Отдал тебе сердце

      — Мария Сергеевна, — Анисин привычно расплывается в улыбке, со спины подойдя к застывшей на набережной женщине. Она от неожиданности чуть вздрагивает и, оторвав взгляд от проплывающего мимо речного трамвайчика, оборачивается. — Здравствуйте!       — Здравствуйте, Слава, — её губы легонько вздрагивают, словно она лишь ради приличия старается улыбнуться, на деле совершенно этого не желая, и Анисин заметно печалится.       Он прислоняется спиной к витому мостику — чересчур красивому к этой почти незаметной для Петербурга набережной — и, едва кончиками пальцев не касаясь к ладони Швецовой, изо всех своих сил старается заглянуть адвокату в глаза.       Ему чертовски не нравится, когда грустят дамы. Особенно такие красивые. Особенно знакомые ему лично. А если ещё и улыбки у этих особ такие яркие, что осветить способны самые тёмные закоулки души, Слава и вовсе готов голыми руками разорвать любого, кто эти улыбки заставляет потухнуть.       — Вы не рады меня видеть? — на самом деле наперёд зная, что ответ окажется отрицательным, спрашивает Вячеслав, чтобы хоть как-нибудь разговорить знакомую.       — Нет, Слава, что вы? — чуть встряхнув головой, отзывается Маша. — Вы совершенно тут ни при чём. Вас я, напротив, счастлива встретить, — признаётся Швецова своему недавнему подзащитному. — Просто… А, — она рассекает ладонью воздух. — Давайте не будем об этом. Не хочу вас грузить. Как ваши дела, Слава?       — Превосходно, — отзывается он, вновь улыбнувшись. — Гулял вот по тихой набережной. Птичками любовался. Смотрите, как замечательно плавают, — кивнув в сторону водной глади, сообщает Анисин, сам от Маши взгляд так и не отводя. — Увидел вдалеке замечательную женщину. Дай, думаю, подойду, поздороваюсь, преподнесу ей скромный знак внимания в виде мороженого. Держите, — протягивает ей красочную упаковку, и добавляет: — мне показалось, что вам должен прийтись по душе пломбир с шоколадной крошкой.       Мария принимает из его рук стаканчик мороженого, всего на миг касается подушечками пальцев его руки и окончательно расплывается в улыбке. Абсолютно искренне в этот раз, совершенно не думая о том, что так просто положено по каким-то там нормам приличия.       Она просто понимает, что хочет улыбаться. Хочет улыбаться здесь и сейчас, окончательно позабыв о недавней грусти и полном отсутствии настроения. Ей просто хочется смотреть в его глаза и видеть, как в них отражается её собственная улыбка.       — Вы научились читать мои мысли? — спрашивает Маша, прекрасно помня, как каких-то десять минут назад собиралась купить холодное лакомство, но так и не дошла до яркой тележки на другом конце площади.       — Давайте проверим, — пожимает плечами Анисин и, на миг став серьёзным, внимательно вглядывается спутнице в глаза. — Вы хотите неспешно пройтись по этой прекрасной набережной, — разведя руки в стороны, сообщает Вячеслав. — И я с превеликим удовольствием составлю вам компанию. Пойдёмте, Маша, я ведь угадал ваши мысли. Правда? — он галантно подставляет ей свой локоть, и Швецова, улыбнувшись, берёт его под руку. — И что же всё-таки заставило вас грустить? Трудности на работе? Расскажите, я помогу всем, чем только возможно.