The killer in the mirror

They will heed my shout So much have I lost here… ©Miracle оf Sound: When the Wolves Cry out

      Он задрал голову, до боли вглядываясь в равнодушно-яркое голубое небо.       Внутри бушевал поистине ураган эмоций. Вырывавшийся наружу, однако, лишь в судорожном сжимании-разжимании кулаков. Не из-за исключительного самоконтроля — которым светловолосый парень скандинавской наружности как раз не отличался — а из-за противоречивости испытываемых чувств. Попробуй выбери какую-то одну реакцию из того множества, что предлагает тебе ситуация.       Непонимание. Обида. Злость. Признание того, что сам поступил не лучшим образом.       И множество теснящихся в голове вопросов. Основным из которых было лаконичное: «Почему?»       Почему отец поступил с ним именно так, а не иначе?       Выбросил в чужой и незнакомый мир. Мир, в котором Тор последний раз был многие столетия назад — когда здесь правил закон пламени и клинка. И который наверняка сильно изменился за это время.       Лишил Мьельнира, забрав вместе с ним все силы… кроме того жалкого минимума, которым довольствовались смертные. Отняв мощь, к которой Одинсон настолько привык, что чувствовал себя сейчас совершенно беспомощным. Слабым. Как ребенок, оставшийся без материнской опеки.       Лишил абсолютно всего, что Тор имел и любил.       Вдох-выдох. Он должен успокоиться. Взять себя в руки. И должен… должен доказать отцу, что именно таков, каким тот хотел его видеть.       Даже не в качестве будущего правителя Асгарда. А просто сына. За поведение которого не стыдно.       И который действительно достоин того, чтобы звать себя Одинсоном.       Каким образом он этого добьется, Тор еще не знал… но знал, что добьется.       В памяти эхом отозвался чужой голос, выносящий приговор. Мелькнули лица. Суровое Одина, неприкрыто шокированное Локи, испуганное матери…       Тор решительно сжал зубы, пытаясь если не выкинуть это все из головы, то хотя бы отгородить стеной покрепче.       И, постояв на месте, медленно зашагал по пустынной дороге в никуда.       По крайней мере, на тот момент ему казалось, что в никуда.       Пустынную тишину взрезал протяжный гудок клаксона. Парень, идущий по дороге навстречу, даже не вздрогнул. Просто замер, щуря глаза. И резко вскинул перед собой руки, словно намереваясь остановить машину…       Рейвен втопила педаль тормоза в пол. Колесная резина мерзко взвизгнула; Эрик едва не впечатался лбом в стекло, удержавшись в кресле исключительно благодаря хорошей реакции.       — Ты что творишь! — рявкнула девушка, высунувшись из окна. — Жить надоело?       Парень гордо вскинул голову. Ответив на прямой, изучающий взгляд Леншерра точно таким же. Разве что с едва уловимой ноткой высокомерия в глубине.       Внешность у него была… неординарная. Светловолосого скандинавского викинга, самого что ни на есть классического. Словно б его вот только что взяли и переместили сюда века из десятого, переодев разве в нечто посовременнее доспехов (что не сильно спасало положение).       Откуда ж такие берутся посреди безлюдной дороги, в милях от цивилизации?       У Эрика уже начинала зарождаться догадка, откуда. На первый взгляд, откровенно бредовая.       Однако не бредовее молота, лежащего сейчас в багажнике. Абсолютно реального, ощутимого и весомого.       — Меня не так просто убить, — произнес незнакомец. И не думая трогаться с места. — Вашему транспорту это точно не под силу.       — Тоже мне Росомаха, — пробормотала Рейвен.       Эрик хмыкнул, вспоминая парня, который отказался сотрудничать с Ксавьером. Потрясающий дар, но полное нежелание идти на контакт с себе подобными — что Леншерр воспринимал как серьезную потерю для их маленькой команды. И для себя лично.       — Я не росомаха, я асгардец. Мое имя Тор, — а слух у него великолепный.       — С дороги хоть отойди, асгардец, — проворчала Даркхолм. И, видя, что действия это не возымело, добавила: — Пожалуйста.       Леншерр медленно подался вперед. Не отводя взгляда от чужого лица.       — Кто ты, говоришь?       — Тор Одинсон, — четко повторил тот. — Сын Одина Всеотца. Наследник трона Асгарда. Владелец молота Мьельнира…       Губы Рейвен, взглянувшей на Эрика, дернулись. Словно бы желая и не решаясь что-то произнести.       Да, он тоже подумал именно об этом.       И принял решение.       — Рейвен, поехали, — негромко произнес Эрик, откидываясь на сиденье. — Явно какой-то ненормальный.       — Предлагаешь бросить его здесь? — поколебалась Даркхолм.       — Непохоже, что ему нужна помощь. Иначе б он давно ее попросил.       А он не попросит, по лицу видно. Слишком горд. Слишком привык всегда и во всем справляться собственными силами. В людях Леншерр разбирался прекрасно, и если и ошибался в своих выводах, то крайне редко.       Хотя бы потому, что чаще всего ценой ошибки была жизнь. Волей-неволей научишься бить точно в цель, без промахов.       — Ненормальный?       Эрик облокотился на окно, повернув голову к подошедшему Одинсону.       — А нет?       Глаза Тора опасно сузились. Сверкнув едва сдерживаемой грозовой яростью.       — Мы еще встретимся.       — Непременно, — кивнул Леншерр. Зная, что так оно и будет. — Рейвен, трогай.       И молча поднял стекло, недвусмысленно отгораживаясь от внешнего мира.       — У тебя есть какой-то план? — нарушила молчание Рейвен, когда они отъехали где-то на милю от этого места.       Эрик чуть улыбнулся: она прекрасно знала, что он не склонен к необдуманным поступкам. Даже в тех случаях, когда его действия выглядели импульсивными, спонтанными. И сделала верные выводы.       Да, порой его все же переклинивало… но крайне редко и в тех случаях, когда ситуация действительно задевала за живое. Как тогда, когда он почти добрался до горла врага, однако потерпел поражение.       — Есть.       Ноги начинали ныть: смертное тело оказалось еще менее выносливым, чем он рассчитывал. Одинсон еще какое-то время упрямо брел по дороге, однако в конце концов нехотя остановился, принимая необходимость передышки. Взглянул в даль, все так же остающуюся пустынной и неизменной.       Невольно стиснул зубы, вспомнив недавнюю встречу.       Его, Тора, приняли за умалишенного. Оскорбили, даже не попытавшись объясниться. Не поверили его честному слову.       Он так и не узнал имени этого человека, но прекрасно запомнил лицо. И имя девушки. Рейвен. Казалось бы, слишком мало для того, чтобы отыскать одного среди тысяч, миллионов… однако Одинсон откуда-то знал, что еще увидит этого парня с холодными голубыми глазами.       Знал, и все.       Где-то поодаль вновь послышался уже знакомый рокот. На сей раз за спиной. Тор шагнул в сторону, к обочине, мельком взглянув на приближающуюся машину. Сильно отличающуюся от первой — заднюю ее половину составлял железный короб.       Единственное, что у них было общего — за рулем тоже сидела девушка.       И управляла она явно хуже первой.       Удар пришелся в плечо, вскользь; причем Одинсон даже не успел понять, как так вышло. Просто взвизгнули тормоза… а через мгновение он обнаружил себя лежащим в пыли, скорчившись от боли.       Проклятое смертное тело…       Его осторожно тронули за плечо, и Тор лишь усилием воли удержался от того, чтобы болезненно зашипеть.       — С вами все в порядке?       — Джейн, я же говорил, что за руль лучше сесть мне…       Она отмахнулась от своего спутника, обеспокоенно заглядывая в глаза Одинсону. С готовностью протянула руку, предлагая помочь встать.       — Вы извините, я не так давно вожу машину, и…       — Все нормально, — Тор отвел руку и гордо выпрямился. Пусть для этого и пришлось уцепиться за машину, едва не потеряв равновесие снова — голова кружилась.       Не то чтобы он гнушался принять чужую помощь… просто не желал прибегать к ней в случаях, когда вполне мог справиться самостоятельно.       — Точно?       Не уверен: плечо в месте удара словно бы занемело. Однако для него, воина, это не должно иметь большого значения.       Поэтому Одинсон лаконично кивнул.       — Как вы здесь оказались? — с ощутимой настороженностью в голосе спросил мужчина. Судя по разнице в возрасте, отец этой Джейн. — Далековато ведь до города.       — Долгая история.       Тор и впрямь не желал рассказывать все с самого начала. Про стычку с йотунами, свое изгнание, неприятную встречу на пустынной дороге… гордость мешала расписаться в том, что он попал в крайне неприятную ситуацию.       Равно как и начинающее брезжить понимание, что его опять могут счесть за сумасшедшего.       — Господи, я сбила вас машиной, и так и не представилась, — спохватилась девушка. — Я Джейн Фостер. А это мой коллега…       — Эрик Селвиг.       Все-таки не отец.       — Тор Одинсон.       Джейн и Эрик переглянулись. Вид у обоих был одинаково удивленный.       — У вас очень… необычное имя, — наконец произнес Селвиг.       — Я действительно Тор, — Одинсон начинал терять терпение. Один Всеотец, это же как небу доказывать, что оно небо, а не трава! — Или в этом мире, в отличие от прочих из Девяти, нет веры моему слову?       Смертные вновь взглянули друг на друга.       — Я вам верю, — произнесла Джейн странным, словно бы успокаивающим, голосом. — Только не волнуйтесь. Давайте вы сейчас… — она поколебалась, — немного проедете с нами, а потом мы подбросим вас до города?       — Джейн…       — Мы должны съездить на место сегодня, — Фостер обернулась. — Такие явления происходят не каждый день, возможно, это наш единственный шанс сделать что-то значимое в науке!       Совершенно ничего не понимающий Тор нахмурился.       — Какое место?       — Вы что, не видели? — удивленно вскинутые брови. — Это свечение на небе, как раз в той стороне, откуда вы пришли…       — Мьельнир, — хрипло произнес он.       А Одинсон совсем о нем забыл. Как и о словах отца.       «Тот, кто достоин владеть этим молотом, будет обладать силой Тора…»       — Что?       — Ничего, — отозвался Тор. И, пытаясь как-то сгладить резкость: все же с женщиной разговаривает, сказал: — Хорошо, я… поеду с вами.       — Посидите пока здесь, — произнесла Джейн, повернувшись к нему. — Это ненадолго.       Предложению Одинсон следовать и не собирался. Разве что выждал, пока за обоими людьми металлически хлопнут дверцы, и попытался открыть свою. Никак не желающую поддаваться.       Он уже было собрался просто вынести ее плечом, когда она наконец щелкнула, приоткрываясь.       Тор выбрался наружу. Пару раз крутанул плечом, морщась от засевших в мышцах неприятных ощущений.       Оглянулся по сторонам и, минуя оживленно беседующих ученых, подошел к самому краю темной воронки. С затаенной, напряженной надеждой…       Посмотрел вниз.       И сердце перестало биться.       — Нет… нет!       За спиной отчетливо прозвучал призрак странно знакомого смеха. Заставивший резко обернуться, встретившись яростным взглядом с пустотой.       — Где ты? Покажись!       Молчание. Только налетевший ветерок внезапно взъерошил волосы.       Одинсон вновь повернулся, бессильно глядя на пустую вмятину в центре воронки.       Померещилось, пожалуй. Здесь не могло быть брата. Да и Локи не имеет никакого отношения ко всему этому…       Додумать не дал нанесенный с силой удар по затылку.