Революционерка во Франксе

«Я заметил, что в каждой этической теории, с которой мне до сих пор приходилось встречаться, автор в течение некоторого времени рассуждает обычным образом, устанавливает существование Бога или излагает свои наблюдения относительно дел человеческих; и вдруг я, к своему удивлению, нахожу, что вместо обычной связки, употребляемой в предложениях, а именно «есть» или «не есть», не встречаю ни одного предложения, в котором не было бы в качестве связки «должно» или «не должно». Подмена эта происходит незаметно, но тем не менее она в высшей степени важна. Раз это «должно» или «не должно» выражает некоторое новое отношение или утверждение, последнее необходимо следует принять во внимание и объяснить, и в то же время должно быть указано основание того что кажется совсем непонятным, а именно того, каким образом это новое отношение может быть дедукцией из других, совершенно отличных от него».

— Дэвид (Давид) Юм, «Трактат о человеческой природе».

Реактивный летательный аппарат ADO с прикреплённой Фуксией-1 снизился над ледяным покровом Южного полиса. В этот период года он слегка подтаивал — потому потоки грязной воды активно стекали с возвышенностей и заполняли протягивающиеся на километры реки и впадины. Среди подобного ландшафта отчётливо вырисовывался штаб Девятых, возведённый из некого цельного тёмного материала, походящего на камень. Фуксия-1 отстыковалась и приземлилась на лёд, расколов его при касании полузатопленной равнины перед высокой чёрной крепостью. Оставляя глубокие следы в грязной слякоти, киборг перешёл быстро бегущие реки и приблизился к куполообразной конструкции, где уже раскрывались сложные вороты. Альфа и Зета за ними состыковались и быстро очутились в просторном ангаре. Рабочие и инженеры взялись проверять прибывшую боевую единицу. — Копьё слегка повредилось у основания в левом сегменте. Я слышал, вы смогли разработать новую модель быстрого накаливания? — приветливо обратился Альфа к главному инженеру. — Мы всё выполним и предоставим вам полный список всех улучшений, — сообщил Взрослый. — Я рад! Хорошо, с удовольствием опробую всё новое! А новые болтеры? Старые были утеряны в битве при Хрисе [1], к сожалению, — высказал Альфа, посмотрев на Зету. — Нам доставили сведения об этом — болтеры также были улучшены, — кроме того, у нас подготовлены скафандры с возвратниками [2]. — Возвратниками?! — охотно улыбнулся Альфа. — Неужели?! Их запустили в производство? — Только первые модели, они очень дорогие, сложны в разработке и мы только недавно закончили их тестировать. Председатель приказал как можно скорее укомплектовать вас на случай, если вы попадёте в ловушку, — сообщил старший инженер. — Хорошо, я передохну и потом всё с интересом выслушаю! — Альфа с большим удовольствием весело попрыгал дальше, Зета скорее прошла за ним. Очередные двери раскрылись в конце пути. — Мы дома, ребята! — с улыбкой обратился к ним Альфа, распрямляя руки. Его братья и сёстры занимались, как обычно, низменным удовольствием — яростно сношались и испускали громкие стоны и брызгали слюнями. Предавались похоти тут шестеро — трое женщин и трое мужчин — как и подобает полурёвозаврам, они выглядели невообразимо красиво, их мягкая кожа была тонкой, эластичной, безволосой (кроме разноцветной растительности на рогатых головах), фигуры немного походили на манекены разных пропорций. Сейчас на ушедших в отрыв Девятках не оказалось практически никакой одежды, потому всякий сторонний наблюдатель мог легко разобраться в поле элитного отряда. Эпсилон справа от Альфы владел тремя женщинами — Дельтой и близняшками Тетой и Этой (обе бледные серовласые девушки по-прежнему носили повязки на ртах и носах, даже когда сняли всю прочую одежду для секса — потому являлись единственными Девятыми, во что-то одетыми). Гамма и Бета совокуплялись отдельно от сей четвёрки — слева, предпочитая могучую страсть между сильным полом. Эти элитные бойцы выглядели так: Эпсилон — самый высокий, мускулистый и длиннорукий, чьё прекрасное андрогинное лицо казалось несколько неуместным для такого тела, отдавая некоторыми детскими чертами, желтоватые глаза горели в такт более бледным рожкам (в спокойном состоянии эти глаза были серо-голубого цвета с долей оттенка морской волны), фиолетовые волосы средней длинны колыхались при страстных движениях; склонившаяся под ним Дельта была среднего роста, чуть ниже Альфы — это делало девушку самой низкой среди Девятых, её фигура выделялась узкостью, опять же — овальное лицо отдавало немного детскими чертами, которые могли показаться андрогинными, удлинённые бледно-зелёные волосы совпадали по цвету с широко раскрытыми глазами; Бета был очень строен, чуть более худ, чем его страстный любовник Гамма, чуть ниже его роста, невероятно смазлив — именно смазлив, а не, скажем, красив или прекрасен — так как именно это слово лучше характеризовало сего содомита, его волосы светло-синего или голубого цвета были короче, чем у коллег, но зато спереди у этого красавца спадала хорошая длинная чёлка, зачёсанная вправо. — Как мерзко вы меня встречаете! — покачал головой Альфа. — Привет!.. — первым отозвался Эпсилон, пыхтя, сношая со спины поставленную раком Дельту, которую он более всего любил и которую мощно и страстно натягивал на свой могучий член, готовясь в любой момент заполнить влагалище! По обе стороны от повизгивающей сёстры-прелюбодейки в такой же позже располагались Тета и Эта — их Эпсилон разминал руками, не выпуская сжатых кулаков из их широко растянутых кисок. — Мы просто долго не были вместе! — проговорил Гамма, стоя выставив вперёд Бету, его он быстро и мощно сношал в роскошный зад, не забывая хватать рукой за торчащий спереди громадный член. В свою очередь Бета сжимал эту руку и подяривал активу. — Соскучились! — проговорил последний, содрогаясь от скоростных толчков, пронзающих, словно бур. — Как мерзость! — Альфа не мог не облизнуться, его рога сверкнули. Командир Девятых взялся избавляться от униформы, мигом заведя себя от одного лишь вида члена Беты. *** Хиро и Зеро Ту пожаловали в кабинет Вернера Франкса по возвращению из провинции Фарсида. — Я поговорил с Клубом Друзей Человечества — это такая организация, группа учёных, моих коллег, с которыми я занимался наукой. — Такие же изуверы, думают, что если что-то рационально — то это им позволено, — пояснила Зеро Ту. — Словом — просто другая стая? — спросил Хиро. — Именно. — Да, так вот — многие из нас сошлись на мнении, что нерационально разрушать Землю. Гораздо рациональнее под угрозой уничтожения приказать отдавать нам ресурсы, вот такие у меня новости. Но какое решение примет Папа — неизвестно, — осведомил о положении дел Франкс. Зеро Ту и Хиро поначалу просто промолчали, оба сочтя подобное соображение… разумным. Последний уже понял, как всё обстоит, но всё же какие-то струнки в душе оказались задеты столь беспросветным цинизмом: — Неужели, Взрослые, вы настолько безжалостные люди? — спросил Хиро. — Разумеется, не буду скрывать, — Франкс подумал. — Знаю, тебе надо пояснить всё это — ведь тебе столько лет вдалбливали в голову, что рационально — значит добродетельно. — Я уже понял, что любые сообщества — это просто стаи. Но… Вы не могли бы раскрыть тему подробнее? Я вижу, у вас есть что сказать, — Хиро хотел, чтобы Франкс в первую очередь просто выдал ему материал для анализа, а там он уж сам попробует перейти к выводу. — Раньше на Земле практиковался такой вид войны — мондиалистский либерализм… — Знаю, Зеро Ту уже мне про это сказала. — Верно. Раньше на Земле фракция сильных развитых государств обещала в обмен на реформы и выполнения политических желаний повысить комфорт малых страх — например, требовали ввести свободный рынок, даже там, где подобное вызвало бы обнищание большей части населения — тогда это называли «непопулярными мерами» и «шоковой терапией». Подобное, в конечном счёте, шло на руку большой фракции стран — а их жертв разоряло. Но что самое важное — у этой стратегии была ещё одна неимоверно сильная сторона. Мондиалистский либерализм обещал прежде всего комфорт и удовольствия. Это заставляло его врагов бунтовать прежде всего против комфорта и удовольствия, как бы ни странно это не звучало. Таким образом, они строили ужасные — ещё более кошмарные идеологии. Так как большинство людей дорожили своими комфортом и удовольствиями, то они чувствовали нужным поддержать мондиалистских либералов. Они жертвовали своими национальными интересами в пользу чужих национальных интересов — считая, что, по крайней мере, выбирают меньше зло для своих стай-народов. И именно в этом заключалась хитрость такой стратегии — обратить на свою пользу своих врагов, не правда ли умно? — Очень умно, — согласился Хиро. — Именно такая война позволила со временем объединить все страны на Земле под единой тиранией, но тиранией не осознаваемой. Раньше завоеватели и тираны действовали оружием, потому все понимали, от них нечего ждать, или же грозили божьим гневом. Ведь гораздо лучше, когда раб не видит сковывающих его цепей или думает, эти цепи — ему же самому выгодней носить. Особенно когда ему в нос тычут злодеями, которые эти цепи срывают с себя для того, что творить зло. — Я понял к чему вы это! Папа учился у мондиалистских либералов? — понял Хиро. — Отчасти. Он многое у них перенял, хотя не только. Всякий жестокий и безумный режим старается убедить подданных, что все, кто против него выступают — законченные злодеи. Раньше так делали почитатели богов, а когда начался век озарения — богов заменили на «прогресс», — рассказывал Франкс.  — То есть по-вашему — правильное устройство общества — это… когда оно как стая? — Верно. Я хочу объяснить почему так считаю. Ведь Папа этот ваш — он же Нестеренко — считает, что его Общество «рациональное». И что всякое его постановление «рационально». Но что по поводу предписывательных суждений говорит разум? — спросил Франкс. — Э… Что оно… должно быть обдумано? Исходить из логико-эмпирических фактов? А не из интуитивных соображений или из непроверенных догм? — перечислил Хиро, но как-то неуверенно, ибо ожидал тут какого-то подвоха. — Верно. Но что говорит обдумывание о предписании суждений? Ведь любая мораль, философская система, идеология и так далее — всё оно строится на системе предписывающих суждений. Которые говорят нам, как делать и как себя вести, и для чего вести, — перечислил старый учёный. — Так вот, Хиро, есть одна вещь, которую псевдорационалисты вроде того же Нестеренко всегда забывают. Это принцип Юма, названный в честь одного древнего философа. Согласно этому принципу невозможно вывести суждения предписательные из суждений о данном с позиции одной лишь логики. Понимаешь? — Э… Приведите примеры, пожалуйста, — думал Хиро. — Вот, например, ты видишь следующее: человек стоит на монорельсе — на него несётся состав. Твои действия? — Я… это что-то вроде дилеммы вагонетки? — спросил Хиро. — Нет. Просто скажи, что ты будешь делать? — Я… попрошу этого человека сойти с места? — предположил Хиро, понимая, тут есть какой-то мудрёный подвох. — Да, а почему? — Потому что… я не хочу, чтобы этот человек погиб? — Но насколько это логично? — Это логично! Ведь он же погибнет… — Ты мне объясни, почему ты считаешь его стремление избежать смерти логичным? — Потому что… А, ладно, говорите суть, я не буду пытаться угадать, — Хиро решил так говорить с этим мудрецом. — Суть в том, что стремимся мы избежать смерти из хотения. Но не из чистой логики. Предписательная логика тут есть такая: хочешь избежать смерти, это суждение о данном — делай всё, чтобы избежать смерти, это суждение предписательное. Но если отбросить хотение из схемы, то предписания не получится, — разъяснил Франкс. — Понял? Хиро осознал сказанное, и сейчас думал над логическими следствиями, которые ещё не открылись ему во всей полноте. — Это значит, что мораль и этика — то есть комплекс предписанных суждений — возможен лишь там, где есть существа с совпадающими хотениями. Ради более эффективного выполнения хотений они идут на союз, где одни хотения подавляются и ограничиваются ради хотений более фундаментальных. В человеческом обществе это вступление в общество выполняется автоматически — по мере рождения новых членов, — сказал Франкс. — Дальше люди или говоря шире — разумные существа — делятся по мировоззрениям на два типа — рациональные релятивисты и сверхценники. Для первых важно удовлетворить потребность в комфорте и все ценности для них ценны лишь постольку, поскольку служат удовлетворению этих хотений. В свою очередь сверхценники хотят сами добровольно служить некой ценности — одной ценности — сверхценности. Они провозглашают эту ценность абсолютным началом мира. Само это обстоятельство при этом является абсолютной истинной, которая полностью и безоговорочно принимается адептами — она не нуждается ни в доказательствах, ни в правдоподобии. Раньше подобные истины были в догматических религиях, вроде христианства или ислама, однако в век озарения в моду вошли псевдорациональные абсолютные истины, которые имитируют логико-эмпертческий метод рассуждения, но на деле выводятся с огромными погрешностями в логике, скрыть от сознания которые позволяют самостоп и пропаганда, об этом я ещё расскажу, но сейчас мне нельзя сбиваться с мысли… Соответственно мораль сверхценников построена на том, чтобы следовать некой миссии, которую им эта главная ценность предписывает. При этом сверхценникам мало просто поклоняться своему абсолюту, им важно отрицать простой бытовой комфорт, ради которого в общество объединяются сторонники рационального релятивизма, отрицать свободу, безопасность, справедливость — любые разумные моральные нормы — в этом отрицании и отвержении от «низменного» и «животного» они все, как один невероятно тешут своё тщеславие, своё эго и самомнение, раздувая его до космических масштабов (правда страдют от этого больше, надо заметить, другие — властная элита всегда неимоверно стойко переносит беды простого народа, сидя в сытных дворцах за спинами армии, а любому правителю, считающему, что незаменимых не бывает, никогда не придёт в голову списать в биореактор себя). Потому эти два мировоззрения в полноценном виде несовместимы, подобно тому, как трезвый рассудок и горячечный бред несовместимы, хотя они могут обладать переходными формами и сходными чертами в каждом частном случае посредине. Именно сверхценники делят наши хотения на «низкие» и «высокие». Такие учения ещё можно назвать идеоцентрическими. Первые — всегда рациональны, вторые — всегда иррациональны, так как доказать, что эта их главная ценность — абсолютное начало — имеет право предписывать суждения — они не могут, они просто принимают это как догму, вопреки принципу Юма. Совершенно непроверяемую. — Хотите сказать — социальный рационализм — это такое учение? Догматическое? — Верно. Хотя пропагандисты голосят о своей рациональности на каждом шагу. Самое смешное, в ваших учебниках Нестеренко и его единомышленники на каждой странице говорят о том, какие наши предки не рациональные, о таком как эти идиоты верили в догмы жрецов. Однако, — Вернер усмехнулся, — ему следовало бы помнить, что существование бесконечного бога когда-то считалось основанным на «логике, науке и здравом смысле», об этом жрецы кричали со всех храмов. — Но меня учили, что секс, половая любовь, эмоции и страсти, которые назывались антиначалом, это и правда зло, с практической стороны, мне рассказывали о том, как они сводят с ума людей и ведут к погибели, — напомнил Хиро. — Любые сверхценники всегда будут утверждать, что антиначало тебя погубит — в каждом учении оно своё. Ради этого они скажут много здравых вещей, а потом — постепенно — когда ты расслабишься, они перейдут в свои догмы и промоют тебе мозги. Я могу смоделировать множество ситуаций, где страсти приносят кому-то пользу или привести примеры из истории. Точно также я могу смоделировать ситуации, где научно-технический прогресс, так боготворимый Нестеренко, приносит вред кому-то или привести их из истории. Это всё болтовня — опасно ли заниматься сексом? Опасно ли ездить на машинах, если всегда есть процент попадания в аварию? Эти аргументы не выдерживают на самом деле никакой критики. По правде говоря, они являются информхимерой. Это один из самых ярых способов информационной войны. Ведь после века озарения и начала общепланетарной индустриализации началась Эра информации — где главным боевым оружием стала, помимо чистой лжи, информхимера. Делается она так — это цепочка якобы связанных логических суждений, часть из которых верна, а часть ложна. Суть её в том, чтобы люди увидели истинные суждения и также по инерции сочли истинными — ложные. Например: «X изнасиловал Y, это — плохо, следовательно: секс — это плохо»; «X сбил на машине Y, следовательно: машины — это плохо». — Это понятно… — А вот более сложное суждение. «Гомосексуализм — нежелательно явление, так как является отклонением от эволюции». Что с ним не так? — Ум, скажите вы, а то я не знаю, — попросил Хиро. — Оно является полной чушью потому, что эволюция не ставит себе целей, а раз так — там не может быть отклонений или прямой линии. Более того, даже если бы она их себе ставила — то есть была бы некоторым могущественным существом или божеством — то почему какой-нибудь гомосексуалист должен был бы измерять свою ценность в рамках ценностей эволюции? Ну создало его это пантеистическое божество — и что? Почему он что-то ей должен? Это ни из чего не следует, — продемонстрировал очередную химеру Франкс. — Этот пример с гомосексуалистами также характер другим. Как ты знаешь, Хиро, Нестеренко постоянно пишет в своих учебниках, что раньше гомосексуалистов все ненавидели, а сейчас «истинно рациональные» люди считают их просто неполноценными особями, и, как в случае с наиболее редкими и наиболее гомосексуальными пилотами Франксов, их быстро убивают и бросают в биореактор — по-рациональному и без древнего варварства, чтобы переработать на пищевую смесь — так вот это характерно тем, что люди маскируют свои личные страсти за апелляцией к сверхценностной морали. — То есть? «Бедная Наоми!» — Хиро понял, что подругу его уже не спасти, потому настолько отчаялся, что не стал даже уточнять её судьбу — быть может, она ещё остаётся жива? Он привык, что ни кто не отвечает на его вопросы о судьбе переведённых куда-то друзей, потому и сейчас, когда такой шанс появился, предпочёл оставить за пеленой неведения таковую тайну. — Дело в том, что у людей есть такое свойство — они, то есть, как приматы, очень склонны выстраивать иерархию. Одним из способов выстраивания иерархии является изнасилование конкурирующей особи, чтобы её посрамить. Представление среди варваров о том, что половой акт мужчины с мужчиной срамит — это перекинулось на всех гомосексуалистов, потому общество их презирало и гнобило раньше. Просто ради своих страстей доминировать и потому что у многих ложно внушалось на психоэмоциональном уровне, что в гомосексуализме есть что-то дурное. Ведь всякая мораль человеческих животных основана на внушении любых понятий на психоэмоциональном уровне, именно поэтому нормальные люди питают отвращение к насильникам, но в ряде случаев этот механизм может сработать неправильно и люди будет питать такое же отвращение к гомосексуалистам, хотя они не делают ничего дурного. И к кому угодно. Задача любой пропаганды выработать психоэмоциональную ненависть, негатив, отвращение к неугодному. И если жертвами будут становиться невинные — как гомосексуалисты — то их палачи будут выдумывать псевдорациональные оправдания для себя. Точно также Нестеренко придумал их для себя. Когда таких случаев становится слишком много — всё общество загнивает. Оно либо вырождается в воюющих друг против друга бандитов, либо становится закрытой системой, где верхи делают всё что угодно с низами — как у нас. В конечном итоге наша власть уже устала возиться с этим обществом, она придумала создать себе более выгодное богочеловечество, чтобы править им. А потому простые люди для них — ресурс. Франкс сделал паузу, позволив Хиро усвоить всю эту информацию. — О, я теперь понял!.. — Хиро снова вспомнил разговор Альфы с Папой и разговор с тем полицейским. Всё окончательно встало на свои ужасные места! — Но что же нам делать? Это общество нельзя спасти? — К сожалению, уже нет, — покачал головой Франкс. — Ты можешь спасти лишь тех, кто тебе дорог и построить здоровое общество — вернее здоровую стаю, где по крайней мере, можно будет комфортно жить. Ведь все интуитивно осознаваемые понятия о добре и зле, о том, что нет наказания без достаточной вины — они имеют смысл лишь в гедонистической концентрической парадигме, которая всегда отрицается сверхценниками во имя безумия. Возможно к тебе присоединятся те немногие, кто осознают, в каком дерьме они живут. — Угу… — Хиро задумался. — Тебе ещё стоит кое-что знать о функционировании рационально-релятивистских и сверхценных мировоззрений, — продолжал вербовку Вернер Франкс. — Изначально все мировоззрения были рационально-релятивистскими, то есть смыслом жизни считалось наиболее комфортное выживание членов стаи, а отношение с другими стаями было самым разным в зависимости от конкретной ситуации. В первую очередь потому, что люди думали о своём выживании и об удовлетворении потребностей наиболее первичных. Потом, однако, у них стали возникать вопросы — зачем это всё? Для чего они существуют. — Я слышал про это — это экзистенциальный кризис, да? — опознал это Хиро. — Верно — люди испытывают дискомфорт от осознания бессмысленности своей жизни как бы в отрыве от всего, что даёт им смысл в обычной жизни. Чтобы удовлетворить эту потребность, они сознательно и бессознательное в сколь угодно извращённой форме придумывают себе сверхценность. Раньше из-за ошибок в трактовке восприятия люди думали, что миром движут антропоморфные концепции — боги, потому первой такой сверхценностью стал верховный бог. Но когда развился прогресс, люди начали поклоняться ему ради ублажения кризиса, при этом прогресс они видели очень различно. В свою очередь в рациональном мировоззрении вопрос кризиса всегда остр, особенно когда тебе плохо, ты чувствуешь себя потерянным и не нужным. И ты понимаешь — только ты выберешь зачем тебе жить, ограничивая это лишь моральными нормами. Посвятить жизнь писанию книг или изучению других планет. Но останешься ли ты в итоге удовлетворён или нет — это никто не знает. — Угу, я понял, — Хиро вспомнил все свои более ранние мысли на этот счёт. Теперь он понял, прежнего смысла жизни у него нет — Общество, которое он защищал, оказалось саморазрушающейся конструкцией. — Слушайте, а разве Папа… или Нестеренко, Председатель — как его там?.. Он разве не понимает, что действует разрушительно? — По отношению к простому народу? Понимает. И Вице-председатель понимает. Мой Клуб Друзей Человечества в полном составе понимает. А многие остальные из Клуба Ламарка всерьёз думают, что делают этому Обществу лучше, да. Вот до чего может дойти человек, Хиро, — обратил внимание Франкс.  — Но если им попробовать объяснить это? — Что «это»? — Что их мировоззрение не рационально. — Это невозможно. Есть у человека ещё одна важнейшая способность — это самостоп. Это возможно не рассуждать дальше определённого момента. Спасительная глупость. Которую он сам не видит. Вот, — изложил Вернер. — У полноценно сложившегося человека, сложились и его убеждения, потому совершенно зря, как правило, с ним спорить. Его можно в нормальной стаи только убить или арестовать, если он будет вредить ей. Или с ним можно бороться словом, чтобы его пагубные или просто идиотские идеи не распространялись — но переубедить его не выйдет. Человек может сам передумать — да, но только сам. — Мне это ясно… — Хиро решил прокрутить аргументы учебников и попробовать критически осмыслить сказанное тут ему: — Послушайте, доктор Франкс, у меня вот какой вопрос. — Да, мальчик… — В учебниках Нестеренко приводит вот такие аргументы. Он говорит, что всякое наслаждение — как самоцель — ведёт к деградации и смерти общества, ведь, говорит он, если человек всё время будет хотеть наслаждаться — он закончит прямо как там мышь из эксперимента, которой в голову вставили аппарат стимуляции наслаждения. Она сдохла, когда у неё иссякали силы её жать. Он говорит — это неизбежный логический конец почитателей удовольствия. — А что в это плохого? С позиции какой меры мы решаем, что это хорошо или дурно? За эту мышь радоваться надо — хорошо пожила, — посмеялся Франкс. — Видишь ли, — продолжал он прежде, чем Хиро успел что-нибудь сказать, — этот аргумент с мышью призван спровоцировать определённые эмоциональные негативные чувства, чтобы отвратить людей от гедонизма вообще. Однако мы должны взглянуть на него без эмоционального окраса, как настоящие рационалисты. Во-первых, то, какое удовольствие считается «логичным», а какое нет — зависит от вкусов того, кто хочет испытать удовольствие. Если 90 из 100 членов некого релятивистского сообщества сочтут дозволенным кончить — как та мышь — это их выбор, он ни лучше и ни хуже, так как просто нет никакого координата для оценки этого решения, разум его не видит и не улавливает. Если другое релятивистское общество сочтёт подобное недопустимы — то они продолжают жить и не сдохнут так, как та мышка. И это будет ни лучше и ни хуже, ибо никакого внешнего мерила их ценностей нет. Однако, во-вторых, Нестеренко считает, что это мерило есть, на основании чего? Да на основании догмы, хотя он никогда этого не признает — ведь его учение построено на формальном имитировании логико-эмпирического мышления, где догмы выводятся как бы разумно, но на самом деле совершенно произвольны. — Приведите пример. — Ну, например, он говорит, что секс — это плохо. Потом начинает приводить аргументы — мол, секс — тратит наше время, которое мы могли бы потратить на науку. Пф! — Франкс посмеялся. — А я, например, почти никогда не мылся. Я любил науку и терпеть не мог тратить лишнее время на мыло и мочалку. Ведь могу же я жить и не мыться? Разумеется, не доходя до той степени, когда это будет угрожать моему здоровью. Тем не мене я всё время ходил замурзанным и зачуханным. Было бы правда здорово, если бы я свои личные вкусы возвёл бы во всеобщую догму и начал бы убеждать людей мыться не чаще, чем два раза в месяц, скажем, не стричься и не бриться? А Нестеренко возвёл. Он говорит — от секса становятся насильниками и приводил цифры половых преступлений. А я мог бы привести примеры того, как люди сломали шею, подскользнувшись в ванне на мыле. И сделать статистику. И вывести это как аргумент в пользу того, что мыло и мочалка — чистое зло. И горделиво полагать, что я остаюсь в рамках рационального мышления. — Я понял, это ложное рассуждение, — сказал Хиро. — Это не просто ложное рассуждение, — важно отметил Франкс. — Это та самая догма, которая формально уподоблена логико-эстетическому рассуждению. Помнишь, Нестеренко самодовольно писал в своих учебниках, какими глупыми были люди далёкой древности, которые верили в то, что человек по имени Иисус был бесконечным богом? Для верящих в это, подобное суждение являлось абсолютно истинным, но совершенно непроверенным. Но при этом догмы самого Нестеренко также психологически действуют как подобные религиозные догмы — в таком случае их уместно называть квазирелиозными, — сделал вывод Франкс. — Он сам, правда, никогда этого не признает, даже не пытайся убедить его в обратном, он в ответ снова скажет: «Жюльетта изнасиловала Жюстину, потом секс — это зло-о-о!» Короче, что ты должен понять, это то, что идеология Нестеренко не имеет ничего общего с рационализмом, кроме специально напяленной маскировки, ради его самолюбия, единственное рациональное мировоззрение — рационально-релятивистское гедонистическое мировоззрение. А оно может иметь бесконечное многообразие воплощений. — Ага… только у меня вопрос по поводу мышки. Если общество… выберете такой способ жизни, то что мне делать, если я не хочу? — Не желай. А что? Иди и найди себе новое общество. — Гм, ясно… Просто я… Я правда не знаю, как мне жить, — теперь Хиро снова всмотрелся в эту бездну отсутствия смысла. — Почему бы тебе не жить ради моих сисек? — предложила Зеро Ту, которая всё это время сидела рядом, наблюдая за вербовкой Хиро. — От них ещё никто не умер! — посмеялась она. — Почему бы тебе по личному своему вкусу не посчитать мои сиськи более важными, чем сдохнуть в капсуле стимуляции центров наслаждения, как муж той тётки? — О, Зеро Ту, знаешь… Когда я тебя вижу, мне так это хочется! — не стал скрывать Хиро. — Тогда, любимый, почему ты ещё об этом спрашиваешь? — очень довольно улыбнулась Зеро Ту. — Ох, я так понимаю — это риторический вопрос?.. — ответил ей улыбкой Хиро. Они поцеловались и обнялись. — Хиро, пусть примером правильной идеологии тебе послужат рёвозавры, — обратился к неожиданной аргументации старик Франкс. — Они живут, подобно диким племенам людей, по заветам рационального релятивизма — ради удовольствия и выживания сообщества. Они в гробу видали всякие высокие идеи, ради которых стоило бы отказаться от бытового комфорта. — Тут Вернер заметил одну важную делать в своих рассуждениях. — Как ты знаешь, Нестеренко разработал свою «теорию мышки» — суть её в том, что любые цивилизации, которые будут жить не ради Прогресса в его понимании, рано или поздно законсервируют себя в капсулах стимуляции наслаждения. Помню тысячи лет назад, Нестеренко говорил мне — бессмертие надо ограничить, чтобы бесплодные гедонисты вымерли сами собой, а развиваться остались лишь асексуальные гуманные прогрессисты-рационалисты, поклонники науки. Тогда он возглавил Комитет Дарвина, учредил его, чтобы раздать всем, кто не думает так, как думает он, капсулы стимуляции центров наслаждения. Однако на свою беду этот дурак забыл, что у людей самые разные вкусы — потому большая часть гедонистов не захотела ложиться! Они хотели заниматься сексом и пить пиво, принимать лёгкие наркотиков и им плевать было на прогресс и науку, но при этом навсегда ложиться в гробы удовольствия они не хотели. Тогда Нестеренко учредил Клуб Ламарка — я уверен, он ещё тогда задумал уничтожить физически всех тех, кто не угоден его сверхценности, раз они не захотели вымирать сами, чтобы они не проедали ресурсов, надобных для Прогресса [3]. Ведь с позиции его морали — важно исполнять назначение этой сверхценности, люди — лишь её рабы, а инакомыслящие — лишь ресурс или помеха. Сейчас я полагаю, он понял, что действует ради личного эго, а не ради абстрактного прогресса, но у него нет никакой проблемы с совестью и моралью — ведь он хотел стать полностью рациональным, потому полностью удалил из своего мозга такие функции, которые могли бы вызвать сострадание или раскаяние. Это наглядно показывает, Хиро, ещё одно опровержение его теории или скорее догмы, что преступления совершаются лишь иррациональными людьми, а люди рациональные зла совершать не будут — потому что оно якобы не рационально. Это он «доказывал» также нелепо, как он доказывал, что секс — это зло. То есть приводил примеры преступников-идиотов, говоря: «зло не рационально». Но про рациональных и успешных в силу этого преступников он забыл. Особенно если они настолько рациональны, что избавили себя от эмоций, включая эмпатию и сострадание. Оставив лишь бездушное эго. Чем он лучше злодеев из книжек маркиза де Сада? — Чем? — Либертины предпочтительно выбрали в качестве сверхценности удовольствие, неограниченное нормами релятивистской рациональной морали, а он выбрал «бестрастный разум» и прогресс, не ограниченный рациональной моралью. — Я всё понял, да… Вы мне только объясните, на Земле знают о нашем бедственном положении? И можно ли сообщить о планах Папы на Землю? — поинтересовался Хиро. — Можно — существуют квантовые передатчики, которые мгновенно пересылают сообщение на Землю, но что ты этим добьёшься? Если я сейчас передам им о планах Папы, они пришлют сюда флот и всё разбомбят. Точнее они сами это сделают наверняка. Земляне сами заподозрили что-то неладное — уж слишком много денег Папа вкладывает в непонятно во что. Силы Земной Федерации готовят военно-космический флот к возможным боевым действиям. С большой вероятностью они попытаются атаковать нас, когда наши войска соберутся в Гран Кривасе, скорее всего, они предпочтут уничтожить силы на Фобосе и Деймосе с помощью флота, а потом высадят десант, не исключено, что лишь после взятия Звёздного Тела, так как они сами бы хотели использовать Стрелицию Апас или её аналог, — предупредил Франкс, дёргая во время беседы свои усы. — Атаковать? — Да, им надоело вкладывать деньги в магмаэнергию, она того не стоит. Тем более им известно о цели захватить Звёздное Тело. Скорее всего земляне побоятся доверять такую мощью поехавшему диктатору — потому их войска будут готовы атаковать нас, — предрёк Вернер. — Они якобы попытаются помочь нам в битве за Гран Кривас — но как пить дать нанесут удар по нам. Но мы это ещё обсудим — сейчас пока слишком мало информации. Вероятно, кхм, именно поэтому Нестеренко торопится убрать Землю с карты Солнечной системы. — Какой ужас… Где-то на том вербовка Хиро завершилась, остальное по договору должна была сделать Зеро Ту. Старый Франкс ликовал. — О, надо бы подрачить в знак успеха… Эй, Нана, войди ко мне в кабинет! — попросил по линии связи мерзкий похотливый старикан. *** Четверо Фуксий бились среди тающих льдов. — Четвёртый, прикрой Второго с тылу! — приказал Альфа, пронзая пятидесятиметрового рёвозавра, похожего на панцирное насекомое, новое крест-копьё с раскалённым от магмаэнергии наконечником погрузилось в выпуклую голову. Потом оно вдруг резко провернулось и нанесло обширнейшие внутренние повреждения — кипящая синяя жидкость с шипением облила изящный Франкс с головой. Раздался металлический скрежет и хруст, рёвозавр замер и сполз. Один из противников, снабжённый винтовыми двигателями, непрестанно палил из встроенных пулемётов, в оборону к которому встали Гамма и Тета: Фуксия-2 быстро вертела копьём, формируя на пути снарядов заградительный барьер — множество взрывов уткнулись в защиту, не сумев добраться до киборга, вдобавок — осколки от выпущенных боеприпасов отлетали в наступающих мелких рёвозавриков. Позади на множестве ног подбирался зато один крупный — около шести десятка в длину — с большим жалом спереди. — Есть! — отозвалась по-детски довольная Дельта, она занимала место «тычинки», снизу «пестиком» расположился здоровяк Эпсилон, чей немного умиротворённый флегматичный вид не изменился даже во время боя. От прямого удара Фуксии-4 шестидесятиметровый урод с жалом прямо весь лопнул и расплескался — волнующаяся вода вокруг плотно окрасилась синей дрянью. В паре километров за озером с грохотом разлетелись прибрежные ледяные массивы — их пробил и опрокинул в воду вырвавшийся из-под земли Гутенберг, похожий формой на луковицу, с грязно-фиолетовым оттенком, мягкий, спереди он имел большой рот — как цветок с раскрывающимися лепестками, выше из конца луковицы потянулись стебельки с пастями — как у венериной мухоловки. Он раскрыл свой рот-цветок и из растянувшейся утробы, ковыляя, полезли разнородные мелкие монструозные солдатики — пехотинцы сыпались столь многочисленным и плотным роем, что явно не могли уместиться в Гутенберге, так что, похоже, сей «Чиполлино» сперва прорыл проход через толщу породы, а потом раскрыл ещё одно своё отверстие снизу и через себя теперь пропускал войска прямо через проделанный ход. Издавая громкие звуки цепными пилами, скопища преимущественно насекомоподобных рёвозавров — тёмно-синих, с большим числом инструментов для резки — понеслись через обширное озеро, образованное недавно от таяния Южной шапки. В это время на высоком заледенелом холме на своей Фуксии-3 Бета и Эта фехтовали с очередным центурионом, вооружённым мечом, со здоровенным лезвием на месте головы. — У них подкрепление! — выкрикнул Альфа. — Болтер! Он быстро снял с бедра Франкса оное оружие — похожее на пистолет — пара росчерков, прогрохотавших вслед за взрывами — и винтокрылого над Фуксией-2 разнесло в бесформенную голубую массу. Третий выстрел болтера угодил в бок центуриона и разнёс половину его тела, вторую Фуксия-3 добила прямым ударом по обнажившемуся ядру. — Спасибо! — поблагодарил Бета, сидя в позе «пестика», над ним возвышалась смотрящая вдаль Эта. — Ещё значит! — Альфа принял сообщение от Зеты — она вместе с близняшками телепатически почувствовала приближение чего-то огромного и подозрительного — с двух сторон, помимо Гутенберга-Чиполлино, который не выглядел опасным. Над местом очередной схватке — двенадцатой за сегодня по счёту — простиралось светло-голубое небо, всюду до горизонтов тянулись тающие ледяные просторы с торчащими скалами и иными возвышенностями. Сейчас озеро пересекала большая свора инсектоидов-пилильщиков. С ними в воде показались червеподобные плавающие особи. — Пока стоять! — Альфа перенастроил режим стрельбы болтера. — Сейчас! Активно-реактивный снаряд покинул здоровенное дуло — в полёте он распался на множество отдельных капсул, покрыв большую местность, «дробь» вонзилась в бегущих по дну инсектоидов — тот час магмаэнергия разорвалась, множество взрывов разметало воду и ещё больше окрасило её в синий. Выстрел покрыл множество рёвозавров — и если не убил их, то сильно повредил. — Третий, Четвёртый — наступательное вращение! — приказал Альфа. — Есть! — в голос крикнули Гамма и Бета, они начали вращать свои копья, формируя искажающее свет поле. Две Фуксии сорвались с места и в лоб встретили тьму противников, распыляя их в синюю массу, разбрызгивая и отражая тепловую и ударную энергию обратно в бегущие с пилами полчища, вдобавок электромагнитные копья пропустили, как побочный эффект данной технологии, электрические разряды по воде, которые не могли навредить самим элитным Франксам благодаря непроницаемому покрытию. Гамма и Бета с напарницами Тетой и Этой прорезали рой нёсшихся монстров, попутно дойдя до середины талого озера. — Четвёртая, обойдём их по краям и ударим в тыл, я — справа, возьму Гутенберга! — далее приказал Альфа. — Есть! — ответила Дельта. Она с Эпсилоном ушла влево. Фуксии-1 и 4 истребляли одиночных противников по краям стаи, оказались в конце, перебив заднюю часть. Как и обещал, Альфа с разгона вонзился в луковицу Гутенберга, рты мухоловки на стебельках успели лишь издать предсмертный утробный вой — фонтаны синей жидкости вышибли в небо. Фуксия вырвалась из вершины луковицы, быстрым движением срубив стебельки у основания — во время этого с конца копья слетел кусок ядра. Вода закипела от боя и горячий пар затянул возмущённую водную гладь, очень помутневшую. Всюду на мелководье выглядывали торчащие останки каркаса — больше металлического вида, обвешанные сползающей и отмирающей светло-синей органикой. Отдельные более биологического вида структуры — органы — ещё шевелились с утробными звуками, сильно источали более тёмную жидкость, постепенно замирая и умирая навсегда. Кое-где светлели оранжевые и жёлтые осколки ядер, испускающие языки пламени и дым. Лёд там сразу же таял. Все Фуксии встали позади уложенный армии, всё затихло, вот так причудливым образом сразу же за скоростной и бешеной схваткой последовал миг покоя — пейзаж даже сделался откровенно художественным, холодно-синим, в духе полотен Рериха. На радаре уже появились противники — с северо-запада один крупный и с юго-востока ещё один — куда больший, километров на двенадцать, несущейся над землёй. — Отлично, пожаловал Леманн! — обрадовался Бета. — Всего один?! — Дельта с детскими видом надула губы. — Глядите, к нему несутся со всех сторон мелкие рёвы, — указал на радар Гамма. — Сперва уложим северо-западного Гутенберга, — скомандовал Альфа. — «Тут кто-то нестандартный», — телепатически предупредили остальных Зета, Тета и Эта, активно вслушиваясь в ментальный фон. В окружении множества рёвозавров, полностью сформировавших каркас своего рода транспортного зала, в раскрытой пасти Змеи стояла Принцесса — её рога сияли. Рядом сгорбился Оракул. — Усилить защиту, — повелела она. Гутенберг с северо-запада напоминал большущий корабль — он шёл ледоколом там, где было много воды, держась на поверхности акватории. Вокруг с льдины на льдину прыгали мелкие рёвозавры, похожие на кенгуру с длинными задними конечностями. Ледокол обладал массивным носом и узкой кормой, позади него громоздились артиллерийские установки — дула пушек и острия ракет — всё синего цвета и металлического вида. Когда четыре Фуксии показались в поле зрения плывущего монстра, демон моря дал залп — первыми пошли ракеты, оставляя кривящийся дымный след — траектория мчалась не по прямой. — Сбиваем «дробью»! — быстро сообразил Альфа. Все Фуксии пустили в ход болтеры в режиме разброса — он оказался достаточно плотным, чтобы поразить ракеты, те разорвались на подлёте. — Я бью в него! Зета, Тета и Эта передавали мысли Альфы прочим Девяткам, потому вербальный приказ не очень был надобен. Фуксия-1 дал из болтера в громоздящейся огневой блок рёвозавра-ледокола с расчётом на детонацию снарядов — длинные стволы в той части уже дали первый залп, но попали мимо — разорвались на горизонте. Попадание болтера в эту часть сделало своё дело — взрыв разметал позади верхнюю часть живого судна, тогда тяжёлый нос начал раздвигаться, карма расширилась. Яркий свет позитронной пушки полился из показавшегося дула. Девятые тот час встали в тыл судну. Тогда рёвозавр трансформировал нижнюю заднюю часть кормы в подобия ног, встал ими на дно и начал раздвигаться. — Четвёртый — гранату в глотку! — скомандовал Альфа. — Есть! — бойко исполнила Дельта. Эпсилон с улыбкой направил Франкс. Небольшая граната полетела прямо в пушку — последующий взрыв опрокинул «судно с ножками», испуская разряды, оно разорвалось от детонации скопленной для выстрела энергии. Мощное огненное облако выбросилось на километры в голубое небо, затянуло свод дымом и паром, ударная волна потрясла айсберги, посбивала прыгающих по ним «кенгуру» — те повзрывались. — Будьте осторожны — эти рёвы несут в себе взрывчатку! — предупредил подметивший это Гамма. — Видно! — отозвался Бета. — Вот он! — Нам повезло, — Эпсилон поглядел в сторону восходящего гриба от взрыва Гутенберга-ледокола, — этот оказался таким неповоротливым и большим. Теперь настолько время главного врага, чьё присутствие и спровоцировало активность рёвозавров на Южном полюсе. Вдоль горизонта двигался протянувшийся на двенадцать километров рой, он казался единым целым и лишь при ближайшем рассмотрении и получении данных сканирования, оказался состоящим из огромного множество более мелких рёвозавров, поднявшихся в воздух. Судя по их необыкновенной синхронизации, ими повелевал некто разумный. — «Он использует странные возможности!» — волнительно предупредили тройняшки. — Девятые, — появилось изображение Вице-председателя, — судя по всему, этот рой использует квантовое поля для создания антигравитации. И он достаточно разумен, чтобы осознавать угрозу со спутника. «Червь»-рой по своей форме скорее напоминал самое богохульное существо в бестиарии местной идеологии — сперматозоида. Его «головка» выглядела очень большой и продолговатой, хвост куда тоньше — конец его был менее плотным. — Разумный? Принц? — подумал Гамма. — Фобос, как Шестые? — спросил Альфа. — Далековато от вас, сам знаешь, — сказал Вице-председатель. — В любом случае, согласно нашим расчётам, один разумный рёвозавр сможет повлиять лишь на один Франкс. Постарайтесь взять его живым. — Есть! — согласился Альфа. — Нужно придумать план… «Сперматозоид» из десятка тысяч малых рёвозавров сильно вилял и, казалось, не замечал Девятых. Приборы показывали мощное магнитное поле, сконцентрированное спереди — от движения этого монстра к нему в воздух поднимались фрагменты горных пород, ледянки и бесчисленные капли воды, они, правда, и быстро падали, разлетаясь по причудливой траектории. — У меня такое подозрение, что если мы подойдём близко, то погибнем — ведь даже если там есть разумный рёвозавр, если он сможет хоть немного сбить нам настройки Фуксий — нас порвёт его свита! — рассудил Гамма. — Боишься подставиться? — смазливо улыбнулся Бета. — Нет! Не при тебе! — гордо ответил тот. — И я тоже! Но рисковать за зря не хочется… — сказал Бета. — Может задействуем Big Fucking Gun? — Если там будет разумный рёвозавр — от него ничего не останется, — предупредил Эпсилон. — Действуйте на ваше усмотрение, Альфа, но помните, вся ответственность — на вас, не на мне, — как всегда, умыл руки Вице-председатель. — В таком случае мы преминем «Циклоп» [4], — не раздумывая приказал Альфа. — Для меня жизни моего отряда важнее вражеских рёвозавров хоть разумных, хоть каких! — Хорошо сказано, выходит — всех с одного удара! Даже не повеселимся с этой штукой! — весело возмутилась Дельта. — Угу, — довольно кивнул Эпсилон. — В какую часть, Альфа? — спросил Бета, вынимая из специального разъёма Франкса небольшое устройство опекаемой формы и наводя его на «сперматозоида». — В «голову». — Есть! Бета пальнул всего лишь одним сгустком плазмы — шар разогретого ионизированного газа устремился к цели, сжигая на пути атмосферу и образуя вакуум. А за ним двигался «пакет» антиматерии. «Циклоп» (в народе Big Fucking Gun) — был ручной плазменно-аннигиляционной пушкой. — Хорошо, — промолвила Принцесса. Перед ней активно запылала синева — впереди разразилась огненная буря, уничтожая сплочённые ряды рёвозавров. Колоссальной мощи взрыв вроде бы разбил «головку» и развеял её хвост, повергая орды чудовищ ударной волной — они посыпались на землю, бились о скалы, переворачивали их, пробивали льдины, падали в воду и выбрасывали следом сгустки пара. Ещё один взрыв — более мощный, как от ядерной бомбы, закрыл небо в десятках километрах. Остальные рёвозавры пришли в рассыпную — и получили второе попадание из «Циклопа», их также снесло — второй такой же взрыв поднялся вместе с первым. — Никто не должен выжить! Ха-ха! — возликовал Бета. — Похоже, они со всего центрального квадрата сюда стягивались; те кого мы ликвидировали ранее должны были присоединиться к рою, — предположил Гамма. — Не удивительно — они стягивают силы к Гран Кривасу для последней битвы со всей планеты, с ними мы и работаем — пока остальные движутся к ним! — порадовался за них самих Альфа. — Идёмте, добьём уцелевшим! Жаль, это не Леманн — не добудем мы сегодня предпоследнего ядра для Хрингхорни! Фуксии взлетели и приземлись там, где всё покрывал плотный слой изувеченных, обгорелых, дымящихся и почернелых рёвозавров. В первую очередь они копьями добили наиболее опасных, кто оказался достаточно живучим, чтобы активно двигаться после двух выстрелов «Циклопа». Потом взялись доламывать менее живучих. Бравые Девятые не могли не расслабиться. — Ох, какая же хорошая охота! — хвалился Бета. — А как по мне — ничего интересного! Пока мы не встретили никого и ничего, на что не хватило бы нас двоих! — обиженно посетовала Дельта. — Но вот бы хоть что случилось! — Я зато хорошо устал — уж хочу вернуться и… — мечтательно протянул Гамма, с хрустом пронзая очередное крупное ядро в полураскуроченном теле. — Вернуться — и что? — с неизменно смазливой улыбкой полюбопытствовал Бета, тон синевласого звучал подстать выражению. Для традиционной нравственности продолжались чёрные дни. — И вогнать тебе мой BFG! — горячо поведал Гамма. — Ты же знаешь, я не могу без тебя! — Гамма, не надо нахваливать свои пороки во время работы! — предупредил Альфа, стараясь звучать строго и по-командирски. — Альфа, тебе просто завидно, что Гамма уделяет внимание Бете больше, чем тебе! — не упустила случая подтрунить Дельта. — А Эпсилон — мне, да, Эпсилон? — Угу, — всё флегматично и как-то растянуто улыбался здоровяк снизу с фиолетовыми волосами. — Да, Альфа, все мы отмечены неизбежным проклятьем! Любовь! — начал на радостях признаваться пурпурноволосый Гамма, поглядывая в сторону смазливо хихикающего Беты, он был словно опьяневшим от пыла боя и вихря страстей (рога Гаммы нагрелись больше прочих и светились ярче, чем у остальных Девяток). — Я не хочу скрывать от вас, дорогие товарищи, братья / сёстры [5], — фривольно обратился к коллегам Гамма, — что влюблён в этого юношу, влюблён страстно, а любовь надо доказывать боями. Признаться, сначала я думал, что рано или поздно это наваждение пройдёт и чувство моё потускнеет, но всё случилось иначе: чем больше я проливал сперму вместе с этим мальчиком, тем сильнее привязывался к нему. Тысячу извинений, милые товарищи, десять тысяч извинений, но ни с кем из вас ничего подобного я не испытывал ни разу! Было видно, особенно ясно Гамма обращался к Дельте и к тройняшкам, именно это уберегло самолюбие Альфы. Бета в это время смеялся озорным голосом над такой речью своего любовника. — Бета, не смейся! Я хочу, чтобы ты знал, твой зад несравненен! Он доставляет мне такое наслаждение! — сыпал похвалами Гамма. Теперь уже больше смеялась Дельта, Эпсилон просто широко улыбался. — Хватит вам! У нас миссия! — скривил лицо Альфа. — Не поддавайся на эту провокацию, командир, — высказал Эпсилон, пока Дельта веселилась позади и хлопала в ладоши. — Гамма просто хочет, чтобы ты позлился, ведь восхваляет он сегодня не твой зад! — Послушайте их разговоры, — тем временем промолвил Вице-представитель, сидя подле Папы, — они эстетически мне отвратительны. — Не беспокойся друг, придёт время и они будут уничтожены, стёрты вместе с этим тупиковым миром вырожденческого наслаждения, ибо «мужеложники Царства Божьего не наследуют» [6], я обещаю, — дал слово сидящий выше Папа. — Признаться, они подобны героям моих книг — те из них, кто занимался совокуплением или положительно к нему относился, всегда умирали. Если бы ты знал, как хочется мне сейчас отключить им возвратники, чтобы они попали в руки Принцессы, но мой чистый разум вынуждает меня быть прагматичным и сохранить их лишь за их боевой опыт. — Но когда они нам более не пригодятся, мы же можем подстроить им… ироничную смерть? Ради торжества нравственности. Всё же наша абсолютная рациональность не делает нас неспособными на шутку? — рассудил Вице-председатель. — Ты прав, я подумаю над их смертью, всё же моя полная безэмоциональность не отнимает у меня художественного видения мира, иногда подобное себе можно позволить, тем более автор в своём произведении — как Бог, а мы уже без пяти минут Бог, друг мой, так что для нас реальная жизнь — как текст, — заключил Нестеренко. Что-то пикнуло на приборе. — А вот и Принцесса… — «Что-то приближается!» — телепатией передали тройняшки. Все разом насторожились, мигом сбросив горделивую праздность. — Где они?! — повёл напряжённым взором Гамма. — Четыре! — прокричал Альфа, первым увидев, как взлетают за изящной Фуксией Эпсилона и Дельты трупы рёвозавров, подброшенные чем-то, что двигалось через них на огромной скорости. Из-под раскуроченных корпусов рёвозавров быстрее молнии вырвался серый хвост — его конец поразил Фуксию-4 в бок и голубым огнём замерцала квантовая преграда — поглотитель сдал сразу. Дельту и Эпсилона сотрясли. — «Нас атакуют!» — ментально прокричали Зета, Эта и Тета, разумея, однако, не нападение на Фуксию-4, а произошедший следом бросок против них множества вдруг вставших рёвозавров. Они узнали об этом по телепатическому сигналу, посланному всем тем, кто притворился мёртвым. Повреждённые и ослабленные, но всё же вполне живые, десятки рёвозавров навалились на трёх Фуксий. — Нет! — Альфа яростно срубил сразу трёх. Бета резко подпрыгнул на своей мехи, выдержав столкновение с несколькими рёвозаврами, другие столкнулись под ним и образовали живую и двигающуюся горку. Он с напарницей выжал ещё сильнее двигатели, взлетел много выше и пальнул из болтера в горку, разметав серией быстрых взрывов всех рёвозавров, чьи мелкие ошмётки быстро разлетелись всюду. — Неугомонные! — Бета с Этой за плечами зло приземлился на ещё кучу рёвозавров и проткнул сразу двух с панцирями своим крестом-копьём. Рядом Гамма и Тета разметали свою кучу, они быстро вращали копьё то в одну сторону, то в другую, разрезая электромагнитным полем плотно бегущих рёвозавров, то с одного направления, то с другого. Альфа и Зета двинули в сторону, пронзив одного прыгнувшего рёвозавра с мощным панцирем, они включили режим вращения наконечника, он пробурил мясистое брюхо, вонзился в ещё одного со щупальцами позади. Так ими Фуксия-1 посбивал других. Позади сбилась целая куча безумствующих рёвозавров. — Граната! Альфа бросил в них и они также в виде ошмёток чего-то похожего на плоть и горящие куски механизмов взлетали в воздух, а потом пролились быстрым синим дождём. Рога Альфа запылали золотом, нежные волосы развились, утратив прежнюю гладкую укладку барашка. — «Это всё было, чтобы убрать Четвёртую!» — сообщили телепатией тройняшки. — Понял! — Альфа достал верный болтер против бегущих по поверхности рёвозавров (они неслись не по земле — её тут за плотно наваленными искорёженными трупами других рёвозавров не было видно) — несколько порцией «дроби» как сдули этих неприятелей, перед Альфой остались лишь тех, кто занимал пространство между Фуксией-1 и Фуксией-4, атакуемой сильным противником — из опасения повредить товарищам, Альфа не осмелился открыть огонь. — Я на помощью Четвёртой, Второй — прикрой меня, Третий — закрой восток! — приказал Альфа, увидев, как на радаре с названого направления в воздух поднялось множество объектов. Он уже понял, как их заманили в ловушку — расчёт быть сделан на то, что многие рёвозавры переживут выстрел «Циклопа» и прикинутся убитыми, тогда они внезапно одномоментно встанут, когда они придут добить уцелевших. — Есть! — Бета и Эта направили свою Фуксию против востока, где в мутное небо вознесло множество недобитых рёвозавров, изображавших до того из себя мертвецов на более отдалённой территории. — Оглушим волной! Бета быстро набрал расстояние до детонации, пальнул из «Циклопа», пакет антиматерии вызвал мощный взрыв высоко над основным роем, пошедшая вниз ударная волна сбросила многих, и так уже получивших повреждения. Гамма и Тета кинулись против тех, кто встал между Альфой и Зетой, когда последние подбежали на подмогу Дельте и Эпсилону. В это время, сразу после удара хвостом в бок, вырубившим поглотители, из-под кучи в полный рост явилась Змея у Трона. Из раскрытой пасти к Фуксии-4 выбросилось нечто, обладающее длинными щупами. Небольшое, оно оказалось в одном месте — синяя вспышка — и кусок обшивки вырван. — Проникли! — Дельта в страхе обернулась. Их с Эпсилоном закрывали боевые скафандры, потому разгерметизации парочка могла не опасаться, холодный марсианский ветер ворвался в уютную кабину. — Не двигается! — отчаянно вскричал здоровяк. Ещё до этого, как к ним проникли, все системы вышли из-под контроля. Обоим пилотам осталось развернуться к месту прорыва — они увидели её: со светло-синей кожей, ростом со старшую девочку и с аналогичными подростковыми чертами лица — вот уж действительно, настоящая Принцесса! Её почти обнажённое тело скрывало в области ног и таза нечто тёмное, как металл, плотно прилегая к коже. За плечи спадали длинные волосы серого оттенка — очень ровные и аккуратные. У неё из головы аккуратно выходило два длинных скрытых рога — но исходящих вовсе не так, как можно было ожидать — одно росло из лба, второе из затылка симметрично напротив первого. Взгляд выражал гнев и показался чрезвычайно надменным. Из-за стройной спины выходили длинные, тёмные и явно сильные манипуляторы, завершающиеся чем-то вроде очень эластичных «клешней». Прежде, чем Девятые успели было схватиться за оружие, их сами захватила пара верхних «рук» и подвесила под потолок, одновременно с этим на них обрушился ментальный натиск, не позволяя предпринять какие-либо действия. Взгляд голубых глаз выглядел самым холодным и демоническим. Принцесса оскалила острые зубы. — Принцесса! — обратился к ней через мигающюю голограмму сам Папа, голос его донёсся через барахлившие динамики. — А вот и вы! Мы вас так ждали! Палец Председателя находился над двумя голографическими кнопками — одна активировала возвратники, другая — подрывала Фуксию-4. Ещё с ними соседствовали третья и четвёртая — они подрывали скафандры Девяток. Невзирая на то, что Нестеренко давно стал законченным рационалистом, как он считал, в его душе схватку устроили три аспекта: Писатель — этот требовал, чтобы Принцесса расправилась с Девятыми во имя художественного вкуса и во славу нравственности, Тактик — этот требовал транспонировать Девятых и взорвать Принцессу (по крайней мере попробовать, без усиления поглотителя от множества рёвозавров она вряд ли бы выдержала такой взрыв — на крайний случай можно было бы подорвать остальные три Фуксии и скинуть боеголовки или пальнуть позитронкой со спутника), и Стратег — этот требовал уговорить Принцессу сдаться. Нестеренко, раз предоставился случай, решил начать с последнего. — Сдавайся, не двигайся, иначе я подорву Фуксию! Принцесса с презрением поглядела на голограмму. — Ни один сигнал к Фуксии-4 не проходит! — доложил компьютер. — Вот оно как! Умно! — похвалил Папа. — А если я применю орбитальное оружие? — У вас недостанет времени, ни один ты можешь видеть будущее, ВИРМ, — изрекла Принцесса. — Четвёртая! — Альфа почти достиг цели — на пути встала Змея у Трона, которую также представлялось верным наречь Королевской Коброй, более всего этот вид змей она напоминала — серая, с капюшоном и выразительными сверкающими синими глазами, её чешуя была как камень. Альфа не ожидал, что она станет опасным противником. Зря — до того, как он сделал выпад, Змея бросилась в сторону и попала по ногам хвостом, чей конец сверкнул дьявольским голубым — поглотитель ослаб, похоже, у этой твари имелась особая способность. Потом из неё вырвался придаток — отделился от общего продолговатого тела и вытянулся от района шеи. Он попал прямо в болтер — вспыхнула горячая синева — оружие разлетелось вдребезги. — Мощно! — понимая, что с ним не простой противник, Альфа отвёл Франкс назад. Змея несколько раз свободно выбросила хвост, вынуждая Девяток отступать и маневрировать. Альфа начал вращать копьё — на это Змея выкинула ещё пару придатков — с двух сторону, справа и слева, Альфа успел встретить левый и изрубить его вращающимся копьём, но правый смог обхватить за основание бедра и дёрнуть. Пока Фуксия выравнивала равновесие, Змея метнулась в правый фланг — она свободно перераспределяла вещество тела и отличалась крайне проворностью, а вид наводил на мысль о способности плевать ядом или как-то иначе бить ртом. Альфа решил кончать быстро — и удумал выстрелить наконечником в голову, тем паче сканер где-то там определял ядро и ещё один странный сигнал — скорее всего, там тоже скрывается разумный рёвозавр. Не успел Альфа направить раскалённый наконечник на Королевскую Кобру, как та раскрылась в области чуть ниже шеи. Когда пилот Фуксии выстрелил, копьё прошло через сквозное отверстие, не повредив Змее, провод потянулся дальше, та вдруг схлопнулась — снова вспыхнула синева, пошлы вибрации и с треском полетели искры. Копьё вышло из строя — частично разорвалось. — Нет! — Альфа в ярости выкинул дымящееся древко. Змея могла как-то управлять электромагнитной силой и умела выводит из строя схожую технологию. — Ну всё! — Альфа пустил было в ход импульсные винтовки, встроенные во Франкс, но Змея успела уже уйти за замершую Фуксию-4! Закрылась за живым щитом ещё до того, как палец Альфы коснулся актировать это оружие! — Оно предсказывает мои действия! — понял командир Девятых к своему величайшему удивлению. Снова квантовая магия рёвозавров! Были ходячие мертвецы и отключение Стрелиции на расстоянии, теперь это! — «Это не чтение мыслей, иначе я/мы бы почувствовала/почувствовали это!» — высказала напряжённая Зета со светящимися рожками. — Ясно! — Альфа соображал очень быстро и потому следом бросил гранату — но он не собирался её активировать. Змея не шелохнулась. Тогда Альфа, всё ещё думая, пожертвовать ли Эпсилоном и Дельтой ради уничтожения такого опасного противника (к сожалению, никакие сигналы не проходили в Фуксию-4, он не мог запустить возвратники пилотов вручную, а пункт назначения указывал, что они ещё не использованы). Командир уж решил принести товарищей на алтарь победы, и устремил палец к активации — Змея тогда рьяно отпрыгнула. — «Значит, предвидение не абсолютно! Оно видит лишь будущее, которое произойдёт, если его не изменит эффект предвидения!» Понимая, что с таким противником всё же можно сражаться — правда тяжело без копья — Альфа решил выполнять хаотические действия, не задумываясь над результатом, чтобы сбить с толку Змею-предсказателя. Правда сам сейчас понимал — что дело это более чем гиблое. Тем паче тварь уже отшвырнула гранату куда подальше. В это время Фуксия-2 билась с единичными бегущими на неё рёвозаврами, экипаж клал каждого с одного удара, но они на то и рассчитывали — неслись эти твари по очереди и с разных стороны, чтобы он мог срубить одним ударом лишь одного и только с одной стороны. Так попался «кенгуру» — весь из себя фиолетово-металлический, какой-то блестящий и жутко эластичный — камикадзе подпрыгнул максимально близко и подорвался. Взрыв повредил болтер — на что, похоже, нападавшие и рассчитывали. Сразу же вслед за этим из-под кучи дохлых рёвозавров вырвалось нечто большущее — с головой как у акулы, где в разинутой пасти работали цепные пилы, с десятками сверкающих сверху глаз, наполненных адской синевой, с телом как у рыбы манты и множество членистых железных острых конечностей вдоль пуза. Эта за плечами Гамма первой сообразила зачем это нужно — чтобы принять на себя удар копья, в то время как остальные нападут, а чтобы они не могли защититься иначе, Фуксию-2 избавили от болтера. Она успела передать эту мысль Гамме, но ничего уже нельзя было сделать — в целях самозащиты они встретили исполинский многоглазый гибрид акулы, манты, сороконожки и бензопилы, пробили острую морду твари и сразили её, залив себя ошмётками головы и синей волной. Остальные рёвозавры живо набросились, один клешнями потянул за древко копья, другой впился усиками с присосками за локоть руки, удерживающей оружие, ещё один гад, похожий на мифического блемия [7], заклеил вязкими выделениями один из реактивных двигателей. Потом он вышел из строя — не позволив Фуксии равномерно двигаться. Гамма и Тета может быть и отбились бы, но в работу их машины следом вмешалась сама Принцесса — разрывая соединение. Это позволило рёвозаврам повалить машину и выхватить копьё. — Иду! — Бета направил на помощь Фуксию-3. — «Подумай о том, чтобы выстрелить по ним из «Циклопа»! — передала ему в мозг Эта, до того сообщив о природе способностей Змеи. Синеволосый напряжённо направил аннигиляционную пушку на Змею и Фуксии-1 и 4, правда, он слишком уж сильно не хотел стрелять, потому такой вариант будущего не возник перед глазами Оракула. Фуксия-4 же пришла в себя и резким движением нанесла удар кулаком в голову вражеском Франксу. Фуксию-1 сотряс удар. Пилотов уберегли лишь скафандры — кабина оказалась расколота и осколок обшивки попал прямо в Зету, пролетев над головой склонённого Альфы. — Плохо! — лидеру Девятых осталось лишь командовать отступление. Зета позади отбросила от себя кусок обшивки. Голограммы вокруг страшно мельтешили, через разбитое отверстие они увидели, как Змея трансформировалась в четыре щупа за спиной у захваченной Фуксии-4. Альфа решил бежать и при этом задействовать самоуничтожение своей машины, чтобы хоть так нанести вред ненавистому врагу — всё равно Эпсилона и Дельту вряд ли возможно спасти. Принцесса, получив сообщение от Оракула, направила свои способности на контроль над системами Фуксии-1. Одновременно с этим Альфа приказал Зете передать команду Бете и Эте, как только они исчезнут, выстрелить из «Циклопа» и тот час актировать возвратники — к тому моменту ими уже воспользовались Гамма и Тета. Оракул предупредил это, Принцессе пришлось напрячься и повлиять на работу ещё одного Франкса. При этом она схватила щупами Фуксию-1. Во время этого отвлечения ментальный натиск на Дельту и Эпсилона ослаб до минимума — до них смогли добраться Эта, Тета и Зета. Втроём они подчинили их тела и смогли за них воспользоваться возвратниками. Увидев это, Альфа немедленно отдал приказ об отступлении Фуксии-3 и сам перенёсся вместе с Зетой. Принцесса помешала сработать самоуничтожению. Все четыре Франкса оказались в её руках. Возвратник превращает объект в обладающую «сверхпамятью» микрочастицу и, используя микромакроидные свойства и законы Вселенной, без преодоления расстояния, выбрасывает частицу в заданную точку, моментально воссоздав из неё первоначальный «объект». Времени не будет затрачено, все произойдёт одновременно. Девятые снова увидели свет в специальных раскрытых саркофагах, оказавшись полностью обнажёнными. — Вы как?! — мигом спросил Альфа, подняв голову. К ним подбегали сотрудники базы в белых одеждах. — Нормально, — уже приподнялся Гамма. — Как ветерком прошвырнуло! — вставал Бета, поправляя чёлку. В это время вылезали Зета, Тета и Эта, правда, очень измождённые — их лица выглядели вполне нормальными под масками, тем не менее служащие базы в первую очередь поднесли некие устройства — они вставили их во рты и носы девушек, после чего закрыли их аналогичными повязками. — Дельта?! Эпсилон?! — Альфа обеспокоенно спрыгнул со своего саркофага и встал рядом с ними — эти двое не реагировали, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок. — Значит, они освоили даже такие наши фокусы? — произнесла Принцесса, с досады она упустила всех «подделок», винновых в смерти столь многих её сородичей! А какую месть она предвкушала, выбирая между терзанием сознания со сдиранием кожи и изнасилованием «щупами», сопряжённым с пожиранием заживо! Оракул заклинал портал — множество рёвозавров закрутились вокруг начальников и захваченных Франксов. В яркой синеве они как стянулись в нечто маленькое и с хлопком пропали с поля боя, где всё покрывали груды трупов. Вскоре туда ударил позитронный луч со спутника — но уже без толку. — Однако, ваше высочество, вы добились главной цели, — довольно сказал Белый Принц, когда после возвращения во «дворец» все Фуксии были отданы во власть странных механизмов рёвозавров. — Теперь мы сможем перейти в наступление…