Брачный контракт

      Матушка Бильбо была женщиной весьма примечательной. Многие полагали ее скандальной особой с неслыханными в своей дерзости поступками… именно поэтому Бильбо не удивилась словам мага:       — Поверить не могу! Дочь Белладонны Бэггинс пытается прогнать меня, будто я торговец пуговицами! Ну уж нет, я обещал Белладонне позаботиться о ее дочери и я это сделаю! Это будет и к пользе… и развлечет меня.       Слова мага были совершенно не понятны, но Бильбо вполне оправданно заподозрила грядущие неприятности. Ей совершенно не нравилась мысль, что какой-то громила – пусть и сам волшебник – решил о ней «позаботиться». Поэтому весь день она надеялась, что маг о ней позабудет и больше не появится у ее норки.       Но надежды оказались напрасны.       К вечеру ее норка была полна гномами. Шумными, многочисленными и просто возмутительными гномами! Рыжий гном с нахальной улыбкой украл ее серебряные ложечки, думая что она не видит. Но она видела! И выкрасть их обратно из его кармана было делом чести для Бильбо – это мамины ложечки!       Другой рыжий гном – весьма представительный по меркам хоббитов, – с внушающим уважение животом, сожрал целую головку сыра, которую она хранила к Новоденью!       Гном в чудной шапке вытер руки о ее салфетку!! И обозвал ее «полной дырок тряпкой»…       Так что, когда на пороге появился Гэндальф, Бильбо была очень зла… ее ужин сожрали! Все кексы были съедены, и последняя печенька была безжалостно приговорена Двалином, братом Балина… единственного относительно спокойного гнома!       И она была зла ровно до того мгновения, как как ей протянули контракт. Взяв его с опасением, Бильбо развернула его и бегло прочла на всеобщем:        «Я, нижеподписавшаяся, (далее именуемая как «взломщик»), согласна отправиться к Одинокой Горе, под рукой Торина Дубощита, имеющий право при трудностях изменить ход путешествия по своему желанию…»       Несколько мгновений Бильбо смотрела на текст, пытаясь уложить его строчки в голове. Это было невероятно, но это было именно то, что видели ее глаза. Она вновь прочитала строки с предложением, чувствуя, как горят щеки от столь щедрого предложения.       — О, – пробормотала она. – Не может быть…       Столь щедрого предложения в ее жизни еще не бывало. На миг прикрыв глаза, она перевела дух, и более пристально посмотрела на ждущий ее ответа отряд.       Тринадцать мужчин. И каждый не плох собой. Хотя топор в голове одного и вызывал у нее сомнения, но… да и лекарь был довольно стар и глух… и все же, все же! Могла ли она рассчитывать на что-то большее в самом Шире?       Явно нет.       Ей делали предложение тринадцать мужчин из одного клана, а такого не удостаивалась ни одна женщина в Шире с Великого Пути! Такими предложениями не разбрасываются.       Да, формулировка была подстать Великому Пути, старомодной, но если гномы (как она знала) жили дольше хоббитов… им можно было простить некоторую неосведомленность в обычаях ее народа. Но то, что они пытались сделать предложение по обычаям ее народа, ей польстило. Предложение обычно делают от лица главного в клане, и это объясняло почему в контракте стояло имя Торина Дубощита, и упоминался Балин.       Выдохнув, не давая себе время опомниться и отказаться, Бильбо решительно вписала свое имя в контракт. В голове засела весьма глупая мысль… когда гномы решили провести церемонию, чтобы поставить всех в известность о заключении союза? Но помня, что они собирались в путь на следующее утро… вряд ли это случиться скоро.       Ну что же? Она всегда успеет достать из рюкзака свое белое платье. Как только представиться случай, и как только они достигнут цели, она скажет о том Торину.       Да, так будет лучше! *** *** *** *** *** *** ***       Бильбо получила достаточно хорошее воспитание и потому ответственно отнеслась к своему новому статусу. Она уделила свое внимание каждому, чтобы никто не чувствовал себя обделенным. Залог хорошего будущего, крепкие отношения!       Балин обычно был рядом с Торином, и его мудрые слова часто удерживали Торина от поступков быстрых, под влиянием гнева или прочих чувств. Мудрость Балина, его вежливость, манеры и знания покоряли Бильбо, и она была рада обнаружить его исскустность и в прочих вещах…       Его брат Двалин был груб, порывист, ворчлив… но между тем надежен, как скала. Он без лишних слов был признан Бильбо главным их защитником и воином. К сожалению, это означало, что она с легкостью могла потерять его в любое время в случае нападения… воины умирают. Оттого ей было его жаль, и она хотела подарить ему несколько больше внимания, показывая, что он ей дорог. И она хотела, чтобы он это понял.       Глоин уже был женат… и имел сына. Бильбо была несколько удивлена этим известием, но возможно он просто решил поддержать старшего брата, который никогда не имел жены? Ей следует уточнить это с Балином… и подумать, как после встретиться с женой Глоина… может за чашечкой чая? Представиться, поговорить… пригласить ее на чай будет лучшим выходом, если у гномов нет особой церемонии представления родственников друг другу!       Но куда хуже было узнать насколько юны Кили и Фили! Узнав о их возрасте, она покраснела до кончиков острых ушек и возмущенно спросила, как Торин позволил им присоединиться ко всем остальным?! Но мальчишки нахально-обаятельно улыбнулись и заявили:       — А причем тут дядя и мама? Мы уже взрослые…       Взрослые они! Доростки пустоголовые!       В конце концов Бильбо здраво рассудила, что учитывая отношение гномов к своим отпрыскам, те могли и не дожить до заведения своего собственного потомства. И то, что Торин не захотел оставлять их в одиночестве, тоже правильно. Но все же, зная об этом… она бы несколько раз подумала, прежде чем ставить свою подпись в контракте.       Бифур, Бофур и Бомбур были братьями и Бильбо быстро выстроила с ними дружеские отношения. Правда, понимать Бифура было весьма затруднительно, но ей всегда помогал в разговоре с ним Бофур, а Бомбур всегда остро сочувствовал бедам и проблемам Бильбо.       Бофур из троицы стал ее любимцем. Он часто смеялся, обаятельно улыбался и всегда был готов пошутить, чтобы она в ответ улыбнулась. И он был так трогателен, когда вечером у костра тайком сплетал свои пальцы с ее, смешно таясь от остальных… но ему не хотелось, чтобы у нее были проблемы с остальными.       Это было так… мило.       После Бофура ей нравился Дори. У него были такие сильные, уверенные руки… он часто помогал Бильбо поймать ее пони или помогал нести ее вещи. А уж его проявление заботы по отношению к младшим братьям внушало уверенность, что он станет замечательным отцом и наставником их общим детям.       Вор и летописец тоже открылись ей с неожиданной стороны. Ори порадовал ее своей ученостью в каллиграфии и составлении карт. Они могли часами болтать о самом разном и он давал ей читать свои записи о походе. Нори же был… дразнящим. Он постоянно ее дразнил, поддевал и неожиданно шлепал по мягкому месту сзади. И нарывался на тоже самое.       Пожалуй, она была рада простить ему те украденные ложечки…       Торин был груб. Он отвергал любую ее попытку, которую она предпринимала, чтобы сблизиться с ним и поговорить по душам. Не раз и не два Бильбо приходилось смирять свой гнев, напоминая самой себе – что мужчина думающий о короне и драконе, не способен думать о чем то еще. Такие волнения явственно губительно влияли на его мозг!       Все изменилось только после того, как она встала между варгом и им, пытаясь отвлечь животное на себя… пока не поспеет на выручку Двалин. Только тогда он открыл ей свое сердце и любовь… обняв при всех на Карлоке. Бильбо тогда смущенно покраснела, и была столь взволнованна, что даже не заикнулась о том, что это была ее обязанность. В конце концов, они были ее семьей!       Гораздо, гораздо позже, когда дракон был убит и от горы прогнали мерзких гоблинов и орков, она смогла вздохнуть свободно. Ах, что может быть радостней, чем праздновать их новое счастье? Пришла пора поделиться со всеми маленьким секретом… а то уж сил не было и дальше таиться! Вот уже несколько недель ее разрывало желание поделиться с остальными подарком свыше…       Но после признания все пошло не так, как она думала…       — Что?! – вскричал Бофур в ужасе, а Бифур и вовсе грохнулся… в обморок.       Вопль Бофура разнесся эхом по коридору, привлекая к ним внимание буквально всех гномов в Эреборе.       — Я беременна, – повторила Бильбо, не понимая его ужаса.       Ну, беременна… и что?       — О, нет! Если бы я знал это, я не пустил бы тебя на поле битвы! – завопил он, и потащил ее в сторону лазарета, подхватив на руки.       — Бофур! Прекрати! Отпусти меня немедленно! Я беременна, но не больна!       Но Бофур и слушать ее не желал. Он притащил ее в крыло лазарета и силой уложил на кровать.       — Я не ранена, – проворчала она сердито. – И мне не нужно лежать здесь. Из-за того что я оцарапала в битве руку, – а не ноги! – я не собираюсь валяться здесь!       Но лицо Бофура было таким… зверским… и решительным… что она сочла за благо остаться в кровати, тихонько бурча под нос о излишне чувствительных мужчинах. Пока она бурчала и возмущалась, Бофур что-то доказывал явившемуся лекарю на кхуздуле, а затем повернулся к ней и взял за руку:       — Я обещаю, что мы справимся с этим, – сказал он, пытаясь выглядеть убежденно… но это у него получалось плохо. – Я… я сделаю все, чтобы спасти твою честь.       — При чем тут моя честь? – недоуменно спросила она.       И тут в лазарет ворвались братья Ри, отталкивая друг друга и в голос завопили, перебивая друг друга:       — Бильбо, я только что слышал…       — Я знаю, что я…       — Я женюсь на тебе тот час!       Бофур зло сверкнул на них своими глазищами.       — Что вы здесь делаете? Ей нужен отдых!       — Это мой ребенок! – возрыдали слитным хором братья Ри и тут же поперхнувшись, уставились друг на друга:       — Как?! – вырвалось у всех троих.       Бофур затряс головой, начиная что-то понимать… но это же безумие!       — Что? Нет, это я отец! – воскликнул он.       — Ты не можешь им быть! – Дори вздрогнул. – Я..       — Прекрати! Не надо меня покрывать! – перебил его Нори. – Я возьму на себя ответственность за это.       Лицо Ори стало вишнево-красным.       — Но… это я на самом деле… – и он виновато уткнулся взглядом в пол.       Мужчины замерли, смотря растерянно друг на друга…       — Подождите… вы… что значит ваш?! Это мой ребенок! – возмутился Бофур.       Бильбо непонимающе моргнула.       Какая разница от кого ребенок? Они же все будут считаться…       — Что значит нет?!       — Как это нет? Тогда чей?       Да что они такой шум подымают? Бильбо решительно не понимала волнения и возмущения мужчин. Или у гномов принято, чтобы у каждого отца был свой ребенок?       Ох…       —Он принадлежит Торину, – со вздохом сказала она, легко обрывая спор мужчин. – Он главный.       — Как?! – воскликнул Бофур, потрясенно и расстроенно. – И Торин тоже?!       Бильбо нахмурилась.       — Что значит тоже? Мы все подписали брачный контракт.       Гномы остолбенели, вытаращив на нее глаза.       Так, они что не знали? Или они не знали всех тонкостей? Странно…       Что же, придется объясняться…       — У хоббитов, чтобы вы знали…       И она объяснила. Давным давно, хоббиты жили в подножьи Сумеречных Гор. Но потом им пришлось уйти. И во время долгого пути в Шир, создать семью было трудно, а уж сохранить в целости, когда все вокруг куда выше и сильнее хоббитов, было почти невозможно. Хоббиты, которые бежали на запад через Средиземье, прежде чем окончить Великий Путь, усвоили этот урок самым печальным образом.       Как жене быть, если отец ее детей может быть съеден варгом? Если она вступит в новый брак, а тут вернется первый муж? Кто позаботиться о детях от второго мужа, если брак будет расторгнут? А если кто-то из мужей будет покалечен, как выжить детям и жене? Да и ему самому?       Хоббиты были хороши в том, как выжить. При любых обстоятельствах, они находили выход. Так что им пришлось тогда изменить свое отношение к браку. Семья была связана прежде всего с одной женщиной, ее мужем, а также с другими мужчинами-мужами, если они хотели вступить в союз по контракту. Со временем, чтобы было проще, женщина выходила замуж за целый род. По закону ребенок прежде всего принадлежал главному мужу, хотя все мужчины в семье также считались его отцами.       Слова «идти вместе» или «идти, при трудностях» были обычны для такого рода брачных контрактов, отражая необходимость создания большой семьи при опасности.       Честно говоря, именно поэтому Белладону Тук-Бэггинс, матушку Бильбо, которая часто рассказывала о своих путешествиях и приключениях, считали дамой скандальной. Ее неверно понимали другие хоббиты, которые воображали себе о том, что она была замужем за несколькими дунаданами-рейнджерами, и даже принцем Рохана.       Родители Бильбо также считались странными, ибо имели только одного ребенка. Белладонна, напутешествовавшись в свое время, устроила что-то вроде скандала, не желая жить с другими мужчинами из рода Бэггинс. Банго согласился со странными взглядами жены и выстроил ей отдельную норку, назвав ее Бэг Энд. Так что ей не пришлось жить с другими Бэггинсами в одной норе.       Кстати, после смерти родителей, никто не мог понять, кто же теперь должен присматривать и заботиться о юной Бильбо. Ведь по решению Белладонны и Банго, она была как бы вне семьи Бэггинсов, но не принадлежа между тем и Тукам. Впрочем, Бильбо заявила что прекрасно позаботиться о себе сама. Что она и сделала.       Важно то, что Бильбо признает Торина законным отцом всех своих детей от других мужей.       И почему все так странно смотрят на нее?!       Этот ее вопрос вызвал целую бурю криков и воплей, размахиваний руками и тыканий пальцами. Мужчины заикались, пытались что-то объяснить и стыдливо отводили глаза. В конце концов Бильбо это надоело. Она пожала плечами и отмахнувшись от гномов, ушла. Лучше оставить мужчин наедине. Пусть поговорят, успокоятся и что-то решат. Как говорят в Шире – женщины, предоставьте мужчинам решать дела между собой.       Она похлопала себя по животу, безучастно гадая, будет ли у ребенка бородка... будет ли он лысым? Хотя какая разница? У нее впереди девять или около того месяцев, что разузнать все о младенцах гномов… можно было и Балина расспросить.       В конце концов, хоть отцом и будет признан Торин, этого ребенка скорее всего дал ей он…