Господаревы отроки

      Ночь была тихой и умиротворенной. Редкие шорохи и шаркающие ногами по каменным ступеням не спящие этой ночью слуги не сильно привлекали внимание стражников. Беты находились на своих постах, а омеги уже подготовили покои для высоких гостей, которые уже в скором времени должны были прибыть в столицу.       Одним из них был принц Радж — сын покойного короля Генриха. Впрочем, факт того, что принц в самом деле был сыном Генриха, с недавних пор поддавался большому сомнению. Король Альфред обнародовал утерянное некогда завещание отца, и принц Джеймс уже подтвердил его подлинность. А в завещании ясно было сказано, что Генрих не признавал Раджа своим сыном, но оставил ему титул принца и надел из уважения к его родителю-омеге и остальной родне оного. Реакции от правителя Рубиновых островов все еще не было, но вряд ли старика должно порадовать нечто подобное.       Те слуги, которые провели во дворце больше двадцати лет, прекрасно помнили о том, что отношения короля Генриха и его супруга Индра всегда были непростыми. Индр хотел от супруга настоящей любви и страсти, а Генрих женился исключительно по расчету и никогда не тяготел к супругу, пусть тот и был хорош собой. Кто-то так и вовсе поговаривал, что Генрих ни разу не возлег с супругом. После их свадьбы он уже был занят военными делами. Получив военную поддержку от нового союзника — Рубиновых островов, — Генрих начал реализовывать давние планы. Он объявил войну Сватогору и покинул Скандрию на долгие два года. В это время в столице Скандрии уже вели государственные дела, хоть и с помощью советников Генриха и с его на то дозволения, его старшие сыновья от первого брака. И именно в ту пору, когда король был в военном походе, у Индра родился первый сын. Уже тогда злые языки шептались о том, что ребенок вполне мог быть не от короля, потому как он родился спустя одиннадцать месяцев после отъезда Генриха.       Когда правитель Скандрии вернулся в столицу, он даже не взял на руки уже годовалого малыша, хоть и зашел в покои супруга на него взглянуть. К этому моменту с ним уже было то, что волновало его куда сильнее, и тогда не все сразу поняли, к чему это может привести. А позже, когда Индра впервые не пустили в покои короля, началась вторая волна слухов.       Генрих никогда не делил с супругами свои покои, держа их в отдельных комнатах. Исключением был только его самый первый супруг. Многие гадали, в чем же причина, а потом, когда обнаружилось, что в своей опочивальне Генрих отныне не один, все стало вполне очевидно. Король привез с собой из Сватогора помимо победы и выгодного мирного договора двух человек, бету и омегу, которые были уроженцами Скандрии. И когда стало ясно, что омега теперь не только живет в покоях короля, но и делит с ним ложе, все были шокированы.       Индр, окончательно утративший любые надежды на то, что супруг проявит к нему внимание, начал часто отлучаться из дворца. Злые языки говорили, что он уезжал со своими компаньонами-омегами в охотничий домик и там отдавался конюху. Впрочем, слухи разные ходили, и повод им давал факт того, что каждую ночь в королевских покоях Генрих предавался утехам со своим любовником, и стоны последнего слышали все стражники.       Когда Индр был беременный вторым ребенком, его жизнь в самом деле превратилась в ад. При дворе за его спиной шептались о том, что он, возможно, носит в своем чреве еще одного ублюдка, ведь вся мужская сила Генриха уходила на другого омегу. В какой-то момент все начали шутить по этому поводу, даже придворные.       Король не вмешивался в происходящее, хоть и не позволял, чтобы такие вот слухи доходили до правителя Рубиновых островов. Ему не были нужны конфликты. Стоило Индру попросить, чтобы тот усмирил болтунов, Генрих в самом деле жестоко их наказывал, но проходило время, и все начиналось сначала. А однажды Индр закатил настоящий скандал супругу. Все слышали его крики, но никто не знал, в чем была причина. Генрих выгнал супруга прочь, велел стражникам увести королевича в его покои и запереть там, а после еще пару недель был настолько не в духе, что с ним боялись заговорить даже его сыновья. Кажется, единственными, на кого король тогда не сорвался, были его дети-омеги и альфы, Джеймс и Мэттью, которые в тот момент уже жили в Северном рубеже.       А спустя еще месяц Индр умер. Официально от родов, хотя слухи гласили, что король приложил руку к тому, чтобы его не стало, и он сам избавился от проблемы. Рожденного Индром сына он так же не взял на руки ни разу. А когда принц Артур, первенец короля, появился на людях с разбитой губой сразу после разговора с отцом, поток слухов вновь усилился. Самые немыслимые вариации доходили даже до того, что Генрих мог прознать, будто Индр вовсе родил дитя от принца Артура. Много небылиц придумала лихая фантазия людей.       И вот теперь, спустя почти двадцать лет, звезды сходятся в прежнюю позицию, ведь вторым высоким гостем, которого ожидала столица Скандрии, был тот самый омега, привезенный королем Генрихом когда-то из Сватогора. Его звали Адерин. Все прекрасно помнили это имя, как и рыжие с золотым отливом кудри омеги, его ярко-зеленые глаза и всегда добрую улыбку. Это был действительно странный омега, отвечавший на злые усмешки деланным непониманием происходящего. Он всегда избегал любых конфликтов, избегал настолько умело, что стоило лишь поражаться такому умению.       Когда его впервые привезли во дворец, никто не смел и предполагать, что он надолго задержится при короле, ведь Генриху даже супруги быстро надоедали, что уж тут говорить о любовниках. Но Адерин, уже после смерти Индра, родил сына от Генриха, и этого мальчика король определенно любил сильнее, чем кого бы то ни было другого из своих детей. И в ту пору никто и не подумал бы, что этот новорожденный мальчишка-альфа спустя семнадцать лет станет королем в обход всех остальных детей Генриха, совершив государственный переворот.       Теперь Адерин не просто какой-то там любовник ныне покойного короля. Он — родитель-омега правящего монарха. И если утверждения верны, то он даже состоял с Генрихом в браке, пусть и тайном. Вот насколько все радикально может измениться. И сложно теперь вообразить, что произойдет на сей раз. Радж не просто не любит Адерина — он должен его ненавидеть, и на то есть веские причины. Так что все кругом были в нетерпении.       Стражники — теперь практически все беты, а не альфы, как было прежде, — хранили молчание. Константин, приставленный лично королем Альфредом защищать королевича и везде следовать за ним, точно тень, прислонился спиной к стене. Сейчас монаршие особы в королевских покоях, а уже завтра будет сложный для всех день. Пока дело просто идет к полуночи.       Константин был одним из тех, кто, будучи совсем мальчишкой, был приставлен к тогда еще принцу Альфреду для защиты. Он по праву считался одним из лучших учеников Алистора и способным воином. Будучи старше Альфреда на пять лет, Константин в свое время даже по-особенному привязался к принцу и теперь в самом деле был готов отдать за него жизнь, если потребуется.       Он исполнял все приказы королевича, потому как на то была воля короля. И бета был готов приводить омегу в чувство, если на то была необходимость. Королевич не может позволять себе такой роскоши, как слабость духа, и Константин прекрасно об этом знал, а потому и делал все для того, чтобы королевич соответствовал требованиям короля Альфреда. Уже несколько отрезанных языков, несколько отданных на поругание альф и омег, и еще парочка болтунов, которых просто заключили в темницу. И теперь при дворе все идеально. Константин был этим доволен, доволен тем, что он сам хорошо справляется со своими обязанностями и не только защищает королевича, но не позволяет ему давать слабину.       Власть королевского супруга во дворце должна быть непоколебима. Он подчиняется лишь королю, а все остальные — в его подчинении. Утром Константин снова будет рядом с господаревым отроком, будет его защищать и следовать его приказам. Ну, а пока он может просто отдохнуть, ведь ночью королевич безраздельно принадлежит королю.       Пока можно расслабиться, а уже завтра будет много поводов для того, чтобы волноваться, хотя бы потому, что во дворце будут разом принц Радж и родитель короля, Адерин, еще один омега, которого Константин будет защищать, чего бы ему это ни стоило.

***

      Комната была наполнена тихими стонами и сбивчивым дыханием. Иван лежал на спине, то и дело скользя кожей по шелковым простыням. Они ему совершенно не нравились, пожалуй, он прикажет прислуге избавиться от них. Уже завтра, не сейчас.       Сейчас он комкал руками эти простыни, закрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Смотреть на балдахин было уже просто омерзительно, смотреть на Альфреда он и вовсе не хотел. Несмотря на желание полностью отстраниться от происходящего, он вполне отчетливо ощущал в себе чужой член, горячий, большой и твердый. Он скользил по стенкам ануса, благо естественной смазки вполне хватало, и боли не было.       Альфред упирался локтями по обе стороны от головы Ивана и то и дело касался ладонями его волос, не прекращая движений. Секс — это привычная составляющая брачной жизни, ведь так? Ивану порой казалось, что он уже привык к тому, что его регулярно трахают, привык к тому, что в нем так часто бывает этот член. Альфреду всегда было мало утех. Еще ни одна ночь не прошла без секса, и это даже в некотором роде пугало.       Когда король уткнулся лицом ему в шею и чуть прикусил кожу, Иван все же открыл глаза и уловил взглядом непослушные золотистые локоны. Его собственные ноги предательски сжали чужие бедра, так как держать их приподнятыми было сложно, ведь мышцы сразу затекали. Впрочем, Альфреда это волновать не будет. Если Иван даст понять, что устал трахаться так, он быстро поменяет позу.       Королевич хотел, чтобы альфа просто поскорее кончил и дал ему поспать, ведь завтра важный и ответственный день. Стоило еще много всего подготовить и надо бы отдохнуть перед предстоящим. Но он обязан удовлетворять потребности супруга.       Альфред рыкнул и сжал его особенно сильно, так что Иван сразу понял, что король близок к разрядке. Движения участились, стали куда более резкими и рваными. Вцепившись в волосы королевича и оттянув чуть в сторону, Альфред простонал, а Иван ощутил характерное тепло. В следующую секунду в него вцепились зубы альфы, ровно в то место, где уже алела метка. Омега замер, вмиг охваченный инстинктами. Благо все прошло быстро. Король впервые обновил свою метку и сделал это практически безболезненно. Предполагалось, что метку обновляют раз в месяц или и того реже, но в их случае все с самого начала было иначе, тут уж просто ничего не поделаешь.       Король отстранился от Ивана. Он повалился рядом, а королевич тут же повернулся на бок, спиной к супругу. По ягодице побежала капля спермы, внутри уже булькало, и это мерзкое ощущение тоже стало вполне привычным. Альфред приводил в порядок собственное дыхание. В какой-то момент он усмехнулся.       — Как же хорошо.       Он притянул к себе простынь. Иван сразу понял, что альфа вытирает свой член. Что ж, от простыни и правда нужно будет избавиться. Все равно шелк на брачном ложе — глупейшая затея, нет ничего хорошего в том, чтобы кочевать из-за него по всей кровати во время секса.       — Что хорошо? — зачем-то уточнил королевич.       Ему даже не был интересен ответ на этот вопрос. Он задал его только потому, что хотелось прочистить собственное горло. Как и ожидалось, голос был хриплым.       — Все это, — охотно ответил Альфред. Его голос звучал куда ровнее и свежее. — Эти покои, эта кровать и ты в ней. Все идеально. Мне так сильно нравится, что иногда хочется постоянно трахаться с перерывами лишь на еду и короткий сон.       Он был в прекрасном расположении духа, чего не скажешь об Иване. Омега сглотнул. Лично он уже устал от постоянного секса, устал слушать сбивчивое дыхание альфы и ощущать в себе его член. А еще устал постоянно утираться от его семени.       — Омерзительно.       Ему больше нечего было сказать. Король вполне мог разозлиться на него, но он лишь усмехнулся и по-хозяйски положил руку на бедро Ивана.       — Кому как, мой дорогой супруг. Ты вряд ли поймешь, насколько приятно тебя трогать. Особенно вот здесь.       Он заскользил по ягодице, а омега не осмелился одернуть от себя чужую руку.       — Тебя никому не понять.       На сей раз король отозвался не сразу. Рука его замерла, и это говорило о том, что он думает над словами Ивана. Наконец, он сказал:       — Вполне возможно. Но я ничего не имею против, — он снова огладил чужую кожу. — Ты, к слову, молодец. Прошло чуть больше недели, а прислуга уже на цыпочках ходит, и такой идеальный порядок во дворце. И эти отвратительные картины исчезли. Надеюсь, ты приказал их сжечь, и я их больше никогда не увижу.       Омега нахмурился.       — Да, приказал, — машинально ответил он.       — И альф стало меньше, — продолжил король. — Я всегда считал, что если во дворце служат альфы и омеги вместе, то дело приведет лишь к полнейшему блядству. Альфы слишком часто склоняют омег к близости и портят их, так что потом лекарям приходится организовывать им выкидыши. Разве в таких условиях получится хоть что-то путное?       На сей раз Иван не нашелся с ответом. Вообще было странно слышать подобное от альфы, который как раз недавно испортил омегу, хотя, в принципе, с его словами королевич даже был согласен. Интересно, каких успел поиметь Альфред, сколько омег прошло через его постель? Успел ли он оплодотворить кого-то из них? Возможно ли, что у него уже есть бастарды? Явление вполне привычное, альфы куда сильнее подвержены своим инстинктам и куда чаще дают им волю, далеко не каждому хватает ума пойти в бордель, а не кидаться на любого доступного омегу. Альфе ведь не нужно беречь целомудрие, в отличие от омег. А еще самым немыслимым удовольствием для альфы является секс с течным омегой, и в этом случае тоже не все думают о последствиях. Так что для лекарей и правда находится работа.       Если слуга понес дитя и решил рожать, то он будет не в состоянии работать как минимум около года. В дальнейшем, отдав ребенка либо родне, либо своим родителям, либо вовсе в приют или иное подобное заведение, он вернется к службе, но до этого момента пройдут пустые месяцы, непозволительные, если ты служишь при короле. Дабы не терять положение и возможность выйти замуж уже в дальнейшем и при помощи довольного его службой короля, слуги-омеги предпочитали не рожать.       Действительно куда проще, если альфы и омеги просто будут порознь. Любой омега сможет отвлечь от поста стражника-альфу, стоит лишь пальцем поманить. В этом смысле куда благонадежнее беты, вообще не подверженные инстинктам. Иван помнил момент из собственной жизни, когда он застал начальника дворцовой стражи в Латроне далеко от поста. Тот самозабвенно трахал малолетнего омегу, явно едва-едва вступившего в зрелость. Этот омега должен был прислуживать господарину, сложно вообще понять, почему он столь охотно раздвинул ноги перед стражником. Понятное дело, стражник лишился своего высокого поста и был в дальнейшем изгнан из дворца, а омегу от греха подальше выдали замуж. Кажется, его замужество не особо сложилось, так как супруг подловил его на вопиющей измене и, разозлившись, велел вставить омеге в анус раскаленную кочергу. А после такого, как правило, не выживают.       Иван мотнул головой. Не о том он вообще думает.       — Беты делают свою работу.       Альфред усмехнулся и чуть сжал бедро супруга рукой.       — Вот почему я их ценю. Никогда не отвлекаются от дел и все делают на совесть. Если и иметь во дворце альф, то только женатых. Чтобы трахали дома супругов, а не у меня под носом слуг, которым работать надо, а не члены принимать.       Этот разговор был неприятен королевичу. Хотелось как можно быстрее уснуть, не думая ни о чем.       — Ты сам альфа, — решился сказать он. — Многих ли ты испортил омег?       Он не ожидал, что Альфред засмеется.       — Совсем немного, — весело отозвался он, показывая, что не намерен злиться. — Именно испортил, то есть лишил девственности я только тебя, остальные были не лишены опыта и явно хотели по итогу стать мне супругами, но я в итоге сделал все для того, чтобы их срочно выдали замуж, когда мне надоедала их компания. Объективно ты первый омега, которого мне пришлось брать силой, я вообще не люблю подобное. А тут была необходимость, сам понимаешь.       Иван искренне пожалел о том, что вообще спросил об этом. Да, он понимал, что сам лично довел все до того, что теперь имеет. Если бы не его длинный язык, то ничего бы не произошло. У Альфреда бы не было необходимости мстить, он бы спокойно уехал в свой Южный склон и жил там дальше, никто не вторгся бы в Элирию, не осадил Латрон и не убил так много ни в чем неповинных элирийцев. И никто бы не совершил насилия над ним самим, не изнасиловал его на глазах у полководцев и не вывел его, обнаженного и униженного, растоптанного и смешанного с грязью, на дворцовую площадь.       Быть может, все было бы иначе. Быть может, Иван не лишился бы родителей, а Александр не остался сиротой под сомнительной опекой Алистора, по сути пленным в собственном доме.       — Завтра приедет мой папа, — продолжил тем временем Альфред. — Я хочу, чтобы вы подружились. Найди с ним общий язык, пусть он будет тобой доволен.       Резкая смена темы заставила Ивана немного растеряться. Захотелось обернуться и посмотреть на лицо Альфреда, но омега так и не сдвинулся с места.       — Как я должен это сделать?       Он мало что знал об Адерине. Вроде как его когда-то привез из Сватогора король Генрих и сделал своим любовником. Или же тайным мужем, сложно так сразу понять, уж больно история запутанная. А потом он породил на свет Альфреда, который волею судьбы стал самым похожим на отца сыном из всех других, коих было не мало. Адерин жил на Южном склоне со своим сыном долгие годы, король Артур его сильно не любил, возможно, и пытался не раз убить. В любом случае, Иван бы не удивился, окажись оно так, ведь Адерин был для Генриха особенным.       — Ты поймешь, как, — ответил король. — Он добрый, так что вполне возможно, что он и для тебя станет папой.       Ивану стало искренне тошно и омерзительно. Не от того, что речь шла об омеге с такой плохой репутацией, и не от того, что ему навязали необходимость понравится ему.       — Мне не нужно, чтобы он становился мне папой, — резко выпалил он. Вышло куда громче, чем стоило бы. — У меня был и будет всегда только один папа, которого ты меня лишил.       На его глазах тут же появились слезы. Иван даже осознал это лишь тогда, когда по носу побежала влажная капелька, а перед глазами помутнело. Он любил своего папу, очень любил. Тот был действительно добрым и нежным, в меру строгим, но действительно хорошим родителем. В тот миг, когда скандрийские солдаты и воеводы ворвались во дворец, он не колебался ни секунды, он не попытался спасти свою жизнь. Понимая, что скандрийцы пришли за Иваном, омега, не умевший толком держать оружие, до последнего старался не подпустить никого к своему сыну. И в итоге его убили.       Королевич до сих пор отчетливо помнил тот момент, когда его папа упал на пол, помнил его лишенный жизни пустой взгляд и собственную боль в тот миг. Помнил и жалел о том, что сам не умер до него. Он не заслуживал такого хорошего и любящего папу, ведь он сам накликал на родителей страшную беду.       — Ну, — в который раз Альфред сохранил пугающее спокойствие. — Не я его убил. Тем более, что в случившимся вовсе не я виноват. Мы оба знаем, чья это вина, не правда ли?       Он ловко надавил на самое больное место. Омега с трудом проглотил холодный ком в горле, стараясь не разрыдаться окончательно. Впрочем, слезы тут же полились сами собой, не позволяя ему сохранять лицо. Как же хорошо, что он уже отвернулся. Противопоставить было нечего, Альфред был совершенно прав. Но пока он это не озвучил, Иван еще мог как-то держаться, мог пытаться винить во всем только Альфреда. Но нет, он не виноват в том, что Иван сам довел все до крайней степени.       — Ненавижу тебя…       Теперь ему хотелось, чтобы король его избил. Избил так сильно, чтобы физическая боль перекрыла собой боль душевную. Но вместо этого Альфред прижался грудью к его спине. Его рука скользнула к паху Ивана, так что омега ойкнул и распахнул от ужаса глаза, осознав, что ему в ягодицы упирается снова твердый член.       — Мой бедный супруг, — шепнул король ему на ухо. — Та еще горделивая сука, не поспоришь, но все равно мне тебя жаль. Можешь поплакать сейчас, пока мы одни, пока этого никто не видит, но если ты посмеешь развести сопли на людях, мне придется тебя наказать.       Он поерзал за спиной у Ивана и принялся тереться членом о его ягодицы. Королевичу стало откровенно дурно.       — Что ты… ты же только что…       — Да, — усмехнулся король. — Но я снова возбужден, как видишь. Вид твоей задницы не может оставить меня равнодушным.       Это была воистину омерзительная ситуация. Так хотелось просто разрыдаться от отчаяния и жалости к себе же, так хотелось хотя бы просто отдохнуть, но Альфред, словно вовсе не понимая этого (а он все прекрасно понимал, сомневаться не стоит), снова возбудился и вознамерился его трахнуть. А ведь и нескольких минут толком не прошло. Откуда у него вообще такие силы?       — Хватит… не надо…       — Мы еще не договорили, — будничным тоном заметил король, снова потеревшись об ягодицы Ивана своим возбужденным естеством. — Мой брат, вернее этот чертов ублюдок Индра, будет готовить заговор. Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что для меня, но о подробностях я расскажу тебе потом, когда закончим.       Он тут же шлепнул омегу по заднице. Смачный звук удара показался Ивану настолько громким, что он даже сперва испугался.       — Я… — он был сбит с толку. — Мне нужно вытереться…       Как только Альфред оттянул его ягодицу, из отверстия потекла сперма. Иван ощутил это собственной кожей, настолько мерзко и гадко. Следы от альфы были на всем его теле.       — А разве не все равно, если я снова в тебя спущу? — усмехнулся король. — Не переживай, мне это все равно не помешает.       Должно быть, он снова издевался, сложно понять это наверняка. Иван хотел было попытаться воспротивиться, но собственное тело не слушалось, руки и ноги точно похолодели и перестали ощущаться.       — Ты отвратителен…       На самом деле королевич сам был отвратителен себе. Он вовсе не понимал, как его можно вообще хотеть. А Альфред хотел. Никакая жажда мести не дала бы ему силы брать снова и снова неприятного ему омегу.       — А с папой моим ты все же подружись, — шепнул король ему на ухо. Он плавно ввел в Ивана свой член, устроившись удобнее на боку. Омега мог ощущать спиной жар его тела. — Он правда хороший. Думаю, он тебя точно полюбит.       Нет, подумал в тот миг королевич, его никто и никогда не полюбит. Он погубил своих родителей. Они были хорошими, и в итоге они оба мертвы. Папа-омега погиб, пытаясь спасти его, отец-альфа вынужден был рыдать от бессилия, лицезря его позор. Только он виноват в этом.       Альфред начал двигаться в нем. Его руки снова обхватили тело омеги, а Иван невольно хныкнул.       — Никогда не плачь в присутствии других, — повторил король уже озвученную мысль. — Твои слезы почему-то сильно заводят. Странно как-то, но уже не важно.       Королевич вовсе не понял, что ему сказали и что там имелось в виду. В него снова вколачивались членом, сотрясая тело, внутри забулькало, и это было все так же мерзко.       — Чтоб тебя…       Омега невольно попытался оказаться чуть дальше от альфы, но тот, словно уловив этот жест, прижал его к себе еще сильнее. Когда Альфред провел языком по его шее, Иван снова зажмурился. Кажется, он снова не сможет отстраниться от происходящего, какая жалость, что даже это у него не получается.       — Если тебе интересно, — шепнул король ему на ухо, — ни один из тех омег, с кем мне приходилось спать, не вызывал во мне желания трахнуть его еще раз. А с тобой все иначе, тебя вообще всегда хочется, невозможно насытиться.       Королевич лишь сильнее зажмурился и поспешил уткнуться лицом в подушку. Он не хотел слышать эти слова. И хотел одновременно. Слишком внезапное и неуместное противоречие.

***

      Они остановились на привал лишь поздней ночью. Утомленный дорогой и озлобленный однообразием вкупе с длительными тревогами, принц Радж сидел в карете. Оказавшийся перед ним на коленях омега чуть подрагивал, искренне опасаясь разозлить принца хоть одним неверным движением. Ему велели отсосать принцу, дабы тот смог расслабиться, и омега искренне старался, но Радж все равно не мог. Осознав, что член все равно не встанет, он недовольно рыкнул и, схватив омегу за волосы, отшвырнул его от себя.       — Довольно. Сгинь с глаз.       Тот в спешке утер подбородок и умчался прочь из кареты. Возможно, это и было грубо, но Радж никогда не заботился о слугах. Разве в этом вообще была какая-то необходимость?       Он был на нервах. Слишком много всего произошло, пока он занимался своими делами в Восточном каньоне. Сперва до него дошла весть о том, что его старший брат, король Артур, был убит. Как вообще так вышло, что правителя убили как предателя и даже по итогу не похоронили, а просто сожгли на площади, Радж искренне не понимал. Другие братья принца тоже были в этом как-то замешаны. Джеймс, судя по всему, помог убить Артура, исходя из собственных соображений. Даже будучи родными братьями, они с Артуром ненавидели друг друга, Радж прекрасно знал об этом, как знал и о причинах ненависти.       Уже после, когда принц Восточного каньона был готов мчаться с армией на столицу, дабы мстить за брата и заявить о своих притязаниях на трон, до него дошла срочная депеша от еще одного брата, принца Кайла. И то, что было в той депеше, сильно потрясло Раджа. Если Кайл не лгал, то выходило, что Альфред, проклятый младший брат, рожденный рыжей сукой из Сватогора, занял трон путем переворота потому, что нашел завещание отца, по которому именно он должен был стать королем. В том же документе якобы было сказано, что король никогда не признавал Раджа своим сыном.       Если такое завещание и правда уже обнародовано, то это конец для Раджа. Его может спасти лишь поддержка от дедушки из Рубиновых островов, но даже если и так, народ Скандрии его просто не примет.       — Брат мой?       Дверца кареты открылась. Радж не стал оборачиваться. Он лишь спешно застегнул собственные брюки.       — Чего тебе?       Амар, его старший брат и единственный родной, осторожно заглянул внутрь. Они с Раджем были весьма похожи внешне черными кудрями, смуглой кожей и карими глазами. Разве что Амар, даже будучи бетой, казался куда более изящным и даже грациозным, чем немного тучный и слишком плечистый для своего невысокого роста Радж.       — Что с тобой такое, брат? — спросил бета. — Ты срываешься на омегах уже три ночи подряд.       Альфа хмыкнул.       — Не моя вина в том, что Восточный каньон так далеко от столицы.       Он ведь искренне пытался заручиться поддержкой еще и Брана, но тот предавался своим наукам в академии. У Раджа нет союзников в Скандрии, эта страна так и не приняла его, как и его папу когда-то.       — Брат, — с понимаем происходящего сказал Амар. — Ты ведь всегда знал, что тебе не быть королем. Так в чем сейчас причина твоей злобы?       Радж промолчал. Нет, брат его не понимает на самом деле, он даже не увидел проблемы в том, что Альфред — именно проклятый Альфред, — сейчас занимает трон.       — Не лезь не в свое дело, брат, — только и сказал он. — Не выводи меня из себя еще сильнее.       Амар лишь пожал плечами.       — Как скажешь.       Совсем скоро они будут в Каветрогоне. И что же будет дальше? Если Кайл и правда его союзник, то у Раджа еще есть шанс разделаться с Альфредом и тем рыжим демоном, что однажды украл душу и сердце Генриха. Нужно хотя бы попытаться свести счеты.