Мой омега

      Чонгук держал в руках письмо, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Он словно над пропастью, и единственное, что сейчас держало его, не позволяя кануть в бездну — это лист бумаги.       Извинившись перед Тэхёном, оставляя его одного на кухне, Чонгук ушёл на балкон. Закрыв за собой дверь, он уселся на деревянный стул с фиолетовой подушкой лежавшей сверху, что стоял в углу. На балконе было прохладно, альфа немного вздрогнул, поджав ноги, он поставил их на перекладину на стуле.       Альфа поднёс письмо к носу, втягивая в себя аромат Хосока. Кажется, брат очень долго писал письмо и из-за этого его запах насквозь пропитал бумагу. Идеальный каллиграфический почерк на белой, без каких-либо помарок, бумаге. Хосок был идеален во всём.       Чонгук боялся начинать читать, но он должен был это сделать, ведь его брату было, что сказать.       " Привет, Гуки. Если ты читаешь это, значит судьба все-таки свела тебя с моим малышом, или этот любопытный ребёнок, всё же залез в шкаф и отрыл это письмо, которое я спрятал очень глубоко, чтобы он не нашёл его раньше времени. Я знаю, что он бы это просто так не оставил, Тэхёна бы нашёл тебя. Я в этом уверен.       Знаю, что не звонил тебе, когда всё произошло. Я был уверен, что ты вернёшься, как только узнаешь. Поэтому запретил говорить кому-либо о том, что со мной случилось. Но прости меня, я не хотел тебя обременять и рушить твою жизнь, которая, как мне казалось, была счастливой вдали от всего, что тебя окружало. Вдали от боли, от которой я не смог тебя защитить. Прости.       Я долго злился на тебя за то, что ты сбежал и оставил меня. Мне хотелось найти и вернуть тебя домой за шкирку, посадить на цепь, рядом со мной, чтобы ты больше никогда не сбегал от меня. Да, я так сильно любил тебя, Чонгуки. Я любил тебя до последнего вздоха. Ты же мой маленький братишка.       Ты помнишь, что я звонил тебе, но всегда был холоден и безучастен? Всё это было неправдой. На самом деле я держался из последних сил, чтобы не разреветься в трубку, но я не мог себе такое позволить ради тебя. Я же сильный. Я же старший брат. Твой пример.       Я перестал звонить. Прости. Но я решил, что так будет лучше. Я держал тебя своими звонками рядом с собой, не давая насладиться новой жизнью. Я жалел себя, но не тебя.       Знаешь, я услышал один разговор, после которого решил, что больше я не буду возвращать тебя в твою старую жизнь. Мама говорила с отцом по поводу тебя. И тогда я понял, почему они так тебя ненавидели, но и не понял одновременно, ведь ты их родной сын, и не важно, что произошло. Может быть, они когда-нибудь тебе расскажут обо всём. Я не хочу говорить об этом. Но знаешь, на твоём месте я бы уже давно отпустил это. Оставь их. У тебя своя новая жизнь.       А теперь самое главное. Мой малыш, мой Тэхёна. Он, наверное, уже родил, но если ты встретил его раньше, то мой маленький омежка ходит ещё с огромным пузиком. Знаешь, я уже тогда любил своего сына, даже не зная, как он будет выглядеть, и каким он будет, а я уже любил его. Но теперь я бы хотел, чтобы это делал ты. Да, я хочу, чтобы ты защищал их и любил, как свою настоящую семью. Я надеюсь, ты выполнишь мою просьбу. Просьбы мертвецов — закон. Ха-ха. Только не грусти, Гуки, и не плачь, а то негоже перед омегой сопли жевать. Я люблю тебя. Будь счастлив".       Огромные кристаллы, скатываясь по щекам, падали на лист бумаги, размывая буквы. Скрыть свои слёзы, Чонгуку так и не удалось. Какой же он слабый. Видимо он всё ещё живёт в своём мире страха и боли, из которого выбраться самостоятельно он просто не в силах.       Он всегда пытался вспомнить, когда в последний раз слышал голос брата, тем более что потом уже и Шивон запрещал звонки, ведь после каждого неотвеченного звонка Чонгук долго плакал, закрываясь в комнате. Было больно, что от него отвернулись все, кто был ему так дорог. Но вера в то, что у Хосока была причина, всегда грела его сердце. И этой причиной была любовь брата.       Альфа просидел так ещё пару минут, слыша в голове стук собственного сердца. Дверь балкона открылась, впуская внутрь омегу, что укутался в теплый плед и надел серые тапки зайчики. Чон сидел с опущенной головой, и первое что он увидел, это были милые пушистики на ногах Тэхёна.       Альфа усмехнулся, стирая слёзы. Он не мог смотреть на омегу, просто не мог, но ему это было и не нужно. Горячая рука опустилась на голову. Тэхён оказался слишком близко к Чонгуку. Парень поднял взгляд и увидел тепло, что излучали глаза напротив. Это тепло, которое дарят ему, о котором он всегда мечтал.       Омега подошёл вплотную, он обнял альфу, прижимая его голову к своему животу. Тэхёну было искренне жаль этого человека, который сейчас казался таким маленьким, таким невинным и нежным.       Ким никогда не считал слёзы чем-то зазорным, наоборот: Тэхён всегда считал это признаком внутренней силы, которая дана не всем. И пусть люди смеются, думая, что это позорно, омега никогда не согласится с этим. Он никогда не был приверженцем всеобщего мнения. Тэхён думал только так, как хотел этого сам. Омега не опирался на слова глупцов, которые слишком узко мыслили и существовали в своём маленьком мирке, что был завален коробками со стереотипами, именно они не позволяли им жить в своё удовольствие.       Только слова Хосока были для него важны, и то через раз. " Маленький непослушный омега", —Тэхён до сих пор вспоминает, как его так называл Хо, когда он снова упрямился и не соглашался со словами альфы.       Сейчас Чонгук как никогда нуждался в Тэхёне. В его заботе, любви, сострадании, понимании. И омега был рядом. Он словно спасательный круг, брошенный ему в самый последний момент. Он его надежда. — Может, мы сходим куда-нибудь прогуляться?