ЭльДаня или Правила поведения

AU! Древний Рим. Эл - потомок знатных богачеев, Даня - его раб. Если бы он сказал, что не любил всю эту роскошь и иногда завистливые взгляды в спину, это была бы ложь. Частично. Просто ему казалось, что в этих слишком огромных для одной семьи домах становилось жутко душно, стоило переступить порог. А приветствия и разговоры слишком приторно-лестные, и часто это было просто невыносимо. Именно поэтому было приятно уходить на прогулки почти что ночью, ощущая тёплый ветерок и заглядываясь на тёмное небо. Он не любил посещать лупанарии - там иногда очень сильно пахло кожей. У его семьи было предостаточно рабов, и он мог забавляться с любым из них, да и делать это в удобной и уютной кровати намного лучше, чем на камнях, застеленных тканью. Он любил по большей части рыжих, видимо из-за того, что они ценились выше остальных и их было меньше. Если не считать перекрашенных проституток. И, к сожалению, хоть его отец и занимал довольно уважаемое и прибыльное место, рыжих рабов у его семьи не было, и Эл часто жалел об этом. Так или иначе, юноша любил читать и помогать отцу с работой, хоть та и не была особо тяжёлой. Но, хоть он и не признавался себе в этом, ему нравилось чувство того, что от него зависит человеческая жизнь. От его решения и от его слов. От благосклонности. И отец Эла гордился сыном, говорил, что тот станет хорошим лидером. И многие стали примечать юношу, особенно девушки или заведения, которые стали бы более посещаемыми, увидь кто Эльдара там. Но ему чаще всего было просто неинтересно - работа отца и разного вида свитки были куда занимательнее женских прелестей или прогулок по интересным местам. Ему всё ещё по нраву была ночь и безмолвие, в котором он беззаботно вглядывался в тёмное небо. Но отец однажды тоже посоветовал ему посетить одно заведение, чтобы, возможно, "прибавить парочку рук в их доме". Эл без прочих объяснений понял, что он имеет в виду, и легко согласился. Правда, по большей части ему было плевать. И весь этот приём, в течении которого люди восторженно охали и ахали, спеша поздороваться с юношей, Эльдар, подперев голову рукой, лишь скучающе провожал их взглядами, как и сходивших с каменного подиума рабов, большинство которых он безмолвно забирал себе, лишь поднимая руку в почти небрежном жесте. И так бы прошли и последние минуты его пребывания здесь, но... У него просто спёрло дыхание, когда вывели высокого, рыжего парня с опущенной в пол головой и голого по пояс. Руки, почти все в следах от плети, как и плечи, дрожали, наверное, из-за тяжёлых оков, что чуть ли не свободно болтались на довольно худых запястьях. Он постоянно слегка оглядывался на стоящих позади громил, тут де ухмыляющихся, стоило им увидеть этот взгляд, и поигрывающих плетью. Странно. Их не было при прошлых товарах. Да и сам рыжий выглядел так, словно ему здесь не место. И словно на его лице всегда должна играть чуть блудливая улыбка. Эл не мог отвести взгляд от рыжей макушки и знал, что без этого трофея он не покинет это место. Вот тут уж пришлось немного попотеть: за него ещё с самого начала заломили приличную цену, а потом сразу трое, если не считать Эльдара, пытались отбить его друг у друга. Он даже видел, как рыжий чуть ухмыльнулся, наблюдая за ними. В конце концов Элу пришлось выложить за него столько, сколько стоила бы половина приличного дома, но он был почти уверен, что оно того стоило. Когда же он забирал товар, бывший владелец будто бы скромно предложил ему чёрную кожаную плеть, так сказать, в знак благодарности за посещение, причём когда эту вещь увидел рыжий, то тут же вздрогнул, будто обжёгшись, но промолчал. Эльдар вежливо отказался, сказав, что у них есть уже парочка, что не было неправдой. И, действительно, его отец оценил новое приобретение и уровень красноречия, благодаря которому Эльдар заплатил почти вдвое меньше, чем нужно было. Он разрешил сыну забрать рыжего в личное услужение, придирчиво осмотрев высокого молодого человека перед этим и недовольно проведя пальцами по шрамам от плети, надавливая, заставляя рыжего сдержанно зашипеть, пытаясь отстраниться. Отец Эла надменно хмыкнул, развернувшись и удалившись к себе в комнату, оставляя сына "наедине с новой игрушкой", как он выразился. И юноша действительно не вписывался в образ того, кто должен служить кому-то и подавать хлеб за столом или подливать вино в чашу. У него был слишком непокорный для этого характер. Свободолюбивый. И он постоянно огрызался с Элом. Любой другой хозяин точно давно бы выпорол свою прислугу за подобные вольности, но у Эльдара даже язык не поворачивался приказать рыжему что-то делать. Он только неуверенным голосом постоянно бормотал, что сейчас рыжему следует отнести вот это письмо отцу, а потом напустить ванную, чтобы хозяин мог помыться. Тот лишь фыркал и чуть ли не с оскорбительной небрежностью выполнял то, что было сказано. И Эл даже не знал его имени, потому что не уверен был, ответит ли хоть на какой-нибудь вопрос этот юноша. Но по ночам он неизменно сбегал, любуясь как минимум полночи луной и будто бы такими близкими звёздами. Сначала рыжий никак не реагировал на это, а потом стал часто ехидничать, мол, хозяин гуляет ночью с девушкой и потом ходит с улыбкой до ушей. И насчёт улыбки он был прав, но улыбался Эльдар только потому, что ему нравилось это рыжее существо. Он начал привыкать к нему и однажды, когда он готовился ко сну, юноша уже собирался уходить, но Эл успел окликнуть его возле самого выхода из комнаты, задавая вопрос, который часто не давал ему покоя: - Подожди! Как тебя зовут-то? Рыжий почти сразу обернулся, удивлённо уставившись на хозяина. - Я живу здесь уже недели две как, и ты только сейчас решил это узнать? - Эл неопределённо пожал плечами, стушёванно отводя взгляд. Почему-то казалось, что рыжий снова в своей личной манере надменно фыркнет и уйдёт, так и не ответит. Но тот, видимо, был не таким, каким можно было его считать, поэтому, задумчиво покачав головой, он тихо ответил: - Странный ты. Меня Данилой звать. И ушёл. А Эльдару отчётливо хотелось вскочить, догнать его, сказать, что он не причинит ему вреда. Но это чувство быстро исчезло. Надо же. Он сказал ему своё имя. Эл повторил его пару раз про себя, думая, что оно вполне подходит этому наглому парню. И он стал брать его с собой на ночные прогулки. Они просто молча доходили до того места, где Эл, лёжа на холодноватой из-за ветра траве, вглядывался в небо, а рыжий неловко пристраивался рядом, не зная, что делать. Потом у них завязались беседы, на самые разные темы. От красоты города до размышлений о несбыточном. И Эл почему-то именно тогда сказал, что он забрал Даню оттуда не потому, что ему хотелось именно рыжего раба, а потому, что, забери его себе кто-нибудь другой, Эл сомневался, что к рыжему отнеслись бы так же снисходительно с его-то характером. Тогда Даня впервые, как показалось Эльдару, искренне улыбнулся, с неким умилением во взгляде заправляя выбившуюся прядь волос Эла за ухо, и, не отводя глаз, коротко поцеловал его в тыльную сторону ладони, прижимаясь щекой к тому же месту. Эл тогда, не зная, как на это реагировать, только смущённо улыбнулся, мягко высвобождая руку их чужих пальцев и бормоча что-то про то, что им пора возвращаться в дом. С той ночи у них были довольно тёплые отношения: рыжий стал менее зло шутить, а Эл стал с великолепным настроением просыпаться по утрам. Почти весь день он тратил на то, чтобы помогать отцу с документами, но Даня всегда был рядом, заставляя его смеяться над своими иногда довольно похабными шутками. И, когда Эльдар снова, широко зевая, рылся на своей кровати в кипе бумаг, то не заметил, как уснул, когда юноша присел рядом, потрепав по волосам и заявив, что ему нужен отдых. Проснулся он наутро в чужих крепких объятиях, и ему казалось, что так и должно быть. Вот его место - рядом с этим человеком, не важно, кем он является, ему с ним уютно. И когда Даня проснулся, сонно протирая глаза, Эл как на духу ему это высказал, заставив коротко рассмеяться. Он не знал, заключает ли Вселенная сделки. Но он был уверен, что сотни, нет, тысячи лет спустя кто-то очень похожий на него встретит кого-то очень похожего на этого рыжего юношу, и они будут так же дороги друг другу, как дорога луна звёздам.