Купите, пожалуйста, рыбу!

      — Купите, пожалуйста, рыбу! Ну купи-и-ите, пожалуйста, рыбку, — передразнил Лука и со всей агрессией, на которую был способен, швырнул тряпку обратно в ведро. Ну вот зачем он повёлся на мальчишеские грустные голубые глаза и тихое «мне скучно»?! Мало того, что на него повесили обязанности няньки, так он еще и стал нянькой ребёнка с морской болезнью посреди огромного океана. Луке хотелось повыть на Луну, но вместо этого он поспешил обратно в каюту. Жизнь научила не оставлять надолго Перси наедине с его чёртовым слабым желудком.       — Эй, юнга, а может и за нами приберёшь блевоту? — ржал Эд, заметив Кастеллана. — Гулливера не хуже рвёт, когда нажрётся! Чего это он сам за собой убирает?       — А пусть он ещё и сам засунет свою бутылку себе в зад и бросается к дьяволу морскому тоже самостоятельно! Даю слово, после этого его рвать не будет! — выругался Лука, громко хлопая дверью.       — Вы только посмотрите, у нашей наседки уже сдают нервы!       И дикий хохот.       Лука стукнул кулаками о дверь, желая, чтобы они заткнулись, но...       — Всё в порядке?       Кастеллан едва ли не подскочил на месте от неожиданности, услышав голос Капитана. Он стоял в узком коридоре, видимо, собирался выйти на палубу. Его каюта находилась чуть дальше и глубже, чем остальные. Он любил говорить, что спит в самом «сердце корабля». Лука вздохнул. На него повесили ребёнка, который не затыкается даже во сне, у него явное пристрастие к режущим и колющим предметам, очень слабый желудок, а ещё всего за пару дней он, особо не стараясь, превратил начинающего пирата в предмет для шуток для всей команды корабля! Но...       — Всё в порядке, Капитан. Вот, — Лука поднял ведро, словно это как-то подтверждало его слова. Впрочем, ведро как ничто лучше описывало то место, куда покатилась его жизнь и репутация с появлением мальчишки на корабле. — Вот... — обречённо выдохнул он, не в силах больше сказать ни слова.       Кастеллан собрался уже пройти мимо Капитана к своей каюте, как тот схватил его за предплечье и посмотрел на него сверху вниз.       — Я надеюсь, ты понимаешь, что я не доверил бы ребёнка тебе, если бы сомневался в твоей преданности.       Лука посмотрел в тёмные глаза Капитана, ожидая увидеть в них насмешку, но он был серьёзен. Даже, наверное, слишком. И больше не сказав ни слова, Чёрная Борода вышел на палубу, оставив юноше самому решать, что делать с этим знанием.       А Кастеллан решил подумать над этим вопросом позже. Не стоило Перси оставлять одного надолго. Он подошёл к двери своей каюты, выдохнул и прошёл внутрь.       Перси сидел в самом тёмном уголке комнатки, ногами и руками обнимая запасное ведро. Зеленоватый цвет лица оставлял желать лучшего; за эти два дня он ещё больше похудел, и щёчки совсем исчезли с мальчишеского лица. Лука всякий раз когда его видел, забывал о своей злости и о том, что за каютой над ним все смеются и к нему почти прилипла кличка «квочка». Он отставил ведро у двери, а сам подошёл к Перси, который даже головы не поднял.       — Ты живой? — спросил Лука, присаживаясь напротив.       Перси медленно покачал головой.       — Когда это закончится? — тихо спросил он.       — Только не хнычь! — резко отреагировал Лука, нахмурившись. Хотел бы он помочь мальчишке, но как? Не может же он залезть к нему в органы и требовать нормальной работы? Или может? — Вставай.       Лука осторожно взял Перси за руку, поднимая. Тот удивился, явно этого не ожидая, но сил сопротивляться не было.       — Мы идём на палубу.       — Опять? Но ты же ругался...       Лука почти почувствовал вину за то, что не сдержал эмоций в тот момент, когда Перси наверху не сдержал позывы своего желудка, а потом вспомнил два часа драяния кормы и эту эмоцию как штормом смыло.       — Тогда мы были без ведра, сейчас с ведром. Пошли.       Лука вытащил Перси на палубу. Пираты, наконец, были заняты делом. Всегда, когда Чёрная Борода выходил из своей каюты, на корабле тут же царил порядок и кипела работа. Никто не сидел без дела и тем более не обращал внимания на Луку или Перси. Мальчик слегка покачнулся, схватившись за руку юнги, и тот помог ему удержаться на ногах.       — Дыши, — посоветовал Кастеллан, осторожно убирая ведро. — Давай подойдём ближе к носу корабля.       С высоты своего роста Перси плохо видел бесконечную водную гладь; впрочем, ему хватало мерной качки, но Лука медленно и уверенно вёл его вперёд.       И картина, которая открылась мальчику, стоила того, чтобы потерпеть тошноту. Перед ним открывался бескрайний простор океана: лазурная гладь, усыпанная мириадами ярких переливающихся бриллиантов от солнечного света. Свежий морской бриз, ударивший в нос, заполнил собою лёгкие, немного отрезвляя и приводя в порядок, ветер трепал волосы, подбадривая, и уносился ввысь, к мачтам.       — Не сопротивляйся качке, — вдруг шепнул Лука на ухо мальчишке. — Закрой глаза, почувствуй, как корабль несётся по волнам, плавно, не спеша... Раскачивайся с ним в одном темпе.       Лука, осторожно положил свои руки ему на плечи и так же аккуратно, уловив мерное движение судна из стороны в сторону, покачал и его. Перси весь замер, то ли от страха, то ли от того, что боялся, что от лишнего движения его вновь стошнит, но он просто стоял, позволяя Луке себя раскачивать.       — Ну как? — спросил юноша, заметив, что лицо Перси больше не такое... готовое к выпуску почти переваренной еды.       — Мне... хорошо, — мальчик осторожно открыл глаза, слегка покачнулся, но на этот раз не от слабости. Он посмотрел вперёд, пытаясь охватить просторы океана разом, а потом обернулся на Луку, но его взгляд привлекли огромные мачты корабля и штурвал, за которым он разглядел....       — Большой пират!       Морскую болезнь как рукой сняло. Перси, забыв обо всём на свете, побежал по маленькое лестницам вверх, к штурвалу. И Лука не особо хотел его догонять. Место за рулём корабля — территория Капитана, и он не очень любит, когда её нарушают без его на то воли.       Черная Борода сначала даже не заметил его. Он просто стоял у штурвала, очевидно, погрузившись в какие-то свои мысли, и смотрел вдаль, а потом появился Перси, который, вдоволь налюбовавшись видом океана, подошёл к штурвалу, протянув ручонки к святая святых.       — Не вздумай, — предупредил Капитан, заметив, как Перси смотрит на штурвал.       Тот отдернул руки и удивлённо посмотрел на мужчину, не ожидая такой строгости.       — Но... почему?       — Ты даже плавать не умеешь, а уже собираешься взяться за штурвал?       Мальчик нахмурился, опустив глаза в пол, а потом вдруг топнул ногой.       — Тогда научите меня плавать! Я быстро учусь! Честно-честно! Меня уже не тошнит!       — Лука! Подойди.       Юнга, не мешкая, поднялся к ним.       — Этот малыш хочет научиться плавать, — оповестил он.       — Мне его выкинуть за борт? — предложил тут же юноша, даже не пытаясь скрыть в голосе надежду.       Капитан строго посмотрел на Кастеллана, явно недовольный этим предложением.       — Ты знаешь, именно так мы и поступим. Совсем скоро мы будем уже у города Готтенберри. Корабль пришвартовывать не будем, так что к нему подберёмся на шлюпках. Вот и будет у тебя возможность выбросить его за борт и научить плавать.       — Готтенберри? — переспросил Лука, нахмурившись. — Это же...       — Да, город, в котором мы сегодня... погостим, пока ты будешь учить Перси плавать и, пожалуй, прикупишь одежду. А то твои вещи слишком велики ему.       — Это же мой первый город, я так долго этого ждал! И это тот самый город, который я придумал как... погостить!       — И мне очень понравились твои идеи, правда, Лука, но мы же не можем оставить его ходить в такой одежде.       Чёрная Борода опустился на корточки так, чтобы посмотреть в глаза Перси, который все это время стоял слишком тихо. Разговор ему очевидно не нравился, но он предпочёл просто слушать, явно понимая, что вмешиваться не стоит. Пират осмотрел мальчика, прокомментировав слишком большую футболку и шорты, доставшиеся в наследство от Луки.       А потом взгляд его упал на повязку на левой руке.       Чёрная Борода нахмурился, а Кастеллан начал молиться всем известным Богам, чтобы Дьявол морской подарил ему смерть хотя бы быструю. Сейчас пират уберёт бинты, увидит трезубец на запястье, и они оба пойдут на корм акулам. Капитан хотел было взять Перси за руку, но он её быстро прижал к себе.       — Ещё болит. Сильно. Тот пират сильно наступил на неё.       — Хм, ну, тогда, наверно и правда лучше её не беспокоить. Покажешь мне потом её, хорошо?       Перси кивнул, опустив глаза. Он едва ли дышал, продолжая сжимать руку, но Капитан, если что и заподозрил, то промолчал. А Лука подумал, что при всем своем почти гениальном умении взбесить до белого каления, этот мальчик сильнее, чем кажется. И слово своё держать умеет. Впрочем, всё, что сейчас его волновало, это то, что его не пустили с командой грабить деревушку. Опять. Он уже столько лет на этом чёртовом корабле, а всё никак не может получить шанс показать на что способен! И всё это из-за свалившегося ему на голову ребёнка, которого ему правда хотелось выкинуть за борт, только не для того, чтобы научить плавать.       — Ну, вот и решили. Вы прогуляетесь немного по городу, а потом вернётесь на корабль и дождётесь нас.       — Но...       — Лука, — прервал протесты юнги Капитан. — Спускайтесь с Перси на палубу, покажи ему корабль. На этом наш разговор окончен.       — Купите, пожалуйста, рыбу!       Это уже кричал Лука, пытаясь продать всю ту малость, что им удалось наловить всего за пару часов. Злость на Перси давно сошла на нет, уступив желанию скорей вернуться домой, на корабль.       — Не проходите мимо, купите у нас рыбу! Свежая рыба! Речная! — Перси выпала роль стоять немного впереди и трясти несчастным судаком иногда прямо перед носом покупателей, пытаясь их завлечь.       — Сколько? — спросил один из прохожих.       — Пять монет за самых больших, — ответил Лука, показывая на самого большого судака.       И как, скажите на милость, можно было так скатиться от пирата до торговца рыбой?.. Они же вообще не этим хотели заняться сегодня.       Пираты собирались в спешке, и именно поэтому Лука и Перси оказались в разных шлюпках. И с той минуты начались проблемы. Рядом не было бесящего дитя, а посему юнга спокойно так сидел в своей шлюпке, обсуждая с другими вечернее нападение на деревушку. Готтенберри был особо важен для Луки, потому что это он придумал сюда завернуть, и большая часть плана тоже принадлежала ему. «Почему именно Готтенберри?» — спросил тогда хмуро Капитан, на что Лука просто пожал плечами. «Мы же мимо него будем проплывать». И вопрос тогда ему не показался странным.       О ребёнке он вспомнил, когда услышал всплеск воды и хохот. С соседней шлюпки сбросили Перси.       — Вы что творите?! — крикнул Лука.       — Он хотел научиться плавать! — засмеялись пираты и стали грести усерднее прочь от мальчишки.       Лука сначала посмотрел вперёд, на шлюпку, в которой плыл Чёрная Борода и которая была далеко отсюда. Он даже не услышал, что тут происходит. Может, оставить всё как есть? Малыш захлебнётся, Кастеллан ни при чём — он же пытался научить его плавать. Все так учатся! А может, это даже поможет, и он сумеет удержаться на плаву. Только тогда пусть сам доплывает до берега, вон город уже почти видно.       Лука как-то обречённо посмотрел на очертания суши, вздохнул, а потом прыгнул в воду. Шлюпки продолжали отдаляться теперь с двойной скоростью; отлично, доплывать им придётся самим.       Перси едва ли мог держаться на плаву. Он успевал только хватать ртом воздух, прежде чем снова оказаться под водой, и беспорядочно махал руками, сначала мешая только себе, потом — Луке.       — Спокойно, я рядом! — пытался докричаться до него Кастеллан, но мальчик сильно паниковал, и его беспорядочные махания совсем не помогали.       Юноша чудом умудрился перехватить его руки и прижать спиной к себе, удерживая их обоих над водой.       — Перестань ты дрыгаться! Ты больше не тонешь! — заорал Лука, и Перси, наконец, немного успокоился. — Вот так, — уже тише сказал Кастеллан. — Дыши. Всё нормально, ты не тонешь. Держись за мою руку, мы попробуем развернуть тебя.       Перси своими пальцами вцепился в Луку до синяков, которые ещё месяц будут сходить, но юноша, изо всех сил не обращая на это внимания, осторожно повернул его к себе, стараясь в сложившейся ситуации сохранять максимальное спокойствие.       — Дыши глубоко и спокойно. И перестань трястись! Океан не любит трусов!       Это был аргумент самого Капитана, который так же учил в своё время плавать Луку, кинув его за борт.       А Перси не хотел быть трусом. Перси собрал всю свою волю в кулак, крепко зажмурил глаза и поджал губы, изо всех сил контролируя свой страх.       — Раскинь руки в стороны...       — Не отпускай!       — Я держу! Раскинь руки в стороны и греби, не спеши и не истери!       Перси пытался следовать инструкции, но все, что пока у него получалось хорошо — глотать и плеваться соленой водой. Он несколько минут барахтался, пытаясь держаться на плаву, а Лука стоически ждал, пока случится чудо. Ну или пока у него не отвалится рука.       — Давай, ты можешь! — подбадривал юноша, заметив, что Перси удаётся держаться на воде уже лучше. — Не забывай дышать! Вот так... Теперь давай греби в сторону города. Нам ещё долго плыть.       Перси, быстро сообразив, что без чужой руки ему грести легче, сам отпустил Луку и принялся дрыгаться в сторону берега. Кастеллан плыл рядом, отмечая, что мальчик и правда быстро учится.       — А давай... на... перегонки.... — пропыхтел Перси, плывя то «лягушкой», то «собачкой», то гибридом иного неизведанного животного.       — А ты выдержишь? — усмехнулся Лука.       Вместо ответа мальчик поджал губы и принялся грести воду руками шустрее. Правда, его силы закончились минут через десять, но тем не менее он продержался довольно долго. Впрочем, он оказался упрямым и слишком гордым, чтобы попросить помощи, и изо всех сил старался плыть дальше. А Лука... Лука устал наблюдать за его страданиями, подплыл к нему ближе, повернулся спиной и дал возможность Перси ухватиться за свои плечи.       Плывя к берегу с мальчишкой на спине, Лука думал, что этот день не может стать хуже.       Но на берегу выяснилось — может. Перси замёрз до синих губ и неконтролируемой трясучки. Его надо было срочно переодеть, а запасной одежды не было, и денег, как выяснилось, тоже. Свои монетки мальчишка оставил в каюте, а Лука свой мешочек со скромно нажитым богатством, видимо, потерял в воде.       Ему ничего не оставалось сделать, как ограбить местную шпану, которая, в свою очередь, стащила пару мешков картошки у соседей.       Кастеллан счёл это за мгновенную карму и вернулся к Перси, которого оставил греться на солнышке. Тот совсем озяб, и юнге оставалось молиться, что мальчишеский организм окажется сильнее очередной простуды, ибо опять подтирать за ним сопли не хотелось совсем.       Ребята быстро переоделись в сухую одежду и устроились на берегу, решив немного отогреться на солнце. Впрочем, долго без дела они валяться не могли.       — Так. Тебе нужна одежда, — сказал Лука. — Своя одежда. Денег у нас нет. А в запасе ещё весь день.       Перси широко улыбнулся.       — А здесь есть речка? Ты научил меня плавать. Хочешь научу тебя ловить речную рыбу?       Кто-то жалобно захныкал. Кажется, это был Лука.       — Купите, пожалуйста, рыбку! — воодушевлённо кричал мальчик, заманивая покупателей, а Кастеллан пытался впихнуть им побольше свежего товара.       Так, работая в команде, где Лука ненавидел всех и вся, а от Перси несло воодушевлением и жизнерадостностью, к обеду они всё уже распродали. И не было на свете счастливей мальчишки, который тряс маленьким мешочком, в котором весело звенели монетки.       — Отдай, пока и это не потерял, — проворчал юнга и выхватил мешочек, запихнув его себе в карман.       — Эй! — справедливо возмутился Перси.       — Пошли на рынок, прикупим тебе что-нибудь.       Вырученных денег хватило на пару штанишек, рубашек и даже на годные ботинки. И на оставшиеся Лука даже зачем-то купил кусок кожаной ткани и шнурок.       — Зачем это? — спросил мальчик, внимательно наблюдая за тем, как юноша своим кинжалом колдует над куском ткани.       — Погоди, — велел Лука.       Потом он молча взял мальчишку за левую руку и ловким движением перерезал бинты. На тонком запястье красовался кривой трезубец, который Перси и Лука на пару выводили лезвием, не давая ране зажить. Кастеллан не хотел этого делать, но мальчишка украл у него кинжал. Во второй раз. И он уже не стал спрашивать зачем. Он помог ему дорисовать чёртов трезубец, обработал рану и перевязал. Тоже самое они повторили через пару дней, и теперь уж точно на месте этой раны останется шрам.       «Я не хочу забывать папу», — сказал тогда Перси, а Лука ничего не ответил.       Своих родителей он плохо помнил. Только обрывки воспоминаний, которые в общую картину складываться не хотели.       Кастеллан обернул мальчишеское запястье в чёрную кожу и крепко зашнуровал, отрезав лишние концы. Получился такой своеобразный браслет, хорошо закрывающий трезубец и плотно прилегающий к коже.       — Никогда его не снимай, — предупредил Лука. — Помнишь ведь, да, что это наш секрет?       — Да, — кивнул Перси, рассматривая повязку на руке. — Это круто! Мне нравится!       Лука лишь усмехнулся, присаживаясь рядом.       — У нас впереди целый день... Что нам делать?       — Ты ж вроде хорошо знаешь этот город, — пожал плечами мальчик. — Может, погуляем?       Кастеллан нахмурился.       — Я в этом городе в первый раз.       — Правда? Ты просто так быстро нашёл речку... А потом и рынок. Я подумал, ты знаешь это место.       Перси сказал то, что пришло ему в голову, а вот Кастеллан задумался. «Почему именно Готтенберри?» — спросил тогда Капитан. И речушку, правда, ему удалось быстро найти. Он словно знал куда идёт. И рынок... Юноше вдруг почему-то стало дурно.       — Хочешь, ещё рыбы наловим? — предложил Лука. Но не от того, что горел желанием вновь примерить на себя роль продавца. Просто ему нужна была тишина. И это было единственным способом занять чем-то мальчишку.       «Я думал, ты уже был тут». «Почему именно Готтенберри?». И правда, что особенного в этом городе? До предположения Перси он думал, что этот город просто попался ему на пути, а теперь он в этом не был так уж и уверен.       — Лука!       Голос мальчишки вернул юношу в реальность.       — Тут покупатели есть!       — Да, хорошо, — рассеянно кивнул Лука, обслужил клиента, а потом, когда грузный мужчина ушёл, заметил, что Перси куда-то исчез.       — Купите, пожалуйста, рыбу! — звал Перси, держа в руках огромную рыбёшку. До обеда тактика «замани и впихни товар» сработала отлично. А сейчас что-то не очень получалось.       Лука был каким-то странным. Всё смотрел куда-то вдаль и не особо замечал, что происходит вокруг. Сначала Перси подумал, что это, наверно, потому что к ним мало кто подходит, и старался звать усерднее. Но юноша оставался таким же грустным. Наконец, мальчишка не выдержал и громко крикнул:       — Тут покупатели есть!       Лука как-то рассеянно мотнул головой и что-то пробормотал под нос, но, наконец, занялся клиентом, а Перси вернулся к своему делу зазывателя.       А потом в толпе увидел её. Подвеску в форме трезубца, она свисала с чьей-то огромной руки, и мальчишка тут же поднял голову, чтобы увидеть его обладателя, но он уже затерялся в толпе.       Рыба оказалась тут же забыта. Он кинулся в гущу толпы, пытаясь среди десятков чужих отыскать не менее чужого, но со знакомой подвеской.       И он скоро нашёл его. Огромный мужчина остановился у ларька с морепродуктами, и Перси тоже встал на месте, почему-то не решившись подойти ближе.       "Ты его тоже узнаешь, он капитан огромного корабля, — вспомнил он слова мамы. — Он будет с такой же подвеской, как у тебя. И с такими же зелёными глазами".       Мужчина оказался пиратом. Высоким, грозным, широкоплечим пиратом с треугольной шляпой, длинным плащом и мечом в ножнах на поясе. Подвеска в виде трезубца свисала с его руки, и Перси был уверен, что у него такая же.       Неужели это...       Мальчик продолжал стоять, не смея двигаться. Его словно вновь кинули за борт и оставили мёрзнуть, вот только на этот раз холод, пройдясь мурашками по коже, въелся внутрь, сжимая все органы в тиски.       Пират уходил. Перси видел, как его силуэт вновь теряется в толпе, и ничего не сделал. А потом его кто-то задел, и он, словно очнувшись, вновь принялся лавировать между людьми, пытаясь не потерять из виду мужчину. Вот он — совсем рядом! В маленьком шаге!       И мальчишка остановился, протянув руку к пирату, но тот стоял спиной, что-то рассматривая.       Кто-то толкнул Перси, явно мешавшемуся прямо посреди дороги, и он врезался аккурат в пирата, привлекая его внимание.       Огромный мужчина повернулся и даже не заметил мальчишку рядом, который, кажется, перестал дышать.       — П-простите, — пробормотал Перси, смотря на него снизу вверх.       У пирата были тёмные волосы до плеч, завязанные в низкий хвост, и проницательные зелёные глаза. Он строго посмотрел на нарушителя своего спокойствия и собрался было его проигнорировать, но мальчишка схватил его за руку.       — У вас трезубец!       — Мальчик, беги-ка ты к своим родителям, пока ноги целы, — предостерёг пират, но Перси не услышал в его голосе угрозы.       — Но... у меня тоже есть такой же!       Пират поджал губы, едва слышно рыкнув. Ему явно уже успел надоесть этот назойливый ребёнок, но он всё же опустился на корточки, заглядывая ему в глаза:       — Слушай, малец, я не знаю тебя.       — Но у вас трезубец! — продолжал настаивать Перси. — У меня такой же! Мама сказала, что вы обязательно найдёте меня с помощью него! Вы посмотрите на него и заберёте к себе на корабль!       Пират долго вглядывался в мальчишку, словно решал, стоит ли ему верить, а потом вдруг сказал:       — Хорошо. Где твоя подвеска?       Рука Перси автоматически дёрнулась к шее и нащупала пустоту там, где должен был висеть трезубец, мальчишеское сердце пропустило удар.       — Я потерял её, — прошептал он, едва ли не сорвавшись на слёзы. Столько лет он её хранил! Иногда с боем отвоёвывал у тех, кто хотел его ограбить, а сейчас, в самый ответственный момент её нет! — Но я нарисовал её на руке...       Пират его уже не слушал. Он поднялся во весь рост, отвернувшись. А Перси пытался содрать чертов браслет, чтобы показать: вот он — трезубец! Не подвеска, но рисунок!       — Подождите! — в отчаянии воскликнул мальчик, подавшись за мужчиной. А тот, резко развернувшись, дал ему пощёчину. Не сильную, но этого хватило, чтобы Перси, схватившись за щёчку, упал.       — Ненавижу лгунов и мошенников! — прорычал пират. — Нужны деньги — иди работать! Не выдумывай всякие байки, чтобы получить подачку! И ещё раз попадёшься на глаза — прикончу.       Перси не услышал ничего из этого. Горькие слёзы застилали глаза, а губы дрожали; он держался из последних сил, чтобы не заплакать прямо тут: на глазах у пирата и у десятков незнакомых людей.       — Перси! Ах, вот ты где... — из толпы зевак вырвался Лука, только нашедшего, наконец, мальчишку. Он кинулся было поднимать его, а потом заметил пирата и замер на месте. — Ты...?       Он так и уставился во все глаза, а мужчина сначала нахмурился, а потом, словно заинтересовался чем-то, прищурился, пристально смотря на юнгу.       — Мы не встречались?       — Нет! — тут же ответил Лука, помогая мальчишке подняться. И руки его дрожали не меньше, чем сам мальчишка, едва сдерживавший свои эмоции. — Никогда. Вы простите его, он нафантазировал себе много. Перси, пошли, нас зовут... родители.       — Персей? — переспросил пират.       — Д-да, — кивнул Лука, не обратив внимания на то, что мужчина назвал мальчишку его полным именем. Он, опустив взгляд, пятился назад, крепче сжав руку мальчика. — Мы пойдём, простите нас ещё раз.       Больше не проронив ни слова, Кастеллан дёрнул Перси на себя, уводя за собой.       — Мы возвращаемся на корабль, — грубо оповестил юноша. — И всю дорогу чтобы просидел тихо!       Впрочем, мальчишка не особо возражал. Он лишь смахнул непрошеные слёзы и пожелал, чтобы на пути к «Мести Королевы Анны» его снова выбросили за борт. И плавать уж лучше бы не учили.       — Купите, пожалуйста, рыбу!       И детское личико изуродовала слишком взрослая, слишком жестокая ухмылка, черты лица становились всё старше и грубее, только глаза оставались бесконечно зелёными и холодными, и перед ним теперь стоял взрослый пират, чей смех пробирал до дрожи.       Лука плохо помнил, как добрался до корабля. Голова разболелась не на шутку; ему казалось, что он плавится в пучине своих кошмаров. Словно прорвавшаяся дамба, из-за которой на него разом обрушились давние воспоминания.       И пока они плыли к кораблю, Лука понял две вещи: первая — Чёрная Борода не собирался грабить город. Вторая — он лгал.       Только раз Перси что-то то ли пытался сказать, то ли сделать. Кастеллан заорал «Заткнись!» прежде, чем даже успел об этом подумать, и грубо толкнул его вперёд. Чёртов сучоныш оказался отродьем того пирата! И Лука только благодаря неизвестным высшим силам не прикончил малыша на пути к кораблю.       — Что вы так долго? — возмутился один из пиратов, стоило только шлюпке подняться.       — Где Капитан? — нервно и громко спросил Кастеллан.       — В своей каюте... — рассеянно ответил товарищ и больше ничего не успел сказать, потому что юноша исчез за дверью, которая вела в каюты.       С каждой минутой ярость внутри клокотала с большей силой и дышать становилось тяжелее: гнев и обида душили так, как, казалось, не способна любая смертельная петля в этом чёртовом мире.       Лука рывком открыл дверь капитанской каюты и громко хлопнул ею, заметив Чёрную Бороду за столом.       — Ты мне солгал! — прорычал юноша. Пират никак не отреагировал. Он лишь окинул хмурым взглядом юношу и вернулся к изучению карты перед собой. — Ты знал его! Ты знал убийцу моих родителей! И знал, что этот мелкий ублюдок — его сын! Да перестань ты смотреть на чёртову карту!       Лука в порыве злости подошёл к столу и смахнул несчастный кусок бумаги на пол. Капитан лишь откинулся в своем кресле, сложив руки в замок и внимательно наблюдая за юнгой. А тот отвернулся, схватившись за голову. Он видел перед собой злобное лицо зеленоглазого пирата, слышал крики собственных родителей, когда явились к ним в дом и зарезали, как свиней, оставив Луку сиротой одним взмахом меча. Ему часто снились размытые кошмары, он слышал отдалённые крики, но никак не мог понять, что происходило. Но стоило ему увидеть лицо этого пирата, как давно спавшие воспоминания вдруг ожили, а кошмары стали реальностью.       Капитан не проронил ни слова, но внимательно наблюдал за тем, как Лука ходил из стороны в сторону, ерошил волосы, закрывал лицо руками, иногда даже царапая себя. Словно хотел выколоть собственные глаза, чтобы не видеть ужас минувших дней.       — Что он там делал вообще? Каким образом он оказался в этой Богами забытой деревушке?! И какого хрена ты заставляешь меня сидеть с его сучонышем?! Его отец лишил меня всего! Зарезал на моих глазах родителей! И ты знал это! С самой первой секунды его пребывания ты знал, кто он такой! И все равно решил поставить меня к нему в няньки! Никогда за столько лет я не давал тебе и повода усомниться в моей преданности, так какого хрена ты так со мной поступил?!       Лука схватил стул, попавшийся ему под руку, и сломал об пол. А Капитан и глазом не моргнул. Юноша метался в агонии, увязнув в своих кошмарах, как в зыбучих песках. Они затмевали ему разум, подкидывали новые ужасные видения, заставляли слышать крики, ужас от которых цепкими пальцами хватал его душу.       И отвратительней из всех была мысль: все могло быть иначе. Всё в жизни Луки могло сложиться по-другому, не убей этот пират всю его семью.       — Он отнял у меня всё! Заставил смотреть, как умирают мои родители! Ты знал его всё это время! Знал его и молчал! И ублюдка его ты узнал! Ты врал про Готтенберри, врал про убийцу моей семьи! Ты всю мою жизнь мне врал! Я ненавижу тебя! Ненавижу того пирата и его мелкого ублюдка! И желаю им обоим гореть в аду!       Юноша распахнул двери и вылетел из каюты, так и не дождавшись от Капитана ни слова. Некоторые матросы, собравшиеся рядом, осторожно заглянули в каюту.       — Нам разобраться с ним? — осторожно спросил один из них.       — Не стоит, — абсолютно спокойно сказал Чёрная Борода. — Не трогайте его. Лучше присмотрите за мальчишкой.       Выброситься за борт не позволили только ноги, которые отказывались даже стоять, стоило ему выйти на палубу. Он присел там, где его оставили силы, и прислонился к холодному дереву. Ему не хотелось идти в каюту, не хотелось никого видеть, ему нужны были тишина и покой, и, кажется, Боги его всё же услышали.       Его трясло всего, но не от холода, а от ярости внутри, которая теперь обернулась болью и горькой обидой. Воспоминания одни за другими возвращались к нему, следующее ярче предыдущего, а крики родителей в предсмертной агонии эхом отдавались в черепушке, заставляя все внутренности сжиматься в тугой комок.       И почему тот пират не зарезал его тогда?..       А Чёрная Борода всё знал. Они заговорили об этом лишь раз, и тогда Капитан пообещал рассказать об убийце позже, когда придёт время, но оно никак не наставало, и всё просто забылось. А теперь... Теперь ему казалось, что Вселенная — главный злодей в его истории, которого не одолеть, теперь ему казалось, что Капитан только и ждал момента, когда сможет найти отродье этого монстра и приставить к нему, издевательски ухмыляясь про себя! Почему весь мир играет против него?!       Мерная качка немного успокоила бурю в душе юноши, холодный ветер охладил его пыл. Он сжался в комок, желая найти в себе силы закончить со всем этим, но океан его убаюкал.       Та ночь была отвратительнейшей из всех ночей, которые ему удалось пережить. Гонимый кошмарами, он то и дело просыпался. Несколько раз он отчётливо видел перекошенные лица родителей, слышал их крики, и его преследовал дикий хохот зеленоглазого пирата, на руке которого висела чёртова подвеска в виде трезубца.       А потом приснился Перси. Чёртов ребёнок, которого Лука в порыве злости бил и бил, выплёскивая всю ненависть, а он даже не пытался защититься. И в зелёных, кристально чистых глазах так и застыл вопрос: «за что?». Кастеллан вскочил как ошпаренный. Его вдруг укачало, желудок взбунтовался, да так сильно, что он едва ли успел подскочить к борту корабля. Живот сжимался в болезненных спазмах, больше вырывать было нечем, и юноша опустился на пол. Обессиленный и напуганный. Его вдруг ошпарила совсем простая мысль: он же ребёнок. Ребёнок, не знавший своего отца, увидевший его лишь раз в жизни, он не может нести ответственность за содеянное им. Он потерял маму слишком рано и вместо помощи получил неоправданную жестокость...       И Капитан... Боги милостивые! Что он ему наговорил! Капитан приютил его, дал ему дом, делился с ним едой и своими знаниями, и как он себя с ним повёл!..       До самого утра Лука больше не мог сомкнуть глаз. Он смотрел в бескрайний синий горизонт, и горе его казалось столь же бесконечным. Возможно, это его последние часы. Если не жизни, то на корабле в качестве юнги точно. Во всяком случае, именно с этим настроем он и подошёл к Чёрной Бороде, когда тот вышел на палубу уже днём. Матросы сновали по кораблю, занятые своими делами.       — Капитан! — окликнул пирата Лука и остановился перед ним как вкопанный, когда он повернулся к нему.       Спокойный и невозмутимый, он лишь слегка приподнял бровь, показывая, что готов выслушать юношу ещё раз. Кастеллан не смог смотреть ему в глаза — он опустил голову, уставившись на свои ботинки.       — Я... я сам не знаю, что на меня нашло вчера, я... простите.       Первые несколько секунд не происходило ничего. Лука внутренне сжался, приготовившись принять любое наказание, даже удар, но его не было. Он едва заметно выдохнул, собираясь продолжить извинения, но ему не позволили. Чёрная Борода отвесил звонкую пощёчину, да такой силы, что Лука отшатнулся, едва ли сохранив равновесие. На палубе вдруг стало тихо. Все, кто был занят делом, замерли, наблюдая за Капитаном и юношей.       В воцарившемся молчании можно было расслышать сбившееся дыхание Луки и тихий скрип корабля. Опять на несколько мгновений мир, казалось, остановился, а потом послышался ещё один хлопок — ещё одна хлёсткая пощёчина, и на этот раз Лука упал, но встать не осмелился.       — Не забывай, что я дал тебе шанс на нормальную жизнь, но я же могу его отобрать. Ты поступил, как охреневшая сука, которая забыла свое место и нагадила хозяину в тапки. А знаешь, что с такими делают? Либо топят, либо бьют и тыкают в собственное дерьмо, пока они не поймут, что так делать нельзя. Поэтому ты либо сам прыгаешь за борт, либо тряпку в зубы и драить палубу и туалеты до тех пор, пока я не увижу, что ты исправился. И спать, как истинная сука, ты будешь на улице, пока не докажешь, что заслуживаешь большего. Решай, что будешь делать прямо сейчас.       Две пощёчины Капитана подействовали достаточно отрезвляюще. По крайней мере Лука ясно осознавал собственное положение и понимал последствия любого выбора. Вот только где найти силы встать? Обида подобралась к глотке, душа изнутри, и собрать волю в кулак, чтобы подняться на ноги, казалось невозможным. Он ощущал пытливый взгляд Чёрной Бороды, чувствовал презрение, плескавшееся в его тёмных глазах, и отвращение. Потерянное уважение от Капитана било сильнее любых ударов.       И всё же он встал, не смея поднимать головы. Под взглядами десятков пиратов он подошёл к борту корабля, неистово желая броситься в море и покончить со всем этим. Но вместо этого он взял в руки тряпку и ведро.       С той секунды Капитан потерял к нему интерес.       — Какого хрена вы раскрыли рты?! За дело! Полный вперёд!       К глубокой ночи, когда все разошлись, Лука ещё драил палубу. Ещё немного, и он сможет заснуть. У него уже болело всё тело, но это было последнее, что его волновало. Капитан за весь оставшийся день не проронил ни слова, а юноша старался ему вообще не попадаться на глаза. Впрочем, с его новыми-старыми обязанностями это было не так уж и сложно. Домыв последний метр огромного корабля, Лука сполоснул тряпки, опорожнил ведро и нашёл наиболее удобное место на корме корабля.       Он почти заснул, когда услышал тихий скрип двери и осторожные шаги, но решил не придавать этому значения. Мало ли кому взбрело в голову выйти на палубу? Лука медленно выдохнул, закрыл глаза, надеясь заснуть быстро, но услышал знакомый голос:       — Можно к тебе?       Сон как рукой сняло. Перед ним стоял Перси. Озябший мальчишка с покрасневшими опухшими глазами, который завернулся в одно одеяло, а второе держал в руках.       — Я не могу заснуть.       — Думаешь, здесь тебе будет удобней? — осторожно спросил Лука, принимая сидячее положение.       Чувство стыда нахлынуло на него новой волной. Перед ним стоял ребёнок. Всего лишь дитя, рано познавшее лишение и смерть родителя. И нельзя было ему в наследство приписывать поступки его отца, какими бы зверскими они ни были. Хрупкий, он, очевидно, немало слёз пролил, и рядом не оказалось никого, кто мог бы протянуть ему руку и успокоить.       В этом мальчике Лука увидел себя малолетнего, когда попал на борт к Чёрной Бороде. Он уже не помнил, как это случилось, но тогда Капитан дал ему не просто шанс на нормальную жизнь. Тогда Капитан дал ему поддержку и заботу, стал старшим братом и отцом, а Лука...       — Идём, — юноша похлопал по месту рядом с собой, и Перси тут же обосновался там, отдав одно одеяло Кастеллану, а в другое крепче обернувшись. Он прижался к боку Луки, устроив голову у него на груди. — Уверен, что тебе будет так удобно? — на всякий случай спросил он. — Ты можешь вернуться в каюту, если вдруг замёрзнешь.       — А ты? — спросил Перси.       — А я пока не могу.       — Но ты ведь замёрзнешь здесь один!       — Но тебе ведь мёрзнуть не обязательно.       — Не обязательно, — кивнул мальчик. — Но если нас будет двое, всегда будет кто-то, кто сможет согреть.       — Купите, пожалуйста, рыбу!       Хирон тяжело вздохнул и посмотрел на Капитана. Они вдвоём стояли на верхней палубе, наблюдая, как пара взрослых пиратов явно издевались над ничего не понимающим мальчишкой просьбами показать, как именно они с Лукой торговали рыбой в Готтенберри.       — Может, ты вправишь им мозги? — хмуро пробормотал Хирон, отвернувшись от них.       — Я ему что, нянька, что ли? Пусть сам учится давать отпор, — отрезал Чёрная Борода, заметив, что Лука, наконец, бросил тряпки и подошёл к пиратам.       Кажется, сейчас кого-то побьют. После двух пощёчин Капитана вся команда, как сговорённая, издевалась над Кастелланом как могла. В ход шло всё: от банального разлитого масла под ногами и испорченной еды до периодических «профилактических» побоев. И пока Лука стойко терпел, неизменно пытался защититься. Не всегда получалось, но это не мешало ему пробовать снова.       Пока он не понял, что пираты спокойней и слабее, пока пьяны. Не то чтобы Черная Борода поддерживал пьянку на корабле, но решил, что не будет мешать Луке решать проблемы по мере его возможностей.       — Если бы он ещё догадался, что ему надо дать отпор... — вздохнул Хирон, наблюдая за тем, как Лука стаскивает мальчишку с помоста.       — Хирон, ты просто так не выходишь погулять на свежий воздух, — заметил Капитан.       — Да, ты прав. И что-то я слишком уже устал, — согласился мужчина. — Не поможешь мне добраться обратно до моей каюты?       Капитан вздохнул и всё же подставил плечо старому другу, который с тяжёлым полустоном-полувыдохом опёрся на него.       — Нога ещё болит, — скорей утвердил, чем спросил Борода.       — Мне её отрезали! — прорычал Хирон.       — Это было два года назад, тебе не кажется, что пора идти дальше? — съязвил Капитан.       — Знаешь, в моем положении такой оборот речи не слишком удачен, — ответил с укором Хирон.       Пираты медленно шли к каютам. Благо, все матросы были заняты: кто сновал по кораблю, поправляя мачты, кто проверял боевую готовность, приводя пушки в порядок, а кто издевался над Лукой и Перси.       Тишину нарушал мерный стук дерева о пол корабля.       — Тебе поставили деревянную ногу, — продолжал спорить Капитан. — Что тебе ещё надо?       — Свою ногу и голову той скотины, что лишила меня её?       — Это был твой отец, и ты знаешь, что мы до него ещё доберёмся.       — К тому времени он сам подохнет своей смертью.       — Думаешь, твои породистые братья оставили ещё его в живых?       Хирон на эту колкость никак не отреагировал. Они, наконец, дошли до нужной каюты, и мужчина облегчённо прилёг на свою кровать, вытянув ноги. Здесь было мало его личных вещей, только что-то из одежды валялось на деревянном стуле, бутылка рома стояла рядом с кроватью и меч висел на стене.       «Анаклузмос» — гордо называл его Хирон, и чёрные глаза неизменно оказывались под пленом тоски и скорби по ушедшим годам. Ему не было равных в боях, даже Чёрная Борода в пору их слишком горячих споров нередко попадался под его клинок, оказываясь на кончике острия от своей смерти. Но их дружба была крепче разных суждений, стали и даже семьи.       А два года назад Хирон одним подлым ударом собственного отца остался без ноги. Нанесённая ему рана загноилась, появившийся фиолетово-чёрный оттенок на пальцах не сулил ничего хорошего, и конечности пришлось лишиться. Теперь вместо неё была деревянная палка, к которой он не мог привыкнуть, а меч, уже навсегда закованный в свои ножны, нашёл покой на стене.       — Когда ты собираешься отдать этого мальчишку его законному хозяину? — спросил Хирон, устроившись на подушках.       — Ты о Персее?       Капитан отвёл взгляд, что значило только одно — он не хотел об этом говорить, но Хирону было как-то плевать.       — Именно о нём. Не только Лука не рад видеть его здесь. И я знаю, ты скажешь, что он всего лишь ребёнок, но если кто-то узнает, кто он...       — То, что его может выдать, я забрал. Через пару лет он и не вспомнит эту чёртову подвеску, — хмуро пробормотал Капитан. — А эту команду я распущу, как только будем в Тортуге. Мальчишки останутся с нами, и больше никто никогда не узнает, откуда Персей здесь взялся.       — Не боишься, что мой братец узнает, у кого его сын?       — Твой братец плевать хотел на своего сына, — ровно парировал пират и, вздохнув, встал. — А под моим присмотром будет всяко надёжней. Отдыхай, Хирон.       Когда Капитан вновь вышел на палубу, на корабле было слишком тихо. Никто не драл глотку криком: «Купите, пожалуйста, рыбу!» и никто над этим не ржал. И это было странно. На всякий случай он решил проверить корму, где в последний раз видел ребят.       — И что вы скажете? — насмешливо протянул Лука, крича кому-то за бортом.       Чёрная Борода пригляделся и заметил ту парочку пиратов в море.       — Что вас обставили подросток и ребёнок? — продолжал он, откровенно насмехаясь над пиратами, которым не улыбалось оставаться в открытом море. А бросать верёвку Лука пока не собирался.       Перси стоял рядом, подпрыгивал на месте то ли от возбуждения, то ли от адреналина, и неустанно кричал «да!» и «точно!», поддерживая юнгу.       — Кинь верёвку, паршивец! — пригрозил один их них. — А иначе...       — А иначе проплывёте так немного, может, океан смоет плесень с ваших мозгов.       Лука, усмехнувшись, отвернулся.       — А швыряться рыбой ты совсем не умеешь! — заметил юноша, обращаясь к Перси, и поднял с грязного пола лосось.       — Но именно это нас и спасло! — торжественно заметил Перси, схватив за хвост несчастное морское создание.       — Давай ее соберем, и раз уж очередь готовить ужин наша... — задумчиво протянул Кастеллан.       А что происходило дальше, Капитан не слышал. Но одно он знал точно: рыбы ему сегодня точно не хочется.       Ближе к полуночи Капитан объявил отбой, и пираты сновали по кораблю, заканчивая свои дела и отправляясь на покой. После того, как Лука сбросил двоих с корабля и помог им подняться только через пару часов, никто не приставал ни к нему, ни к Перси.       Мальчишка давно про это забыл, а вот юнга держал ухо в остро. С этими мужланами никогда нельзя расслабляться, и Кастеллану это ли не знать. Но когда Чёрная Борода объявил отбой, он немного выдохнул. Хоть пару часов он проспит спокойно, как раз наберётся сил для следующего дня.       Капитан сам уже отходил ко сну, когда заметил, что несколько пиратов всё ещё на палубе, сбились в небольшую группу и о чём-то шушукаются. И что-то ему подсказывало, обсуждали они совсем не строение кораблей или портовых девиц. О, нет. Они злобно поглядывали на Кастеллана, ожидая, пока он останется один.       — Чего стоите? Марш по каютам! — пригрозил Капитан, а сам всё же вышел на палубу.       Он подождал, пока остальные не спеша закончат свои хлопоты и разойдутся по койкам, и когда корабль погрузился в ночную тишину, он подошёл к носу судна, движением руки призывая Луку подойти.       Тот нахмурился, немного замешкался, но всё же подошёл. Правда, язык примёрз к нёбу, хотя в то же время его раздирало желание узнать, зачем Капитан здесь, что он хочет, может, он решил избавиться от неблагодарного юнги, выдаст сейчас пистолет с одним патроном и отправит на остров? А может, просто скинет за борт на корм рыбам?       Но Капитан словно знал, как молчание напрягает юношу, продолжал смотреть в тёмную даль. Слишком задумчивый, даже мрачный. Черты лица в такие моменты, казалось, грубели ещё больше, и Лука не смел ни словом, ни лишним движением отвлекать его от дум.       — Я не рассказывал тебе раньше, потому что считал, что это забудется.       Капитан вновь замолчал, словно то, что собирался сказать, было слишком важно и тяжело, чтобы сообщать это просто так, швырнув в лицо правдой и не заморачиваясь, что будет дальше. А потом он покачал головой, словно ответил каким-то своим мыслям, так и не высказанным вслух, и сказал:       — Посейдон. Так зовут убийцу твоих родителей. Только вот... убил он их не просто так. Твоя мать... была женщиной легкого поведения. Она часто водилась с пиратами, вынюхивала разного рода информацию, рассказывала отцу, а тот уже грабил или подставлял целые корабли. И однажды он пытался подставить Посейдона, сдав его команду и корабль правительству. А когда Посейдон к нему явился, он пытался продать твою жизнь в обмен на свою. Как видишь, сделка не состоялась.       Капитан выпрямился и сделал пару шагов назад, а Лука, слушавший каждое слово с особым вниманием, не мог и шевельнуться. Он хотел бы заорать во всю глотку, что Чёрная Борода не прав и пошёл бы он корм всем морским дьяволам разом, да только он никогда не лгал по этому поводу.       — Сегодня ночь холодная, — заметил Капитан. — И трудная. Отправляйся в каюту, не заставляй Персея мёрзнуть. И себя тоже. По пути я распущу команду, а потом мы вернёмся домой, в Тортугу. И Лука... Семья — это не всегда мама и папа.