Господаревы отроки

      Над столицей Элирии гордо возвышалось зимнее солнце. Ворота города, деревянные, отделанные камнем лишь у основания, но величественные и статные, были открыты. Королевская делегация Скандрии прибыла на праздничную поляну в числе первых. Накрытые столы поражали воображение, разодетые веселые люди пели песни, не заботясь о холоде. Все знали о том, что элирийцы привыкли к любым, даже самым лютым холодам. Сегодня они отмечали день рождения принца, будущего правителя Элирии. Это было важное событие для элирийского господаря. О том, как долго он ждал рождения сына-альфы, знали все.       Альфред, молодой принц Скандрии, оглядывался по сторонам.       ― А почему празднования проходят не в черте города? ― спросил он у сидевшего рядом с ним Алистора.       ― Тебе разве не говорили, малой? Элирийцы считают зазорным пускать в свою столицу чужаков, а потому и переносят такие празднования за пределы ворот. Все это знают.       Алистор был взрослым сильным мужчиной с гривой длинных рыжих волос и россыпью веснушек на лице. Несмотря на суровый вид, в его зеленых глазах всегда отчетливо виднелись мудрость и усталость. Альфреду этот человек приходился родным дядей и наставником, который находился рядом с ним едва ли не всю его жизнь.       ― Это глупо, ― сказал принц. ― Они еще утверждают, что налаживают мирные отношения со Скандрией. Совсем на то не похоже, будем честны.       Алистор лишь кивнул.       ― Элирийцы ― злопамятные и гордые люди. Они от всего воротят нос и живут за своими вратами, считая, что находятся в полной безопасности. На деле же их вечно окутанные снегами земли никому не нужны вовсе.       Альфред вновь огляделся, словно выискивая в толпе что-то важное. Из высоких гостей здесь были только они с Алистором и своей свитой, остальные же были жителями иных городов, как элирийских, так и скандрийских. Пиры с большим количеством еды любили все. Представителей Фаландрии и Сваторога не было вовсе, они были в ужасных отношениях с Элирией. А вот Скандрия подписала с Элирией мир, а потому и была вынуждена отозваться на приглашение. Не любили в мире элирийцев за их чрезмерную гордыню.       За самым главным столом восседали господарь с господаричем, своим супругом-омегой, сыновьями и прочей родней. Сыновей было двое, омега и альфа. Младшему, будущему господарю Элирии, было всего пять лет, а вот омега был старше самого Альфреда, но все еще не в браке. Из-за обилия народа разглядеть сыновей господаря было слишком уж сложно.       ― Конунг Фаландрии, поговаривают, желает выхода в море, ― заметил Алистор, дабы занять хоть чем-то заскучавшего племянника. ― А ближайшее море у берегов Скандрии.       Принц хмыкнул.       ― Не видать ему выхода в море, пока северные рубежи защищают мои единокровные братья Джеймс и Мэттью.       ― Верно, ― кивнул Алистор. ― Но если допустить, просто допустить такой момент, что Элирия встанет на сторону Фаландрии, нашим северным рубежам придется несладко.       Альфред задумался. Да, в этом дядя безусловно прав. Элирия все же не слабое государство, у них сильный морской флот, пусть и сухопутная армия неважная.       ― Они не ладят десятилетиями, ― заметил принц. ― С чего бы им вступать в союз?       Алистор покосился на стол, за которым сидели господарь и его приближенные, и нахмурился.       ― Мы высокие гости, но господарь точно нарочно не подпускает нас и близко к своим сыновьям. Тебе не кажется это странным?       Альфред пожал плечами.       ― Мне все традиции элирийцев представляются странными, дядя. К чему именно ты клонишь, говори уже.       На сей раз Алистор обратил свой взор на племянника.       ― Я слышал от твоего брата-короля кое-что из донесений шпионов, племянник. И это ему совершенно не понравилось.       Принц едва не хмыкнул.       ― Моему старшему брату разве хоть иногда что-то нравилось? ― Алистор был серьезен, а потому Альфред закатил глаза. ― Ладно, что именно ему так не понравилось?       ― Речь шла о брачном союзе. У конунга есть братья-альфы, у господаря Элирии есть сын-омега.       ― Омега настолько гордый, что так долго просидел подле отцов, или настолько безобразный, что на него никто и не позарился?       Альфред не видел еще господарева сына, а потому и не понимал, что да как. Возможно ли, что господарь сам подыскивает подходящую партию? Сколько же омеге лет? Уже двадцать? В таком возрасте у омег уже по два малыша бывает.       ― О нем говорят, что высок он слишком для омеги, лишен грации и изящества, но далеко не безобразен, ― ответил Алистор. ― Тем более, что он сын господаря. К нему много раз сватались, но все получали отказ. Элирийцы либо и правда слепы от гордыни, либо глупцы каких свет не видел.       Альфред снова напрягся, стараясь разглядеть за дальним столом омегу. Не выходило.       ― Но если посватается кто-то королевских кровей, отказ будет сулить много неприятностей, верно?       Принц хорошо понимал нравы общественности. Любой альфа, в жилах которого есть королевская кровь, считается желанным для омеги априори. Так же и омега королевских кровей желанная партия для любого альфы. Но в случае жесткого отказа любой альфа как минимум оскорбится и будет мстить. И если простой альфа или даже альфа-вельможа пойдет убивать соперника, то принц и тем более король может развязать войну. Господарь не может этого не знать. Значит, он либо верит в то, что стены его столицы неприступны ни для кого, либо у него есть заготовленная веская причина, по которой он не отдаст своего сына в супруги даже очень выгодному жениху.       ― Это сулит много бед, ― Алистор кивнул. ― Именно поэтому твой брат-король не стал в свое время рисковать и не отправил сватов в Элирию. Господарь мог как ответить согласием, так и отказом, а королю война не нужна.       Принц нахмурился. Он не любил много думать, хоть и привык к тому, что приходится, если дядя рядом.       ― Разве господарю Элирии не выгодно, чтобы его сын-омега стал супругом короля Скандрии? ― спросил он. ― Это не потешит их гордыню?       ― Все сложнее, племянник. Господарь понимает, что король Скандрии ищет выгоду для себя в первую очередь. Завладев омегой Элирии и породив с ним наследника, он может заявить о своих притязаниях на трон Элирии, а после и захватить его, дабы объединить Элирию со Скандрией и тем самым править всей долиной Сидорис. Получится самая большая империя в мире. Малолетний господарев альфа не будет серьезной преградой на пути, если король решится на детоубийство.       Альфред кивнул.       ― Точно. Элирийцы никогда на такое не согласятся.       Принц прикинул, а как бы все было, если бы подобный замысел удался. Скандрия стала бы империей, Элирия исчезла бы как страна. Мальчик, на день рождения которого они приехали, был бы убит, его голову выставили бы на пике на всеобщее обозрение. Для господаря дело тоже кончилось бы смертью. И что бы тогда сделал господарев омега? Мстил бы своему супругу за собственную семью? Король бы убил его раньше, едва позволив родить наследника.       ― Господарин идет.       Принц встрепенулся. Выходит, омеги и не было за столом, раз о его приходе оповестили только сейчас. Альфред вытянул шею, смотря во все глаза на и правда довольно высокого для омеги юношу, облаченного в меха. Его волосы сверкали на солнце серебром, гордая стать не позволяла усомниться ― это и правда господарин, гордый сын-омега правителя Элирии.       ― А он чудо как хорош, ― выдохнул Альфред, несколько потрясенный таким осознанием. ― Он прекрасен.       Алистор тоже смотрел на господарина.       ― Не нравится мне все это, ― сказал он. ― Что-то тайное происходит.       Альфред лишь кивнул, понимая, что дядя прав, господарь очевидно что-то недоброе замыслил, однако думать об этом вовсе не хотелось. Его взгляд скользил по статной фигуре омеги. Вот этот юноша добрался до стола. Для него принесли стул, так что он в итоге уселся по правую руку от своего отца.       ― Я бы сам женился на нем, ― проговорил Альфред.       Алистор хмыкнул.       ― Тогда твой брат-король стал бы не любить тебя еще сильнее, племянник. Он не любит, если кто-то владеет тем, что не досталось ему.       Принц прикусил губу. Он помнил о том, что его старший брат Артур, еще будучи кронпринцем, посещал Элирию с официальным визитом. Тогда ныне покойный король просто грезил о том, чтобы женить наследника на господаревом омеге и тем самым объединить два государства в одно, но Артур, вернувшись из своего путешествия, заявил, что это невозможно, ибо омега чрезмерно горделив и как бы вся эта затея не вылилась в итоге в войну. Воевать с Элирией королю не хотелось, покуда был шанс разрешить все миром. Поговаривали, что от своих затей он и не отказался, но реализовать ничего по итогу не вышло, поскольку король в скором времени погиб в одном из походов. Артур занял его место на троне, как и полагается наследнику, и велел все разговоры о его возможной свадьбе с господаревым омегой свести на нет. Уже после он женился на племяннике императора Сваторога.       Помимо Артура у Альфреда было еще много братьев, благо их отец, многократный вдовец, никогда не бывал одинок. Каждому из сыновей дали в управление собственные земли, так что они были вассалами своего брата-короля и правили от его имени. Таковы были традиции. Передать эти земли своим сыновьям они могли только в том случае, если у короля не будет своих сыновей, которые захотят себе надела. Ныне покойный король был вторым из трех братьев, но его старший брат погиб еще ребенком в тот день, когда столицу Скандрии осаждали войска Фаландрии. Это дало ему трон, но и нанесло урон его душевному состоянию.       ― Король уже женат, как и многие другие мои братья.       Братьев-альф у Альфреда было пятеро. Артур, близнецы Джеймс и Мэттью, Кайл и Радж, и лишь близнецы до сих пор не связали свои жизни с омегами.       ― Однако твой брат-король ревностен, ты это знаешь.       Алистор не стал говорить той части правды, которая бы точно не понравилась племяннику. Это была тема, которой они никогда не касались и не были намерены коснуться когда-либо в жизни. Впрочем, принц и сам все понял.       ― Разумеется, дядя.       Тем временем шум за главным столом утих, когда господарь поднялся на ноги, все были готовы внимать его словам, в том числе и гости из Скандрии. Альфред понимал, что сейчас он услышит нечто важное.       ― Жители лучезарной Элирии! Я хочу оповестить вас об еще одном знаменательном событии. Совсем скоро Элирия породнится с Фаландрией, мы вступим в мир во благо общего будущего, ― господарь посмотрел на сына-омегу и продолжил, ― потому как мой первенец станет супругом конунга Фаландрии.       Все тут же зааплодировали, а Алистор отвел взгляд и поморщился.       ― Так я и думал.       Альфред посмотрел на него.       ― Почему они сообщают это в нашем присутствии?       ― Из гордыни, полагаю. Решили показать нам, что они обставили нас, проклятые элирийцы, ― прошипел мужчина, стараясь говорить как можно тише. ― Все же не напрасны были опасения короля.       Принц понимал, что да как. Элирийцы, стоит полагать, и пригласили их только ради того, чтобы посмеяться над ними. Разумеется, младший сын покойного короля ― это даже не угроза, но он все же принц. Народ знает о том, как сильно Скандрия старалась наладить мир, и теперь будет для них потеха. Элирия выбрала Фаландрию. Разумеется, официально это всего лишь брак, не более того, но по сути это самое настоящее предательство. Альфред сжал руки в кулаки. Он понимал, что должен молчать. Королю Скандрии все еще нужен хрупкий мир. Как принц, Альфред не может его ослушаться. Но и позволять потешаться над собой он не мог ни в коем случае.       Господарь посмотрел на принца, так что тот вынужден был среагировать. Схватив со стола бокал с вином, он поднялся на ноги и расплылся в улыбке.       ― Какая прекрасная новость! Мои поздравления, ваша светлость!       Господарь кивнул. Столы стояли далеко, но в воцарившейся тишине они прекрасно слышали друг друга.       ― Благодарствую.       ― Как это прекрасно, что все совпало. Сразу два хороших праздника. Уверен, народ лучезарной Элирии счастлив.       Принц прекрасно понимал, что сейчас нельзя давать слабину. На него смотрели сотни глаз, все ожидали повода поднять его на смех. Однако у Альфреда был хороший учитель в лице Алистора, он знал, что надо делать и как себя вести.       ― В самом деле.       На сей раз голос подал омега. Альфред невольно замер, когда рослый юноша тоже поднялся на ноги. Он был действительно прекрасен. По крайней мере сам принц, никогда прежде не отмечавший для себя красоту окружавших его омег, был действительно покорен. Как же так могло случиться, что именно этот омега должен был оказаться сыном горделивого господаря.       Омега поправил меховой воротник, смотря на принца Скандрии откровенно насмешливо. Он словно одним взглядом кичился своим безупречным происхождением, и это действительно раздражало.       ― В самом деле совпало или в самом деле рад, прекрасный господарин? ― спросил Альфред, не прекращая улыбаться.       Он не знал, к чему эти уточнения, но не был намерен молчать. В этой ситуации молчание восприняли бы за откровенную растерянность, и тогда насмешек было бы не избежать, принц это понимал.       ― Полагаю, что все сразу.       Альфред вдруг осознал нечто важное. Он покосился на Алистора и понял, что дядя думает о том же. Рыжеволосый мотнул головой, давая понять, что решать только ему, принцу, а потому альфа продолжил, вновь глядя на омегу.       ― Точно, наконец-то нашелся кто-то, кому прекрасный господарин ответил согласием. Подумать только.       Омега задрал голову.       ― Нашелся, ― кивнул он. ― Моя семья благородна и безупречна, портить кровь я не намерен ни в коем случае.       Эти слова задели Альфреда. Всего лишь брошенный вскользь намек, но руки едва вновь не сжались в кулаки. Принц не был намерен уступать ни в чем. Тем более уступать не в меру горделивому омеге.       ― Конечно-конечно. Чистота крови превыше всего. Я уж начал думать, что ваша кровь ненароком прекратит свое существование, пока вы ищете достойного претендента на роль супруга.       Господарево лицо тут же изменилось. Альфред не мог не заметить, как его перекосило от гнева, но мужчина сдержался. А жаль.       ― Вас это беспокоило? ― проговорил тем временем омега. ― Подумать только, как мало у вас забот, раз вы думаете не о том.       Голос господаревой омеги звучал странно. Он казался каким-то слишком мягким для такой горделивой особы, это сбивало с толку, равно как и миловидное лицо. Слишком все не сочеталось, словно две крайности, оказавшиеся в одном теле, но так и не смешавшиеся. Странный омега, определенно.       Господарь посмотрел на сына и коснулся рукой его мехового рукава.       ― Иван, полно те.       Правитель, очевидно, осознал, что дело вышло из-под контроля. Он не ожидал, что младший принц Скандрии окажется настолько языкастым и смелым, а потому и попытался его унизить. И сын-омега явно хотел того же. Но если господарь уже осознал, что стоит прекращать, то омега с этим был не согласен.       ― Беспокоило, разумеется, ― сказал Альфред, теперь уже имея цель сбить спесь с омеги. ― Сами понимаете, наши государства соседствуют, чужой позор может пасть и на Скандрию. А если омега засиделся подле отцов, не это ли повод для всяких разных сплетен? Мое беспокойство можно понять.       Теперь уже разозлился омега. Иван, так его зовут. Первенец господаря Элирии, который родился на добрых два года раньше, чем Альфред. Принц слыхивал о нем постоянно, но видел впервые, и его уже разрывало от гаммы противоречивых эмоций. Появились так же и желания, самым главным из которых было растоптать гордость омеги, доказать ему, что он ничтожество. И это при том, что сам Альфред и правда был рангом ниже, пусть он и альфа.       ― Сплетен, значит? ― Иван вышел из-за стола, проигнорировав просьбу отца. Теперь он был чуть ближе. Альфред смог разглядеть его пояс с золотыми пластинами и высокие красные сапоги. ― А кто же распускает такие нехорошие сплетни, да еще и о самом благородном омеге во всей долине? Уж не вы ли часом? Мне кажется, только вы этим и озабочены, принц.       Последнее слово он подчеркнул, вложив в него столько негатива и насмешки, что Альфреда невольно перекосило. Он и сам вышел из-за стола. Люди кругом напряглись, стражники похватались за рукоятки мечей, не спеша, разумеется, вытаскивать их из ножен, свита скандрийского принца смотрела на все в оба, а честной люд отступил чуть назад. Алистор напоследок тихо шепнул:       ― Думай, племянник.       Он знал, что принц поймет его без лишних слов. Думай над словами, своими поступками, а так же думай над тем, к чему могут привести твои действия. Воспитание Алистора было безупречным, принц помнил все его уроки. Так что юноша кивнул, давая понять, что все понял.       ― Ну, что вы, прекрасный господарин, как вы могли такое подумать? Ведь наши государства союзники, я так же радею за ваше благополучие, как и ваш, ― он усмехнулся, покосившись на мальчика, что сидел по левую руку от господаря, ― ваш брат, да. Честь столь благородной омеги дорогого стоит.       Иван крайне высокомерно скорчился.       ― Отчего вы столь обеспокоены вопросами моей чести? Она, эта честь, вас никоим образом не должна касаться.       Напряжение становилось все ощутимее. Вот теперь точно нельзя было отступать, иначе это будет крахом для репутации Альфреда не только как принца, но и как альфы. Будь то конфликтная ситуация с другим альфой, дело можно было бы решить поединком, но это омега, тем более омега королевских кровей, его нельзя и пальцем тронуть.       ― Отчего же? ― спросил Альфред. ― Я принц, сын короля. Я не чета вашей благородной семье? Ведь я тоже мог посвататься к вам, прекрасный господарин.       Иван ухмыльнулся.       ― Я бы ответил, да вот боюсь, это сильно обидит вас, ― он вновь горделиво задрал голову, а потом откровенно насмехательски добавил: ― Принц.       Господарь вновь обратился к сыну:       ― Иван, не стоит.       Люди начали тихо перешептываться. Альфред улыбался уже с трудом, едва сдерживая свою ярость.       ― Обидит? Сложно обидеть альфу, прекрасный господарин, быть может, вы имели в виду, что меня это оскорбит?       Омега мотнул головой.       ― Может ли оскорбить альфу правда? Я и не знаю.       Стоило найти способ разрешить все мирно, но Альфред был зол. Зол настолько, что хотелось довести все до точки невозврата.       ― И о какой же правде идет речь?       Иван шагнул ближе. Элирийские стражники тут же подсуетились, дабы оказаться ближе к промежутку между омегой и скандрийским принцем, на тот случай, если альфа и правда не сдержится и попытается подойти к господарину.       ― Я скажу, ― кивнул Иван. Господарь тут же выдохнул, осознав, что непоправимое уже случилось, а Алистор крепче сжал рукоять меча. ― Ты ― рабский отпрыск, а не благородный принц. Если бы ты посватался ко мне, я бы отказал не задумываясь.       Тело Альфреда тут же сковал липкий холод.       ― Что?       Омега, разумеется, понимал, что задел его за живое, и его это определенно веселило.       ― Ты не расслышал? Я повторю, ― охотно сказал он. ― Ты всего лишь ублюдок короля, да еще и младший, рожденный жалким рабом. Ты ― не чета моей благородной семье. Тебе в пору благодарить нас за то, что мы вообще пустили тебя к столу.       Альфред краем уха слышал, как зарычал Алистор. Это было оскорбление в равной мере в их сторону, но принца они все равно задели куда сильнее.       ― Да как ты смеешь...       ― Смею! ― решительно прервал его Иван. ― Смею, потому что я благородных кровей, а ты не более, чем ублюдок.       Все кругом тут же зашептались. Воины из свиты скандрийского принца достали мечи, в тот же миг элирийские стражники достали свое оружие и обступили господареву семью. Люди запаниковали, осознав, что дело может закончиться очень плохо, но элирийских стражников было значительно больше.       ― Полагаю, вам, ваше высочество, лучше уйти, ― сказал господарь.       Альфред не смотрел на него. Перед его взором был лишь омега, который только что нанес ему самое непростительное оскорбление. И это произошло при огромной толпе народа, скоро об этом узнает весь мир. И тогда, если Альфред не отомстит за оскорбление, его сочтут трусом и недостойным альфой. Позор смывается кровью. Либо это кровь опозоренного, либо кровь того, кто опозорил. Только так и никак иначе.       ― Уйти?       Глаза словно застелила кровавая пелена. Алистор тут же оказался рядом с племянником и коснулся его плеча.       ― Что нам делать? ― спросил он.       Решение всегда остается за принцем. Иван смотрел на Альфреда с победной ухмылкой на красивых устах. Он победил в этой схватке. Достать его сквозь огромную толпу вооруженных до зубов стражников альфа в принципе не сможет, сам погибнет. И это, в принципе, лучше, чем жизнь в позоре. У Альфреда и так шаткое положение в Скандрии, не хватало только этого.       Странно, но вместо отчаяния в душе принца был только гнев, искренний и обжигающий. Он проморгался и посмотрел на Алистора.       ― Ты слышал, дядя? ― довольно громко сказал он. ― Меня, гостя Элирии, оскорбили и унизили на глазах у всех. Это сделали те, кто говорил о мире. Полагаю, все свидетели того, что вина остается за Элирией, а не Скандрией.       Алистор нахмурился.       ― Вина? ― не понял он.       Принц хмыкнул.       ― Да, вина. Я, ― он посмотрел сперва на господаря, который все так же чинно восседал за столом, а после на Ивана. ― Я оскорблен. Но я не уйду, поджав хвост, горделивая омега. Я смою этот позор кровью.       Иван пожал плечами.       ― Можешь умереть любым способом, мне все равно.       Альфред едва не рыкнул.       ― Да, тебе точно все равно, но я смою позор твоей кровью, ― он шагнул вперед. Стражники тут же выставили мечи, но это волновало альфу меньше всего на свете. Они не нападут, если не нападет он первым, иначе это будет расценено как намеренное убийство принца Скандрии. ― Я растопчу в грязи твою честь и нарисую на твоем лбу крест твоей же кровью, господарин.       Омега перестал улыбаться. Никто бы не усомнился в том, что принц серьезен как никогда прежде. Он не просто был полон гнева, он был овеян жаждой мести, а это куда серьезнее всего прочего.       ― Не бывать этому, ― сказал Иван.       Альфред усмехнулся. Теперь он выглядел не как восемнадцатилетний юноша, а как истинный безумец, и это явно всех несколько напугало.       ― Вспомнишь о своих словах, когда я буду топтать твою честь, господарин, ― уверенным тоном сказал принц. Он бросил на земь бокал с недопитым вином, а после решительно вернулся к столу и со всей силы ударил по столешнице. Сам альфа вовсе не ощутил и намека на боль, а вот большой стол треснул. ― Вспомнишь, когда твоя столица потонет в крови, ― он бегло посмотрел на толпу вокруг. ― Когда вы все, горделивые элирийцы, пожалеете о том, что посмели оскорбить принца Скандрии.       На сей раз господарь вскочил на ноги.       ― Вам лучше уйти, ваше высочество.       Альфред указал на него пальцем.       ― Я все сказал. Ваша кровь смоет мой позор, причиненный вами же. Будьте к этому готовы, ― он оглянулся к Алистору. ― Мы уходим.       Народ расступился, когда принц и его свита покинули пир. Воцарившаяся тишина была недолгой, уже совсем скоро начались шепотки. Теперь, если война не случится, Альфред вынужден будет либо прикончить себя же, либо дождаться, пока его не прикончит кто-то из братьев. Закон чести суров для всех, особенно для особ королевских кровей.       ― Что теперь, племянник? ― спросил Алистор, когда они добрались до места, где оставили своих лошадей.       ― Война, ― коротко отозвался Альфред.       ― Твой брат-король этого не допустит, ты знаешь.       Мужчину и самого несколько пугал настолько серьезный настрой принца. Он любил племянника, любил всем сердцем как собственное дитя, и оттого боялся как бы с ним не случилось чего недоброго. Если для спасения жизни Альфреда нужно воевать, Алистор пойдет в первых рядах.       ― Ему придется, ― рыкнул принц. ― Иначе я вызову его на кровный поединок. Я такой же сын короля, как и он.       ― А остальные твои братья?       Альфред мотнул головой.       ― Плевать, ― ответил он, забравшись на коня. ― Элирийский омега скоро подавится своими мерзкими словами, которые он посмел сказать о моем отце-омеге. И я все сделаю для того, чтобы Элирия утонула в своей собственной крови. Не важно, как именно, но я это сделаю, дядя.       Алистор лишь кивнул.       ― Как скажешь.       Очевидно, их и правда ждет война. Хорошо бы еще, чтобы Артур занял сторону младшего брата, не цепляясь за мир с Элирией, иначе лишних жертв точно не избежать.