Господаревы отроки

      Уже в полдень они встречали прибывший из Южного склона экипаж. Небольшая процессия состояла из трех карет, в двух из которых был багаж, а также вереницы всадников, обязанных охранять своего господина. Едва основная карета, довольно скромная на вид, из вишни, с металлическими пластинами и парой небольших окошек, оказалась близко к сквозным воротам, кучер сбавил скорость. Гнедые жеребцы, уже усталые с дороги, стучали подкованными копытами по отделанной красным камнем дороге. Они оказались близко к нужному месту. Именно здесь начинался дворец короля, огромный и сияющий великолепием. Его черепичная крыша, отделанная золотом, всегда красиво переливалась под лучами солнца, заметная еще при подходе к столице, а пики башен, казалось, стремились в самые небеса.       Альфред поправил мундир. Ему хотелось достойно встретить своего родителя, будучи победителем, будучи тем, кто добился самых немыслимых высот. Быть достойным гордости любимого человека, особенно, если речь идет об омеге, что подарил тебе жизнь.       Он стоял возле балки. Перед ним был ступенчатый подъем, насчитывавший, король хорошо это помнил, ровно тридцать три ступеньки. За его спиной стояли два принца — Джеймс и Кайл, королевич и стражники, глядевшие в оба, а внизу уже собрались зеваки, которым было интересно посмотреть на столь желанного для нового правителя Скандрии гостя. Об этом омеге мало кто знал хотя бы крупицы достоверной информации, а потому и интерес был высокий.       Король покосился на своего супруга. Тот выглядел безучастным, но максимально собранным. Подаренная в день свадьбы лисья шуба прекрасно смотрелась на его теле. Альфред подумал о том, что Иван тоже вызывает интерес у простого люда. Еще бы, интереснейшей судьбы омега. В иных обстоятельствах он был бы убит жесточайшим образом, а тут вдруг так возвысился, и все по желанию короля. Иван уже показал, что может быть жестоким. Он провел несколько карательный мероприятий по отношению к тем, кто посмел поставить под сомнение его власть, и это Альфреду изрядно понравилось. Но помимо этого королевич также показал себя справедливым соправителем короля. Он взял в свои руки все дворцовые дела, заменил едва ли не половину всего штата прислуги и нанял новых, куда более достойных людей, среди которых в подавляющем большинстве были беты. Благодарные за оказанную честь, они служили королевичу с должным старанием.       Король кивнул сам себе. Впереди еще очень много дел, но его супруг уже доказал свою состоятельность. Альфред в нем не ошибся.       Дверца кареты открылась. Едва из нее выбрался гость, король выдохнул. Он скучал по родителю, действительно скучал. Еще будучи принцем, он покинул Южный склон, так как король Артур велел ему присутствовать на торжественном мероприятии в Элирии. Прошло, на самом деле, чудовищно мало времени — всего каких-то полтора месяца, а то и меньше. Но по ощущениям словно пролетела целая жизнь. Столько всего произошло, столько всего изменилось.       Теперь Альфред — король, теперь он женат, теперь он глава государства. С изменением его статуса изменился и статус Адерина. Тот, кого еще недавно порицали любовником короля, в настоящее время — омега-родитель короля. Это совершено иное звание.       Адерин огляделся. Он очень давно не бывал в столице, а ведь город успел изрядно измениться за минувшие почти два десятилетия. Быстро отыскав яркую фигуру сына, омега уставился на него, точно любуясь, а Альфред улыбнулся, совершенно счастливый. Король обожал своего папу, так уж сложилось. Вынужденный жить без отца-альфы, Альфред еще в раннем детстве усвоил для себя, что именно он сам — защитник папы и главная его опора. Конечно, у Адерина был еще Алистер, но это… несколько иное, хотя Альфред ни в коем случае не посмел бы не признавать того факта, что без беты они бы оба пропали.       Было очень много тем, которые им необходимо обсудить, и далеко не все из них приятные, но в этом нет ничего страшного. Альфред просто был рад видеть своего родителя.       Он махнул рукой, давая понять, что гости могут подняться по лестнице. Король не должен спускаться сам, таковы правила. Он должен находиться выше других, и лишь он решает, кто может возвыситься до его уровня или хотя бы чуточку приблизиться. Окруженный верными стражниками-бетами, Адерин несколько нерешительно ступил на первую ступень, а потом, точно обретя уверенность, пошел далее более решительно. Его длинные рыжие волосы были по обыкновению собраны в низкий хвост, довольно скромный дорожный наряд красиво сидел на тонком ладном теле. Адерин был ниже ростом, нежели Альфред, всегда стройный и такой хрупкий. Красивый и просто идеальный омега по общепринятым нормам.       Едва он добрался до верхней ступени, Альфред сам шагнул вперед.       — Папа.       Адерин, явно все еще сбитый с толку, поклонился.       — Сын мой.       Король тут же взял омегу за руку. Прижав ладонь к лицу, он с почтением поцеловал пальца родителя, как-то и принято.       — Как же я рад тебя видеть.       Адерин снова окинул взглядом красный с золотом мундир сына, его парадную мантию с бахромой и переливающуюся огоньками на солнце корону, а после кивнул:       — И я рад узреть тебя в добром здравии, сын.       Он улыбнулся. Как же Альфреду не хватало его улыбки и доброго взгляда. В какой-то момент сердце кольнуло. Король обожал своего папу и понимал, что его супруг так же относился к своему родителю. Откровенно говоря, господарич, лица которого Альфред толком и не помнил, вовсе не был в чем-то виноват. Он просто был любящим папой для своих сыновей, он просто хотел им добра. И он точно не был виноват в том, что все сложилось именно так. Альфред не хотел ему смерти, хоть и понимал, что если бы господарич выжил, он не смог бы добиться полного контроля над Элирией.       Да, он понимал боль Ивана, хоть и не покажет этого никогда. Господарич был для омеги папой, и он осознавал, что именно его длинный язык и привел к войне. Впрочем, в день осады Латрона Альфреду было плевать на всех омег в мире, кроме одного — того, кому он так рьяно хотел отомстить. Просто все сложилось, как сложилось, вот и все.       Когда Адерин протянул вперед руки, Альфред поспешил его обнять. От папы привычно пахло яблоками и лавандой, так знакомо и приятно. Отстранившись, король обернулся к братьям. Джеймс, который как раз ожидал своей очереди поприветствовать гостя, тут же сказал:       — Рады видеть вас, Ваша милость. Надеюсь, ваш путь был не слишком утомителен.       Кайл широко улыбнулся и кивнул.       — Вы прекрасно выглядите, Ваша милость.       Стоит отметить, что Кайлу никогда прежде не приходилось видеть воочию Адерина. В то время, когда омега появился во дворце, он уже был с братьями в выделенной королем Генрихом усадьбе близ Дивной реки. Там многочисленные гувернеры готовили альфу к тому, чтобы он встал во главе Речного оскола. И в дальнейшем они с Адерином не имели возможности хотя бы раз увидеться. А вот Джеймс Адерина помнил. Они с Мэттью были подростками, когда омега, который проводил все время в королевских покоях, однажды сам лично к ним пришел с какими-то подарками. Соответствуя всем представлениям об омегах, Адерин любил детей и чувствовал себя уютно в их компании.       Кажется, Мэттью даже успел по-своему привязаться к нему. Впрочем, после некоего события, о котором Джеймс мало что знал, Адерина увезли в Южный склон. Король Генрих после этого постоянно покидал столицу, чтобы проводить с Адерином больше времени, а принц Джеймс впервые в жизни осознал, что это и есть любовь, и отец настолько сильно тянулся к этому рыжему омеге, что был готов променять столицу на захудалую провинцию.       — Ваше Высочество, благодарю вас.       Адерин быстро перевел взгляд на Ивана, и Джеймс был ему за это благодарен. Он понятия не имел, о чем надо говорить с этим омегой, но ведь избежать церемониальной части все равно бы не вышло. Так что чем быстрее это закончится, тем лучше. У них с Кайлом было еще много дел. Скоро приедет Радж, нужно все подготовить, еще раз обговорить план и убедиться в том, что они на самом деле готовы к любым возможным неожиданностям.       Иван не без труда перевел дыхание. Никто бы не понял, что он чувствует себя до ужаса неловко в этой ситуации, королевич держался должным образом.       — Ваша светлость.       Адерин улыбнулся ему, но мгновение спустя отвел взгляд, словно поняв, что это может быть несколько неуместно.       — Ваша милость.       На лице Ивана не дрогнул ни один мускул. Альфред кивнул каким-то своим мыслям, а после обратился к родителю:       — Мой благородный супруг рад с тобой познакомиться, — сказал он. — Мне так жаль, что тебя не было на нашей свадьбе, в такой спешке была слишком большая надобность.       Адерин кивнул ему.       — Разумеется, сын. Это не страшно, у нас будет много времени, чтобы познакомиться должным образом.       Он снова посмотрел на королевича. До чего же сильно эти омеги были не похожи друг на друга. Если Адерин полностью соответствовал стандартам, то Иван куда больше напоминал бету или даже альфу.       — Конечно, — просиял король. — Пройдемте быстрее во дворец, мне не терпится рассказать тебе о произошедшем.       Он взял родителя под руку и повел вперед. Кайл проводил омегу любопытным взглядом, а после подмигнул Джеймсу. Тот кивнул. С официальной частью закончено, а значит, едва вернувшись во дворец, они смогут спокойно заняться своими делами. Принцы и королевич пошли следом за королем. Иван, все такой же слишком собранный и скрывающий свою напряженность, смотрел себе под ноги, при том даже не склоняя голову. За ним тенью следовал верный стражник.

***

      — Ты, наверное, уже и забыл, как выглядит дворец.       Альфред и Адерин сидели в покоях, отведенных для королевского родителя. Просторная комната с мягкой мебелью, светлые шторы, большой стол, на котором стояла ваза с фруктами, пестрые ковры на полу — все именно так, как принято в Южном склоне. Слуги постарались на славу. Вернее, постарался Иван, который руководил всеми действиями слуг. Он действительно сделал все для того, чтобы Адерин чувствовал себя уютно в этих покоях.       — Я никогда не был привязан к местам, сын мой, ты же знаешь, — улыбнулся Адерин. — Здесь меня радовал своим великолепием лишь твой отец, а все прочее я вовсе и не замечал.       Король кивнул.       — Теперь ты можешь бывать здесь когда захочешь. Теперь вообще все будет иначе.       Омега смотрел на него. Они сидели на диване, почти идентичном тому, что был в личных покоях Альфреда на их усадьбе в просторах Южного склона. Много раз бывало, что они сидели на нем вместе, еще когда нынешний король был совсем мальчишкой. Они всегда чувствовали себя уютно наедине.       — Я все никак не возьму в толк, — сказал Адерин. — Как так вышло, что мой сын, поехавший на званое мероприятие в Элирию, в итоге стал королем Скандрии. Едва получив депешу, я просто не мог поверить в то, что это правда.       Альфред самодовольно хмыкнул. Сейчас он был без парадной мантии, но все еще в мундире.       — Поверь, — кивнул он. — Отец сам лично оставил завещание, в котором назвал именно меня наследником трона. Впрочем, когда я совершил переворот, я еще не знал об этом. К слову, — король расстегнул верхние пуговицы мундира. — Я был удивлен. Ты знал об этом завещании?       Адерин мотнул головой.       — Нет. Генрих никогда не делился со мной своими планами, сын.       — Но вы были женаты, — утвердительно сказал Альфред. — Я нашел документальное подтверждение тому, что не являюсь бастардом. Благо хоть не слишком поздно нашел.       На сей раз Адерин сглотнул. Он прикрыл глаза, а хорошо знавший своего папу король дал ему время, дабы перевести дух.       — Генрих велел держать все в тайне, — сказал, наконец, Адерин. — Его развод с Индром мог сулить Скандрии войну с Рубиновыми островами, именно поэтому я был против нашего брака, пусть и тайного, — он говорил тихо, не смотря на сына. — Падший омега, вроде меня, не стоил бы того, чтобы люди гибли на войне.       Альфред вдруг резко схватил омегу за плечо, заставив Адерина вздрогнуть и уставиться на него. У короля был какой-то безумный вид, всего на несколько мгновений, но все же, в его глазах бурлило пугающее пламя.       — Никогда не называй себя падшим, — едва ли не приказным тоном сказал Альфред. — Только то, что с тобой сотворили тогда, ни в коей мере не делает тебя падшим. Равно как и моего супруга. Вы двое — самые главные омеги в моей жизни, и я уничтожу любого, кто осмелиться хоть слово недоброе о вас сказать.       Адерин потрясенно выдохнул. Безумный вид короля тут же сменился спокойствием, точно морок прошел, но омега все видел и все осознал куда отчетливее, чем Альфред.       — До чего же ты похож на своего отца, — сказал он потрясенным тоном. — Порой это сходство меня даже пугает.       Альфред отпустил плечо родителя и чуть отстранился.       — Все так говорят, — заметил он. — Но я надеюсь, что ты услышал меня. Ты — королевский родитель, все обязаны тебя почитать.       С этим Адерин не осмелился бы спорить. Натура омеги не смела противиться воле альфы, пусть даже это родной сын.       — А как же Рубиновые острова?       Завещание уже обнародовано, все об этом знали. Принц Радж еще не приехал, но о том, что он — ублюдок и не сын короля, — говорила вся Скандрия. Вести быстро дойдут до правителя Рубиновых островов. Какой бы сильной не была Скандрия, война ей сейчас точно не нужна.       — Плевать я хотел на эти острова, — отозвался Альфред. — Но если они посмеют объявить мне войну, то познают судьбу Элирии. Латрон, между прочим, всегда считался менее подверженным приступу, чем Каветрогон, но я штурмовал оба этих города.       В словах короля была полностью оправданная гордость. Адерин понимал, что сын прав. Его слава уже давно вышла за пределы долины Сидорис. Даже если престарелый правитель Рубиновых островов захочет мести, его внуки побоятся идти в одиночку против столь сильного врага. Это должно было успокоить Адерина, но он все равно тревожился, потому как речь шла о его единственном сыне.       — Ты уже доказал, что твоя самоуверенность не беспочвенна, — сказал омега мягким тоном. — Но я прошу тебя, сын, будь осторожен.       Альфред улыбнулся ему.       — Я всегда осторожен, папа. Иначе бы не дожил до своих лет, не правда ли? Не переживай обо мне. Тем более, что у меня есть такой мудрый и чуткий папа, а еще есть супруг, который идеально соответствует моему статусу. Знал бы ты, как он хорош в вопросах управления и всякой документации. Впрочем, не только в этом.       Король выглядел довольным. Адерин нерешительно кивнул.       — Как он переживает произошедшее? — спросил омега. — Твой супруг через многое прошел.       Альфред немного помрачнел.       — Ну, — он отвел взгляд. — Намного лучше, чем иные омеги. Он не показывает, что ему больно или одиноко, и за это я его ценю и даю много власти. Теперь на нем держится весь дворец. Все в настолько идеальном порядке, что я не смог придраться, даже если бы хотел.       Адерин кивнул.       — Это действительно прекрасно, не каждый омега в состоянии заниматься подобными делами. Однако меня более волнует иной вопрос, сын мой. Как омега и твой папа, я должен кое-что знать.       Должно быть, король и сам понимал, о чем пойдет речь, но все же решил на всякий случай уточнить.       — Я ничего от тебя не скрою, папа. Скажи, что именно тебя беспокоит, что ты хочешь знать?       Адерину определенно было несколько сложно об этом говорить, но его заставляла крайняя необходимость. А Альфред, как бы не строил непонимание, все прекрасно осознавал. Еще бы, Адерин сам многое пережил и выжил однажды по воле случая, как, к слову, и Иван. Они, если подумать, оба должны были умереть в муках по общепринятым законам этого мира.       — Вы уже женаты, — сказал Адерин. — Он делит с тобой ложе? Ты проявляешь по отношению к нему силу?       Альфред поджал губы.       — Он делит со мной ложе, — максимально спокойно ответил он. — Но я его не принуждаю. Он осознает в полной мере, что является моим супругом и что он зависим от меня, — альфа посмотрел на родителя. — Я не заставлял его снимать с моих ног сапоги, он сам встал передо мной на колени.       Адерин кивнул.       — Потому что ты пленил его младшего брата.       Король хмыкнул.       — Я мог его убить и прибрать к рукам Элирию. Мог стать королем всей долины Сидорис. Мог вообще обрубить правящую династию Элирии навсегда, но не сделал этого.       В глазах омеги не было и доли осуждения.       — И мог просто отдать обесчещенного омегу на растерзание солдатам, я знаю, сын. Ты поступил немыслимо благородно, не только не допустив худшего по отношению к этому омеге, но и взяв его в супруги. И мне неважно, что об этом могут сказать другие, — Адерин мягко коснулся ладонью запястья короля. — Я горжусь тобой. Все, чего я сейчас хочу — знать, что благородный господарев омега будет тебе хорошим супругом и родителем твоих будущих сыновей.       Альфред обернулся к омеге. Уловив его взгляд, он улыбнулся.       — Спасибо, папа. Ты всегда меня поддерживал, что бы ни случилось, и давал мне силы бороться.       Адерин кивнул.       — Значит, он смирился со своей участью и живет в полной мере, так? Ты же не причиняешь ему физической боли?       Король мотнул головой.       — Нет, я его не бью, не наношу на его тело ран. Но и не позволяю забывать, где его место. У этого омеги есть строго определенные обязанности. Но даже если он перестанет с ними справляться, я как-нибудь переживу. Клянусь, папа, — Альфред сжал ладонь родителя. — Есть только одна вещь, которая заставит меня применить в отношение моего супруга настоящее истязание.       Адерин ощущал, как сильно пальцы альфы сжимают его руку, но не стал акцентировать на этом внимания.       — Что же именно?       В глазах Альфреда вновь блеснул тот самый пугающий огонек. Если не приглядываться, вовсе незаметно, но омега нарочно выискивал любые изменения в настроении сына.       — Измена, — ответил король. — Пусть только посмеет — он пожалеет о том, что сделал. Я уже сообщил ему, чем это будет чревато, не только для него самого, но и для его брата.       Адерин опустил взгляд. Что ж, в некотором смысле это даже великодушно. К нему самому в свое время такого великодушия никто не проявлял. До тех пор, пока их с Алистером не нашел и не вернул на родину Генрих, их жизнь была просто ужасна. Омега прекрасно все это помнил. Но в отношении господарева омеги все куда серьезнее. Он — благородного происхождения, символ своей династии, символ всей Элирии, если на то пошло. И Альфред на самом деле мог сотворить с ним множество самых ужасных вещей просто потому, что хочет, дабы потешить себя.       — Я тебя понял, — сказал, в итоге, Адерин. — Уверен, королевич столь же разумен, сколь и благороден.       Судя по хватке, король расслабился после этих слов.       — Он умен, — сказал он с явной гордостью в голосе. — Знает, как себя вести и что делать. Я действительно считаю, что он идеален.       — Я вижу, что он тебе нравится. Ты поэтому решил сохранить ему жизнь и жениться на нем?       Альфред пожал плечами.       — Возможно. Я не уверен. Когда я его увидел в первый раз, то сразу подумал, что хотел бы жениться именно на таком омеге. Весь такой гордый и красивый.       Адерин широко распахнул глаза. Кажется, король даже не понимал сам, что к чему, но уж Адерин-то сразу осознал все. Его сын просто влюбился. При том влюбился настолько сильно, что жажда мести не смогла в полной мере взять над ним верх. Он даже не использовал идеальную возможность в самом деле уничтожить Элирию, хотя и мог. И все из-за любви. Он любит господарева омегу, вот в чем дело. Но он и сам этого не осознает. Альфред — собственник, только этим он не походит на своего отца. Он всегда желает полностью владеть тем, что считает своим. И своим он считает то, что любит. Вот в чем дело.       Интересно, а как ко всему этому относится омега? Иван, так его зовут. Адерин с ним едва лишь успел познакомиться. Разумеется, бедный мальчик не будет гореть желанием с ним общаться, Адерин это прекрасно понимал, потому как и сам был в подобном положении. Пусть Ивану и пришлось куда хуже, Адерин его все же понимал. Но вот сам Иван пока не понимает. Для него вот такие проявления любви со стороны короля — это нечто безумное и маниакальное. Должно быть, он боится Альфреда и подчиняется ему беспрекословно, потому как от этого зависит не только его жизнь, но и жизнь его совсем еще маленького брата.       — Он и правда красивый, — кивнул Адерин. — Он родит тебе красивых и достойных сыновей.       Альфред откинулся на спинку дивана.       — Скорее бы. Жду не дождусь, когда это уже случится. У него уже скоро должна начаться течка. Я сделаю все для того, чтобы она прошла максимально плодотворно.       Адерин вновь окинул сына взглядом. Такой молодой и такой амбициозный, но вместе с тем еще в некотором смысле наивный. Разумеется, омега всем сердцем обожал своего сына. Он, не задумываясь, отдал бы за него свою жизнь. Но как привести его к тем очевидным мыслям, которых альфа в силу юности даже не понимал толком.       — Не сомневаюсь, сын.       Альфред обернулся.       — Есть еще кое-что, что я хочу обсудить, папа. И это касается уже непосредственно тебя и отца. Артур рассказал мне кое-что перед своей смертью. Я не знаю, правда ли это, а потому надеюсь, что ты мне расскажешь.       На сей раз омега застыл с неприятным ощущением.       — Кажется, я знаю, о чем речь, — кивнул он. — Артур никогда меня не любил, но когда он узнал правду, это переросло в настоящую ненависть. Не могу его винить.       Альфред сохранил поразительное спокойствие.       — Значит, это правда? — спросил он. — Вы с отцом и правда были кровными родственниками?       Он и сам не понимал толком, как относится к такому факту. Инцест — штука странная и непонятная для Альфреда, но его единокровные братья, будучи альфами, любили друг друга так сильно, что наплевали на вполне серьезную угрозу для жизни.       — Были, — признался Адерин. — Мы с Алистором — бастарды короля, так уж сложилось. У нас с Генрихом один общий отец-альфа, но разные папы-омеги. Наш папа был слугой. Никто более из слуг, сколь бы часто их не использовал король для собственного удовлетворения, не понес от него дитя, а вот папа родил нас с Алистором. Королевич несколько раз пытался убить его, но не выходило, я не знаю почему. Может, король и правда как-то по-особенному к нему относился. Но потом мы выросли, в усадьбе, как раз недалеко от столицы.       Альфред нахмурился.       — И вы контактировали с отцом?       Адерин кивнул.       — И довольно часто. Генрих приезжал к нам регулярно, король был не против, но он многого не знал.       — Не знал о том, что у вас троих связь?       Омега вновь кивнул.       — Ты вряд ли это поймешь, сын, ты совершенно другой. Но мы были одержимы друг другом.       Они оба замолкли на несколько томительно долгих мгновений. Что ж, омега был прав, Альфред и правда не понимал такого рода отношений. Он никогда не захотел бы никого из своих братьев, а еще ни в коем случае не смог бы делить с кем-то своего омегу. Не важно, с кем: с альфой, бетой или даже другим омегой, просто не смог бы. То, что его, должно принадлежать ему полностью и безраздельно.       — Даже если и так, — сказал он, прервав молчание, — это не мое дело. Если вы любили друг друга, и это касалось только вас, то кто я такой, чтобы осуждать.       Адерин сглотнул.       — Спасибо, сын.       Король понимал, что эта тема его и правда не волнует так, как могла бы при иных обстоятельствах. Даже если кто-то и докажет, что Адерин был единокровным братом для Генриха, что он спал одновременно и с ним, и с родным братом Алистором, Альфреду будет наплевать. Не плевать будет уже самим болтунам, которые сильно пожалеют о том, что вообще посмели что-то говорить о королевском родителе.       Альфред действительно любил Алистора, как любил и родного отца, Генриха, который слишком рано ушел из его жизни. Воспитанный Алистором, он бы никогда в жизни не посмел его осудить за запретную любовь. В конце концов, Джеймса и Мэттью он не осуждает. Его просто не волнует все это.       — Я рад, что мы об этом поговорили, папа, — признался альфа. — Уже сегодня вечером должен приехать Радж. Я хочу, чтобы ты сиял красотой и богатым убранством, когда мы его будем встречать.       Адерин распахнул от удивления глаза и уставился на сына.       — Что? — выдохнул он. — Сын, ты уверен, что мне вообще стоит присутствовать? Я бы предпочел держаться подальше от глаз принца во избежание скандалов.       Альфред расплылся в улыбке.       — Похоже, ты еще не понял, папа. Все изменилось. Теперь ты обладаешь высоким титулом, а вот его титул под большим вопросом. И я хочу, чтобы все это понимали. А особенно, сам Радж.       Омега сразу понял, то Альфред что-то задумал.       — Что у тебя на уме, мой дорогой сын? Какой-то хитроумный замысел против Раджа?       Это было слишком очевидно. Конечно, Альфред имеет в рукавах слишком много козырей, с чего бы ему ими не воспользоваться. Несмотря на завещание и военную силу, его положение короля пока еще шаткое. И пошатнуть его может именно Радж, имеющий поддержку своего дедушки, правителя Рубиновых островов.       — Это не важно, папа, — мягко отозвался Альфред. — Просто делай, как я говорю, не переживай. Все под моим личным контролем.       Несмотря на собственные переживания, Адерин кивнул.       — Я верю в тебя, сын, — кивнул он. — Всегда верил. А ты ни разу меня не подводил.       Король улыбнулся.       — И сейчас не подведу, папа. Верь, как и прежде.       Его голос действительно внушал уверенность. Адерин погладил пальцами его руку, бесконечно гордый своим сильным сыном.       — Я должен поговорить с твоим супругом, — сказал он.       Хотелось быть уверенным в благополучии господарева омеги так же, как и в силе и властности сына-альфы.       — Разумеется, — согласился король. — Но это сделай завтра. Сегодняшний день должен быть посвящен иным делам, а у моего супруга пока слишком много хлопот.       Да, Альфред на самом деле что-то задумал, сомневаться не стоило. Но Адерин и правда в него верил.       — Как скажешь.       Завтра так завтра.