В зале царит полумрак, лишь на портьерах закрывающие фактурную стену бликуют лучи направленных цветных прожекторов, освещающих надпись «Stand Up Store Moscow», слышится тихий гул собирающихся гостей, заказывающих напитки и обсуждающих предстоящую встречу двух команд. Всё это создавало какую особую атмосферу и Арсений, будучи падким до внимания публики, понимает, что с таким ощущением в самом начале, весь вечер пройдёт хорошо даже несмотря на то, что лично его будет не так и много. Пока же ещё есть время перед началом и он, засняв в сториз с принесенным съедобным подарком, больше не может усидеть на месте, расхаживая по «гримерке» засвечиваясь в сторис готовящихся участников баттла, а после и вовсе спускаясь в основной зал по винтовой лестнице вслед за Шастом, которому нужно было переговорить с администратором по поводу дополнительных стульев недалеко от сцены.
Он остается незамеченным пришедшими сегодня фанатами, что были отвлечены появлением высокой фигуры Антона в белой худи, что при освещении клуба кажется немного флуоресцентной и привлекает к себе большую часть внимания.. конечного же скрытого. Арсу прекрасно видно, как взгляды провожают фигуру парня вдоль барной стойки, пока тот не скрывается за дверями с надписью «только для персонала» позволяя ему самому оставаться в тени пока никем не замеченным.«
Пока такое положение вещей его полностью устраивает и поправляя уже надетую на себя гарнитуру с микрофоном, Попов пытается удобнее устроить её аккумулятор на кромке собственных брюк. Всё же, в какой-то степени было удобнее использовать ленту поверх живота, как они делали на съемках Импровизации, нежели изгаляться и прицеплять её к чему угодно на одежде. Ведь аккумулятор не смотря на свою компактность, не был супер легким и оттягивал пояс, карман и всё то, к чему его могли прикрепить.
— Наблюдаешь? - отвлекает его от размышлений тихий голос и Арсений словно выныривает из собственных мыслей, которые на некоторое время даже вынудили его перестать пританцовывать в такт играющей музыки, переводя взгляд из глубин своего сознания на парня перед собой.
— Конечно, сегодня опять будет
«Sold out»,- соглашается рефери сегодняшнего вечера, кивая головой в сторону все приходящих и приходящих гостей, ради которых доставили дополнительную мебель, пока у команд была разминка перед самим баттлом. После чего вновь не может удержаться и с игривой улыбкой начинает двигаться в такт музыки, чувствуя и видя, как на плечо опускается немного прохладная ладонь, останавливая телодвижения и поправляет ворот белой футболки, словно бы ненароком поглаживая большим пальцем изгиб перехода шеи в плечо.
Тайком отхваченная минутка нежности, словно бы украденная у кого-то, вызывает мурашки по коже и уголки губ мужчины вздрагивают в едва заметной улыбке. Прикосновения на грани ощущений, на грани, перейди которую и все увидят происходящее.. но этого не происходит уже который раз, ведь оба парня осторожны и внешне один всего лишь поправляет футболку второму. Ничего необычно для друзей, ничего такого, из-за чего можно было бы бить в колокола тревоги.
— Шаст, мы в зале вообще-то,- фыркает Арсений, немного склоняя голову и противореча самому себе в момент, когда сам протягивает руку вперед, одергивая худи Шастуна и в тоже время проходясь пальцами по ребрам в осторожной ласке, ощутимой для владельца худи, но незаметной для любопытных внезапных глаз.
— А никто не говорил, что нужно спускаться так рано. Все только собираются, а ты выперся, словно шило в заднице не дало тебе походить на втором этаже,- хмыкает в ответ Антон, иронично выгибая брови, зная, что на это нечего сказать, ведь на абсолютную правду ответа нет. По сути, они должны были находиться наверху, готовиться, отдыхать перед началом полуторачасового мероприятия..хотя сам Шастун мог просто сидеть в зале, сегодня он просто зритель, но это было не в его стиле. Тут был не только Арсений и Дима, которые просто обязаны были присутствовать из-за своего непосредственного участия в деле, но и Стас, Окс, все пришли посмотреть на команды и поддержать ребят. Как он мог просто торчать в зале? Абсолютно нереально.
Попов только лишь очень показушно и театрально закатывает глаза, ничего не отвечая, считая бесполезным сейчас начинать спор на тему его неуемности и желания всё везде посмотреть. Ведь как объяснишь несколькими словами то, что ему нравится ощущение и эмоции, которые витают в зале перед самым началом. Только запутаешься сам в словах и запутаешь своего собеседника. От чего мужчина ничего не говорит, лишь воровато оглядываясь и возвращая руки на бока Шаста, подтягивая его ближе к себе под ступеньки винтовой лестницы. Словно бы в желании разгладить ткань, что на самом деле было совершенно не так и только чудесное стечение обстоятельств оставляет их близкое взаимодействие незамеченным.
За спиной Арса часть барной стойки с какими-то штуками из декора, слева стена, справа основание лестницы, а перед ним Шаст и он притягивает к себе всё внимание мужчины.
— Распускаете руки, рефери?- якобы возмущенным голосом тихо произносит парень в белой толстовке, хотя взгляд выдает в нём полную заинтересованность, ведь мало ли, что мог задумать его собеседник, которого также выдает шальной блеск светло-голубых глаз.
— Неа, Шаст, меняй,- Попов качает головой, спускаясь пальцами по боку парня ниже к бедру, нажимая пальцами на кожу сквозь плотную ткань.
— Тебе так понравилась кофта, что ты хочешь её у меня отжать даже при свидетелях?
— Меняй!- тихий смех прорывается сквозь бесстрастную маску импровизатора, которую он нацепил ради начатой им же игры, правила которой даже не удосужился объяснить.
— Ты спиздил телефон из кармана?
— Меняй, Шаст, меняй,- повторяется фраза вновь, всё таким же тихим голосом, не желающим палиться перед гостями, которые продолжают прибывать, рассаживаясь по своим местам и совершая заказы официантам.
— Пойдём наверх, там есть печенье,- Антон тоже смеется, вновь меняя свой ответ, с первой секунды включаясь в эту, пока что непонятную ему игру, ощущая некоторый азарт от того, что результат он в общем-то предугадать в состоянии, но непонятно, как именно они к этому дойдут, ведь до начала остается не так много времени.
Арсений же вновь решает обойтись без слов, лишь кивая, услышав устраивающий его правильный ответ и немного отодвигая парня спиной вперёд. Они вместе выходят из-за этого ненадёжного укрытия, вновь поднимаясь по лестнице обратно наверх и Арс успевает поймать собственной спиной взгляды фанатов, кусающие где-то в районе лопаток колким льдом: внимательные, задумчивые, такие, которые хочется даже стряхнуть с себя как самый настоящий снег, по крайней мере именно сейчас.
Парни проходят мимо нескольких человек, собравшихся у самой лестницы и тихо обсуждающих собственную стратегию, обмениваясь шуточками как мячиком для пинг-понга, разминаясь. Попов даже на мгновение отвлекается на них, ободряюще кивая головой, а после вновь возобновляет движение, скрываясь за дверью их общей с Шастом гримёрке вслед за ним самим, закрывая дверь лёгким толчком руки. В этом нет ничего предосудительного, всего лишь два друга, всего лишь гримерка и немного времени для того, чтобы поправить одежду, электронику и наконец-то начать этот вечер. Абсолютно нормально, что они делают это вместе, ведь являются коллегами, друзьями. Ведь так?
Как только звучит тихий щелчок возвращения двери в проём, Арс чувствует, видит, насколько близко к нему оказывается Антон. Вынуждает совершить резкий шаг назад, прижимаясь грудью к груди Арсения и улыбается так, как обычно улыбается человек разгадавший загаданную ему загадку.
— Мы продолжим играть в «меняй»?- голос парня звучит словно бы немного ниже, когда тот шепчет эти слова в лицо Попову и даже не ждёт ответа, напирая, больше сдвигая того к стене спиной, прижимаясь, обдавая губы собственным дыханием, но не целуя. Скорее даже дразня намеком на поцелуй, склоняя голову для удобства, смотря прямо в светлые голубые глаза со зрачком, занявшим чуть ли не всю радужку. В этот момент в голове у самого младшего импровизатора всплывает фраза о том, что зрачок расширяется у людей лишь при взгляде на объекты своей любви. Совершенно глупая мысль, не лишенная доли правды, ведь очевидно, что его зрачки также расширены.
— С «меняй» мы пока закончили, - всё же подаёт голос Попов, позволяя себя сдвинуть назад, прижать к стене, конечно же не оставаясь без ответных действий. Он вновь кладёт свои руки на бока Антона, забираясь пальцами под его толстовку, сразу кожа к коже и поддаётся на несколько сантиметров вперёд, первым начиная поцелуй, просто касаясь губ губами. Не выдерживая этих дразнящих намеков на его возможность. У них не так много времени на игры подобного рода, скоро их хватятся и придут искать сюда, ведь ребята из команды «Лютые» видели, как они заходили в гримёрку.
Шаст же совершенно не против, довольно улыбается прямо в поцелуй в первое мгновение, после, увлекаясь, самостоятельно углубляя это соприкосновение. Мягкими движениями, скольжением губ, прося Арса раскрыться и как только того ведёт на эту нежность, врываясь на его территорию своим языком. Проходят кончиком по деснам, изучая, касаясь языка, словно утягивая его за собой в этот влажный и, наверное, не красивый со стороны поцелуй. Но кому важна внешняя красота, если здесь и сейчас им обоим жарко от этих ласк, от танцев двух языков и разделенном на двоих дыхании. Руки Антона собственнически накрывают ягодицы брюнета, сжимая пальцами, прижимая пахом к себе, давая почувствовать, как их, казалось бы, только начавшаяся прелюдия уже завела с пол оборота, заставила тело гореть от стремления почувствовать большее, в ответ ощущая, как Арсений реагирует на происходящее, ловя губами его резкий вздох, испытывая потребность услышать этот звук снова.
Попов же больше не может держать глаза открытыми, прикрывая длинными ресницами лазурь собственной радужки, отдаваясь этому поцелую и рукам, которые уже ощущаются родными. Он бёдрами поддаётся вперёд, вжимаясь в пах Антона и даже немного потираясь о него, ладонями скользя выше под толстовкой, накрывая лопатки, пальцами с нажимом проводя по выступающим позвонкам и в итоге оказываясь одной рукой где-то на пояснице, а второй накрывая светлый затылок мальчишки.
И пусть Шасту уже двадцать семь, он всё ещё мальчишка: в своих огромных толстовках, браслетах на выступлениях, кольцах и нервах, которые вынуждают его нервно расхаживать по гримерке перед каждым масштабным выступлением на сцене несмотря на то, что она его сопровождает не первый год. Руки в нетерпении сталкиваются при попытках стянуть мешающие элементы одежды и Шаст недовольно матерится в губы Арса, в очередной раз подмечая, насколько у того тугая пуговица на джинсах и что это просто пиздец как неудобно.
Без прикосновений к друг другу парни просто не вывозят. Им мало. Мало. Мало.
— Твои брюки сука просто пиздец,- шепчет он не контролируя свою речь, прикусывая губы мужчины словно бы в отместку за одежду, наконец-то расстегивая пуговицу, тихо вжикая молнией и запуская ладонь в нижнее белье. У них нет времени раздеваться и этого будет пусть и недостаточно, но выбора особо нет.
— Зато ты как всегда,- хрипло смеется Попов в ответ, без каких либо проблем развязывая шнуровку на спортивных брюках Антона, ладонями оттягивая пояс, в ласке касаясь кожи ягодицы, царапая, в итоге ладонью накрывая пах. Парни в этот момент словно подростки, дорвавшиеся до запрещенного действа, смеются сами с себя, испытывая возбуждение ещё и от того, что в любой момент могут постучать в дверь и застать их, даром, что дверь в гримерку закрыта, ведь звукоизоляция в Stand up store оставляет желать лучшего.
А дальше им становиться не до разговоров: тихие стоны, заглушаемые бесконечным количеством поцелуев, движение ладоней по плоти и найденный общий для двоих ритм, вынуждающий прогибаться, словно в желании слиться в одно единое тело и удовольствие, узлом скручивающиеся где-то в районе солнечного сплетения и спускающиеся вниз. Легкие влажные звуки наполняют комнату до краёв и только лишь чудо не дает людям снаружи гримерки услышать то, чем действительно заняты двое известных на всю страну импровизаторов. Пальцы сомкнутые плотным кольцом на члене, бедра, прижимающиеся к бедрам партнера и воздух горячий, словно лава вулкана, с трудом прогоняемый по легким неровным, сбитым дыханием. Арсений не может сдержать себя от хриплых стонов, цепляясь свободной рукой за плечо Шастуна, спиной вжимаясь в деревянную дверь, а грудью чувствуя как заполошно бьется сердце напротив в таком же разгоряченном поцелуями и ласками теле.
Антон же ощущает, что ему хочется большего, чтобы кожа к коже, чтобы было больше времени на неспешные ласки, от которых сносит башню, но сейчас времени нет и это принуждает его прижиматься ближе, толкаться в доводящую его до грани ладонь и удерживать в голове мысль не оставлять укусов на шее, ведь они расцветут синяками и тогда они никак не смогут откреститься от глазастых зрителей и коллег. Он оттесняет Арса от двери к стене, слыша краем уха, как всё таки не выдерживает гарнитура на его брюках, падая на пол с легким хлопком отвалившейся крышки, но до этого им абсолютно нет никакого дела, губы вновь встречаются в поцелуе, откровенном, когда языки сталкиваются в страстном танце, а дыхание перехватывает от эмоций. Антон лишь на мгновение поднимает руку, смачивая ладонь слюной, чтобы после вернуть ее на ствол Попова, проводя по нему и сдвигая крайнюю плоть вниз, чтобы следующим движением вернуть на место, во все глаза наблюдая, как этот эмоциональный мужчина изнемогает от желания, сбивчиво шепча его имя. Кусая губы Шаст пальцами скользит по его органу, касаясь мошонки, немного сжимая её, с внутренним удовлетворением слушая как несдержанно матерится Арсений, в ответ ускоряющий движение уже на его члене. От этого парень просто не может сдержать стон, резко поддаваясь вперед, губами находя чувствительное место где-то под ухом, рядом с проводком гарнитуры, что полностью перекосилась и теперь наполовину висела на шее мужчины. Он целует это местечко, немного прикусывая кожу, спускаясь вниз в беззащитно выступающим ключицам, отводя рукой ворот футболки вниз, а узел внизу живота затягивается лишь туже и в ушах словно начинает шуметь от возбуждения, сводящего каждую мышцу в его теле напряжением.
— Арс, блять..- хрипло шепчет парень, зажмуриваясь от накрывающих его с головой волн удовольствия, сжимая пальцы не занятой лаской руки на бедре Арсения, с такой силой, что в итоге от них остануться синяки, немного судорожно дергая бедрами, наваливаясь на него сильнее и изливаясь в горячую ладонь. Под закрытыми веками словно начинают падать звёзды.
Парень оглушен накрывшим его оргазмом, от чего сбивается с ритма, срывая с губ голубоглазого мужчины заглушенный толстовкой протяжный стон. Оба ещё помнят, что нужно быть тихими и это один из тех немногих пунктов списка, почему они сейчас как подростки в школе обходятся только лишь руками.
Звон браслетов на руке Шаста становится быстрее, когда тот ускоряет движение влажной ладони по твердой бархатистой коже, требовательно ловя губы Арса своими, не давая больше стонам срываться в кожу или зависать в воздухе невидимой капелью, насыщаясь ими как самый настоящий вампир. Врываясь своим языком на территорию, которую уже давно считает своей.
Ему мало. Мало. Мало. Мало.
Парню всегда недостаточно этого мужчины, недостаточно его стонов, улыбки, его дрожащих от волнения или возбуждения пальцев и глаз, что сверкают не только из-за света софитов, но и из-за света живущего внутри их обладателя, глаз, сейчас покрытых поволокой возбуждения, от чего дыхание перехватывает и словно перестает хватать кислорода. Это то зрелище, которое Шастун хотел бы видеть всегда, зная о взаимности этого желания и от того он лишь жмется, терзая губы “коллеги” своими, до покраснения и припухлости, появляющейся при долгих поцелуях. Арсений жмется к нему, прикрывая глаза, внутри все сводит от этого жаркого взаимодействия, все внутренности будто сжимаются как пружина, а голова кружится как во время карусели. Весь мир переворачивается с ног на голову и единственная опора - это Антон с невыносимо желанными губами, практически всегда влажными ладонями и глазами цвета весны, шепотом прямо в губы и бесконечно правильным совпадением всего, что у них есть.
Арс продолжает держаться за него чистой рукой, обвивая ей за шею, а ноги дрожат, не в силах держать покрывающиеся мурашками тело и он не боится, что упадет, ведь есть руки которые удержат от этого, как и он готов оказаться опорой для неловкого парнишки. Голос срывается, контролировать себя становится сложнее, но последний стон перед падением в пучину удовольствия выходит с едва различимым всхлипом, а после лишь влага внизу, развязавшийся узел возбуждения и чувство, как губы Шастуна касаются влажного от испарины виска, растягиваясь в чеширской улыбке.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
Звучат настенные часы в гримерке все то время, пока парни с абсолютно довольными лицами пытаются привести себя в порядок, поправить расхристанную одежду и прически, найти влажные салфетки и вытереть ткань толстовки Антона, а также руки. Выкинуть эти самые салфетки в мусорное ведро у противоположной стены и пару смятых бумажек, чтобы наверняка, а то одни салфетки в ведре могут как-то вызвать подозрения. Непонятно только какие, всё таки для гримерки салфетки обычное дело, но разум не пришедший в себя после испытанного удовольствия пока не в состоянии выдать что-то более адекватное.
В итоге, конечно же они оба успевают к самому началу: Шастун садится за столик рядом со сценой в компании Стаса и Оксаны, а Арсений выскакивает на сцену с настолько счастливой улыбкой, что она светит похлеще всех ламп в этом клубе. Он настолько заряжен энергией, что делится ей со всем залом, который даже не подозревает в связи с чем у рефери настолько солнечное настроение.
Конечно, среди гостей есть те, кто имеет определенные подозрения.. Дима, который своим внимательным взглядом из под стекол очков умел складывать два и два, не первый раз уже замечая такие метаморфозы за своими друзьями, учитывая то, что это было не единственным, что он видел. Макар, который был невольным слушателем их игры в меняй около лестницы или Ира, вроде бы официальная девушка Антона, видевшая как они уходили вместе в гримерку.
Но, конечно же, она единственная думала, что парни могли просто выпить..
