Серьезно? — девушка слегка выпрямилась, продолжив разговаривать с блондином без зрительного контакта, сидя на стуле, — Я знала, что с ним что-то не так. — У меня есть предложение: раз ты ничего не ела сегодня, не хочешь прогуляться по ночному Магиксу, поужинать? Как раз обсудим этот вопрос, — Он сменил тон на более грубый, — Всему живому угрожает опасность. И Дракону в том числе. — Ты думаешь, Дракон существует? Фея аккуратно встала со стула, горестно и жалко посмотрев на своего бывшего врага. У мужчины даже венка на лице дрогнула: не любил он женские сопли, брезговал всех этих печальных мемуар и страданий, но настрой Блум немного ввел его в тупик. Как это так — не существует? Если даже Хранительница Великого Огня сомневается в их общем Прародителе, тогда каких результатов они добьются в этой схватке с блудным учеником — феноменального проигрыша? — Сомневаешься? — Уже очень давно. — Что ж, тебе действительно надо развеяться, и, как минимум, перекусить. Собирайся. — Я не совсем понимаю, как ты собрался выйти на улицы Магикса, если твой образ каждая дворовая собака узнает, — Она недовольно фыркнула, — Не хватало еще проблем и слухов.       Валтор нагло усмехнулся: не звался бы он самым Великим магом Измерения, если б не продумал такие мельчайшие детали наперед. Струящийся, темный плащ, жилетка, облегающая мускулистую фигуру, пепельные волосы до пояса — всем известный лик серьезнейшего и опаснейшего злодея последних времен, и для многих уже давно такая комбинация ассоциируется только с ним и его следом в истории. Никто не видел мужчину в других одеяниях, более расслабленных, повседневных, но не менее статных и изящных — и это был хороший выход из сложившейся ситуации.       Заметив, как Блум, скрываясь от суровых серых глаз за створками шкафа, надела на свое тонкое, хрупкое тело блузку с коротким рукавом нежно-голубого цвета, розовую юбку-солнце, и элегантные лодочки на небольших каблуках, Валтор решил не медлить. Он решительно щелкнул своими пальцами, разнеся по комнате резкий звук магического жеста, и в миг привычные одежды сменились на что-то новое и незаурядное: рубашка винного цвета, сотканная из земного шелка, была расстегнута на верхние пуговицы; светло-кремовые брюки сужались к низу, где красовались новомодные кожаные ботинки; толстый ремень из кожи какого-то мифического существа искрил своей огромной бляшкой, а запонки на закатанных рукавах напоминали иноземный дорогостоящий металл; волосы, под влиянием магии, собрались в пучок, оставив у лба несколько свободных прядей. Фея даже немного растерялась: он был неистово роскошен и великолепен. Действительно, если б у них не было общего начала, наверное, она никогда не узнала бы такого красавца среди толпы, и, более того, посчитала бы его одним из королевских особ голубых кровей. — Ну? Мы идем или как? — Идем, Валтор. Идем.       Оглядываясь на редких прохожих, Блум медленно и неспеша шла по широким улочкам древнего Магикса. Украшенный вечерними огнями, напитанный лоском и помпезностью, город сиял и блистал с особой красочностью, даже без огненных, жарких лучей солнца. Привольные бордюры, просторные дороги для левитирующего транспорта, раздольные площади с умиротворенными, затихшими после гулкого дня садами — все это заставляло ее глубоко вдохнуть прохладный воздух, и наслаждаться тишью, штилем и безмолвием.       Шедший рядом с ней Валтор, сцепивший руки за спиной, также молча наслаждался мертвецким замиранием такого шебутного, скоростного места, как магическая столица. Для него тут многое изменилось — он видел селение еще в самых его началах, когда нынешние дома-великаны, упирающиеся в тяжелые небеса, были лишь мелкими, захолустными избушками с резными окнами и витиеватыми околицами. Он помнит, как тропинки только-только прокладывались на волшебных свитках загадочными чертежами, выходящими из-под тонкого пера, рисовались художниками архитектурные изъяны и наводилась парадность будущего эпицентра сказочных тварей. Вся эта мишура, гирлянды, резные лавочки, броские растения, роскошь станиц и глянец панорамных видов — лишь закономерный итог тех усилий, что были вложены в возведение и строительство. Как ни крути, вкус не появляется от заклинаний, но у древних зодчих Измерения он явно был врожденный и очень изысканный. Ему нравилось богатство вокруг, не омраченное присутствием большого скопления мотающихся тел, импонировала чудесность и сказочность этих мест без снующих летающих аппаратов, свежесть наступающей ночи и гладь звуков, без одуряющих эмоциональных голосов и визгов. Однако, более всего, ему симпатизировала фея, которая вкушала это восхищение округой в равных с ним долях — мужчина сполна ощущал ее уважение градостроителям и почитание всех прелестей темного времени суток. — Так, о чем ты хотел со мной поговорить? — Девушка неловко посмотрела на мага, — Мы же не просто так воздухом вышли подышать и в ресторане поужинать. — Все верно, — он усмехнулся, — Я бы не устраивал таких официальных встреч с тобой, но твой желудок говорил намного громче, чем мы. — Так зачем ты здесь? — Михель действительно не тот, кем себя выдает. Интуиция твоя не подводит — он не любит ни тебя, ни твою магию. Впрочем, как и мою, соответственно. — В каком смысле? — Блум нахмурилась. — Он хочет найти и уничтожить Великого Дракона, а затем все его детище — миры, планеты, жителей, историю. Его цель — создать Измерение заново, по собственным правилам и канонам, быть единственным Богом и Источником силы. — Это ведь…невозможно! — В этом и проблема, Блум. Я всю свою жизнь исследую волшебство и Создателя, но я не имею четкого ответа, реально ли это, — Валтор поднял взгляд на звезды, — единственное, что нам удалось выяснить, так это о влиянии водных артефактов на Неугасаемый Огонь. Что будет с Драконом под натиском этих объектов — не изучено. — Потому что Дракона нет? — Да с чего ты это взяла? — Мужчина раздраженно рыкнул, — Это неразумно. — Валтор, я не знаю, что происходит, но эти чувства, что были со мной все эти месяцы — непередаваемы словами. Я нутром чуяла, как осталась одна, словно обычная девушка в обычной школе. Раньше, я всегда ощущала пламень, Его поддержку, горючесть внутри… — А теперь? — А теперь… — Она посмотрела на него с толикой непонимания и растерянности, — Я чувствую что-то, не не понимаю, что это такое. Как будто новая сила внутри. — Наверное, тебе стоит знать, откуда взялся Михель, и что было у него в руках, когда он попытался атаковать меня.       Они присели на холодную, деревянную лавочку в самой глуши затемненного парка. В пелене неба пробивались пестрые, насыщенные холодом и одиночеством звезды. Воздух был чист и свеж, а легкий ночной ветерок аккуратно искал лежбище среди ветвистых и величавых деревьев, зарываясь в самую густоту их сочных, причудливых листьев. Стояла практически несокрушимая тишина. Рассказ начался.