Революционерка во Франксе

«Итак, в воскресении, которого из семи будет она женою? ибо все имели её. Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией, ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах».

— Библия, Новый Завет, Евангелие от Матфея, 22:29–31.

Когда Солнце осветило песок Марса и три возвышающиеся Плантации, Хиро и Зеро Ту возвратились в дом, где их коллег уже сытно завтракали. — Ты такой неухоженный, что бы сказали Взрослые? — сделала замечание Итиго, вытаскивая травинку из чрезмерно взлохмаченных волос Хиро. — Прости-прости, — виновный небрежно пригладил себя рукой. Улыбающаяся и очень радостная Зеро Ту напротив, следом растрепала бойфренду волосы, когда села рядом. — С травинкой ты мне нравился больше, — сообщила она. — Итиго, я думаю, Взрослые несоизмеримо выше такой тривиальности, ведь они даже не сделали тебе замечание за то, что ты называешь наших по именам, — обратил внимание Хиро. — Разве истинный рационализм не в том, чтобы не обращать внимания на то, что делу не мешает? — Тем не менее, как командир, я обязана следить за дисциплиной, потому более не допущу такой оплошности, — пообещала Итиго. — Слушай, Итиго, а ты часом не влюбилась в Хиро? — прямо спросила её Зеро Ту. — Влюбилась? Нет! Я же не позволяю себе неадекватных действий? — сразу начала оправдываться Итиго. — Икуно подтвердит, — посмотрела она на свою любовницу и главную умницу в тринадцатом отряде, — да? — Да, — та отвлеклась от еды, — главный симптом любви, пишет Папа, это безумие, любовь — есть расстройство на почве полового влечения — самой низменной и противной разуму страсти. Любовь — это антиначало мира. — Вот видишь, я просто беспокоюсь о том, что ты проводишь слишком много личного времени со… скажем так, сомнительной личностью, — назидательно высказала Итиго. — Вообще-то, ребята, — быстро окинул всех взором Хиро, — я как раз уговорил Зеро Ту слаженно с нами действовать. Социализироваться. Ведь она не сделала ничего плохого. Итиго, мне кажется, тебе надлежит быть более снисходительной. — У-ум, — Итиго посмотрела на Зеро Ту, та выглядела расслабленной и в целом как будто бы безобидной. — Я думаю, ребята, мы не должны как-то особо настороженно к ней относиться, — поддержал Горо. — Ведь нравственный человек — как я читал в книгах Папы — это тот, который сам имеет совесть противостоять порокам в себе, в первую очередь. Так что даже если каким-то образом Зеро Ту негативно влияет на наш моральный облик — наш долг не её судить, а оставаться нравственными, следить за собой. — Да мы все очень нравственные, — сказал Дзоромэ, очень искреннее, — вы же спасли меня с Мику! — Точно, — поддержал Футоши. — Мы отважно сражались в этот раз. Итиго даже не допустила потерь. — Нам просто повезло, — из скромности Итиго поправила волосы, она отказалась от всяких привилегий, сама будучи чрезвычайно напугана ликом войны. — Слушай, Итиго, — начала Зеро Ту, — думаю ты помнишь, лучший способ избежать любви — как пишет наш дорогой Папа — не зацикливаться на одном половом партнёре. Потому, чтобы доказать мою непорочность, предлагаю тебе разделить наши ласки с Хиро. — Она же посмотрела на Хиро, потом на «тычинку» Хлорофитума, — ты, Мицуру, Хиро говорил, ты хочешь ласки с ним? — А? Ну… — Мицуру не то чтобы смутился, но как-то не сразу однозначно ответил. — Вполне. — Не уж-то война так на тебя повлияла? — повернулся к нему Дзоромэ. — Наверное, — страдальчески выдохнул тот. — Зеро Ту говорила, на войне люди ведут себя без притворства, — добавила в обсуждение Кокоро. — Хочешь сказать, Мицуру без притворства — такой молчаливый страдалец? — спросил Футоши. — Наверное — это он от стресса, — предположила Мику. — Хватит обсуждать меня! — повысил тон тот. — У меня всё нормально! — Точно? — спросила Кокоро, явно не безразлично. — Точно! — посмотрел на неё Мицуру — Просто Мицуру, — заговорил Дзоромэ, почти в своём нагловатом стиле, — единственный из нас плакал ещё во время первой боевой операции. — Я плакал из-за того, что Хиро погибнет! А не из трусости! Я же не плакал потом?! — разъяснил Мицуру. — Мне не в чем стыдиться перед Папой! — Я очень ценю твою заботу, ты накануне приходил ко мне, потому — я верю, — сказал Хиро. — Друзья, мы не должны упрекать Мицуру в трусости. Кроме того, нельзя упрекать других в таких распространённых недостатках. — Кстати, о страхе, — сказала Мику. — Мне тут на глазах попался в сети памятный список. Я даже не хочу озвучивать число отрядов, оборонявшихся нашу Плантацию. — На её глазах теперь проступили слёзы. — Что толку, что мы, Дзоромэ, выжили, если по теории вероятности точно умрём! — Мику, это ещё не факт, — посмотрел на неё Горо. — Мику, мне тоже страшно, перестань плакать! — Дзоромэ подумал, что это он виноват, раз вывел напарницу из душевного покоя. — Мы умрём! Мы все умрём! — продолжила истерику Мику. — Я не хочу умирать! Наша смерть будет зря! — Не зря, — решил успокоить Дзоромэ на свою голову, — мы умрём за Папу и за Взрослых, внесём вклад в их победу! Мику расстроилась ещё сильнее. — Дзоромэ! — обвинительно посмотрел на него Горо. — Э, прости!.. наверное я опять сказал что-то не то?! — развёл тот руками. Итиго лично встала, но не чтобы пожурить Дзоромэ — так сказать, физически — а чтобы обнять Мику. Икуно в это время поднялась на пару с Кокоро — и девочки сделали тот же самое. Икуно лишь последовала за своей начальницей, поначалу не думая как самоцель успокаивать Мику — ибо какие слова утешения могли быть произнесены? Она сама это прекрасно знала — по теории вероятностей лишь половина из них доживёт до финальной битвы за Гран Кривас — и сколько поляжет там — никто не знает. Но их шансы уцелеть столь же малы. — Знаете, — спокойно заговорила Зеро Ту, когда Мику вскоре всё же взяла себя в руки, — я столько видела смерть, что меня она перестала беспокоить. Зная, сколь вы на самом деле уязвимы, я вижу за вами лишь потенциальные цифры потерь в отчётах. И должна заметить, это полностью сходится с учением Папы, который учит тому, что люди — лишь механизмы в машинке Рационализма. — Зеро Ту, я не думаю, что это их успокоит, — сделал замечание Хиро. — Просто мой любимый, — оный отметил, что Зеро Ту ест столовыми приборами, а не руками и изящно ими орудует, — мой Хиро, хочет, чтобы я относилась к вам, как к нему и как он к вам — то есть ценила ваш характер, вашу личность. — Да, я прямо ей об этом сказал, так как не хочу, чтобы от этого случались конфликты, — сказал Хиро. — Давайте будем рациональны, как хочет Папа, — последнее после слова «как» Хиро добавил лишь как элемент идейно крепкого речекрячества для ушей партии, которая их прослушивает. — Я думаю, нам сейчас нужно сбросить нервное напряжение от вчерашнего сложного боя, — предложил Горо, — давайте попаримся. — Хорошая мысль, — согласилась Мику, лишь немного плаксивым голосом. Икуно принесла ей успокоительное. — Я тоже буду очень рада, — поддержала Кокоро. — Я пойду всё подготовлю, — так как Итиго раньше всех уже всё съела, она взялась за это дело. — Думаю, я буду слишком груба, если скажу, что беседую с живыми трупами, — чуть позже сказала Зеро Ту своему Хиро. — Грубо. И не надо такого говорить. — Хорошо. Я потому не буду. Им больно… — Она как-то отрешённо моргнула, уйдя на пару мгновений в свои мысли. — Знаешь, любимый, чужая боль делает тебя циничным. — Я наверное понимаю… Когда каждый, кого ты видишь — фактически мёртв, то… То я вижу твой ход мыслей. Зачем вообще о чём-то забоится, если всё обречено на умирание? — с печалью осознал Хиро. — Выше нос, — Зеро Ту вдруг взяла Хиро за подбородок, — разве это — недостойная награда? И она раскрыла перед ним свои груди. Хиро тогда окончательно понял, что влюбился. Ему казалось, не нужно ничего, кроме Зеро Ту! Это была самая простая первая любовь, основанная на голых страстях — на размышлении не головой, а головкой. Сплошной животный импульс. В давнюю эпоху, когда первобытные туманы устилали девственную землю, когда не было открыто огня, в тех ужасно древних стая примитивные гоминиды с такой вот страстью совокуплялись. В этой эре чистого варварства и непроглядной тьмы суеверий не родилась ни одна сверхценная идеология, готовая своими бредовыми «возвышенными» химерами отвлечь человека от потакания «низменным» желаниям. Именно эти порывы составляли суть и смысл бытия всех людей. А больше им ничего не светло — Хиро из учебников знал, что загробная жизнь древних людей не отличалась яркостью и радостью — древние верили, что умирая, они становятся лишь блеклыми тенями и бродят в таком виде подле могильных курганов или же батрачат на потусторонних авторитетов — богов — как когда-то батрачили на вождей и шаманов. Но, тем не менее, они жертвовали собой ради своих и мирились с незавидной участью, уготованной всему роду людскому. — Какие они прекрасные! — Хиро целовал выставленные груди, которые до того лобзали множество мужчин, ушедших в небытие по вине роковой красотки. Потому Хиро всегда помнил, сколь он хрупок, даже несмотря на то, что дважды обманул смерть. Это не выглядело как нечто неудобное для теории вероятностей — в учебниках Хиро видел примеры крайне поразительных редких стечений обстоятельств. Древние люди искали в этом закономерности и пытались взывать к Судьбе, которую они персонифицировали, и к богам, дабы те уберегли их от страшной участи здесь и сейчас. Хиро даже позавидовал иррациональным дикарям — у него не было больше бога, которому он мог бы молиться. Зато была Зеро Ту. — О-о, — Хиро в очередной раз сбросил сперму ей во влагалище. — Пошли мыться, — вознамерилась та. — А то остальные заждались. Держась за руки, они вошли в просторное помещение, часть которого отводилась под нишу, заполненную горячей водой, где растянулись уже все. Такие места также наиболее удачно служили для взаимных и групповых ласок. В этом храме похоти они воскуривали фамиам антиначалу мира — сгустку вселенского хаоса — противному Разуму и Рациональности, как учил их Папа (и Хиро уже знал — это было ложью). Потому иногда они стыдились, но только между шалостями или сразу после — и совсем немного. Ведь они не доходили и до одного процента того, что вытворяли злые персонажи — поклонники секса из художественных книг Папы, которые они проходили на уроках литературы, на чьём примере Взрослые показывали им, что будет, если следовать своим страстям — якобы все почитатели половой любви и секса рано или поздно превратятся в эгоистичных насильников, убийц, в полубезумных маньяков, которых Обществу останется лишь пристрелить. — Я напоминаю, не сбрасывать сперму в воду, — назидала отряд Итиго. — Особенно, Дзоромэ… — Да ладно! Икуно говорит, что по теории вероятностей, забеременеть от такого невозможно, — ответил парнишка. — Всё равно — в воде твоя сперма может добраться до женского влагалища! Вот почему раньше мужчины и женщины жили раздельно! — пояснила Итиго. — Ладно-ладно, не ругай меня без повода — чуть что, так сразу Дзоромэ! — посетовал парнишка. Ребята растянулись — Икуно сразу подкатила к Итиго и начала пальчиками ублажать ей клитор. В свою очередь та ответила тем же. — Итиго, как тебе не стыдно! Ты говоришь, чтобы я не мастурбировал, но сама допускаешь такое! — у парня сразу вскочил член. Не только у него — не осталось ни одного фаллоса, который бы не встал от лесбийских ласок. Кокоро подсела поближе к Мицуру и тот сразу понял, что он ей интересен — к большой обиде для Футоши — «тычинка» Генисты давно неровно дышал к Кокоро и мастурбировал почти всегда на неё. А сейчас! Ну да кому нужен конечно не отталкивающий, но всё-таки и не красивый — простой пухляк, когда рядом сидит такой загадочный и неоднозначный и прилизанный красавчик Мицуру — да ещё с богатым внутренним миром? Порядочные девочки любят плохих мальчиков. Тот с большим рвением ответил Кокоро и взялся щекотать её влагалище пальчиками. Горо немного мастурбировал на ласки Итиго и Икуно, поглядывая на Зеро Ту. Мику помогла рукой Дзоромэ. Зеро Ту и Хиро просто сидели, обнявшись, и глядели за этими шалостями в тёплой воде, готовясь к новому акту и извержению. — Мицуру, помнишь, ты фантазировал на Хиро? — напомнил Дзоромэ. — Да, а что? Сейчас у меня есть Кокоро. Последняя рукой старалась сделать Мицуру приятно. — Слушай, Кокоро, давай я буду тебя пальчиками?.. — вызвался Футоши, стараясь хоть так подвалить. — Больше спасибо, Футоши, — Кокоро была совершенно невинной. Пухлячок взялся рукой ублажать её, а она ублажала конкурента. Футоши, однако, постыдился — ведь всезнающий и самый рациональный Папа учил, величайшее зло — половая любовь — влечёт за собой помимо угасания рационального мышления (главного вселенского Добра и абсолютного начала мира) и превращения человека в полубезумного маньяка, одержимого лишь изнасилованиями (для доказательства этого тезиса учебники, помимо художественных книг Папы, описывали биографии опасных маньяков и сравнивали поцелуй с людоедством) — ещё один аспект вырождения: ревность! Ради ревности одержимые похотью самцы и самки убивают других и кончают с собой! Футоши пристыдил себе — да как он мог ревновать Кокоро к Мицуру! — «Альфа говорил, лучше предпочесть свой пол. Наверное потому Икуно, такая умная, отвела страсть на Итиго, чтобы не влюбиться в мужчину. А я? Я должен делать это с мужчиной! Так будет нравственно, Альфа самый близкий к Папе, он не может ошибаться!» — заключил Футоши в ходе этих нехитрых рассуждений. — Эм, Мицуру, Дзоромэ рассказывал, ты дал ему в зад, да? — Эм… Да, я был возведён… — Мицуру повернулся к Футоши. — Ты говорил, тебе это приятно. — Да… — А не мог бы ты мне дать в зад? — Э… Я хотел бы, чтобы это сделал Хиро, — Мицуру посмотрел на друга. — Можно? — спросил тот у Зеро Ту. — Да, конечно, он же твой друг — как можно отказать другу? Я же не жадная, — Зеро Ту сложила руки. — Тем более мне это даже интересно. Пусть меня ещё кто-нибудь имеет во влагалище. Кто из вас хочет первым попробовать то место, которое обычно для вас запретно? — Давайте я! — вызвался Дзоромэ. — Я тоже хочу, или буду с Хиро, или с Футоши, лучше с Хиро, — распределил Мицуру. Посмотрел на Кокоро: — Ты будешь мне мастурбировать. Угу. — Хорошо, Мицуру, — охотно согласилась Кокоро. — Не будет ли это слишком греховно? — насторожился Футоши, вспомнив, на почве расстройства от того, что Кокоро он не интересен, все предупреждения против похоти и половой любви. Не выродятся ли они от этого? — Оставь такие мысли! — махнула рукой Зеро Ту. — Наслаждайтесь — пока можете. Я готова дать тебе запретный плод. — Запретный плод? Почему именно плод? — уточнил Горо. — Это отсылка к одной древней легенде — очень древней, там люди верили, что первые предтечи, созданные богами, согрешили против богов — боги поселили их в саду, там им разрешали всё, кроме есть с одного дерева. Тогда приполз змей и соблазнил женщину есть плоды, и женщина соблазнила мужчину, и боги изгнали первых людей из сада, — рассказал Хиро. — Да, кажется это одна из старейших легенд, — припомнила Икуно, она вся раскраснелась и была готова кончить. — Сильнее, Итиго, сильнее! — Как быстро Икуно кончила! Она точно знает толк в запретных плодах! — посмеялась Зеро Ту. — О, да! — и лесбиянка разрядилась, охвативший её сладострастный оргазм отправил любительницу женских прелестей на седьмое небо. После чего вжалась в объект своего обожания. Как и Хиро, Икуно отлично осознавала, что влюбилась — но прекрасно понимала, она точно погибнет — по теории вероятностей — потому чего себя ограничивать? До злодеев де Сада и маньяков она не успеет деградировать (тем более её утешало, что почти все убийцы-извращенцы, о которых им говорили с целью демонизации половой любви и секса, были мужчинами). Поза стала выстраиваться. Зеро Ту орально возвела любимого, смазала ему член и собственноручно воткнула в анус Мицуру, Кокоро встала на колени и начала отсасывать у пассива, которому поначалу оказалось больновато. — Ах, как узко! — Хиро овладел дружеской задницей, Зеро Ту при этом активно его поглаживала, со спины к розоволосой красавице приткнулся Футоши — наконец пухляк распрощается с девственностью! Дзоромэ также подкатил и начал по очереди с другом владеть детородным запретным местом. — В Мицуру было поуже! Хе-хе! Но Зеро Ту мне больше нравится! — высказал «тычинка» Аргентии, сношая девушку напарника. — Если будешь храбро сражаться, — пообещала Зеро Ту, — я могу дать тебе свою задницу! — Только дать задницу? — Дзоромэ возмутился. — Я разве плохо сражался?! Мы с Мику больше всех рискуем в ближнем бою! Я требую задницу сейчас! — Ах, какой ты настырный! Неужели ты ещё не насытился задницами?! — Дайте мне смазку! Я буду сравнивать оба отверстия! — настоял Дзоромэ. — Чтобы понять, какое из них лучше! — Зеро Ту, он мой друг, дай ему задницу, мне же ты тоже дала? — Хиро с таким словами продолжал процесс сношения Мицуру. — Хорошо! С другой стороны я люблю настойчивых мальчиков! — сказала Зеро Ту. Любодей вошёл ей во второе отверстие. — О-хо-хо! Это много-много лучше просторного влагалища! — возликовал Дзоромэ. Мику пришлось надрачивать Футоши, чисто из жалости, так как она уже понимала, что тому грустно без такого женского общения — ведь ему даже не дали кончить! При этом Мику наблюдала, как Дзоромэ ей изменяет, если так можно выразиться в обществе тех, кто никогда не имел сексуальных табу друг с другом, внушённых на подкорку (как бы парадоксально это не выглядело в Обществе, где секс и половую любовь порицают как часть мирового зла, враждебного абсолюту, которое будет искоренено после взятия Гран Криваса, когда Общество более не будет нуждаться в «детях» — и все «паразиты» станут Взрослыми, по словам Папы, конечно). — Спасибо, Хиро! Спасибо, Кокоро! — сам Мицуру оказался очень доволен подобному, заняв идеальное среднее положение в подобном бисексуальном бутерброде. Пилоты такого никогда себе не позволяли — максиму они предавались взаимной мастурбации и грешили оральным сексом. А тут действительно — всё осталось недалеко до вагинального секса, ведущего к деторождению. А уж с этого момента дорога открывалась к самым безднам морального падения! Какие мерзости мог совершить человек в порыве похоти! Икуно в этом не сомневалась, но верила, они умрут раньше, чем смогут превратиться в полубезумных насильников. Потому им было не о чем волноваться. Остальные пилоты применили двоемыслие — с одной стороны они грешат и любят Папу, который того не желает; с другой грех — неотделимая часть «детей», лишь уцелев после великой грядущей битвы за Гран Кривас, они смогут очиститься от этой скверны по благоволению Папы — и стать Взрослыми, и посвятить свою вечную жизнь познанию Вселенной и Прогрессу. Они исполнят истинное предназначение человека. Это будет конец истории. То, к чему человечество шло более двух миллионов лет. Им повезло родиться в такое время, когда они могли увидеть это событие эпох! И лишь Зеро Ту и Хиро знали, чем всё это для них закончится по планам Папы, если они не смогут остановить этого человека, — а закончится это биореактором. Ведь абсолют на то и абсолют, чтобы не интересоваться мнением тех, кто лишь в свете его трансцендентальной субстанции обретает смысл жизни. Лишь сейчас Хиро понемногу начал осознавать, насколько сильно было извращено учение первых рационалистов иррациональными бреднями людей вроде того Нестеренко. Хиро кончил, правда больше от Зеро Ту и от голых телес, и только во вторую очередь от изящной худощавой спинке Мицуру. Тот потом спустил в рот Кокоро. — Горько! — та сплюнула в воду и тот час девушки отпрыгнули. — Осторожно, не дайте этому попасть во влагалище! — закричала Итиго. — Я не позволю никому забеременеть в моём отряде! Мы не можем так опозориться перед Папой! Зеро Ту во всю глотку расхохоталась следом и начала провокационно плескаться во все стороны. — Сейчас сперма прямо с водой попадёт в тебя! — угрожала рогатая чертовка. Лишь Икуно повела себя спокойно. — Ах ты! — Итиго начала плескаться в ответ. Дзоромэ к тому моменту уже извергся в задницу Зеро Ту и, по его словам, не испытывал ничего более приятного! После этого он начал плескаться и не дал Мику закончить с Футоши. Горо взял и выстрелил из тюбика шампуня в Дзоромэ. Они все засмеялись и начали во всю веселиться в ванне, полетели пузыри пены до потолка. — Если я забеременею, я тебя прибью! — ругалась после этого Мику на Дзоромэ, покуда всё завершилось и пилоты — вдоволь натрахавшиеся и наигравшиеся — выбрались из воды. — Всё же Зеро Ту такая весёлая! Она мне нравится! — приобняла её Футоши. Ведь она ему дала! Пилоты вытерлись и долго просто лежали на подстилках в комнате и долго болтали, обсуждая всякие глупости. — Однако мы слишком много времени потратили на грешные увеселения, — начала праведница Икуно, впрочем, чисто для протокола. — Думаю, Папа хотел бы, чтобы мы больше думали о звёздах в небесах или о квантовых полях, нежели о низких страстях, которые достались нам от стайных животных. Хиро едва сдержался, чтобы не сказать, что каждому по вкусу прекрасно своё — но не стал перечить генеральной линии проехавшего диктатора. Когда-нибудь, подумал Хиро, если его судьба сложится удачно, он свергнет режим Папы и покажет остальным, как нужно жить — уже по-настоящему рационально это доказав. Итиго днём отправилась на поиски ещё одного субъекта, который был ей приятен. Горо, после того, как сделал ей больно во время анального секса, не решился более предлагать Итиго близость — он боялся, стыдился и комплексовал. Так как Хиро всё равно больше интересовался Зеро Ту и вокруг него ещё крутился от раза к разу Мицуру, ей осталось направить стопы к, на первый взгляд, наименее подходящему кандидату — к тому, кто, как всякий праведник, считал женщин исчадием скверны! — Добрый день, 015, — Альфа стоял за порогом апартаментов, когда дверь отъехала. Лидер Девятых вышел только что из душа, обёрнутый полотенцем, вид его оголённого поджарого тела неимоверно распалил Итиго — как она хотела мужчину! — Добрый, ты говорил, я могу прийти к тебе в любое время по любой проблеме? — Конечно, проходи, — любезно пропустил Альфа, он продолжил вытираться. Друзья сели напротив. Итиго рассказала о поведении Зеро Ту и об обстановке внутри отряда. — Я очень рад, что вы спасли Аргентию, вы поступили как настоящие командиры, — похвалил Альфа, приглаживая свои нежные волосы. — Ты ценишь машину? — Я ценю людей тоже. Вы спасли своих людей. — Я… я тоже собой довольна! Хотя не хочу зазнаваться! — девушка чуть покраснела. — Я очень рада сидеть так и разговаривать с лидером элитного отряда! Для меня это — большая честь! — Не нужно меня восхвалять. Это просто чисто технические способности, — с улыбкой скромничал Альфа. Казалось, его красоты достаточно, дабы растопить кого угодно. — Главное — сердце [1]. Главное — ум, который позволяет человеку идти самому свободно [2]. Альфа не мог не вещать возвышенные идеалы при любом удобном случае, так как это очень шло его самомнению. Как и отказ от почестей. Итиго поведала Альфе о том, чем они вместе занимались. Она старалась, чтобы это всё-таки не звучало как жалоба на Зеро Ту — ведь «пестик» Стрелиции всё же ничего не сделала и только помогла парням усладить свои желания в допустимой мере. — Ты права, 015, до великой битвы мы вынуждены жить с нашими страстями и тщательно следить за ними — как за коварными врагами. Страсти завлекут нас и незаметно подтолкнут к безнравственности, — желая произвести лучшее впечатление, Альфа продолжал проповедовать. — Я расскажу тебе один случай. Только не говори об этом ни единому человеку, особенно Зеро Ту, Папа не желает, чтобы она об этом знала. Я надеюсь, ты не подведёшь моё доверие? — Не подведу. — Хорошо. — Не бойся, я не подведу тебя, — пообещала Итиго, будучи очень польщена тем, как Альфа — как командир командиру — доверяет ей такие важные военные тайны. — Дело в том, что существует ещё один резервный элитный отряд, который базируется на горе Олимп — на той, где по древним легендами жили олимпийские боги, это самая большая гора в Солнечной системе [3], — рассказывал Альфа. — Их называют Шестыми — они полу-рёвозавры, Папа каким-то образом сумел оживить трупы ранних версий Йоты и предать им более людской вид — это было невозможно с помощью науки, я почти уверен, что это была его сила Бога. — Э… Погоди, то есть именно Зеро Ту была первым полурёвозавром? — спросила Итиго. — Да… — Сколько же она живёт… — Много. — Угу. — Слушай, — продолжал Альфа, — эти Шестые возглавляют операцию по уничтожению Принцев. Их лидер — Омега Шесть — самая свирепая, её страсти неукротимы. Однажды она уничтожила целую Плантацию лишь потому, что ей это захотелось. Тогда я хотел убить её, но сам Папа остановил меня. Папа сказал, что Омега — его лучшее творение, потому её страсти столь сильны. Папа сказал, что каждая из Шестых — отдельная попытка воспроизвести Йоту с упором на некий конкретный признак. Омега — это её страсть, то, что на основании квантового резонанса между ядром Франкса и рогами рёвозавра создаёт квантовое поле огромной силы, позволяя Франксу развивать невиданные способности. Она — самое сильное существо. И самое отвратительное. Она думает только о своих страстях и ни о чём другом. И так как она может в любой момент прибыть — ведь её задача убивать Принцев, а Принцы заинтересованы в Йоте — я должен предупредить тебя, не смей её трогать, держись от неё подальше. — Хорошо-хорошо, — услышанное произвело впечатление на Итиго. — Но не должна ли я предупредить остальных? — Нет, не стоит. Официально Омегу казнили после того случая. Но Папа дал второй шанс. Ибо неисповедимы пути Папы, — Альфа закончил вытираться и положил полотенце себе на колени, Итиго впилась взглядом в его обнажённую грудь. Тот уж не мог этого не заметить: — Отвела бы взгляд, — в его голосе прозвучали осудительные нотки. — Прости, э… — Итиго забегала взглядом и вся устыдилась. — Прости, я всё думаю о тебе, как о… — Не стоит. Я прекрасно помню, что ты испытываешь искушение. Но сколь мне известно, ты отводишь его с 196 (Икуно) [4], верно? — спросил Альфа. — Да, да… — К чему тебе кто-то противоположного пола? — Ну… — Знаешь, помню, когда читал досье, я видел, что 196 (Иукно) и 703 (Наоми) хотели вычеркнуть из проекта, но доктор Франкс оставил их для своего отряда. Причиной тому послужили явные гомосексуальные наклонности. — Гомо… какие? — Влечение к своему полу, как к основному предмету интереса. Это врождённое уродство. Неспособная к эволюции особь. Такие дети тоже не нужны Взрослым, так что… При этом, 015, я ненавижу концепцию пола. Вот именно поэтому такие люди, которым я сочувствую, становятся отверженными. Потому что существует пол. Возможно, даже половое размножение не было бы таким мерзким, будь мы одного пола, но слепая природа совершила эту мерзость! Ах, какова моя ненависть к полу! Дай мне Папа власть, я мигом изменю всю историю Вселенной, чтобы люди были как слизни! — высказал Альфа. — Эм… Я помню, — Итиго не могла это не сказать, — Хиро вычитал в одной книге, что слизни — мазохисты, которые прокалывают друг друга… — Верно! Это бы напоминало бы нам о том, что половое размножение — лишь для воспроизведения, а не для… В этот момент Альфу прервал звонок в дверь. — Наверное это 081 пришёл, — Альфа зашагал к двери. — Он выздоровел? — Да. На пороге появился тот здоровяк — в последний раз, рассказывал Хиро, он весь был в медицинском оборудовании. Сейчас этот верзила поправился — выглядел довольно здоровым, грубым, хотя волосы обесцветились. — Проходи, раздевайся, — пригласил Альфа. — Постой, а что ты намерен делать с ним? — уточнила Итиго, глядя на здоровяка. — Как ты понимаешь, мы ближе всех к пороку, и одновременно нам необходим порок, чтобы планы Папы, то есть самого Бога, исполнились. Парадоксально, не правда ли? — улыбнулся Альфа. — Так как Гамма отбыл с захваченным ядром, некому ублажать меня, потому… 081 начал снимать с себя униформу. — Послушай, 015, — обратился голый Альфа к Итиго, — у меня есть идея. Я вижу, ты тоже изнемогаешь от мерзкой страсти? — Да… — Так как 081 на ряду с другими «тычинками» участвует в этом не по своему желанию, — признался Альфа, — я думаю… ему может понадобиться помощь… кхм-кхм, такой, как ты — женщины, если уж употреблять эти устарелые и непристойные понятия! — О, Альфа, выходит… ты творишь грех, когда… принуждаешь других мужчин? — уточнила Итиго. — Ах, я же говорю — грешен. Но на практике — мне можно, ведь это не наносит никакого вреда, а покуда я не перехожу грани, мне можно, — вот так выдал себе индульгенцию этот продолжатель грязных дел Эрнеста Рёма и Николая Ежова. — И всё равно это более нравственно, чем с… ж-женщиной!.. 015, я хочу, чтобы ты своими… половыми признаками вызывала у них эрекцию и готовила к оргазму. Конечно, кхм, это задевает мою гордыню — ведь я хочу, чтобы источником возбуждения моих [мужчин] был лишь я сам, но… это важно для моих удовольствий. Так что… Ты выполнишь мою просьбу? — Хорошо, — Итиго решила, что уж ежили она не могла вступить в сексуальную связь с самим Альфой, то хотя бы поглядит на то, как этого представителя ЛГБТ пронзает брутальный здоровяк. К своему стыду она нашла подобные аморальные мерзости возбуждающими. Вот так святость и грех идут рука об руку! Итиго также обнажилась и позволила 081 потрогать свои груди. — 002 научила меня так, — 081 с живым интересом приказал Итиго лечь на диван — там верзила зажал своё достоинство меж двух холмиков и стал поступательно водить. Альфа в это время дрочил себе рукой. Когда 081 насладился грудями, пришло время вставить посох любви в сокровенное отверстие — для этого Альфа встал раком, брутальный здоровяк взял его тараном! Итиго осталось мастурбировать на это непристойнейшее зрелище, оскверняющее все представления он нравственности! О — как ей это зашло! — Сядь ему на спину лицом ко мне! — пробовал 081, владея юношеской задницей. — Хорошо, — Итиго забралась, — тебе не тяжело, Альфа? — Нет… — Вот с таким бы я ещё поездил во Франксе! — посмеялся 081, начиная рукой лапать Итиго. Так гигант с животными звуками и со страшной силой сбросил в потроха Альфы — он долбил этого изящного поджарого белобрысого с такой мощью, что Итиго буквально сбросило незадолго до оргазма. — «И это человек такой силы не выдержал с Зеро Ту! Как бедный Хиро это выдерживает!» — подумала Итиго. Немного передохнув, 081 снова взялся водить членом меж грудей Итиго, мотивируя тем, что ему надобно перезарядить орудие сего срамного греха. — Достаточно марать мерзость! — наконец затребовал онанирующий на это Альфа. — Дай сюда член! — Хорошо, когда я не вижу твоего члена, ты почти как нормальный «пестик»! — изрёк 081. — Чтоб я больше не слышал такой мерзости! — возмутился Альфа перед тем, как взять в рот член — с каким же упоением он его сосал! Сравнение с женщиной на самом деле его завело! — Ладно, скажи ещё какую-нибудь мерзость, — попросил любитель мужских причиндалов. — Э… — 081 ничего такого не сообразил. — Может быть ты завидуешь нашему полу? — предположила Итиго. — Сам хочешь быть как женщина, а… — Достаточно!.. Я уже!.. — Альфа снова заткнулся, видимо в порыве чрезмерного вожделения заглотив мужской причиндал до предела. 081 был доволен, мужик глядел то на голую Итиго, то на Альфу, который благодаря скрытым от прямого взора мужским признакам очень даже сходил за девочку! Через некоторое время 081 проревел — Альфа отстранился через пару секунд, светлая капля спала у него с края губ и блудодей аппетитно облизался, всё проглотил! Член его встал до пупка. — 015, в другой раз будешь меня ублажать рукой, — попросил Альфа. — 081, наверное ты пока должен передохнуть. — Ты классно отсосал! Мне никто так ещё не отсасывал! Даже «убийца пилотов»! — похвалил 081. Альфа весь загорелся — аж буквально, у него замерцали и нагрелись рожки. — Сейчас… Полурёвозавр резко вскочил с кровати и достал… плеть. — 015, выпори меня! — Что? Но это же больно!.. — Именно! Я должен испытать боль за свои грехи перед Богом! — Альфа занял прежнюю позу. — И я хочу, чтобы это сделала ты, — очень сладостно посмотрел он на Итиго. — Не понимаю… но ладно! — она знала, что некоторые помешанные на страстях и сексе люди доходят до того, что даже убивают и едят друг друга, как учили книги Папы! Потому, ведая, что у полурёвозавров велики страсти, она нашла подобное весьма закономерным. И принялась хлестать Альфу. — По ягодицам! — потребовал тот! — Да! — Итиго продолжила наносить удары, а Альфа взялся обсасывать член стоящего на коленях 081, негодяй облизал мошонку и чуть прикусил крайнюю плоть. После этой процедуры белобрысый праведник потребовал: — 015, ты меня соблазнила! Ложись — я войду в тебя! Итиго, наконец легла перед Альфой и тот с разгорячённой похотью прильнул лицом к влагалищу. — Какая мерзость! — возбуждённо радовался он. — Этот твой бугорок — недоразвитый член! Какая мерзость! У людей органы воспроизводства совмещаются с органами выделения! Уверен, рука Проведения отметила этим человечество, чтобы отвратить! А как во мне бурлят эти страсти! Как я хочу и ненавижу! И с такими словами Альфа начал кусать Итиго! С пылающими рогами и с задранным до предела членом он захватывал зубами нежные девственные волоски и сильно тянул! — Ай! Ай! Мне больно! — Итиго поморщилась. — Конечно! Тебе должно быть больно, чтобы ты поняла, сколь такие вещи омерзительны! Эта боль полезна тебе, чтобы укрепить твою нравственность! — рогатый страстно терзал окружение детородного отверстия, к счастью, это продолжалось недолго. Следом белобрысый негодяй перешёл к не менее ненавистному месту — к груди и сильно ущипнул соски бедной Итиго! — Ах, погляди на эту мерзость, которая так возбуждает твою ущербную половую систему! Альфа с блеском в глазах обратился к 081, который флегматичной скалой возвышался над парочкой и рукою возбуждал себя. — Дай мне уже вставить в твой зад! — возжелал он. — Хорошо, сейчас я войду в неё! Ох, как же мне мерзко это влагалище! Я сделаю ей больно, пусть она убедится, что секс — это величайшая мерзость! — предвкушал Альфа, и с большим восторгом — по нему это было хорошо видно — взялся за это! — А-а! — Итиго было больно от столь резкого прорыва плевы! — Вот видишь, 015, насколько секс — это плохо?! — лицо Альфы нависло прямо над её. И праведник начал сношать Итиго со страшной силой! Как ни странно, вместе с болью пришло наслаждение. — 081! — распорядился Альфа. — Да! — тот занял позицию с тыла и снова ворвался членом в потроха рогатого. Его светлая чёлка бешено колыхалась, он облизывал Итиго и кусал её за волосы и уши. Самое странное — Итиго начала следом за болью от внезапного порыва всё сильнее и сильнее испытывать удовольствие. Она — помня опыт Зеро Ту и Хиро — решила поцеловать своего любовника. И прижалась к нему губами, с силой приподняв шею. Тот очень жадно вцепился ей в рот и глубоко залез языком, как хищный змей! В этот момент влагалище девушки заполнила словно бы раскалённая сперма! Следом она выкрикнула от удара током по лбу — разряд прошёл от рогов Альфы! — Вот-вот! — сбросив семя, он вытянулся, весь покрытый потом и кажется отстранённый, во всяком случае его глаза стали каким-то блеклыми. — Хватит пока! 081 остановился. — Теперь ты убедилась!.. — Альфа довольно вытащил член с капающей спермой и кровью! — Как секс — это плохо? — Да-а… — Итиго как горела. — Я ранена?! — испугалась она. — Ничего страшного — пока ничего страшного. Я просто порвал тебе плеву — это было грубо… Но я хотел, чтобы ты увидела всю мерзость секса! — с такими словами Альфа направился к аптечке. — Пусть на всякий случай тебя осмотрят медики. Но сперва вымойся. Итиго показалось, Альфа стыдится и отворачивается, чтобы ей не довелось увидеть его взора. *** Масштабное сотрясение раскалоло равнину до горизонта, горы на краю плато с юга обрушились, в небо изверглось столько пыли и мелких обломков, что они напрочь закрыли далёкое холодное Солнце в окружении голубоватого нимба. Целые пласты устремились в отверзнувшуюся тьму, откуда через доли секунды восстала сплошная тёмно-синяя масса серого оттенка со щелями, струящимся синим светом. Высотою в десятки километров вырвался Большой Леманн — голова его возвысилась над ранее выброшенным пылевым облаком. Гигант восстал как из воды и крупицы сухого грунта, словно капли, сыпались с него. Обтекаемой формы и смутно гуманоидный, он выглядел чрезвычайно сглаженным — вдоль его спины выступали угловатые и грубые пластины, пара колонообразных ног ниже середины бёдер уходили в землю. Руки спускались с узких и сдавленных плеч. Голова без шеи сползала на узкую грудь и формой напоминала шлем с несколькими широкими щелями. Его всего покрывали трещины с изливающимся синими светом и голубоватой слизью. Словом — по облику он напоминал живое существо, а по чертам — больше слонялся к чему-то механическому. — Пошли! — приказал женский бас. — 2 — в левую руку, 3 — в правую, у оснований; я — по голове! — Есть! Три крохотные — на фоне восставшего исполина — серебряные мехи сорвались с края пропасти, там, где ещё несколько секунд назад до горизонта пролегала твердь — они вырвались через облако пыли и летящих камней, за ними протянулись следы от двигателей. Три яркие молнии вертикально разрезали чудище. Из середины головы — от подобия лба до подобия подбородка — под огромным давлением вырвалась синяя жидкость, она же разбрызгалась из рук у самого основания — так верхние конечности Леманна оказались изящно отделены и рухнули к ногам. Пилоты обменялись краткими командами — крест на крест две молнии разделили голову и снова из неё вырвалась синяя масса. В направлении звёздного разреза морда чудища начала распадаться. Наконец от самой головы в центр пулей вонзилась первая из них — она вырвалась из области между ног, создавая за собой десятки взрывов, от которых из туловища рёвозавра вырвались новые синие струи и обломки. Две мехи вонзились следом с боков, после этого из области живота под мощным напором вынеслось наружу желтоватое ядро, несомое парой воткнутых в него копий. Третья меха — вернее первая — та что пробила до того насквозь — присоединилась последней к двум другим серебряным копьеносцам. Большой Леманн начал разваливаться на части — его туша уложилась прямо в разлом из которого он явился. — Отлично! Ещё один Леманн не сможет пополнить их армию! — обрадовалась Сигма, когда три полностью скрытых синей массой Франкса приземлились вместе с громаднейшей сферой. — Тем меньше работы при Гран Кривасе! Куда там Зеро Ту до нас! — подержала Таф. — Тогда у вас не должно быть сомнений, кто будет вести Звёздное Тело, — заключила довольная Омега, сидя в первом юните. — Эти фальшивки сильнее всех прочих, — промолвил Красный Принц. Принцесса рёвозавров приподнялась с трона, Змей шевельнулся и посмотрел голубыми глазами в сторону двух других Принцев. Оракул замолк, закончив изрекать словесную тарабарщину — рога угасли, так как Королевский двор перестал воспринимать его мысли. — Значит этих нужно точно убрать? — серьёзно посмотрела на него Принцесса. — Хорошо, вы поняли? Обратилась она к троим Принцам. — Да, ваше величество…