Господаревы отроки

      Принц Радж родился в столице Скандрии, первые годы жизни прожил в столичных землях, а едва ему исполнилось пятнадцать лет, королевская воля занесла его вместе с братом-бетой Амаром в Восточный каньон. В этом месте всегда было весьма влажно, дожди и туманы были частым явлением, как и лесистые зоны, прятавшие в себе множество мелких рек, озер и болот. Выращивать что-то на этих землях было сложно, поэтому в основе всего была охота. Так же леса были весьма богаты на фрукты, которыми Восточный каньон обеспечивал всю Скандрию.       В управлении провинцией Раджу активно помогали присланные некогда королем Артуром образованные беты, разбиравшиеся в делах и взявшие на себя все самые сложные вещи. Именно поэтому у принца было много времени на себя и свои увеселения. Он обожал охоту, любил сам разделывать тушу и сдирать кожу и животного. В его личных покоях хранилось множество различных шкур — любимые трофеи.       В целом, принц Радж мог сказать, что доволен своей жизнью в провинции. В столицу он приезжал только по особым поводам. Его всегда радушно принимал король Артур, его почтенный старший брат. Он был высоким гостем, и к нему Артур всегда тяготел сильнее, чем к Амару. Бета, очевидно, всегда и везде ощущал себя лишним, хотя Раджа это не особо волновало. Ему не мешало присутствие родного брата рядом, но и надобности в нем он никогда не находил.       На сей раз поводом для визита в столицу стало страшное дело. Радж вовсе не ожидал, что Артур может умереть, не смел и предположить, что кто-то из их общих братьев его убьет.       Но это случилось.       Принц Восточного каньона считал, что у него всегда будет размеренная и спокойная жизнь, в которой было вообще все, что ему только нужно. Но сейчас все начало трещать по швам. Совершенно неожиданно самый младший из сыновей покойного короля Генриха добился власти. Народная молва донесла до Восточного каньона известия о том, что принц Альфред обличил короля в убийстве их общего отца-альфы, а сразу после приговорил к смерти, так что тело Артура было сожжено, ведь предатели не достойны могилы.       Теперь все признали власть короля Альфреда и признали его самого законным сыном Генриха, не бастардом, которым он являлся всю свою жизнь. И Раджа это пугало. Как вообще этот выскочка смог добиться подобного? Уму непостижимо. Альфреда ведь никто не воспринимал всерьез, а теперь он — глава государства. Но принц был полон решимости понять, что к чему.       Альфред сиял золотом. Радж плохо помнил короля Генриха, его личный образ исходил из огромного портрета, что множество лет висел в большом холле дворца Восточного каньона. На нем как раз и было изображение короля, сияющего в своих роскошных одеяниях. И теперь Альфред словно Генрих, сошедший с того самого портрета. Не зря вся Скандрия шепталась о том, что именно Альфред — единственный сын Генриха, действительно на него похожий. Раньше эти разговоры принца Раджа нисколько не трогали, но теперь от них стало откровенно омерзительно и тошно.       — Брат, прошу тебя, — шепнул Амар, чуть приблизившись к нему, едва они оказались у лестницы. Теперь нужно было подняться наверх и приветствовать нового короля, а по традиции так и вовсе ему присягать. Но Радж не желал признавать власть Альфреда. — Просто смирись с произошедшим, окажи ему почести, и мы спокойно вернемся домой. Не гневи короля.       Радж рыкнул.       — Какой же ты тупица, брат. Безмозглый и бесполезный бета, что с тебя взять. Я никогда не смирюсь с властью узурпатора, хотя бы потому, что я не такой жалкий трус, как ты.       Ему теперь все были омерзительны, а особенно родной брат, умолявший его не бороться за власть. Амар всегда казался Раджу слишком трусливым человеком и в принципе ни на что не годным, потому как принц даже не видел толком смысла жизни бет, неспособных принести потомства. Разумеется, такое мнение разделяли далеко не все, но Радж был тверд в своих убеждениях.       Едва они добрались до встречавших во главе с королем, Радж невольно замер, увидев омегу с немыслимо знакомой медно-рыжей шевелюрой. Тот был разодет в богатые одежды и стоял как раз рядом с Альфредом, по левую руку, а по правую стоял другой омега, что был выше короля, несмотря на то, что его собственная обувь была на плоской подошве, в то время как сапоги Альфреда обладали приличным каблуком.       Это определенно был супруг Альфреда, сын элирийского господаря, омега благородного происхождения, и его наличие в этой процессии было естественным, а вот наличие шлюхи Генриха совсем ни к месту. Радж искренне возмутился и со злобой уставился на Альфреда, который и правда слишком уж сильно напоминал Генриха. Тот его, к слову, словно вовсе не заметил.       — Брат мой, рад, наконец, свидеться.       Он обратился к Амару. Радж замер в недоумении, когда новоявленный король, совершенно игнорируя его, альфу, обнял брата-бету, приветствуя как родственника.       — Ваше Величество, — растерянно отозвался тот.       Амар и сам был удивлен происходящему. Этикет предполагал, что приветствовать первым делом нужно альф, и уже потом бет и омег, но Альфред, который не мог не знать о таком правиле, проигнорировал традиции. Улыбнувшись Амару, он покосился на Раджа, и взгляд его тут же изменился. Всего лишь миг, но Радж совершенно точно видел настолько искреннее презрение в голубых глазах, точно таких же, как у Генриха. Король быстро изобразил радушие, точно ничего странного и не было, но это презрение уже отпечаталось в памяти принца Восточного каньона.       — Здравствуй, Радж.       Он назвал его по имени, не братом, как, опять же, принято. Принц вспомнил, что ему доносили о неком завещании якобы короля Генриха, по которому он единственный из сыновей покойного короля отчего-то не признавался законнорожденным сыном. В подлинность такого завещания Радж, разумеется, не верил, что подданные страны уже уверовали. Даже собственные стражники начали смотреть на принца Раджа откровенно косо, а все из-за этих мерзких слухов.       — Ты обделяешь меня вниманием? Это противоречит этикету.       Альфред ведь младше него. Радж отчетливо вспомнил, что ему рассказывали когда-то. Когда его омега-родитель в муках давал ему жизнь, король развлекался с любовником. Генрих зачал дитя рыжеволосому омеге, а уже после задушил своего разродившегося супруга. И Радж в итоге был его единственным сыном, которого Генрих ни разу не подержал на руках. Принц уже родился сиротой и всегда ощущал себя обделенным вообще всем, чем только можно, а потому он и пытался заделать пустоту в душе хоть какими-то крупицами, при том не привязываясь ни к кому.       Пожалуй, он если и был привязан, то только к Артуру. Даже Амара Радж недолюбливал, потому как брат-бета не был лишен пусть и редких, но все же встреч с отцом, а еще он успел познать ласку отца-омеги. Принц злился, понимая, что он просто недолюбленный ребенок, которого не желал видеть собственный отец и первый день жизни которого стал последним днем его папы-омеги, но только гнев и давал ему сил держаться.       И вот теперь перед ним гордо возвышался самый любимый сын Генриха, тот, кому и досталась вся его нежность. Несмотря на клеймо бастарда, этот принц познал настоящее счастье, ведь король, кажется, был готов вообще все променять на возможность почаще бывать с ним. Проклятый Альфред вместе со своим проклятым родителем-шлюхой, смеющим теперь стоять в богатых одеждах рядом с королем.       — Я соблюдаю этикет, Радж, — обворожительно улыбнулся Альфред. — Я приветствую своего брата.       Это нельзя было растолковать двояко — Альфред не признавал Раджа своим братом. Амара признавал, а его — нет. И народ, свидетельствующий их встречу, это видел. Можно ли было сильнее унизить принца Восточного каньона? Вряд ли.       — Эм-м… брат?       Амар явно хотел как-то разгладить сложную ситуацию, но Радж окатил его холодным ненавидящим взглядом, так что тот просто заткнулся.       — Позволь представить тебе, брат, — сказал тем временем король, — моих любимых омег. Его Светлость, королевич благородного происхождения и мой дражайший супруг, а так же королевский родитель, мой горячо любимый папа.       Если король лично представлял омег, то любой альфа был просто обязан приветствовать таких омег — это тоже правило. Амар, к которому и были обращены эти слова, тут же отвесил поклон сначала королевичу, а потом и родителю Альфреда.       — Ваша Светлость, — обратился он к элирийцу. Тот преклонил голову в ответ, такой невыносимо гордый в своей стати, но отвечать не стал. — Ваша Милость, — на сей раз принц поклонился Адерину.       Радж в который раз ощутил свою ненависть к этому человеку. Ему безумно хотелось вырвать эти волосы с корнем, намеренно медленно и смакуя, чтобы омега рыдал от боли, а после велеть сотне, а то и тысяче альф изнасиловать его худшим из возможных образом.       — Ваше Высочество, рад вас видеть.       Адерин отвесил поклон Амару, а потом нерешительно посмотрел на Раджа и поклонился и ему, но на сей раз молча. Радж сжал руки в кулаки. Омега такой красивый, а в зеленых глазах его чертово смирение. Вырвать бы эти глаза и помочиться ему в пустые глазницы. Принц Восточного каньона не смог спрятать презрения, и омега это сразу уловил. Кажется, он едва не схватился за Альфреда, слишком напуганный чужими эмоциями. Накаленную ситуацию разрядили еще два члена королевской семьи, которые все это время стояли в отдалении.       — Как же я рад встрече, дорогие мои, — вполне громко сказал принц Кайл, которого Радж совершенно не ожидал здесь застать. — Мы ведь так редко видимся, братья.       — И правда, — поддакнул ему принц Оливер. — От того встречи лишь ценнее, не правда ли?       Радж перевел внимание на них, стараясь совладать с бушующими эмоциями, но едва он собрался что-то сказать, заговорил король.       — Пройдемте же скорее во дворец, я хочу послушать, что интересного происходит в Восточном каньоне. Брат мой, рассказывай. Мне, как главе государства, необходимо знать все.       И вновь он обратился к Амару, словно именно бета являлся принцем Восточного каньона, а не Радж. Альфа рыкнул, а Альфред на него даже не посмотрел. Он увел за собой Амара, придерживая за локоть, а тот не посмел отстраниться. Адерин, равно как и королевич, последовали за ними.       — Говорят, там сейчас сезон дождей, — зачем-то заметил Кайл. — А вот в Речном осколе засуха, представляете?       Он засмеялся, словно сказанное им было особенно удачной шуткой, и поспешил за королем, готовым поддержать такой разговор. Стражники вереницей следовали за ними, а Радж так и остался стоять на месте, слишком возмущенный и потрясенный происходящим. Король обошелся с ним так, словно он — пустое место. Он дал понять, что не видит в нем представителя королевской семьи.       — Сделай лицо попроще, — хмыкнул оставшийся с ним рядом Оливер. — И иди вперед, а то народ распустит совсем недобрые слухи.       Радж рыкнул. Еще один бета королевского рода, почти такой же рыжеволосый, как Адерин, разве что его волосы были все же чуть темнее, с такой же россыпью веснушек на лице и такими же зелеными глазами.       — Я не нуждаюсь в твоих советах.       Несмотря на сказанное, Радж все же последовал за уходящим королем и его окружением. Оливер усмехнулся.       — Еще бы, ты нуждаешься в том, чтобы о тебе начали говорить вещи похуже, нежели интересные факты о твоем происхождении.       Радж рыкнул. Он и так был озлоблен из-за откровенно наплевательского отношения к своей персоне, а тут еще и напоминания о том самом завещании.       — Не смей об этом говорить, — шикнул он. — Я ни за что не поверю, что это якобы завещание настоящее. Наверняка подделка, написанная лично Альфредом, ради оправдания братоубийства.       Оливер смахнул пальцами челку с лица.       — Да если бы. Я лично прятал это завещание долгие годы и точно знаю, что оно подлинное.       Радж вновь остановился и уставился на него.       — Что?       На сей раз шикнул Оливер.       — Не веди себя настолько глупо, братец, — он подтолкнул альфу, дабы тот продолжил свой путь во дворец. — Тут везде глаза и уши Альфреда, а ты слишком очевидно выглядишь так, будто готовишь что-то против короля. Тебя как будто не учили держать лицо.       На сей раз Радж на самом деле его услышал. Они пошли дальше, и принц тихо спросил:       — Что ты знаешь о завещании?       Оливер хмыкнул.       — Я столько раз его читал, что помню наизусть. Наш отец разорвал брак с Индром до твоего рождения, вернее даже до твоего зачатия. И своим сыном он тебя не признавал. Это правда, Радж. Говорю тебе это, чтобы ты понимал суровые реалии происходящего.       Бета перестал глупо улыбаться, теперь он был весьма серьезен.       — Отец не мог так поступить…       Радж вдруг ясно осознал, что ошибался. Ведь Генрих никогда не искал с ним встречи, хотя виделся с Амаром. Неужели все именно из-за того, что Радж и правда был рожден не от Генриха?       — Еще как мог. Я выкрал завещание и долго прятал его, все думал, как быть. Ни мне, ни одному другому бете в семье ничего не досталось. Все только альфам, будь вы неладны. Именно поэтому я и продержал это завещание в тайне несколько лет.       Радж покосился на него.       — А теперь решил отдать Альфреду?       Оливер невесело усмехнулся.       — Нет, я хотел шантажировать им Артура. По завещанию отец назначил наследником именно Альфреда, Артур занимал трон незаконно. Вот ведь какая досада, что Альфред опередил меня. Я как раз был на пути к столице, когда он сверг Артура и убил его, а после объявил себя королем. Этот паршивец свое получил.       Радж зачем-то покосился на шедшего впереди короля. Впрочем, даже его затылок сложно было рассмотреть из-за стражи.       — Но ты все же отдал ему завещание?       Оливер прикусил губу.       — Нет, глупец. Он сам нашел его в моих вещах, заподозрив, что я что-то скрываю.       — И ты все еще жив?       Они оказались в холле дворца. Радж не стал приглядываться, но он сразу заметил, как сильно все кругом изменилось. Кажется, вместо любимых картин Артура теперь стены венчали какие-то светлые и яркие пейзажи, весьма привычные для Южного склона.       — Я более чем рискую, говоря с тобой об этом, — признался Оливер. — Да, я жив, хотя меня и продержали в темнице. Альфред сперва хотел приказать меня казнить, но королевич зачем-то вступился, — он выдохнул. — Бедняга, видел смерть почти всей своей семьи и теперь ратует за милосердие. Омеги такие чувствительные, что даже немного омерзительно.       Радж мотнул головой.       — Что за чушь? Если ты и правда много лет скрывал такой документ, тебя бы не пощадили.       Но Оливер лишь кивнул.       — Еще бы. Меня просто подержали в темнице, в сырой камере. Кажется, Альфред хотел дать стражникам добро навещать меня ради их увеселения. Но потом он пришел ко мне и сказал, что дарует милость, но только в том случае, если я приму его сторону.       Принцу Восточного каньона стало откровенно не по себе.       — Его сторону?       — Да, — кивнул бета. — Он сказал, что если я буду послушным, то получу Восточный каньон.       Радж распахнул глаза.       — Что? Это же мой надел.       Он едва не повысил голос. В холле было хорошее эхо, так что легко можно слышать, как Альфред рассказывает Амару что-то об урожае.       — Делай выводы сам, — кивнул Оливер. — Если ты достаточно глупый, то веди себя, как обиженное дитя и дай Альфреду повод от тебя избавиться чуть раньше, чем он планирует. А если у тебя есть хоть капля мозгов — держи лицо и не срывайся. Увидимся сегодня вечером в библиотеке, едва солнце сядет, и там все обговорим. Но будь без охраны, не привлекай внимания. Я все сказал, братец.       Прибавив шагу, Оливер поспешил за остальными, а Радж выдохнул. Ему было о чем подумать.

***

      Дворец сильно изменился за те полгода, что Радж в нем не бывал. Во всем ощущался ярко выраженный вкус Южного склона, присущий Альфреду, а так же рука элирийского господарина, который был нынешним королевичем. Раджу показалось таким неправильным, что эти двое все так радикально поменяли, хоть он и понимал, что братоубийца, коим являлся Альфред, точно хотел стереть из дворца все следы покойного Артура.       Принц Восточного каньона решительно не верил в то, что старший брат был повинен в тех преступлениях, за которые его в итоге убили. Вообще, обычное дело, когда принцы убивают друг друга именно ради трона, в прежние времена в этом не видели ничего зазорного, один только Генрих привил всем своим сыновьям мысль о том, что для них в приоритете должна быть общая кровь, а кто станет его приемником решит уже сам король. И пусть принцы росли с этой мыслью, полной консолидации не было, но все же власть нового короля, Артура, все братья признавали.       Наверняка стоило ожидать худшего именно от бастарда. Хотя Альфред, кажется, уже не был бастардом, но в глазах Раджа он навсегда останется шлюхиным отпрыском, не иначе.       Принц хорошо помнил все ходы дворца, а еще он помнил о том, что Оливер советовал не брать с собой охрану. Амар так и не появился до самого вечера. Из доклада своего доверенного стражника Радж знал о том, что его родной брат с Альфредом и Кайлом. О чем они там говорили весь день, никто не ведал, кроме них самих. Ну, и кроме Адерина, конечно. Этот омега, сам факт существования которого откровенно бесил Раджа, имел возможность присутствовать там, куда самого принца не пустили.       Альфред просто дал понять, что позволяет Раджу быть во дворце, но так ни разу и не назвал его братом. Он не озвучил мысль, которая уже не нуждалась в этом: Альфред дал понять, что не считает Раджа братом себе, не считает его кем-то, достойным имени династии. Позиция короля, как правило, всегда влияет на мнение общественности, даже если этот король — узурпатор и убийца.       Скандрия чествует Альфреда как того единственного правителя, что смог покорить Элирию. Для них это — подвиг, показатель того, что этот юнец достойный альфа. Радж старше, пусть и не на много, но за ним нет славы. Вернее, есть слава бастарда теперь, благодаря стараниям все того же Альфреда.       Он быстро добрался до библиотеки. Принц злился и понятия не имел, что ему делать. Теперь Амар словно стал выше него, а ведь он всего лишь бета. Такая несправедливость больно ранила.       Когда он переступил порог и закрыл за собой массивную дверь, со стороны окна прозвучал знакомый голос:       — Совсем скоро здесь появятся книги из Элирии. У них богатый эпос. Ты знал, что они верят, будто в мире некогда жили только великаны, которые построили циклопические пирамиды? Не спорю, пирамиды поражают воображение, но как они вообще могут верить в великанов? Это ведь такая глупость.       Радж повел головой. Он огляделся, дабы убедиться, что они с Оливером в библиотеке одни. Кругом было много керосиновых ламп, благодаря которым освещения хватало для того, чтобы отыскать нужные книги. Принц Оливер как раз и сидел за массивной книгой, по краям пестрой обложки которой Радж сразу признал «Сказки Долины Сидорис». Эту книгу читали всем детям Скандрии.       — С чего ты вообще взял, что мне не наплевать на россказни о великанах? — спросил он раздраженным тоном. — И с какой бы стати тут появляться элирийским книгам?       Оливер хмыкнул и отвел взгляд от книги.       — А сам не догадываешься? Наш королевич всюду руку приложил. За несколько дней прибрал бардак, который царил тут при Артуре, привел в порядок даже архив, о котором, кажется, вообще все имеют привычку забывать. Он мне не нравится, но обязан признать — этот омега прекрасно знает, как вести дела дворца. Альфреду чертовски повезло с омегой. Не только благородный, но еще и…       — Оливер, — прервал брата Радж. — Мне это не интересно. Я пришел, чтобы поговорить о будущих перспективах.       Бета окинул его внимательным изучающим взглядом зеленых глаз, а после кивнул.       — Да, судя по тому, что ты не закатил истерику, мозги у тебя все-таки есть. Это хорошо. Давай обсудим перспективы.       Он решительно убрал в сторону книгу и повернулся к брату, а тот поспешил усесться по другую сторону стола.       — Альфред хочет избавиться от меня?       Оливер кивнул.       — Конечно. Ты для него все еще угроза. Сам понимаешь, с твоими родственничками в случае чего проблем не оберешься.       Радж нахмурился.       — С моими родственничками?       Он не понял, о чем речь, а бета хмыкнул.       — Твой ненормальный дедушка с Рубиновых островов. Поговаривают, у старика уже маразм, но он все еще глава государства, может наделать много дел. Альфред говорил об этом. Думаю, он выбрал для тебя трагичную гибель в ходе твоего обратного пути в Восточный каньон.       Радж выдохнул. Должно быть, этого стоило ожидать.       — А если я ему присягну?       Оливер пожал плечами.       — Возможно, тебя отправят в цитадель. Я не знаю, но Восточный каньон Альфред зачем-то да пообещал мне.       Радж кивнул.       — Значит, я единственный брат-альфа, готовый бросить вызов Альфреду? А как же Джеймс и Мэттью? Они ведь старшие в роду. Или Кайл?       Бета с присущим омеге изяществом подпер рукой подбородок.       — Они как раз первыми ему и присягнули. Джеймс вернулся в Северный рубеж, чтобы в случае чего отразить удар от Рубиновых островов. Поверь мне, все они у Альфреда на коротком поводке.       Пришлось в самом деле поверить. Радж подумал немного о текущих реалиях, а после посмотрел на брата.       — Какова твоя позиция? Ты ведь тоже присягнул Альфреду?       Оливер совсем невесело усмехнулся.       — Еще бы, у меня был небольшой выбор — присягнуть или помереть в темнице с кучей членов альф во всех отверстиях. Я предпочел унизиться, но выжить, чтобы действовать после хитрее.       Радж чуть сжал кулаки.       — Ты против Альфреда?       Оливер несколько мгновений подумал, подбирая нужные слова, а потом уверенно сказал:       — Я против психопата на троне, Радж. А Альфред — самый настоящий психопат, в этом я убедился. Он помешан на жестокости, и он совершенно точно окунет в нескончаемые войны всю Долину Сидорис. Ему просто нравится воевать и ему плевать, сколько жизней унесет война.       На ум Раджу пришло все то, что он знал о захвате Альфредом Латрона. Этот город-крепость всегда считался неприступным, элирийцы даже благородных чужаков никогда в него не пускали, так что такая затея могла сойти за форменное самоубийство, но Альфред взял город и приказал своим солдатам насиловать и убивать всех: омег, бет и альф. Возможно, ему и правда нравились жестокость, бесчинства и убийства. Сам Радж слишком плохо знал его, но верил в то, что от союза Генриха с проклятым рыжеволосым Адерином не могло бы уродиться ничего хорошего.       — Так ты против Альфреда? — уточнил он.       Оливер хмыкнул.       — Говори тише, братец. В этой части дворца практически нет стражи, но мало ли кто может подхватить опасные слова. И ты должен понимать, что я сейчас говорю с тобой на столь небезопасную тему не шутки ради.       Принц Восточного каньона кивнул.       — Да, разумеется. А у тебя есть какие-то идеи и мысли относительно того, что можно сделать?       Оливер зачем-то огляделся, словно он и правда подозревал, что их подслушивают.       — Я сейчас единственный, кто может либо подтвердить, либо опровергнуть подлинность отцовского завещания, — сказал он. — Если это завещание вдруг пропадет, желательно, навсегда, то я смогу убедить всех в том, что его никогда не было, что его выдумал Альфред ради того, чтобы сесть на трон и получить корону.       Радж тут же понял его мысль.       — Значит, нужно избавиться от завещания?       Бета опустил взгляд. Он зачем-то вновь уставился на «Сказки Долины Сидорис».       — Если его вдруг не станет, то можно будет обвинить Альфреда во лжи и настроить против него всех, в том числе и наших братьев-альф. А возможно, и военных.       Принц Восточного каньона кивнул.       — Можно будет убедить всех в том, что это был ход против меня. Я смогу найти себе сторонников.       — Именно.       Идея и правда была хорошей. Радж постарался хорошенько обдумать каждую деталь. До тех пор, пока все убеждены в том, что он не королевских кровей, тягаться с Альфредом за власть не стоит и пытаться, ведь на его стороне армия, аристократия и почти все подданные. Для того, чтобы его власть пошатнулась, необходимо доказать, что Радж — сын Генриха. Вернее, опровергнуть доказательства обратного.       — Но как нам достать это завещание?       Оливер криво усмехнулся.       — Нам? — сказал он. — Тебе, братец. Я и так у Альфреда на не самом хорошем счету, еще один проступок — и о быстрой смерти придется только мечтать, так что в этом я тебе не помощник. Ищи завещание сам. Как только ты его уничтожишь, я буду готов подтвердить, что оно было ложным, и что Альфред заставил меня лгать, угрожая расправой. А до тех пор я буду молчать.       Радж пришел к выводу, что позиция Оливера более чем оправданная. Если он уже побывал в опале короля, рисковать ему просто не имеет смысла.       — Допустим, — кивнул он. — А что потом?       Оливер выдохнул и провел рукой по странице книги.       — А потом становись королем, делай что хочешь, но… — бета поднял взгляд. — Восстанови справедливость в моих непростых отношениях с Кайлом. Мне плевать, как именно, но ты должен будешь от него избавиться и отдать мне Речной оскол. Этот надел мой по праву.       Радж хотел было поспорить о том, что у бет нет никаких прав на наделы, ведь это строго прерогатива альф, но вовремя сдержался. С этим он сможет разобраться потом.       — Ладно, — кивнул он. — А что насчет завещания? Где оно хранится?       Оливер вдруг сглотнул.       — Насколько я знаю, Альфред отдал его на хранение королевичу. Понятия не имею, почему он так доверяет этому омеге. Впрочем, он же психопат, чего еще можно было ожидать, — переведя дух, бета продолжил: — Ищи завещание в королевских покоях, а еще ищи союзника в лице королевича. У него много поводов желать Альфреду подохнуть в муках. Ведь именно Альфред перебил всю его семью.       Радж решительно кивнул.       — Я понял тебя.       Теперь он знал, что ему нужно делать.