Господаревы отроки

      Шаги короля гулким эхом отдавались по всему коридору. Он шел быстро, уверенно и громко, а королевич следовал за ним, порой оборачиваясь на стражников-бет. Он уже хорошо помнил в лицо бету, который, должно быть, и вовсе был главным из стражников, потому как он постоянно возглавлял все процессии. Когда Оливер кинулся на Альфреда с ножом (вернее, попытался это сделать), все беты бросились защищать короля, а глава стражи — прикрыл собой королевича.       Иван не мог при всем желании знать это наверняка, но ему отчаянно казалось, что таким и был приказ короля. Нет, никто из его личной стражи не поставил бы хоть что-то выше жизни своего господина, они так же зависимы от него, как и сам Иван. А значит, Альфред приказал своему главному стражнику защищать супруга. Если подумать объективно, смерть Ивана ему никак не может навредить, значит, есть какие-то иные причины? Но если есть, то какие вообще?       Добрались они слишком быстро. Кто-то открыл дверь, так что король быстро пересек порог. Иван бросил последний взгляд на того самого стражника и шагнул за Альфредом. Что бы там король для него не уготовил, он вынужден через это пройти. Даже осознание собственной правоты не освобождало его от этой истины.       Едва дверь закрылась, король совершенно неожиданно вцепился рукой в пышный воротник накинутой на плечи королевича лисьей шубы. Иван не успел ойкнуть, как сперва оказался прижат к груди Альфреда, а потом отстранен в сторону. Когда омега ударился бедром о трюмо, он поморщился от легкой боли, но король вовсе и не обратил на это никакого внимания. Он ловко подхватил супруга, обхватив за талию, и без видимых усилий усадил его на трюмо, а после — развел ноги растерянному омеге.       Иван и правда не ожидал такой стремительности. Альфред слишком долго не спал и слишком много чего успел сделать, он ведь должен был вымотаться, разве нет? Король даже уставшим не выглядел, и это удивляло Ивана.       — Знаешь, когда ты начал умолять меня сохранить Оливеру жизнь, — совершенно спокойным, хоть и немного насмешливым тоном сказал Альфред, — я сперва хотел тебя избить. Ненавижу, когда кто-то не исполняет мои приказы и смеет оспаривать мои решения. Но ты меня приятно удивил в итоге.       Омега взвизгнул, когда король обхватил руками его штаны, разведя ноги еще сильнее. Поддаваясь напору сильных рук альфы, ткань разорвалась на месте швов, буквально обнажив промежность королевича. Иван не знал, что делать и куда деваться. Сидеть ягодицами на твердой поверхности трюмо было до ужаса неудобно, так еще и штаны разорвали на уровне самого постыдного места.       С ответом Иван так же не нашелся. Хотя в нем, должно быть, вовсе не было нужды, потому как король продолжил:       — Как я вообще мог забыть, кто ты по своей натуре. Сын господаря, тебя учили всему, что должен знать правитель, несмотря на то, что ты омега. Ведь так?       Его руки тут же избавили плечи королевича от шубы. Она повалилась куда-то за спину Ивану, и без нее омеге вполне могло стать легче, если бы не неудобная поза и непонимание того, к чему все это идет. Чуть отстранившись, Альфред поспешно избавил себя от парадного мундира. Тот лязгнул золотыми пуговицами и нашивками и пропал в полутьме королевских покоев. Сразу после руки короля вернули свое внимание омеге. Королевич едва не подавился воздухом, ощутив крепкую хватку на внутренней стороне бедра.       — Отличный ход, наверное, — продолжил Альфред. — Я хорош в военных делах. Ну, и интригах, возможно. В дипломатии я не так силен. А ты, мой дорогой супруг? — он поднес правую ладонь к своему лицу и смачно плюнул на пальцы, а потом вернул руку в чужой промежности. — Скажи, как мне следует поступить с братом дальше?       Иван издал едва ли не постыдный стон, когда влажный от слюны палец слишком уж резко толкнулся ему в анус. Благо, что мышцы были до сих пор хорошо растянуты из-за слишком частых совокуплений, и палец прошел внутрь относительно легко. Но сама ситуация омегу едва ли не пугала. Протолкнув указательный палец на всю длину, король подвигал им пару раз, вытащив на половину и вогнав обратно, а после добавил еще и средний палец.       — Отвечай.       Королевич ошалело уставился на супруга. Его голубые глаза блестели лихорадочным блеском, так что Иван при всем желании не мог понять, сулит ли ему это что-то хорошее или плохое. Когда казалось, что эмоции Альфреда можно прочитать по его лицу, это всегда было обманкой. Он может с нежной улыбкой думать о твоей смерти, медленной и мучительной, так что не угадаешь вовсе.       — Сейчас? — потрясенно выдохнул Иван.       Король все также двигал пальцами в нем. В какой-то момент он чуть согнул их, введя по основание, и надавил на простату. Омега потрясенно выдохнул. На миг он даже забыл о том, что сидит на трюмо с порванными штанами, отчаянно захотелось, чтобы Альфред повторил это движение. Стыд-то какой, подумать страшно.       — Именно сейчас, — улыбнулся король. Свободной рукой он спешно расстегнул свои штаны. На то, чтобы их снять, терпения ему бы не хватило, так что он просто приспустил их, обнажив возбужденный член. Перехватив руку Ивана, он поднес ее к своему паху. — Вот так, потрогай его, — велел он. — И говори, как мне поступать теперь? Уверен, ты дашь мне много дельных советов.       Его пальцы снова надавили на простату. У королевича сорвало дыхание. Велев себе не терять разум, он послушно обхватил член рукой. Кожа была шершавой на ощупь, член был поразительно твердым и горячим, и на нем пульсировали венки. Должно быть, Альфред не скоро выдохнется. Именно к такому выводу пришел Иван. Он прошелся рукой повыше, и едва его пальцы коснулись уретры, Иван ощутил выступившую естественную смазку. Словно вторя его движениям, Альфред задвигал своей рукой активнее, трахая омегу своими длинными шустрыми пальцами.       Нужно было говорить, Иван понимал это. Более того — он знал, что именно должен сказать, но ситуация мешала здраво мыслить. Однако Альфред, не прекращавший своих действий, ждал ответа немедленно. А его нельзя заставлять ждать — хуже будет.       — Стоит… о-ох… — король снова коснулся простаты. Иван зажмурился, заставляя себя думать о насущной проблеме и еле поспевая трогать член Альфреда, как тот и велел. — Стоит поговорить с Оливером… Он… — омега прикусил губу. Его сердце билось, словно птица о клетку, разведенные ноги дрожали, а ягодицы ныли от неудобной позы, но королевич не посмел бы высказывать недовольства. Нельзя, только не сейчас. — Он хочет располагать правами, как альфа.       Король рыкнул.       — Может, мне и трон ему уступить?       Он по-прежнему двигал рукой, мешая связно мыслить. Иван с трудом перевел дух, напоминая себе о необходимости трогать возбужденную плоть короля, пока тот его растягивает.       — Ему и не видать… хм-м… трона, — он невольно прикусил губу. — Бету не признают королем. Но ему… хватит… о-ох… — омега еле сдержался от искреннего порыва накричать на альфу за такую пытку. — Ему хватит простого надела. Отдай ему Восточный каньон в обмен на его покорность и верность тебе.       Альфред на миг замер. Он посмотрел на супруга проникновенным взглядом, и это продолжалось лишь несколько секунд, в течение которых Иван, к своему великому стыду, едва не начал мечтать о том, чтобы король продолжил движения рукой. Он старался не думать об этом. Физиология, все об этом знают; омегу слишком часто подводит собственное тело, так уж оно сложилось.       — Восточный каньон? — с искренним любопытством спросил он, снова задвигав пальцами. — Это надел Раджа. Как мне от него избавиться, если он по завещанию отца получил надел?       Разумеется, Генрих в завещании ясно указал, что не признаёт Раджа сыном вообще, но все же уважает их с Индром брак. Наверняка, его омега-супруг делил ложе с кем-то еще, когда король вернул из Сватогора Адерина. Генриху просто было не до Индра, а тот это видел и страдал, искал утешения на стороне. Его тоже нельзя винить ни в чем. Альфреда тогда не было на свете, но он подозревал, что Генрих мог сам лично избавиться от Индра после того, как тот родил. Индр совершенно точно кого-то отправил убить Адерина до родов, а Генрих узнал об этом и убил омегу. Но Раджа он оставил, даровал ему титул принца, хоть и не признавал на самом деле своим сыном. Темная история, покрытая мраком.       Иван вновь перевел дыхание и посмотрел на супруга с откровенным вызовом во взгляде.       — А то ты не для этого отправил Его Высочество на побережье Дивной реки, — заметил он.       Король усмехнулся. Он добавил третий палец, так что омега снова поперхнулся воздухом.       — А ты наблюдателен, — судя по тону, Альфред был доволен. — Допустим. Как думаешь, я правильно поступаю?       Иван мог думать лишь о том, что ему неудобно сидеть на трюмо, но это не волновало Альфреда.       — Если не избавишься от него сейчас, — ответил он через силу, — то начнется еще одна усобица. Ты ее, скорее всего, выиграешь, но это в любом случае вызовет… черт возьми… — омега зажмурился, вновь ощутив укол чистого удовольствия, — вызовет недовольство простых людей. Радж должен умереть как предатель, не успев начать смуту.       Альфред смотрел на супруга, не моргая. Он слушал его голос, который лихорадочно сбивался, разглядывал каждую черточку лица и искренне восторгался всем. Даже сам толком не ведая, зачем, он приблизил собственное лицо к омеге и ощутил на себе его сбивчивое дыхание. Иван распахнул глаза.       — Ты солидарен со мной? — спросил Альфред, словно намереваясь раз и навсегда уяснить этот момент.       Королевич вновь прикусил губу.       — Я последователен в своих суждениях, — заявил он. — Правитель обязан думать о благе государства, вверенного ему.       Альфа усмехнулся.       — Знаешь, — шепнул он. — Когда ты дал понять, почему просишь помиловать Оливера, я тотчас возбудился. Мне слишком нравится мысль о том, что ты не только соответствуешь статусу, но и используешь свой ум мне на пользу, — он окончательно сократил расстояние между их лицами и провел кончиком языка по нижней губе Ивана. — Надеюсь, ты и впредь будешь делать именно так.       Омега в который раз не успел подумать ни о чем. Он, разумеется, прекрасно понимал, что Кайл неспроста пропал куда-то в ходе свадебной церемонии. Конечно, он умчался прочь, узнав о скором прибытии принца Оливера, явно по велению короля. А остальное додумать труда для королевича не составляло, благо и Альфред не шифровался перед ним и всегда позволял слушать его разговоры с принцем Джеймсом.       Слишком долго Иван оставался единственным сыном господаря Элирии. Вплоть до рождения Александра он рассматривался наследником трона, несмотря на то, что был омегой. Ему бы нашли достойного альфу из местной знати, чтобы были наследники, и Иван правил бы до совершеннолетия своего старшего сына-альфы. Это было обычной практикой, а потому его учили всему тому, что должен знать правитель. Учили, стоит заметить, с толком. Сейчас, когда он вдруг стал королевичем Скандрии, появилась необходимость быть осторожным, дабы сохранить за собой власть. Это — не его эгоистичное желание, Иван обязан выжить и сохранить титул хотя бы ради младшего брата. Да и ради всей Элирии тоже, что уж тут. И если надо искать способы избавляться от единокровных братьев короля, то Иван это сделает. Ему плевать на бету Оливера, тот сам заслужил того, что имеет. Да и на альфу Раджа тоже наплевать. Этот принц совершенно точно не пожалеет ни самого Ивана, ни тем более его брата. Поддерживая всеми силами именно своего супруга, королевич поступает правильно. Он верил в это всем сердцем.       — Я сделаю все, — отозвался Иван. — На благо Элирии и на благо Скандрии, — он сглотнул. — И на твое благо тоже, потому как я полностью зависим от тебя. И ты это знаешь.       Альфред расплылся в довольной улыбке.       — Да, я это знаю, — подтвердил он.       Он отстранил руку слишком резко. Его пальцы выскользнули из Ивана, и в тот же миг король убрал руку супруга прочь от своего паха. Омега распахнул глаза, осознав, к чему все идет.       — Прямо здесь? — потрясенно спросил он.       Король лишь хмыкнул. Он снова плюнул на свою ладонь, а сразу после растер влагу по своему члену.       — Да, любовь моя, — подтвердил Альфред. — Прямо здесь. Я утомился за день, но никакая усталость не в силах мне помешать взять тебя.       Омега был намерен противиться этому. Совокупляться на кровати еще куда бы ни шло, пусть король удовлетворяется именно так, раз даже усталость ему ни по чем. Но альфа не позволил ему сказать и слова. Он крайне быстро схватил омегу за бедра, заставив снова развести шире ноги, а после решительно толкнулся своим возбужденным естеством в несильно влажный анус супруга.       — Да чтоб тебя, — выругался Иван. Вышло совсем не в духе омеги, хотя это королевича волновало в самую последнюю очередь. — Хоть масло возьми, мне больно.       Но король его словно не услышал. Он вновь толкнулся. Королевичу воистину повезло, что мышцы, уже привыкшие к подобной нагрузке, поддались относительно легко, но все равно было немного больно. Альфред прижал его к себе так, что Иван едва не соскользнул с трюмо. Он машинально обхватил ногами талию короля и вцепился в его плечи, искренне опасаясь того, что просто упадет от такого давления.       Войдя целиком, альфа выдохнул в шею своему омеге.       — Как же хорошо, — шепнул он. — Держи меня крепче, любовь моя, я слишком разгорячен.       И Ивану пришлось усилить хватку. Альфред начал двигаться. Он не осторожничал нисколько, едва выйдя на половину, вновь вогнал свой член, заставив супруга взвизгнуть, а после — задвигал бедрами, входя и выходя настолько быстро, что королевич едва успевал дышать под его напором. Иван как-то отстраненно понимал, что трюмо дрожит, слышал и чувствовал, как об него то и дело ударяются массивные яйца альфы. Если так пойдет и дальше, узла не избежать, а этого совершенно не хотелось. Никакому омеге не нравится сцепка вне течки. Может, и найдутся такие любители, но королевич точно не будет в их числе.       Альфред двигался все быстрее и быстрее. Он уткнулся лицом куда-то в плечо омеге и дышал громко, с рыком, словно хищное животное. Продолжающий держаться за него Иван перестал понимать, что происходит. Инстинкты брали верх над разумом, чего королевичу совершенно не хотелось, никогда вообще.       Однажды по велению Ивана был убит человек. Он помнил тот день отчетливо, хотя и минуло больше пяти лет. Альфа оказывал ему знаки внимания. Восторженный и, казалось, даже влюбленный, тогда еще господарин едва ли не лишился сна. Он был покорен обходительностью альфы и его ухаживаниями. То был альфа благородного происхождения, за которого Иван вполне мог выйти замуж. И ему этого хотелось. Казалось, это и есть настоящая любовь.       Мало кто знал о том, что господарин часто наведывается по ночам в обширный дворцовый сад. В период полового созревания он и вовсе проводил среди растений целые ночи, окруженный слугами-омегами разных возрастов. В преддверии течки все обострялось настолько, что хотелось скулить, собственный запах, слишком ощутимый в закрытом помещении, казался Ивану мерзким. И он, опять же, уходил в сад.       В тот день был похожий повод для ночной прогулки. То была уже третья течка в жизни Ивана, так что омега прекрасно понимал, что к чему. Пока сам процесс не начался, он мог насладиться свежим воздухом. Ведь сама течка обозначала, что придется запереться в своих покоях и сходить там с ума от желания как минимум четыре дня. Не самая приятная перспектива. В голове нет-нет, но мелькала шальная мысль о том, чтобы устроить свой брак с полюбившимся альфой и провести течку с ним, но Иван был горд, он бы никогда не попросил альфу на нем жениться. Инициатива должна была исходить именно от альфы.       Оказавшись в саду с самыми доверенными омегами, умевшими держать в руках мечи, Иван забрел в самую гущу растительности. Здесь был целый ансамбль из елей самых разных возрастов, а запах хвои всегда успокаивал Ивана. Его сопровождал в том числе совсем еще юный омега, которому едва исполнилось двенадцать лет, Николай, один из сыновей местного вельможи. Все эти омеги имели право стать супругами для самых видных альф Элирии, но сперва они должны были послужить для главного омеги страны. Таковы традиции.       Иван сильно удивился, когда обнаружил своего возлюбленного альфу в саду, да и не одного, а в компании омеги. Господарин сдержал в себе порыв устроить скандал. Он справедливо решил, что стоит послушать, о чем те толкуют, а уже потом делать выводы. И это был верный поступок. Альфа восхвалялся перед омегой, рассказывая о том, как он ловко влюбил в себя глупого господарина, как тот вообще поверил в то, что он мог кому-то понравиться. Слишком напоминающий альфу, безобразный, лишенный грации господарин будет только рад предложению руки и сердца. Они поженятся, и потом, когда господарин разродится наследником, альфа от него избавится. Мало ли, подумают все остальные, сколько омег умирают при родах, и решат, что гоподарина постигла та же участь. А супруг господарина, альфа, станет новым полноправным господарем и женится на любимом омеге. Они будут править Элирией вместе, избавившись от прежней династии.       Когда обманщик и его возлюбленный целовались, Иван просто смотрел на происходящее. Он не понимал и сам, какими эмоциями охвачен. Смесь из обиды и искреннего презрения ошарашила самого омегу, но не помешала сохранить пугающее хладнокровие. Но действовал он пугающе решительно. Омеги были потрясены не меньше, но среагировали весьма послушно, когда господарин отдал приказ. Кто именно позвал стражников, Иван вовсе и не помнил. Все смешалось в кучу, но посторонние моменты для него перестали существовать: был только альфа, которого он смог полюбить, который его обманул, который насмехался над ним и планировал его убить, когда придет время. И сейчас он целовался с красивым и изящным омегой, которого он сам и любил всегда.       Ивану было больно, но он никак этого не показал. Он видел, что альфа, схваченный стражниками, удивлен, видел его ужас, когда тот осознал, что к чему, но никак не показал, что его это хоть немного волнует. Сердце словно похолодело, хоть и билось, как ненормальное, взгляд потускнел, в ушах шумело, но он все равно разобрал все то, что говорил ему альфа. Он сперва попытался оправдаться, но не найдя и толики жалости во взгляде господарина и поняв, к чему все идет, показал свое истинное лицо. Его речи были воистину болезненны для господарина.       Иван всю жизнь до того момента мечтал об искренней любви, хоть и понимал, что альфы не посмотрят на него так, как смотрят на других, красивых по общепринятым меркам омег. Он сам был интересен всем только как возможный наследник престола, не более того. И все равно господарин надеялся, что однажды это случится и его полюбят. В тот же миг, когда его первая любовь обернулась болью, он перестал на это надеяться. Он решил раз и навсегда, что ему больше не нужна любовь, не нужные глупые мечты о высоких чувствах. Просто не нужны и все на этом.       Именно так презрение и взяло верх. Альфа, кажется, хотел унизить его напоследок, и ему бы это удалось, не обладай Иван истинно элирийской гордостью. Он решил для себя, что скорее умрет, чем позволит хоть кому-то его оскорблять, пусть даже альфе, которого он любил. Так что его пугающе холодный голос приказал убить болтливого альфу. Стражники, убежденные в том, что предатель должен ответить перед господарем, растерялись, но один из омег выхватил нож и исполнил этот приказ. Это был Николай.       Иван вздрогнул всем телом, когда юный омега, уже обладавший высоким ростом и крепким для своих лет сложением, нанес уверенный удар ножом прямо в шею альфе. Тот явно не ожидал подобного. На его мертвенном лице так и застыло удивление. Он упал на террасу, и его кровь багряными пятнами заструилась под ногами стражников.       Николай, совершивший свое первое убийство, и Иван, отдавший свой первый приказ об убийстве, посмотрели друг на друга, и вопреки логике господарин испытал… облегчение. Уже позже, когда господарю донесли о произошедшем, состоялся разговор отца и сына. Правитель, разумеется, был на стороне Ивана, но переживал о его эмоциональном состоянии. Заверив отца в том, что он в полном порядке, омега вернулся в свои покои, но попросил того самого Николая остаться с ним.       Едва они остались наедине, Иван дал волю своим эмоциям. Он разрыдался, совершенно искренне и настолько обреченно, что стоны едва не разрывали грудь. Ему было так больно от произошедшего, но уже не одиноко, потому как с ним был Николай. Несмотря на юный возраст, этот омега его понимал. Он просто обнимал господарина за плечи, позволяя рыдать себе в плечо, прекрасно понимая, что это сейчас крайняя необходимость. Остаток ночи Иван провел в рыданиях. Он уснул в надежных объятиях Николая, а проснувшись, ощутил себя окончательно опустошенным.       С тех самых пор в нем что-то ощутимо надломилось. Он словно покрыл свое сердце коркой льда, чтобы более никто, ни один альфа в мире не посмел его разбить, и так стало легче жить. Выработавшийся потом стервозный характер помогал ему трезво оценивать жизнь. Какой бы альфа не пытался за ним ухаживать, омега не верил в чужую искренность. Все ищут только выгоды, но Иван не позволит собой пользоваться. Так он и решил. Уже многим позже, когда в Элирию приехал король Скандрии, ныне уже покойный Артур, господарин первым делом увидел в его потугах привести все к династическому союзу простую выгоду для Скандрии и крах для Элирии. Артур был альфой, таким же, как многие другие. Он мечтал править всей долиной Сидорис, а значит, мечтал об упразднении Элирии, и это было очевидно, а потому Иван дал ему понять, что их брак никогда не состоится. Артур все понял и быстро прекратил все возможные попытки.       Помнится, однажды кто-то из омег его спросил, когда уже господарин выйдет замуж и за кого. Он столь уверенно отказал королю, отказал многим герцогам, неужели он так и останется один? Иван же ответил, что быть одному не так уж и плохо. Более к этой теме никто не возвращался, а родители никогда не давили на старшего сына.       Когда поступило предложение от правителя Фаландрии, Иван отнесся к этому скептически, но послов Элирия все же приняла. Один из них, молодой черноволосый бета с озорными карими глазами, попросил о возможности поговорить с господарином с глазу на глаз. Иван согласился на это, а по итогу разговора дал свое согласие на брак. Бета поведал ему любопытную тайну о своем господине, будущем правителе Фаландрии. Тот, как оказалось, предпочитал общество альф, а не омег, хоть и держал это в строжайшей тайне. Однако он обязан был жениться на омеге, дабы завести наследника. В Фаландрии к таким альфам относились крайне нетерпимо, в отличии, к примеру, от Элирии или Скандрии, а потому будущий правитель не мог допустить, чтобы его супруг прознал о его тайне и разболтал ее.       Бета донес до Ивана основную мысль: монархи Фаландрии знали о том, что господарин Элирии отказал всем возможным альфам и не выходил замуж, и списывали это на то, что он, возможно, вовсе не желает альф, а предпочитает омег. Так что они предложили нечто вроде взаимовыгодного договора. Быть супругами для всех, а за закрытыми дверями жить так, как им самим угодно. Правитель Фаландрии действительно считал, что это хороший договор, а Иван с ним согласился.       Господарин уже решил для себя, что в его жизни никогда не будет никакой любви, но он все еще сын господаря, у него есть обязанности. Так что вот такой четкий брачный договор — прекрасная идея. Тем более, что этот договор сделает его вторым правителем Фаландрии, что вполне неплохо. Это даст Элирии военно-морскую поддержку в случае столкновения со Скандрией, а супруг-альфа пусть спит с альфами, лишь бы не лез в душу к Ивану.       Поэтому он и дал свое согласие. Их свадьба должна была состояться уже летом, сразу после их первой встречи, но все пошло не так. Появился другой альфа, скандрийский принц, который растоптал планы господарина в пух и прах. Молодой, наглый, самоуверенный и опасный, Иван слишком сильно его недооценил. В итоге принц Альфред сполна надругался над ним, а после так и вовсе стал королем. И Иван, решивший для себя, что если он и ляжет в ложе с альфой, то только во время течки и ради зачатия дитя, оказался в подобном положении. Альфред стал его супругом, и он трахал его постоянно, будто вся жизнь от этого зависит.       Иван вновь сжал его плечи, а король впился в его талию особенно сильно. Он кончил, но не позволил узлу проникнуть в омегу. Едва он вытащил член и отодвинулся, Иван опустил ноги, которые уже отчаянно затекли и начали болеть. Он надеялся, что на этом все, но Альфред охватил его за затылок и, приблизившись, накрыл его губы своими, целуя настолько властно и страстно, что Иван беспомощно закрыл глаза, поддаваясь происходящему и не смея отстранятся.       — Любовь моя, ты так хорош… — шепнул Альфред в губы Ивану, когда поцелуй прекратился. — Поможешь мне раздеться?       Королевич сразу понял, что в этом вопросе нет желания снова его унизить. Альфред действительно устал. Иван лишь кивнул головой. Разве у него вообще есть выбор?       Ноги коснулись пола. Они шатались, были точно ватные, но королевич устоял. Дрожащими руками он сперва избавил короля от рубашки, а после без желания присел перед ним на колени, чтобы снять сапоги. Альфред оперся руками о трюмо, на котором мгновения назад сидел его супруг. Сапоги были сняты, как и спущенные штаны.       Иван уставился на обнаженное тело короля. Как странно, что он не смог припомнить, видел ли его прежде без одежды. Улыбнувшись, альфа коснулся его волос, а потом скользнул к плечу, жестом говоря ему подняться на ноги.       — И сам раздевайся. Нам стоит поспать.       И опять Иван не стал спорить. Его промежность саднила, минувшее совокупление было несколько болезненным, из отверстия уже вытекала сперма. В который раз…       Король ждал. Он смотрел на то, как омега снял с себя порванные штаны, уже окончательно испорченные, и ими же вытерся от семени. Как только королевич закончил, Альфред потянул его за собой. Он буквально повалился на кровать, а после подмял под себя Ивана, окутав его руками и закинув на него ногу. Он и правда был измотан. Впрочем, омега тоже не был против сна, пусть и в настолько крепких объятиях. Он быстро уснул, несмотря на саднящую боль и мерзкое ощущение того, что им снова воспользовались. Все еще не так плохо, как могло бы быть.

***

      Иван поморщился от утренних лучей и повернулся на бок. Было прохладно, тело немного ломило, но он ощущал себя отдохнувшим. Распахнув глаза, омега тотчас вспомнил все минувшие события, начиная собственной свадьбой и заканчивая тем, что с ним сделал новоявленный супруг. Приятного в воспоминаниях было мало.       Он приподнялся с места. Хотелось пить, и при этом во рту стояло мерзкое ощущение, точно он держал в нем что-то протухшее. Иван поморщился и лишь потом обратил внимание на то, что он не один в постели. Обычно он всегда просыпался один, но на сей раз Альфред лежал здесь. Почему-то Иван искренне растерялся. Словно его должен был смущать сам факт того, что король не умчался никуда по обыкновению, что он просто спит в своей кровати рядом с ним.       Мотнув головой, Иван перевел дыхание и снова посмотрел на Альфреда. Тот был настолько расслаблен и умиротворен во сне, такой спокойный, такой… юный. В который раз омега вспомнил еще и о молодости своего супруга. Сколько ему лет-то? Семнадцать? Когда король важно вышагивал в королевских одеяниях, весь в золоте и красном бархате, он не выглядел таким уж юным. От него всегда сквозило опасностью. Но сейчас он был просто собой.       Так странно, но это ощущалось чем-то слишком интимным, недопустимым в некотором смысле.       Иван посмотрел ниже. На теле Альфреда не было одеяла, так что можно было лицезреть его наготу. Он был хорошо сложен, кожа была смуглой, что довольно обыденно для жителей Скандрии, тело красивым и полностью сформированным. Он был подчеркнуто хорош, как и полагается альфе благородного происхождения.       Королевичу отчего-то стало очень не по себе. Не о том он думает, ох не о том. Кивнув своим мыслям, он неспешно натянул на Альфреда одеяло и тихо встал с кровати. Необходимо было промочить горло. А короля будить нельзя, ему нужен отдых.