Darker than black

Токоями никогда не задумывался над тем, насколько на деле отличны были его отношения с Ястребом. Сенсей была однозначно человеком отличным, тем самым ярким светилом, к которому других людей тянуло, и удивления которому не было даже от самого Фумикаге. Но в итоге же они были такими… Разными. Почти что свет и тьма, только вот Таками-сан сама его к себе потянула, взяла, как она любит говорить, «под крыло», и не отпускала до самого конца. И даже сейчас Тсукуёми сказать до конца не мог, с чего такая щедрость была дана ему. Всё еще не понимал. Ночь встречала странной духотой в груди. Он привык уже, что встречает чуть ли не каждый вечер, каждую ночь, и даже сигареты уже как-то странно, но заготавливает, как и зажигалку на балконе. На его губах вновь остаётся яблочный привкус с дымом, а его кожу вновь обжигает пронизывающий ветер, только он не реагирует, а остаётся таким же… Тихим. Безжизненным, почти что, словно и пульса у него под кожей нет, такого, к теплу которого потянулись бы все остальные. Но он, к сожалению, не такой. Будто скованный изо льда, он продолжает создавать ощущение чего-то такого высокого, возвышенного, и совершенно недоступного для чувств, разных ощущений, и желания. Ну или по крайней мере, он так думал. В последние годы Ястреб-сан перестала быть наставницей. Он не может сказать, в какой именно момент это стало настолько очевидным, но она не видела его как ученика, да и он давно перестал относиться к девушке, что всего лишь на несколько лет старше его с каким-то возвышением. Он всё еще уважал её, как героиню и наставницу и искренне был благодарен за всё то, что она ему дала, но игнорировать другие особенности уже было настолько невозможно, что даже как-то смешно, жаль только, что Фумикаге был лишен чувства юмора. Но странные взгляды, иногда слишком крепкие и такие плотные объятья вместе с абсолютной свободой рук девушки создавали ощущение, что ей давно хотелось быть с её учеником по другую сторону их отношений. Это было странно. Странно, но настолько приятно, что даже у парня внутри что-то сладко разливается и сводит. Томно. Приятно. Всё решается каким-то глупым вечером, когда патруль оказывается короче обычного, времени наоборот, больше, и от нечего делает Токоями даже не торопится на съемную квартиру, как и вообще никуда торопиться не мог, на самом-то деле. Дома ждут как обычно пара часов в интернете, час тренировок и прерываемый сон, так что позволить себе задержаться в офисе наставницы он точно уж мог. Только вот у Кейго-сан явно были иные планы, и этот план у нее словно давно еще вызревал в сознании. Один лишь взгляд по возвращении дежурства на то, что парень всё еще был, скучающий и одинокий, и её график внезапно и всецельно так очистился. А затем она разумеется достаёт бутылку припрятанного бурбона и два стакана, «ненароком» отпускает всех остальных из агенства домой, а сама щелкает замком на двери, чтобы их случайно не побеспокоили, хотя об этом Токоями задумался намного, намного позже уже. Пара стаканов, и девушка уже имеет в себе смелость сидеть рядом со странным предметом воздыхания в виде своего ученика и глупо улыбаться, еще один глоток, и её ладонь проходится по его колену, а сама глупо, но широко так улыбается. Фумикаге прекрасно помнил, что сенсей не умел пить, но даже для нее это было чем-то уж больно странным, но… Приятным, однозначным приятным. Даже большим, чем это, только вот не знал мрачный герой, что в такие ситуации вообще делать надо. Но всё это решается снова алкоголем. Еще пара стаканов, и девушка своевольно так седлает бёдра бледного героя и тонким пальцами приятно так зарывается в густые волосики на затылке и тянут того к себе ближе, будто так и желая, чтобы он сам имел смелость изучить каждый изгиб её тела, каждую чувствительную точку и ту самую вещь, что ей в нем нравится. А с последним стаканом и законченной бутылкой уже и вопросов других не было особо, ибо рты их уже были заняты чем-то намного более важным и приятным, чем глупые многочисленные вопросы. Еще пара мгновение, и Токоями всё-таки перехватывает инициативу, оказываясь сверху, еще немного времени ожидания, и вниз скользит застёжка его куртки, а тонкая футболка Тсукуёми легко так задирается и кидается в сторону рабочего стола героини номер два. Тела переплетаются, желают большего и всё ярче и ярче просят о собственной свободе через изгибы, прикосновения и томные стоны, которыми уже был полон весь кабинет, в конце концов, Кейго была не из тех, кто вообще будет что-то там в себе сдерживать и прятать, только не от любого ученика, а Токоями даже и не знает что говорить и чувствовать, настолько всё это сводило с ума и заставляло впервые в жизни чувствовать себя оживлённым, вознесённым если не на крылья любви, то точно цепляемый возбуждением, таким томным, что даже дышать трудно. Остатки ночи вспоминаются с огромным и тяжелым трудом, и лишь довольное лицо сенсея после и её уверенная хватка на талии парня подсказывало, что всё в итоге прошло намного лучше, чем вообще могла произойти. И всё-таки, Токоями вновь тихо так затягивается и выдыхает серое облачко из краёв губ, только чтобы оно было сбито ветром и унесено куда-то далеко, а теплые руки медленно так обхватили его талию со спины, а бока прикрыли такие больше и теплые крылья. — Сколько я говорила тебе надевать хотя бы футболку? Замерзнешь же, — сонливо произносит Таками, и недовольно так кусает парня где-то под ключицей, и после лишь щекой трется, а затем зевает и что-то тихо так бурчит. — Простите, Кейго-сан, — лишь может выдохнуть Токоями, и всё-таки тушит сигарету, только чтобы девушка уже сама потянула его на себя, выводя с балкона и укладывая прямо на кровать, недовольно так кусает его скулу и тянет на себя, а затем мирно жмется к его груди, острым носиком еще и трется об изгибы шеи, прохладой наслаждаясь. Всё это было странно и очень даже непонятно, даже для такого холодного и мрачного человека, как Фумикаге, но если честно, ему уже не хотелось что-либо менять. Какими бы разными они не были, до тех пор, пока он будет уверен, что ей с ним хорошо, то и ему будет хорошо с ней. А большего и не надо как-то.