***
— Вообще-то, господин министр, с вашим официальным твиттером происходит то же самое. Началось месяца полтора назад. На данный момент у вас примерно пятьсот тысяч подписчиков из Китая, — заявил мне Бернард. — Учитывая, что твиттер у них запрещён и что им приходится использовать различные VPN приложения, чтобы обойти блокировку, это действительно впечатляет. Конечно, не сравнить с пятьюдесятью миллионами подписчиков Бритни Спирс, но если динамика прироста сохранит текущий темп, скоро будете наступать на пятки премьер-министру, заставите его понервничать. Меньше всего мне хочется, чтобы ПМ нервничал, как Бернард этого не понимает?! — Не знал, что вы фанат мис Спирс. Но почему мне не сказали? Про новых китайских подписчиков, в смысле, — на всякий случай уточнил я. — Обычно мы не утомляем министров информацией, о которой они не запрашивали специально... — Ну хорошо, Бернард. Считайте это моим официальным запросом. Что происходит? — На самом деле меня это тоже заинтриговало, поэтому я обсудил вашу растущую популярность среди китайских пользователей интернета с Люком, нашим общим знакомым из МИДДСа, если помните. Показал ему некоторые сообщения, где восклицательных знаков и смайликов больше всего... — Это называется «эмодзиконы», Бернард, — перебил я. — Ну и?.. Короче говоря (после дурацкого спора о том, как именно называются эти рисуночки на экране), Бернард сказал, что проведёт независимое расследование. У Люка мол есть приятель, который хорошо знает китайский язык и культуру. Собираются порыться в их крупнейшей социальной сети, «Вейбо».***
Вчера, после ланча с Люком и другом-китаистом, Бернард принёс новости о таинственных делах с моими твиттерами. К счастью, пекинские хакеры (или русские боты) оказались здесь ни при чём. Бернарда уверили, что все загадочные новые подписчики — фэны, очарованные моей харизмой, которую не скрыть «Великим Китайским Фаерволом». Точнее, фэны и сэра Хамфри тоже, хоть тот не ведёт ни твиттер, ни какой-либо ещё онлайн-блог. Доверяет свои сокровенные мысли исключительно стальному перу и гербовой писчей бумаге. В противном случае, его, скорее всего, точно так же сейчас осаждала бы армия китайских поклонников и поклонниц. Бернард показал мне несколько распечатанных скриншотов и транскриптов с переводами (естественно, в китайском секторе интернета всё на китайском). В июле прошлого года одна из новостных лент у них там дала короткую заметку о том, как «британский политик собирается сочетаться узами брака с правительственным секретарём из собственного министерства». Фактически пересказ материала с сайта Би-би-си Ньюс. Их заметку разместили у себя несколько новостных и развлекательных порталов... Кто-то из пользователей запостил её на Вейбо, где новость стала «вирусной». Сейчас эта запись имеет семь миллионов уникальных реблогов, а уж комментариев под ней!.. [Разумеется, не все комментарии были положительными. Многие пользователи ребложили материал, добавляя от себя подписи в духе «капиталистический запад развращён» и «среди европейцев слишком много геев». Думается, сэра Хамфри невероятно бы возмутило то, что его назвали европейцем. — прим. ред.] Приятель Люка перевёл для меня несколько комментариев. В одном из них, в частности, наша с Хамфри история называлась «крайне романтичной», в другом нам желали семейной идиллии... в третьем нас почему-то сравнивали с Дживсом и Вустером. Не вижу ничего общего между собой и Дживсом (или Хамфри и Вустером)! Бернард предположил, что им, по ту сторону Великой Китайской стены — и великого языкового барьера, все подданные английской короны в той или иной степени напоминают кого-либо из персонажей Вудхауса. Немедленно поручил своему твиттер-секретарю связаться с переводчиками в МИДДСе и опубликовать официальное обращение к моим китайским друзьям с благодарностью. [Бернард Вули совершенно здраво рассудил, что не стоит рассказывать Хэкеру о том, что тот сам может общаться с китайскими подписчиками, используя один из машинных онлайн-переводчиков. — прим. ред.] Приятно быть звездой! Вечером нужно рассказать эту презабавную историю Хамфри.***
Хамфри совсем не считает интерес Китая к моей персоне забавным или милым. Настоятельно советует удалить все аккаунты и обратиться с просьбой расследования в МИ5. Или в МИ6... В МИ8 (никогда не слыхал про этот отдел) и так далее! По-моему, у него разыгрался приступ обычной паранойи. Запостил в твиттер прошлогоднюю летнюю фотографию: ту, что у меня в рамочке на столе в рабочем кабинете (и что была в мёртвый новостной сезон на первой полосе национальной прессы в своё время) — мы с Хамфри после церемонии регистрации, рука в руке, выходим из городской мэрии, под дождём из рисовых зёрен и лепестков роз.***
Опять застрял в пробке на мосту минут на сорок. Проверил почту, твиттер... Кажется, фотографию за прошедшие с момента публикации восемь часов лайкнули и ретвитнули все мои китайские поклонники, некоторые по два раза.***
Билл Притчард, глава пресс-офиса, сообщает, моим «твиттер-романом с Китаем» начинают интересоваться журналисты. С ним связался автор какого-то молодёжного развлекательного портала (bUZZfEED) c просьбой об интервью. Глупо конечно, раздавать интервью по такому пустячному поводу, но, как говорится, пиар никогда не бывает лишним. Мне даже не нужно встречаться с этим журналистом — вопросы пришлют моему пресс-секретарю, ответы тоже отправят электронной почтой. В конце прошлого века согласование растянулось бы на неделю, в наши дни это дело на час максимум. По крайней мере, Хамфри можно не беспокоиться: статья на каком-то американском молодёжном онлайн-портале вряд ли покажется кому-то интересной здесь, среди круга наших правительственных коллег и лондонских знакомых. [Ниже приведена цитата из того интервью]«За последние несколько месяцев я получил тысячи и тысячи посланий в твиттере. Люди пишут мне, какой популярной история обо мне с Хамфри стала в КНР. Мне и моему партнёру ежедневно присылают множество слов поддержки и пожеланий счастья. Поражает воображение! Жаль, эти замечательные люди не смогут проголосовать за меня на ближайших выборах, но лайкают и ретвитят они капитально», — улыбается Джим Хэкер».
***
Складывается впечатление, что моё интервью в buzzFeed — точнее, его перепечатку в The Daily Mirror и The Sun — прочитал весь Вестминстер. И весь Уайтхолл тоже. Хамфри рвёт и мечет (хотя, как мне казалось, я был достаточно сдержан в ответах на вопросы, затрагивающих личную сферу). Что же, пусть коллеги по парламенту упражняются в остроумии на мой счёт сколько угодно, мне это на руку. По крайней мере, отвлекло оппозиционеров от крайне неприятных вопросов насчёт роста бюрократического аппарата в моём министерстве на сегодняшних парламентских слушаниях.***
Теперь в моей личной канцелярии служит переведённый на время из МИДДСа специалист по Китайскому сектору Интернета. Я сразу попросил его сделать мне официальную страничку в соцсети Вейбо. Тут же набежала уйма подписчиков. Завораживает... А сегодня получил настоящее фанатское бумажное письмо. Отправила некая леди из Гуанчжоу. Естественно, британки мне фанатских писем не сочиняют и не шлют, максимум жалобы на состояние дорог в Бирмингеме. Пишет моя китайская леди на чистейшем английском — и прекрасным почерком, залюбуешься. Рассказала примерно то же самое, что показало расследование Бернарда и Люка: пользователям Вейбо чрезвычайно понравилась та новостная статья обо мне и свадьбе с Хамфри, что мы очень популярны на Вейбо (на данный момент чуть ли не самые трендящиеся иностранцы там) и что мы, по её мнению, должны обязательно посетить КНР, где все нас знают и обожают. Что лично она считает нашу с Хамфри историю невероятно романтичной, и что эта осенняя история любви достойна экранизации (здесь целый ряд эмотиконов). Раньше мне это не приходило в голову, но, пожалуй, она права! Любопытно, кто мог бы сыграть меня в экранизации?.. Колин Фёрт, Хью Грант?.. Иногда жизнь ставит нас перед чертовски сложным выбором! Насчёт визита в Китай не менее интересная мысль. Нужно обсудить это с Хамфри — он обожает зарубежные поездки, особенно за государственный счёт. Кстати, милая дама начертила, как наши имена пишутся иероглифами — весьма любопытно. Отправил ей фотографию с автографом. Раньше-то у меня никто не просил фотографий с автографом! Быть селебрити довольно приятно ^ _ ^ (это один из азиатских смайликонов, копирую из её письма). К слову, Хамфри почему-то не очень-то нравится, когда я отвечаю на его длинные смски и имейлы этими штучками. Интересно, отчего? Я ведь не предлагаю подписывать ими правительственные документы! ^ o ~);***
Получил приглашение в посольство Китая на Новогодний приём. Хамфри, разумеется, как и всегда, мой «плюс один». Между прочим, посекретничали на днях с Мартином [коллега Хэкера по Кабинету — прим. ред.] в парламентском баре «У Энни». Он считает, мой пиар в связи с китайской историей нервирует премьер-министра. Повод, конечно, идиотский, но тем не менее пресса теперь то и дело пишет о развитии моего «виртуального романа с Китаем» и всё время спрашивает у меня мнения о развитии британско-китайских отношений: едва ли не чаще, чем у Мартина, министра иностранных дел! Хорошо, что Мартин — славный парень и не обижается, лишь немного подтрунивает. Всё же в одиночку, даже на волне популярности у британских медиа, я никогда не смогу бросить вызов ПМ, считает Мартин: — Будем реалистами, Джим. Большинство политических аналитиков прямо говорят, что и такое толерантное общество, как наше, пока не готово к такому премьеру, как ты... Мартин никогда не отличался особым тактом. — К премьеру-бисексуалу, хочешь сказать? Он продолжил, будто я его и не прерывал: — Но если ближе ко всеобщим выборам ты заявишь, что считаешь мою кандидатуру более достойной альтернативой нынешнему лидеру партии... Ну и зачем мне переходить дорогу ПМ? Я не камикадзе. И не такие мы с Уолкером близкие друзья, чтобы ради него отважно «прыгать под автобус» по первой просьбе. В итоге Мартин намекнул, что если он-де станет премьер-министром, то отдаст Министерство иностранных дел мне — раз уж меня настолько любят в Китае!.. или Казначейство — как одному из лучших выпускников Лондонской школы экономики последних десятилетий... В принципе он согласен выдать мне любой пост, какой я захочу. Я ответил, мне нужно подумать. Просто чтоб он отвязался. — Конечно конечно, я понимаю, — Мартин подмигнул мне поверх пинты пива. — Тебе нужно посоветоваться с твоим коте... — (я пнул его по лодыжке под столом) —... то есть сэром!***
Над головой начинают сгущаться тучи. Фрэнк Вайзел [политический консультант Хэкера — прим.] предупредил меня, что ПМ откуда-то прознал про нашу договорённость с Уолкером (которой не существует!!) и думает, как бы изолировать нас друг от друга, чтобы не допустить раскола в партии из-за гонки за лидерство. Фрэнк высказался в том духе, что Мартина вполне могут «вышибить наверх», то есть изгнать в палату лордов, а меня отправят просиживать брюки в Европарламент. Интересно, что в таком случае решит делать Хамфри? Выберет остаться в МАД — или тоже, по невероятному совпадению, тут же получит непыльное местечко и будет заниматься всё тем же перекладыванием бумажек, но в Брюсселе, рядышком со мной? Между тем у моего Вейбо блога уже полтора миллиона подписчиков... Впрочем, может быть, для Китайского сектора интернета это и не много. Но для иностранного профиля...***
ПМ, верно, считает, что гениально решил свою проблему — моему министерству при поддержке министерства Мартина Уолкера поручена организация большого контракта между британской и китайской тяжёлой промышленностью. Это значит, мы с Мартином сначала сами совершим долгосрочный визит в столицу Китая, а потом будем принимать ответную делегацию дома. С подготовкой контракта (при содействии министерства финансов, конечно) я и Мартин будем слишком заняты, чтобы плести интриги за спиной ПМ — видимо, ставка на это. Во время официального визита меня и Мартина, разумеется, будет сопровождать огромная делегация советников, секретарей, переводчиков и т. д. Чувствую, опять не избежать нападок прессы насчёт раздутого штата!.. Судя по предварительно составленному календарю поездки, почти весь март я проведу в Китае. Немедленно написал об этом в свой твиттер.***
Сообщение о будущей поездке в Пекин на моей официальной Вейбо-странице прочло, судя по статистике сайта, шестьдесят миллионов человек. Три тысячи комментариев. Даже не по себе как-то... Такая популярность — большая ответственность. Начинаешь задумываться о своей международной миссии... Получаю кучу сообщений от вейбо-пользователей с вопросом, будет ли меня сопровождать мой постоянный секретарь, мой сэр Хамфри, мой супруг. Надо сказать, Хамфри по-прежнему не в восторге от свалившейся на меня (то есть, на нас обоих) популярности. Но деваться ему некуда — как мой постоянный заместитель он не может позволить мне ехать без него: вдруг я допущу какую-нибудь дурацкую ошибку и тем самым поставлю под удар всё Министерство административных дел! И тем не менее: — Джим, когда мы будем в Китае... Не забывай, что это сугубо официальный визит. И что я сопровождаю тебя исключительно как секретарь министерства. Иными словами, не становитесь слишком фамильярным со мной, господин министр. Иными словами, мне снова нужно вести себя с ним так, будто мы по-прежнему скрываемся «в шкафу». На общий номер в отеле можно не надеяться. Отправил в твиттер фотографию с кухни с вопросом «а что на ужин у вас?». Тут же начали приходить ответные фото от подписчиков. Это немного подняло мне настроение перед сном: всё же с новыми технологиями не чувствуешь себя брошенным и одиноким...***
Мы в Пекине. Уже третий день. Некогда было написать ни полтвита. Это безумие — нас встречали, будто особ королевской крови, звёзд мирового кинематографа и эстрады, вместе взятых! В аэропорту кроме официальной приветственной делегации меня и Хамфри тут же окружила огромная толпа с цветами и плакатами (на которых красовались наши с Хамфри физиономии и имена на китайском — я уже узнаю эти иероглифы — и на английском языках, окружённые рисунками разноцветных сердечек и радужных флагов). Журналисты, не переставая, слепили нас вспышками. Мартин и остальные сразу уехали размещаться в гостинице (для британского посольства нас было слишком много), я же задержался на полчаса для раздачи автографов. Хамфри пришлось остаться со мной и тоже подписать несколько фото, и всю дорогу по пути в отель он пилил меня за это. Но на публике он, как бы то ни было, вёл себя очень мило. Позировал со мной для фотографий, когда нас об этом просили. Кроме официальной пресс-конференции по политическим делам пришлось устраивать конференцию для наших с Хамфри неполитизированных фэнов: с моим пресс-секретарём связался официальный представитель Вейбо. Я решил не расстраивать своих китайских подписчиков и согласился посетить штаб-квартиру Вейбо, где и провели неофициальную встречу. Опять автографы, подарки (часть которых после оценки стоимости мы наверняка не сможем оставить, увы). Сессия вопросов и ответов получилась презабавная. Меня спрашивали, могу ли я зафрендить их в фейсбуке (всем отвечаю «да»), просили перестать постить сообщения в два часа ночи (вообще-то, я пишу в твиттер днём, но у нас восемь часов разницы) и прочее в том же духе. Меня благодарили за то, что я не игнорирую сообщения, даже если оно состоит из одного смайлика, и всегда отвечаю — хотя бы одним смайликом; мне не хватило духу признаться, что в основном это делегировано моим специальным вейбо- и твиттер-секретарям. Хамфри послал мне крайне выразительный взгляд. Похоже, он использует это как аргумент во время нашего следующего спора о сокращениях в министерстве! Сам он, фактически, ответил лишь на пару самых, видимо, безопасных на его взгляд вопросов, ссылаясь на то, что у него «гораздо меньше опыта встреч с представителями общественности, чем у политиков», и вежливо переадресовывая их мне. Впрочем, я заранее, в самом начале пресс-конференции попросил своих фэнов быть поснисходительнее к сэру Хамфри, ведь это его первое большое интервью. В чём он спец, так это в коротких анонимных (из источников «близких к руководству министерства») едких утечках в прессу, дискредитирующих некоторые политические распоряжения некоторых министров. Однако же одному из моих (то есть, наших) фэнов удалось завладеть его вниманием. Это была седовласая женщина лет семидесяти. Маленькая, как воробей, сухая и хрупкая, что древний осыпающийся пергамент в Британском музее. [Литературный стиль Хэкера всегда тяготел к хаотичным метафорам, которые он, к сожалению, запрещал редакторам вымарывать при подготовке мемуаров к публикации. — прим.] — Вы, должно быть, сопровождаете свою дочь, мэм? — спросил у неё Хамфри. Конференция уже закончилась, и мы медленно пробирались к выходу — то и дело останавливаясь, чтобы поболтать (в основном через переводчика, хотя кое-кто из молодёжи неплохо разговаривал по-английски) то с одним, то другим гостем. Оказалось, наоборот: это дочь сопровождала её. Они проделали большой путь из отдалённой провинции (а расстояния и территории здесь огромны, не чета нашему маленькому любимому острову), чтобы поглядеть на нас, как говорится, живьём. И только что заселились в ту же гостиницу. Мы с Хамфри переглянулись. Он удивил меня: не моргнув глазом, пригласил пожилую леди с дочерью присоединиться к нам за обедом. Во время которого — сюрприз-сюрприз! — нас всех усадили за круглый столик, уставленный всевозможными китайскими яствами, что нам с Хамфри предстояло попробовать в первый раз, вроде супа из ласточкиных гнёзд и морских огурцов. Причём вокруг расположилось не менее двадцати пяти журналистов с камерами и фотоаппаратами наготове... Вообще-то, это было довольно — да что там — чрезвычайно весело.***
Будние дни сплошь посвящены деловым встречам и подготовкой контракта. Честно говоря, большую часть работы совершили наши юристы задолго до вылета в Пекин. Тут, на месте, мы лишь проводим небольшую корректировку и большую пиар-кампанию. Зато уик-энд я провёл согласно своей репутации иностранной звезды местного интернета. Сначала с переводчиком, предоставленным принимающей стороной, съездил на радиоинтервью в утреннем шоу. Никто из моих политических советников или пресс-секретарей не сопровождал меня, так как данная инициатива — моя личная и не имеет никакого отношения к правительственным или партийным делам. Позже днём ко мне всё же присоединился Хамфри (по выходным он просыпается не раньше одиннадцати), и мы посетили императорский сад Бэйхай. Сложно было не заметить, как на каждом шагу на нас оборачивались прохожие. Конечно, здесь на иностранцев часто обращаю внимание. Но мы были не просто иностранцами — мы были знаменитостями. Люди несколько секунд всматривались в наши лица, потом их глаза светились узнаванием, и они восклицали: «Эй, это же вы! Можно селфи?» — (или что-то в этом духе) на своём певучем языке. Кроме того, вскоре стало очевидно, что всюду, где бы мы ни были, за нами следовали местные папарацци. Заметив их, Хамфри довольно резко сбросил мою руку со своего плеча — видимо, я становился, на его взгляд, «слишком фамильярным» (для человека, с которым он состоял в законном браке). К тому же у Хамфри немедленно началась одна из его мигреней, и нам пришлось вернуться с полдороги. Даже до Белой Пагоды не дошли! Надеюсь, заглянем в следующий раз. Ведь за неделю повышенный интерес прессы к моим с ним прогулкам наверняка сойдёт на нет? Честно говоря, непривычно, когда люди считают, что нормально всё время совать тебе камеру в лицо... Не думал, что когда-нибудь скажу это, но журналисты Лондона отсюда кажутся исполненными такта. Чем ближе мы подъезжали к отелю, тем более виноватым становился на вид Хамфри. Предложил ему выпить по рюмочке из мини-бара в моём номере — чтобы унять его головную боль. Мне в подобных случаях всегда помогает капелька алкоголя. После двойной порции у него, наконец, развязался язык: — Прости за то, что я тогда так грубо, в парке... Я всё подливал и подливал нам обоим бренди. — Я знаю, насколько нелепо это прозвучит, но... Джим, на секунду мне стало так страшно!.. Должно быть, ему опять вспомнились уничижительные, издевательские заголовки в The Sun и Private Eye. Они здорово повеселились на мой и его счёт в первые дни после нашего полуслучайного аутинга. [Cтоит заметить, что аутинг был инициирован самим Хэкером, подвыпившим на ежегодном партийном съезде в Блэкпуле, и массовой рассылкой голосового сообщения «Хамфри, ты любовь всей моей жизни, хочу быть с тобой вечно, котенька, выходи за меня!». Сам того не ведая, господин министр отправил это признание не только непосредственному адресату, с которым крутил страстный служебный роман уже несколько месяцев на тот момент, но и всей телефонной книге. Выяснить, кто из многочисленных контактов поделился своей радостью за счастливую пару с колумнистом Private Eye, так и не удалось. — прим.] Я остановил его: — Не нужно извиняться, я всё понимаю. Тебе нелегко привыкнуть ко всей этой шумихе — ты же не политик. Хамфри часто заморгал, его взгляд стал влажным. «Интересно, — мелькнула у меня мысль, — позволит ли он поцеловать себя сейчас?» — О, Джимми, — растроганно проговорил мой милый упрямец и пересел ближе, чтобы уткнуться лбом мне в плечо, — ты всегда так добр к своему котику... Ну-с, раз мой своенравный котяра расчувствовался настолько, что не против нежных домашних прозвищ... Я заключил его в объятия. Мы тут всего неделю и видимся каждый день, но, боже, как же я соскучился по нему! Вскоре стало очевидно, что и он тоже... Забыв викторианскую блажь про приличия, позволил мне быть настолько «фамильярным», насколько хочется. Даже после произнесения брачных клятв, говоря откровенно, в плане близости Хамфри частенько держит меня «на голодном пайке», как в самом начале наших отношений, когда ещё не вполне доверял мне. И себе. Дело якобы в важных совещаниях наутро или на неделе; в том, что мне, видите ли, будто форварду перед важным матчем, не следует отвлекаться на разные «глупости»... А на неделе всегда есть какие-нибудь невероятно важные — по словам Хамфри — совещания, чтоб их! Встречи, заседания, переговоры, до которых не следует отвлекаться — каким бы отвлекательным ни был в моих глазах Хамфри — но уж зато после!.. Есть в его отношении к сексу нечто пуританское. Что мне обычно отвечает на это Хамфри? Что если меня что-то не устраивает и я желаю развода, мне нужно только попросить. Хотя ему прекрасно известно: первое — я люблю его и не хочу никаких разводов; второе — политики не разводятся вот так легко и скоропалительно: пресса поднимет меня на смех!***
Разбудил нас в предрассветном сером полумраке телефонный трезвон. Бернард (вероятно, сначала пытавшийся связаться с сэром Хамфри, но потом, когда в номере никто не снял трубку...) спешил сообщить, что канцелярия ДС10 передаёт нашей: вся делегация возвращается первым утренним рейсом в Лондон по распоряжению ПМ. Служащие МИИДСа и возглавляющие её Мартин с сэром Фредериком при этом остаются в КНР по делам контракта ещё на две недели минимум. Мы же с Хамфри должны приступить к подготовке встречи ответной делегации из Пекина силами МАД дома. — Divide et impera, — сонным голосом продекламировал Хамфри. Пришлось ущипнуть его. Правила есть правила: никакой латыни с восьми вечера и до восьми утра (по субботам и воскресеньям — до полудня). После полушутливой схватки на подушках (в которой я, кстати говоря, его разгромил и защекотал), Хамфри объяснился: — Что, как общеизвестно, в переводе значит «Разделять, чтобы царствовать». Ну конечно! Премьеру, скорее всего, пришло в голову, что Мартин Уолкер и я преспокойно могли всё это время плести интриги за его спиной (вместо того, чтобы раздавать автографы и интервью, любоваться ярким и нарядным Запретным городом под серой завесой смога, да наслаждаться местным фастфудом вроде жареных в масле шелкопрядов) и что за Великой Китайской стеной его возможности шпионить за нами гораздо ограниченней, чем на родных островах. Как говорится, держи друзей близко, а партийных конкурентов ещё ближе. Итак, нам предстояли четырнадцать часов обратного путешествия домой. А ведь мы только-только начали по-настоящему получать удовольствие от поездки! Я потянул с Хамфри одеяло: — Душ, завтрак, аэропорт. Мы обязательно вернёмся сюда во время следующих парламентских каникул. Или на нашу годовщину. Ну а до тех пор... На дне моего чемодана, среди рубашек и галстуков, укрыт сувенир, который я успел незаметно прихватить в ботаническом саду. Коробочка с семенами китайских декоративных орхидей — на мой взгляд, ничуть не менее красивых, чем на цветочном шоу в Челси. Маленький подарок-сюрприз для Хамфри, на память о нашем романе с Китаем.