The killer in the mirror

But those who choose to stand and fight Will die with dignity For the unfortunate few who survive Waits a life in slavery. ©Powerwolf: Gods of War Arise

      Чувство было странное. Настолько, что Локи не мог отделаться от него до сих пор.       Смотреть в лицо своему родному отцу и понимать, что не испытываешь к нему ровным счетом никаких эмоций. Ну, разве что холодную неприязнь. К ледяным великанам Локи всегда относился с ноткой презрения, считая их сильными, но туповатыми созданиями. И даже узнав о своем истинном происхождении, позиции не изменил. Напротив: сделал ее еще более жесткой.       Уверенность в невысоких умственных способностях сей расы подкрепило то, что Лафей согласился на его предложение, даже не обдумав его как следует. Ответив «да» сразу же.       Что, впрочем, легко объяснялось желанием реванша. За поражение от Асгарда. За потерю Ларца Вечных Зим. За то, что промерзший насквозь мир стал для своих же хозяев-йотунов клеткой.       О, Лафей и не ведал, что Локи приготовил для того, кто когда-то бросил его умирать в ледяном храме…       И для Йотунхейма вместе с ним. Лафейсон хотел сделать это уже давно, однако подходящий шанс представился лишь сейчас.       Асгардец моргнул, стряхивая раздумья. Хлестко крутанул в пальцах копье, словно оно было игрушечным.       Оставалось лишь ждать. Момента, когда он наконец сможет пустить это оружие в ход, а не просто держать его при себе в качестве символа власти. Выпустить на волю застоявшуюся мощь. Которая, казалось, нетерпеливо подрагивала внутри Гунгнира — так же, как и сердце в груди Локи.       А там, когда ему подчинятся два мира из Девяти… можно будет и сдержать обещание, данное Леншерру. Благо тот свою часть программы отрабатывает в полном соответствии с договором.       А Тор? Да что Тор… Пусть бегает по Мидгарду. Пусть ищет Эрика. Все равно Мьельнира ему не видать, как своих ушей — теперь уже абсолютно точно.       Фундаментально изменить наложенные отцом чары Локи так и не сумел: в противовес тому, о чем говорил Леншерру. Однако честно попытался это сделать. И кое-какие поправки все же внес.       Молот теперь будет оставаться там, где его положили. До тех пор, пока пресловутый «достойный» не возьмет его в руки. Оружие Леншерр спрятал, да и Лафейсон сомневался, что он когда-нибудь станет им пользоваться. Эрику явно было достаточно и своих сил, подкрепленных крохами асгардской магии. А, следовательно…       Он поднялся с трона, медленно спустился по ступенькам. С улыбкой оглянулся.       Скоро ни у кого не останется сомнений, что он действительно достоин того, чтобы быть царем.       Пока что же…       Двери зала резко, едва ли не с грохотом, распахнулись. Лафейсон уставился на запыхавшегося Фандрала, непроизвольно стиснув пальцы на копейном древке. Недолюбливал он Трех Воинов, и это было взаимно.       — В чем дело? — быстро спросил он. Уже чувствуя, что случилось нечто неладное.       — Во дворце йотуны. Взялись невесть откуда. На нижних ярусах идет бой…       — Что?       Удивление Локи было неподдельным. Да, он показал им одну из своих лазеек между мирами… однако оговорил, что воспользоваться ею йотуны могут через два дня. Дескать, пока он уберет из дворца всех, кто может помешать их планам. Читай: зная точное время нападения, спокойно претворит в жизнь свой план.       Лафей оказался не столь туп, как ожидалось?       — Не пускайте их наверх, — он сорвался с места, не дожидаясь ответа. — Перекройте лестницы. Отзовите Хеймдалля с Радужного Моста, сейчас он нужнее здесь. Живее!       Черт, черт… черт!       Не хватало еще, чтобы они добрались до Ларца Вечных Зим… но сокровищницу охраняет Разрушитель, пройти через которого будет не так-то просто…       Асгардец перешел на бег, на ходу избавляясь от стильного, но мешающего плаща. Да и обувь сменил на более удобную. Как все-таки хорошо, когда ты в совершенстве владеешь магией и тебе нет нужды тратить лишнее время на манипуляции с переодеванием…       На мгновение замер на лестнице, прислушиваясь к доносящимся снизу звукам боя. И рванулся вверх по ступенькам — напряженный и ловкий кот, едва касающийся лапами светлого мрамора.       Он должен успеть.       Дверь отцовских покоев была приоткрыта. Из-за нее доносились голоса.       Локи притормозил в паре метров от нее, взяв копье наизготовку. И двинулся дальше неслышным скользящим шагом. Усилием воли выровняв дыхание.       Спокойствие и хладнокровие. Они всегда служили ему добрую службу. В отличие от импульсивности.       — Хочешь умереть вместе с ним?       Шаг. Еще один.       Дверной проем.       Глаза Фригг, случайно взглянувшей на сына, вспыхнули.       Ледяной великан, сжимающий в руке кинжал, рыкнул, оборачиваясь…       И встретился глазами со своим кровным сыном. Запоздало переведя взгляд на древко копья, торчащее из груди.       — Знай, что твою жизнь забрал сын Одина, — четко проговаривая слова, произнес Локи. — Во имя Асгарда.       И резко рванул Гунгнир на себя, пока копье не погребло под собой массивное тело, рухнувшее к его ногам.       — Локи…       Лафейсон одной рукой обнял мать, судорожно принимая ее к себе.       — Я успел, мама. Успел…       — Как обстановка?       — На верхних ярусах чисто. Нижние сейчас проверяются.       — Хорошо, — Локи завернул за угол, не сбавляя темпа. — Свободен. Передай Хеймдаллю, чтобы вернулся на пост.       Нечего лишний раз оставлять Биврест без надзора. Открыть его кто-то кроме стража моста не может… однако Лафейсон предпочитал перебдеть, нежели недобдеть. Безопаснее, да и спокойнее как-то.       А он пока лично спустится вниз. И проконтролирует, чтобы в живых не осталось ни одного ледяного ублюдка. Чтобы никто не смог и словом обмолвиться о том, что Локи причастен к этой атаке. Великаны ненавидят Асгард, да и сами по себе скорее удавятся, нежели сдадутся в плен. Но неожиданности на то и неожиданности, чтобы случаться невовремя.       Да и хочешь сделать хорошо — сделай сам.       Лязга оружия слышно уже не было: лишь звенящая тишина…       А нет. Не такая уж и звенящая.       — Бросай оружие.       Огун, один из Трех. Что же, если его со всем его благородством пошлют к Хель и проткнут какой-нибудь железкой, Локи горевать не будет.       Лафейсон вышел из-за угла, оценивающе взглянув на открывшуюся взгляду картинку.       Вся троица в сборе. И напряженный ледяной великан напротив них, сжимающий в руке здоровый тесак, словно бы выкованный изо льда.       Ну-с, понаблюдаем за этим гладиаторским боем?       Йотун неожиданно взглянул за спины врагов, в лицо Лафейсону. И с мерзким лязгом швырнул оружие на пол.       — Я…       Раздумывать Локи не стал: метнул копье, метя в горло. Чтобы тварь не смогла сказать ничего лишнего, прежде чем сдохнет.       Он никогда не промахивался.       Первым из троих обернулся Фандрал. Уставившись на Локи неверящим, ошарашенным взглядом.       — Он… он сдался!       Лафейсон прошел мимо них и выдернул Гунгнир из слабо дернувшегося тела. Чем ему нравилось это оружие, так тем, что его не требовалось чистить. Кровь оно то ли отталкивало, то ли впитывало в себя — в любом случае, на сверкающем острие не осталось ни пятнышка.       — Они пришли сюда не с добром, — холодно отозвался он. — И ничего иного не заслуживают. Или вы полагаете, что он и впрямь не нанес бы удара, обманув вашу бдительность?       Судя по лицам Трех Воинов, они так не думали. Впрочем, Локи было все равно, что они там думают.       — Тор бы никогда так не поступил.       Упоминание брата заставило стиснуть пальцы на древке до побеления.       Неужели всю жизнь, что бы он не сделал, его будут сравнивать со сводным братом? Подчеркивая, что тот лучше, сильнее… благороднее.       — Но его здесь нет, — он явно обозначил, что не собирается продолжать разговор на эту тему. Повернулся спиной. — Проверьте остальные помещения. Потом доложите.       — Нет.       Локи замер. Медленно обернулся.       — Не понял.       Обманчиво мягкий голос, в глубине которого — стальной лед.       — Мы отказываемся подчиняться, — медленно проговорил Вольштагг. — Убийца — не наш царь.       Бунт на корабле. Очень хорошо. Давно ждал возможности прижать эту троицу к ногтю. А тут такой шанс…       Тонкие губы Лафейсона сложились в холодную улыбку.       — Значит, вы отказываетесь выполнять мои приказы… что же. Я бы мог счесть это предательством, но не стану. И обойдусь без репрессивных мер вроде темницы. Хотя одно ограничение все же установлю.       Он пару секунд помолчал, выдерживая паузу. А затем довершил:       — За пределы Асгарда вы не выйдете.       Глаза троицы сверкнули. Локи вскинул подбородок, наслаждаясь чужой реакцией.       — Да-да. Так что если вы рассчитывали найти своего любимого Тора, вернуть его в Асгард и посадить на трон, скинув оттуда меня, то глубоко ошибались. Царь здесь один. И это пока еще я.       И как удобно, что все это прекрасно можно объяснить нуждами трона и грозящей от Йотунхейма опасностью, верно?       О, Асгард для Локи был превыше всего. Однако собственные интересы значили для него немногим меньше. На самую ничтожную малость…       Лафейсон вновь повернулся к друзьям брата спиной, зная, что нападать те не станут. И небрежно бросил через плечо:       — Да. Уберите труп отсюда, кровь с мрамора тяжело оттирается.       — Что?!       Слуга кивнул.       — Да. Хеймдалль их выпустил.       Проклятье.       Лафейсон прикрыл глаза, пытаясь успокоить дыхание. И избавиться от желания разнести тронный зал к чертовой матери.       — Свободен.       Что же, страж моста… ты слишком многое стал себе позволять. Трактуешь приказы, как хочешь. Хотя Локи вроде бы выразился ясно: не выпускать Трех Воинов за пределы Асгарда.       По одному он их, что ли, в Мидгард переправил? Раз уж трех выпускать нельзя.       В любом случае, спустить это с рук Хеймдаллю он не мог. Хотя бы из принципа.       Никто не должен думать, будто имеет право не выполнять приказы властителя Асгарда. Никто.       Те немногие, кто попадался Локи по дороге, поспешно отступали в сторону. То, что он не в духе, было заметно и со стороны… надо все же вдохнуть, выдохнуть и успокоиться. Хотя бы внешне.       Прежде чем выйти на Радужный мост, он буквально на минуту завернул в еще одно место. Лучше подстраховаться, кто знает, как повернутся события.       — Хеймдалль.       Страж Бивреста обернулся. Гладь Радужного моста мягко мерцала у него за спиной, приковывая взгляд, завораживая…       — Локи, — он наклонил голову, словно б в очередной раз здороваясь. Несмотря на то, что они уже виделись сегодня.       — Я запретил тебе выпускать Трех Воинов из Асгарда. Ты нарушил мой приказ.       Взгляд Лафейсона Хеймдалль встретил прямо. Даже не дрогнув.       Ясно. Считает, что поступил правильно. Ну-ну.       — Я…       — Меня не интересует, почему ты это сделал. Ты не выполнил приказ, и этого достаточно.       Затягивать решение вопроса Локи не желал: и помимо этого есть, с чем разбираться. А разбираться нужно быстро.       Оставлять его на своем месте было попросту опасно. Нет никакой гарантии, что Хеймдалль не подставит его снова…       — Это ты показал йотунам путь в Асгард, — неожиданно проговорил страж. — Ты скрыл себя от моего взгляда. Ты был в Йотунхейме и разговаривал с Лафеем…       — Довольно.       Если Локи еще и колебался, то Хеймдалль сейчас сам решил свою участь.       — Ты уволен.       Незаменимых не существует. И пусть новый охранник Бивреста не будет обладать способностями Хеймдалля, он, по крайней мере, будет предан Локи. И будет подчиняться неукоснительно, а не выискивая способы увильнуть от исполнения приказа.       Хеймдалль вскинул подбородок.       — Что же. Тогда я ухожу.       Куда собрался… в Мидгард, следом за своими приятелями?       Идея неплохая, в принципе — закрыть их всех там без возможности возврата, пусть развлекаются. Однако чревато. Кто знает, до чего додумается эта компания, собравшись вся вместе. Пусть и самый умный там — как раз Хеймдалль.       Локи сощурился.       — Боюсь, что нет.       — Ты больше не имеешь права меня задерживать.       — Но я имею силы это сделать.       Хеймдалль извлек из ножен меч. Направив острие в грудь Лафейсона.       — Не имеешь.       Ладонь Локи скользнула за пазуху. Что же, у него есть, чем неприятно удивить противника…       — Имею.       Вспышка белого, ледяного света, вырвавшегося из ладони Обманщика и обратившего Хеймдалля в неподвижную статую, занесшую меч для удара.       Неплохое украшение для Бивреста вышло. Может, когда-нибудь Локи все же решит снять заклятье… через пару тысячелетий. Если вовсе разберется с тем, как нейтрализовать магию Ларца Вечных Зим.       — Так-то, — хрипло, с холодным удовлетворением, произнес Лафейсон.       Перевел взгляд на мост.       Рано радуются.       У него есть еще один… козырь в рукаве.