Мой омега

      Вечер. Солнце скрывалось за горизонтом, даря свои последние лучи, что прорывались непосильным трудом сквозь свинцовые тучи, принесенные порывистым ветром со стороны моря, прежде чем на небо взойдёт царица ночи, освещая Пусан своим холодным бледным сиянием. Чонгук едет по дороге сквозь каменный лес города, слушая прогноз погоды от диктора, чей голос похож на скрип несмазанных дверных петель. " Сегодня на шкале термометра двадцать градусов по Цельсию, ветер порывистый, с усилением до пятнадцати метров в секунду, местами ливни и грозы. Будьте осторожны на дороге и... ".       Лёгкая ухмылка сверкнула на молодом лице, и альфа, не дослушав до конца, убавил звук, нажав на одну из многочисленных кнопок на дисплее. " С кем же тебе пришлось переспать, дорогая, чтобы тебя взяли на работу с таким-то голосом и произношением ".        Чонгук не понаслышке знал, что за всё в этой жизни приходиться платить, а за грехи дважды. И он уже давно отплатил за своё нынешнее положение, отдав самое важное, что у него было - свою душу.        Чон, услышав до боли знакомые звуки, что доносились из динамиков, узнал в тихом, едва различимом звучании знакомую песню, которую в последний раз он слышал на своём выпускном пять лет назад. Тогда же альфа, со слезами на глазах, покинул родной город, оставив позади свою прошлую жизнь, решив, что он хочет чего-то другого, он хочет быть другим.        Прибавив звук погромче, Чонгук тихо подпевал, продолжая оглядываться по сторонам, замечая, как сильно изменилось то место, где он провёл всё своё детство, и всю свою юность. Пока альфа стоял на светофоре, в голове мелькали воспоминания, которые, казалось, были так свежи. "Как же давно я не был здесь... Как же скучал... Наконец-то я дома..."        Завернув за угол и проехав ещё около двухсот метров, Чон остановился, припарковавшись  напротив небольшого кафе, стены которого были выкрашены в приятный для глаз кремовый цвет, с милыми разноцветными петуниями, посаженными в белые керамические горшки, стоящие по обе стороны от входа. За огромным стеклом витрины Чонгук увидел черноволосого мужчину,  который подскочил с места, увидев парня, что вышел из машины. Альфа с мускатным запахом улыбался лучезарно и широко, открывая на показ свои дёсны, упорно и энергично махая парню рукой. Мужчина, сидящий в кафе, и правда был рад видеть друга, с которым он не виделся столько лет, от чего его радость была неподдельной и искренней, альфа сиял изнутри, будто ребёнок, что открывал свои рождественские подарки, сидя под огромной ёлкой.        Чон зашёл в кафе, услышав, как загремели маленькие колокольчики висящие над дверью. Повернув голову, Чонгук увидел мужчину, который уже быстрым шагом шёл в сторону парня,  разводя руки в разные стороны. Альфа не успел опомниться, как попал в медвежьи объятия Юнги. Мин сдавливал младшенького, который за пять лет разлуки вымахал и стал выше него самого на целую голову. —Ха-ха, хён, ты чего, раздавишь! — Чонгук прижал к себе мужчину, который мёртвой хваткой ухватился за талию младшего. — Гук, я так скучал, — Юнги отпрянул от альфы, рассматривая черты лица, что за годы разлуки лишь на толику изменились, он просто стал мужчиной.        Мин почувствовал аромат ликёра, что был до безумия крепким и терпким, сразу же проникая в лёгкие всех окружающих в заведении. Мужчина не мог поверить в то, как вырос его тонсен, который навсегда останется для него его младшим братишкой, что таскался за ним всё время до самого отъезда альфы. — Я тоже скучал, хён. Пойдём, присядем.        Альфы направились в сторону столика, за которым Юнги просидел около пятнадцати минут, ожидая приезда Чонгука, опаздывающего из-за жутких пробок. Заказав по чашке кофе, Мин принялся рассказывать про свою жизнь, которая была безумно скучной, по сравнению с жизнью младшего, что каждый день находился на пороховой бочке, стараясь не думать о том, что она может взорваться в любой момент. — Я много болтаю о себе, Гук, расскажи и ты про себя, — сделав глоток крепкого кофе, произнёс альфа, отставляя чашку в сторону. — Вы ведь и так всё знаете обо мне. В нашем районе слухи разносятся слишком быстро, к сожалению. — Нет, Гуки, с чего ты взял? — стараясь скрыть от парня то, что он и правда обо всём знает, произнёс мужчина уже чуть тише. — Ну, хорошо, давай я буду говорить, а ты мне скажешь, знал ли ты о том, о чём я тебе расскажу.       Юнги кивнул в знак согласия. — Я уехал в Сеул, работал барменом, познакомился с одним влиятельным альфой, который позже сделал меня своей правой рукой, старик верил мне. Мистера Кима убили в перестрелке, а я остался один, управляя его делами, наследников у него, к сожалению, нет, он был бесплоден. Теперь у меня сеть борделей по всему Сеулу, которыми я управляю уже два года, но я решил быть поближе к семье, поэтому вернулся домой, тем более, что теперь я им нужен, несмотря на то, что они не хотят меня видеть. Но бросать своих маленьких омег я не намерен, поэтому открываю новое заведение здесь. А теперь скажи мне, хён, чего ты не знал?        Юнги сглотнул ком, который свербил в горле, не давая спокойно дышать. — Честно сказать, я не знал только о том, что ты управляешь борделем. Все говорили, что это клубы. — Ну вот, а ты говорил, что ничего не знал, — Чонгук слегка улыбнулся, вертя кружку в своих ладонях. — Хён, тебе ведь нужны деньги? — неожиданно произнёс альфа. — Я прав? —Чон уловил удивлённый взгляд старшего, коем он одарил Чонгука. — Вообще да... У меня двое детей, Гук, поэтому да, мне нужны деньги, — с трудом произнося каждое слово, ответил Юнги. — Ну, тогда я могу предложить тебе работу: мне нужен толковый бухгалтер, что будет вести всю мою документацию. Я буду платить хорошо, хён.        Старшему  было дико неудобно и стыдно. Он так жалок в глазах младшего, что тому приходится предлагать ему работу. Юнги всю свою жизнь был правильным, закончил школу с золотой медалью, университет с красным дипломом, и даже устроился на работу по специальности думая, что ему хватит на жизнь, но всё круто поменялось, когда Мин встретил свою омегу, с которым они теперь растили двух детей, один из которых, маленькая омега, был ещё младенцем, который даже не умел ходить. Юнги пришлось работать на трёх работах, чтобы хоть как-то хватало на жизнь. Поэтому альфа выглядел немного болезненно и слабо, несмотря на то, что держался молодцом. Но сейчас он не мог решиться на то, чтобы принять предложение Чонгука, чувствуя дикий стыд за свою слабость, не желая признавать своё поражение перед жизнью, которая заставила Мина не хило прогнуться. — Хён, это не подачка, — заметив на лице Юнги смятение, произнёс альфа, глядя на Мина и улыбаясь своей искренней улыбкой. — Нет, я даже не думал об этом, — начал отпираться Юнги, чувствуя, как волнение нарастает, жар приливает к бледным щекам, а ладони потеют. — Знаю я всё про тебя, успокойся, просто ты лучший клерк во всем Пусане, тем более, я доверяю тебе как никому другому. — Хах, да? — Юнги смущённо отводит взгляд, обтирая свои влажные ладони о ткань чёрных джинсов. — Конечно. Так что не думай о том, о чём ты там размышлял всё это время, пока пялился в одну точку. — Хорошо, — немного помедлив, но всё же ответил Юнги.        Пока Чонгук объяснял суть предложения, дверь в кафе открылась, впуская нового посетителя, снова заставляя колокольчики звонко зазвенеть. Именно в этот момент Чонгук обратил внимание на человека, что вошёл в заведение. Чон почувствовал запах сахарной вишни, которую альфа обожал и с нетерпением ждал, когда отец привезёт её из командировки.        В проходе стоял нежный на вид хрупкий омега, что оттягивал край своего серого вязаного свитера на довольно большой животик. Светлые, выжженные краской волосы, смуглая, бархатная на вид кожа, широкие совсем не свойственные для омеги плечи, длинная точеная шея, с выступающими венами, стройные ноги, что облегали светлые джинсы. Омега был растерянным, даже можно было сказать потерянным, по крайней мере так показалось Чонгуку, но менее красивым и притягательным от этого он не становился, а наоборот, хотелось прижать к себе и не отпускать, защищая от всех невзгод. Юнги заметил, как Чон уставился на омегу, не сводя с него глаз, провожая до столика, что стоял в другом конце кафе. — Беременные омеги и правда потрясающие. Когда Чимин был беременным, я не мог наглядеться на него, — Мин отдавшись своим воспоминаниям не заметил, как парень напротив него отодвинул стул и начал вставать с места. — Чонгук, ты чего? — не понимая, что происходит, спросил Юнги, хватаясь за запястье альфы, что будто завороженный, начал подниматься на ноги. —Хён, я сейчас, я просто... — Что просто, Чонгук? Если ты к этой омеге, то не смей. Он занят, он беременный, ты с ума сошёл! — понимая, что Чон его совершенно не слышит, вскрикнул Юнги. — Юнги, я сейчас вернусь, — Чон, вырвав своё запястье из рук альфы, пошёл в сторону незнакомца, который до скрежета в зубах притягивал Гука.        Как только он подошёл ближе, то ещё сильнее ощутил сладкий запах, который врывался в лёгкие, разливаясь по всему телу, даря лёгкость и эйфорию, заставляя тело Чонгука вздрогнуть, покрываясь стаей мурашек, что пробежались вдоль позвоночника.        Как только альфа оказался возле столика, парень сидящий за ним поднял свой совершенно потерянный и безучастный взгляд, а после вновь опустил, разглядывая меню, которое почему-то ему было намного интереснее, чем альфа, что стоял перед ним, сверкая своей идеальностью и непревзойденностью. — Кхм-кхм, к вам можно присесть? — спросил альфа, кладя ладонь на край стула, стоящего напротив омеги. — Простите, но я занят, — не поднимая глаз, ответил парень. — Я просто хотел познакомиться, — отодвигая стул и присев, продолжил настойчивый альфа, стараясь усмирить внутреннего зверя, что рвался наружу при виде этого омеги. — Я сказал, что занят, — подняв на Чонгука глаза полные слёз, произнёс парень, кладя руку на свой живот. — Постойте, что с вами... — Чон положил ладонь на чужую руку, лежащую на столе, сжав её. Но омега вырвал ладонь, резко встав из-за стола. Гук не успел больше ничего сказать. Омега, что разрыдался, сидя за столом, вылетел из кафе, так и не дождавшись свой заказ.        Ошарашенный Чонгук, обернулся в сторону Юнги, который смотрел на него, будто он продал мать родную. Старший явно был недоволен выходкой, поэтому ждал прихода младшего, чтобы хорошенько его отчитать за дурное поведение. — Хён, прежде чем ты начнёшь кричать, послушай. Я ничего не сделал. Я просто сел, а он сбежал, ещё и разрыдался, — подойдя к столику, начал оправдываться Чон. — Ты идиот, Чон Чонгук, садись уже обратно...