Верхний Вестсайд

Брайт Мун. Тьфу. Катра ненавидела Брайт Мун. Ясно вам, она терпеть не могла этот город, его яркие огни в тумане и ауру надежды, которая постепенно наращивала её эмоциональную перегрузку, пока она сидела в тёмной машине, погружённая в свои мысли, будто какой-нибудь суперзлодей. Она ненавидела его высокомерных жителей, начиная от предприимчивых миллениалов, которые высасывали денежки из своих родителей, до нахальных туристов, отпускающих комментарии по поводу своих совершенно необходимых творческих отпусков и впечатлениях от «Эйрбиэнби», и ничего не могла с этим поделать. Она презирала их, в этих изысканных деловых костюмах, с этими телефонами, огромными, почти как планшет (ей едва удавалось держать себя в руках каждый раз, когда им необходимо было «ответить на звонок» на этом здоровенном телефоне, который был на волосок от того, чтобы разлететься на миллион осколков.Тогда заткнулись бы и эти голоса, сводящие с ума, как будто её должно волновать — деловой там звонок или нет, пока она ведёт машину), а следующему, кто станет жаловаться на свой вегетарианский соевый латте за четырнадцать долларов, она шею свернёт. Как Катра оказалась их достославным таксистом со всей её очевидной ненавистью к популяции идиотов в Брайт Мун, было выше её понимания. Вот лишнее доказательство того, что жизнь вышла из-под контроля. Всё случилось слишком быстро. Чересчур быстро. В «МегаМарте» случилась драка, если это вообще можно назвать дракой, потому что Катра повидала драки, и там точно была не она, а в результате — увольнение. Она попыталась залить свою злость в баре и влезла в настоящую драку с этой тупой блондиночкой, которая отважилась намекнуть, будто Катра пыталась закадрить её мерзкого парня, у него была самая плоская задница из всех, что Катре доводилось видеть. (Ей уже начинало казаться, что она поколотила эту девицу за то, что та подумала, будто Катра могла польститься на такое.) Всё, что было после того, как её вышвырнули из бара, стёрлось из памяти. Катра не могла сложить вместе кусочки последующей недели, потому что-либо была пьяна, либо страдала от похмелья, завернувшись, как буррито, в своё пушистое белое одеяло, свернувшись клубком и потягивая любой алкоголь, на который только могла наложить свои костлявые руки. Но разговор со Скорпией, особенно тот, во время которого та настояла на своём, засел в её потерянном мозгу, хотя воспоминания потускнели и провоняли текилой. — Так, слушай, — голос Скорпии был, прям как если бы сама Катра скребла ногтями по школьной доске, поэтому она зажала уши и перекатилась на другой конец матраса. — Я тебя люблю, деточка, — за это Скорпия была вознаграждена саркастическим стоном. — Но ты не можешь больше сидеть без работы. Я считаю, это не идёт тебе на пользу. Ну, это-то само собой. — Да ну? А кто меня наймёт? Последний раз, когда я проверяла, никто желания не изъявил, — Катра теснее прижала к себе бутылку с текилой, которой она облегчала мигрень. Этот решающий аргумент должен был заставить её соседку ретироваться. У Катры была плохая репутация. Ясно же. Её уволили с последнего места работы на основании того, что она была «неуравновешенной, неподдающейся влиянию и несдержанной». Что ей было делать? Швырнуть своё тощее резюме на стол новому боссу с этим в качестве первой рекомендации? Скорпия усмехнулась и полезла через её безвольное тело за бутылкой, тогда Катра отползла подальше, пряча своё сокровище под боком и глубже зарываясь в одеяло, и шлёпнула её по большим ухоженным ладоням, которые обеспечивали той преимущество. — А почему бы тебе не работать на «Убер»? — «Убер»? Этот конченый дорогущий извоз? — теперь была её очередь презрительно фыркать из-под одеяла. — Да щас. Я лучше загнусь в доках в ебучем Салинасе. — Ты же ненавидишь воду? — То-то и оно, — Господи, как же у неё болела голова. — Куколка говорила мне вчера вечером, что они неплохо зарабатывают, и расписание гибкое. Её сестра на них работает. — Внезапно тёплое одеяло испарилось, хлынул ослепительный свет из квартиры, и над ней возникло размытое лицо Скорпии. Катра пискнула, прикрывая глаза от безжалостного света. А потом старшая женщина решительно спихнула её с бутылки и теперь выигрывала битву, выдирая текилу у неё из рук. — Откуда в тебе столько силищи? — прошипела Катра, когда у неё отобрали бутылку, тело её обмякло, эта битва была проиграна. Сон теперь накрылся медным тазом. — Ты кое-что важное забыла. Лицо Скорпии выражало нечто среднее между недоумением и заинтересованностью, пока она исследовала уровень жидкости в бутылке, которая всего час тому назад была полной. — Да? И что же? — У меня нет ёбаной машины! — собрав всю свою прыть, Катра метнулась к Скорпии со своего матраса — последняя попытка присвоить бутылку. — Следи за языком, деточка! — она без труда уклонилась от этого вялого броска. — Ну, дорогой текилы ты у меня больше не получишь, так что, если я достану тебе машину, возьмёшься? — Ууу! Твою-то мать… если я скажу да, ты, наконец, заткнёшься? — рухнув обратно на одеяло, Катра зажала уши руками, впившись ногтями в кожу. Чаще всего Скорпия соображала, когда голова просто убивала её, а спина ныла так, что только и оставалось лежать в позе эмбриона. А сейчас было похоже на то, что именно так она проведёт следующие пару часов, выпивки у неё больше не было, так что придется дожидаться онемения, которое приходило во сне. — Ура! — победно выкрикнула Скорпия, заслужив ещё один вопль от взбешённой Катры. — А да, молчу. Извини. Катра собиралась провести на своём матрасе остаток жизни, но, разумеется, её соседка зарубила её план на корню. Скорпия уговорила одну из своих артисток одолжить Катре машину (по крайней мере, чтобы пользоваться по вечерам), выдернула девушку из болота жалости к себе, вручила ей телефон и сказала: — Ты обещала, что займёшься этим, если я достану машину, и гляди-ка! Я её достала! — Сучка. Нда, вот так Катра и начала работать водителем для долбаного «Убера» в верхнем Брайт Мун — Самом Высокомерном Городе Мира с равно высокомерными пассажирами — на «Тойоте Камри» 2013 года выпуска, принадлежавшей Зефирке. Это было три недели назад. На три недели дольше, чем Катра рассчитывала задержаться на этой работе. По крайней мере, она быстро освоила полезные приёмчики, как то, что жители Брайт Мун по ночам бесили немного меньше — определяющее слово здесь «немного» — чем днём. После девяти вечера разговоров о соевых латте становилось меньше. Сосредоточенные на том, чтобы попасть домой, уставшие выёбываться за день, пассажиры были гораздо менее болтливы и предпочитали пользоваться наушниками. Это было идеально, но сильнее всего и с большим отрывом Катре нравились те, о которых она точно знала, что у них интрижка на стороне; в зеркале она видела, как они украдкой стаскивали обручальные кольца и теребили юбки или галстуки, и радость проскальзывала во встревоженных, смятенных взглядах широко распахнутых глаз, когда она спрашивала, не собираются ли они повеселиться. А поскольку они уже заплатили, она опускала окно, когда они входили в какой-нибудь роскошный отель, куда она их привезла, и кричала с наслаждением: «ПРЕДОХРАНЯЙТЕСЬ!» И это стоило дерьмовых рейтингов. Сегодняшний вечер Катра проводила в Вестсайде Брайт Мун, наблюдая, как красные цифры на её приборной панели сменяются с 10:59 на 11:00. "Может, у меня сегодня ложный вызов? Иначе какого хрена так опаздывать? Может, передумали? Охренеть, как весело!" Вестсайд Брайт Мун состоял из кучки скучных офисных зданий, не похожих на магазины и рестораны в центре или ослепительные пригороды Истсайда, где она обычно рыскала. Но Куколка настучала Скорпии, что куче народа на западе позарез нужно такси, а Скорпия передала ей с помощью серии из пяти голосовых сообщений, так что Катра просто притащилась сюда сегодня вечером. Тогда это казалось хорошей идеей, но теперь она выстаивала возле какой-то фирмы под названием «Лайт Спиннер Индастриз», не заглушая мотора, потому что её предполагаемый пассажир теперь официально опаздывал на двадцать две минуты. — Ненавижу Брайт Мун, — проворчала Катра уже в четырнадцатый раз и ещё сильнее вцепилась в руль железной хваткой. Она выглянула во все окна, чтобы ещё раз проверить, не идут ли, и, поверженная, рухнула на сиденье. — Грёбаный, дебильный Брайт Мун. Что это вообще за конченое название для города — Брайт Мун? Катра ещё несколько раз выругалась, уронила голову на руль, да так и осталась сидеть. Она уже чувствовала, как мигрень пробирается в клетки мозга. Ну, блять, естественно. Как раз этого мне сейчас и не хватало. Прошло ещё пять минут. "Хватит! Я сваливаю, этот ушлёпок пусть делает, что хочет!" Но как раз в тот самый миг, когда Катра повернулась, чтобы включить зажигание, готовая покончить с этим и бросить этого дебильного пассажира, кто бы это ни был, задняя дверца распахнулась, и Катра пала жертвой впечатляющего штурма извинениями. — Мне очень жаль! Я не хотела заставлять вас ждать, просто… Ну, всё пошло не так, и я не могла заставить работать ксерокс, а потом, наверно, я его сломала. — Краем глаза Катра увидела, как на заднее сиденье опустилась молодая женщина, вспорхнули её светлые волосы, забранные в хвост. — И я знала, что вы уже здесь, но это такой дорогой ксерокс. Извините, что пришлось ждать… Катра отмахнулась: — Всё норм, подруга. — у неё не было настроения разговаривать. "Почему эта брайтмуновская девица звучит так знакомо? Хотя голос у неё ничего такой, приятный." Из любопытства Катра посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы мельком взглянуть на эту измотанную девушку. На вид она была примерно ровесница Катры, но была слишком занята, размахивая руками, чтобы разложить своё барахло, так что Катре не удалось как следует разглядеть её лицо. Несмотря на то, что она терпеть не могла деловых женщин, эта выглядела очень даже неплохо в своём брючном костюме. И этот голос. Прямо неотразимый. Катра не позволяла себе флиртовать с пассажирами, но в этот раз, казалось, будет очень весело. И потом, она уже просто подыхала со скуки, что такого в том, чтобы повыносить блондиночке мозг? Разноцветные глаза поймали в отражении ярко-голубые, и тут сердце у Катры внезапно остановилось. — Всё равно, спасибо, что подождали. Я… — Адора?! Катре не было ещё двенадцати, когда она, наконец, усвоила горький урок, который жизнь пыталась вколотить в неё — люди будут постоянно уходить из её жизни, даже не сказав жалкого «прости». Изредка они будут оглядываться, но возвращаться — никогда. Если вообще это было возможно. Эту истину Катра носила, как уродливый шрам, последние четырнадцать лет. А теперь, теперь девушка, которая нанесла последний удар, поставила точку в этом горьком и мучительном уроке, сидела на заднем сидении её чёртовой машины. — Адора?! — Катра резко повернулась, чтобы посмотреть ей в глаза. То, как она выкрикнула имя ей прямо в лицо, определённо сбило блондиночку с ритма светской беседы, она вздрогнула, неприятно поражённая, за долю секунды на её лице удивление сменилось сомнением, а потом осознанием. О да, это была Адора. Неважно, что Катра не видела её с тех пор, как им обеим было одиннадцать, похоже, последние четырнадцать лет определённо пошли ей на пользу, но, Господи ты Боже мой, она до сих пор собирала волосы в этот дурацкий хвост. Ну, конечно, из них двоих это Адора прибавила в росте и, может, у неё даже мускулы появились. Ну, конечно, это Адора стала безумно прекрасной. "Мать твою, она что, красится?" В холодном ярком свете ночных фонарей Катра смогла разглядеть, что Адора подводит глаза, пользуется бледно-розовой помадой, и вот поди ж ты, ёбаными румянами. Надо же, усыновление её изменило. Время её изменило. Это была та же самая девушка, которая могла поколотить остальных приютских ребятишек за то, что отбирали у Катры еду за обедом, вызвать старших мальчишек соревноваться в армреслинге и победить, которая не смогла бы назвать имени ни одной диснеевской принцессы, даже если бы от этого зависела её жизнь, а теперь она сидела на заднем сидении в сером брючном костюме и с подведёнными ресницами. — Погоди-ка… Катра? — выдохнула Адора, и глаза её снова сузились. — Ты… ты мой водитель от «Убера»? Катра только глаза закатила. — Удивлена? Теперь нас двое. Скучала по мне, Адора? — Боже мой, Катра, это ты! Это правда ты! Ты здесь! Ты как… Я думала… думала, я никогда больше тебя не увижу! — Адора почти кричала, её голубые глаза блестели от слёз, а в голосе явно слышалась радость. Всё это было, как пощёчина. Ладонь Адоры с полсекунды задержалась у Катры на плече, прежде чем она резко её стряхнула. Ничего подобного не будет. Задавив комок затаённой боли под ложечкой, Катра выплюнула: — Ну и кто в этом виноват? — Катра… — голос у Адоры упал. Катра предпочла не замечать боли у неё в лице, смахнула со щёк набежавшие слёзы и включила заднюю передачу. — Адрес правильный? — буркнула она в повисшей тишине. — А? — Я сказала, — отъезжая от обочины, Катра впилась клыками себе в губу, — адрес ты мне правильный дала? Весенний проезд, 321… — Да, всё верно… — Адора запнулась и замолчала, её губы вытянулись в линию — верный признак того, что Катре удалось задеть её. "Джекпот. Вот такую Адору я помню. Может, теперь эта новая красотка Адора заткнётся и не будет меня доставать… было бы неплохо." В конце концов, у Катры было только два варианта? Заставить себя поговорить с Адорой во время этой поездки, борясь с жуткими воспоминаниями о том времени, которое они провели в том дурацком приюте, или сидеть в тишине, избегая звуков её голоса, а уж потом бороться с жуткими воспоминаниями о том, как они жили в системе… и обо всём, что было потом. Второй вариант был предпочтительнее. Но, как видно, этому не суждено было случиться. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Адора открыла чёртов свой рот. — Так… "Ты, блять, серьёзно, Адора?" — Как жизнь? Ну, это была явно ещё одна попытка завести разговор, но не такая, от которой Катра не смогла бы уклониться. — Я таксую для «Убера», так что… угадай. "Может, типа, не будешь угадывать." — О. «О» было прямо в точку. — Тебе нравится? — спросила Адора, и если бы какой-то грузовик не сидел у неё на хвосте на скорости 40 миль в час, Катра ударила бы по грёбаным тормозам. "Да ладно!" — Прям как жрать стекло, — прорычала она. — Хмм. — В зеркале заднего вида Катра видела, как Адора нахмурилась и отвернулась к окну. "Да, блять, неужели." И всё же… Какая-то часть Катры не могла сдержать любопытства, ей было любопытно знать, как Адора начала носить тёмно-синие каблуки и мазаться румянами, любопытно, что, нахрен, у неё была за жизнь, в которой она ломала дорогие принтеры, любопытно, что случилось после того, как двенадцатилетняя Адора вышла за дверь и ни разу не оглянулась. И она презирала эту часть себя, потому что зачем? Не было никакого смысла знать! Адора всё равно вышла за ту дверь, всё равно оставила её наедине с гневом миссис Уивер и даже не удосужилась позвонить хотя бы разок, чтобы узнать, как там Катра. Адора всё равно выйдет из машины, когда Катра довезёт её до места назначения, и всё будет кончено. Теперь уже навсегда. "Так что другого шанса может и не быть", — решила Катра и глубоко вздохнула. "К чёрту." Пускай любопытство сгубило кошку. — Значит, ты сломала принтер? — спросила Катра, когда они остановились на светофоре. Адора отодвинулась от окна и зевнула. От этого что-то шевельнулось у Катры в груди. Будто пробуждающаяся память. — Принтер? Да нет, вообще-то, это был ксерокс. — Есть разница? — Вроде как, — фыркнула Адора. Катра сглотнула. — Ну, знаешь, один печатает, а другой делает копии… — Ладно, ладно, я врубилась, — отмахнулась Катра, безуспешно пытаясь сдержать улыбку. — При всех твоих глубоких познаниях о ксероксах, похоже, ты всё равно его сломала. Блондинка со стоном запрокинула голову. — Эта дурацкая хрень живёт своей жизнью, я тут не при чём! Сначала он заявляет мне, что краска кончилась, а когда я приношу краску, он говорит, что зажевало бумагу! В трёх разных местах! Я даже не знала, что это возможно! Он просто требовал хорошего пинка, Катра, требовал! Ох, босс меня убьёт! — Ты отпинала ксерокс? И, типа, я не знаю, никто не пришёл вправить тебе мозги? — Катра должна была признать, картина, как взрослая Адора слетает с катушек и набрасывается на ксерокс, в костюме и всё такое, выходила очень даже забавная. — Я осталась одна сегодня вечером. Никого не было. Меня оставили закрывать. Но, по крайней мере, я отпинала этот дурацкий ксерокс как хотела, — пояснила Адора с лёгкой улыбкой. Заворачивая за угол, Катра подняла бровь. — Напомни, что это за место, где ты работаешь? — она уже забыла, где забирала Адору. — А, оно называется «Лайт Спиннер Индастриз». Это подразделение «Мистикор Инкорпорейтед», — ответила Адора. "Ясн. Понятия не имею, что это." — Честно скажу тебе, Адора, никогда не думала, что ты будешь работать в офисе, — Катра поглядела на неё, и Адора закатила эти свои голубые, как океан, глаза. — Это временно, ясно? — Ну, это две большие разницы. Опять глаза закатила. — Поверь мне, это последнее место, где я хотела бы остаться. Это просто пока… всё не сдвинется с мёртвой точки. "Не понятно", — думала одна её часть. "Похер", — говорила другая. — Но… — вздохнула Адора, — со всей этой подработкой, кредитом на учёбу и пекарней, похоже, ничего и никогда не сдвинется. В этот раз Катра ударила по тормозам и была вознаграждена, услышав: «Твою мать, Катра!» — от своей пассажирки. — Ты работаешь в долбаной пекарне? — Катра фактически прыснула. Не могла сдержаться. "Сначала офис, а теперь она печёт свадебные торты и булочки? Вот это прикол!" — А что тут такого? — с жаром отозвалась Адора. — Она принадлежит моей подруге, ясно тебе, Катра? Ей нужна была помощь, она всю жизнь хотела этим заниматься, и она столько для меня сделала… чёрт, зачем я тебе всё это рассказываю? Ты просто хочешь посмеяться надо мной. — Типа того, — Катра пожала плечами. Теперь они двигались к востоку через центр, а это значило, что этот болезненный разговор был, к счастью, почти завершён. У Катры оставался лишь один вопрос, она даже не собиралась пользоваться тем заряженным ружьём, которое другая девушка сама вложила ей в руки, работая в пекарне. Она въехала в один из роскошных кварталов — «Шепчущий лес» было написано на шикарной табличке — и прошептала: — А как Мари? — Мари? — Адора скривилась. — Кто такая Мари? "Блять!" — Ну, ты знаешь, — она помахала в воздухе рукой в перчатке, слышно было, как колотится её собственное сердце, — Мари… Я забыла, как там её звали? Помню только, что с «м» начиналось… ты знаешь, чувиха, которая тебя удочерила? "И забрала у меня." Адора распахнула глаза и потупилась. — Мара. — Точно, Мара. И как Мара? — Она… — Катра услышала, как Адора глубоко вздохнула, она смотрела на дорогу. — Вообще-то, Мара умерла, когда мне было шестнадцать. — Нихрена себе, Адора, — ляпнула Катра, не подумав, чувство было такое, будто её пнули под дых. Как она могла оправиться после такого? Она понимала, что большинство нормальных людей сказали бы что-нибудь утешительное, но у Катры на все был один единственный ответ — ёбаный сарказм. Даже если она знала, что это очень плохая идея. — Да, когда мне было пятнадцать, у неё диагностировали рак яичников. Вот так я и оказалась в Брайт Мун. Мы приехали сюда на лечение, но они сказали, что уже слишком поздно. Через год она умерла. — Адора говорила тихо, как будто мыслями была где-то далеко отсюда. И Катра не могла винить её за это. — О. И ты вернулась обратно? Ну, знаешь, в систему? — они добрались до Весеннего проезда. Они добрались до конца. — Вообще-то, меня взяла одна Марина подруга. Старая леди, такая, слегка с приветом, Разз. Она бы тебе понравилась. Она была моим опекуном, пока мне не исполнилось восемнадцать, потом и она умерла, когда я была на втором курсе. И, надо ли говорить, что это был мой худший год в колледже. Катра моргнула. — Надо же. В ту же минуту снова нахлынули воспоминания о зависти и злости, смешанные с состраданием, от которого становилось не по себе. Когда они вместе жили в системе, никто из других детей понятия не имел о смерти, не то, что Катра. Может, поэтому она их отталкивала. Большинство из них бросили в раннем возрасте, и они не знали ничего, кроме опеки. Только двое-трое помнили своих настоящих родителей, когда они жили с миссис Уивер. Катра всегда считала это жутким, потому что ничего подобного она больше не видела нигде, когда потом скакала из семьи в семью, однако, оставшись сама по себе, она никогда не вспоминала об этом. И только Адора была другая. В опеку она попала младенцем. Чудо, так называла её миссис Уивер, моё чудо, выделяя Адору — по какой-то неведомой причине — из остальных при каждом удобном случае. Вплоть до сегодняшнего дня Катра была уверена, что эта больная тварь, опекунша, выкинула бы их всех на улицу, если бы у неё появился шанс удочерить Адору. Так всё могло и обернуться. В конце концов, Адора появилась из ниоткуда, у неё никого и ничего не было. Ни свидетельства о рождении, ни признаков того, что живы её мать или отец, ни других членов семьи, которые могли бы претендовать на опекунство. Адора легко досталась Уивер. Светловолосая женщина явилась из ниоткуда. Мара. О ней у Катры остались тусклые, смутные воспоминания, но она помнила, как однажды вернулась домой из школы, смеясь, потому что заставила Адору тащить себя на спине всю дорогу, притворившись смертельно усталой, а там была она и миссис Уивер, стояли и орали друг на друга на адской кухне. У Мары был адвокат. Она собиралась судиться с Уивер. Мара была крёстной матерью Адоры. Мара собиралась Адору забрать. И забрала. И Катра ненавидела Адору, потому что у Адоры было всё, а у Катры ничего не было. У Адоры была любовь и ласка миссис Уивер, она никогда не мучила её. У Адоры была семья, кто-то, кому она была нужна, кто-то, кто боролся за неё. У Адоры было будущее, светлое и прекрасное, полное счастья. Вплоть до этой ночи Катра верила, что всё так и было, годами она позволяла ненависти понемногу отравлять свою любовь к Адоре, до тех пор, пока ничего не осталось, кроме отвратительной, разрушительной злобы. Ну да, конечно, большинство её предположений сбылось. Адора жила в Брайт Мун, одном из богатейших городов в стране. Она ходила здесь в колледж. У неё была работа, где она выбивала дерьмо из офисного оборудования. У неё были друзья, которые «так много» для неё сделали. Но теперь она знала, что Адора столкнулась со смертью, и не раз, именно тогда, когда поверила, что всё у неё будет хорошо. Это изменило её, и Катра сочувствовала ей и ничего не могла с этим поделать. — Вы прибыли, — мягкий автоматический голос GPS из её телефона прервал её размышления. — Ну, приехали, — выдавила Катра. У неё столько всего было в голове, удивительно, как только она не въехала прямиком на тротуар. Хотя бы вспомнила поставить на ручник. Зефирка с неё голову снимет, если с машиной что-нибудь случится. "Воооооооот дерьмо." — А? Ну да, домой. Домой, — Адора снова вздохнула и начала собирать свои вещи. — Миленько тут у тебя, — пробормотала Катра, наклонившись, чтобы выглянуть из окна. Адора жила в высоком многоквартирном здании, плотно прилегающем к таким же постройкам, единственная отличительная черта — на окнах колыхались розовые занавески, фонарь у входа освещал тёмно-красный кирпич и цементное крыльцо, ведущее к небесно-голубой двери, стоило ли говорить, тут было куда лучше, чем в той дыре, которую Катра сейчас называла своим домом. Чем дольше она смотрела, тем очевиднее становилась разница. Зависть — это хорошо знакомое удушливое чувство — начала заполнять ноющее, пустое место у неё в груди с такой силой, что едва ли не пьянила. Катра отвернулась. — Это не моё. Ну, то есть не совсем моё. Я бы ни за что не смогла позволить себе аренду. У меня двое соседей, Боу и Глиммер. Пекарня принадлежит Глиммер. Катра просто кивнула, предпочитая игнорировать тот факт, что у неё, ко всему прочему, есть друзья по имени Боу и Глиммер, и вцепилась железной хваткой в руль. Перед глазами на мгновение мелькнула, выглянув из-под перчатки, её татуировка. "Просто выметайся из моей машины, Адора," — хотелось сказать ей, — "просто выметайся и не думай оглядываться." И всё-таки Адора почему-то не выходила. Дверца была открыта, ремень безопасности расстёгнут, она закинула на плечи свой рюкзак, но не двигалась с места, выставив наружу обутую в туфлю на каблуке ножку. — Слушай, ты знаешь, я давно уже никому не рассказывала про Мару и Разз, чтобы потом на меня не смотрели с жалостью… это просто бесит. Так что, спасибо за это. И… и за поездку. Пять звёзд. — Ну так, — Катра повернулась, и их глаза встретились в тёмном безмолвии салона машины, — я кое-что знаю о жалости, которая просто бесит. Когда Адора ей улыбнулась, сердце у Катры замерло, и она возненавидела себя за это, задумавшись, достаточно ли остры её чёрные ногти, чтобы вырвать из груди предательски забившийся орган. — Я рада, что мы снова увиделись, Катра. — Я тоже. — Она правда так думала? Да, правда, она так думала. И Катра ненавидела себя и за это тоже. После этого Адора, наконец, вышла из машины. Похоже, это было их последнее и окончательное прощание. Катра почти испытала странное чувство дежавю. И глядя, как она поднимается по ступенькам, прыснула, когда Адора чуть не споткнулась. "Похоже, не очень-то она и умеет ходить на этих чёртовых каблуках, может, моя Адора не совсем исчезла", — со смехом подумала она. Катра уже собиралась включить заднюю передачу, когда осмелилась бросить последний взгляд на старую подругу, только чтобы увиденное окончательно её добило. Адора махала, с широкой улыбкой, выглядывая из-за двери, она смотрела, как Катра уезжает. Катра не могла в это поверить. Она сморгнула незваные слёзы, пытаясь сосредоточиться на расплывающейся дороге и долгом пути домой, который ей предстоял. И не могла. Потому что в этот раз Адора оглянулась. От Истсайда Брайт Мун до квартиры, где жила Катра, было полчаса езды наедине со своими мыслями — как раз то, что нужно. Не только голова у неё сейчас трещала и пульсировала вокруг черепа, и смазанные огни, отражённые машиной, делали всё только хуже — спина тоже начинала ныть, раскаляясь добела. Катра, изо всех сил вцепившись в руль, неслась по пустынным улицам, чтобы скорее попасть домой. Ни у кого из них не было медицинской страховки, но Скорпии повезло найти врача в Брайт Мун, и то, только потому, что он перепутал её студию со стрип-клубом (нда, так ли уж он ошибся). Она притащила его в квартиру, чтобы осмотрел Катру, и он сказал, что эта боль — в порядке вещей при психологических травмах. Травма. Она, блять, ненавидела это слово. Оно заставляло её чувствовать себя слабой, а слабость она презирала ещё больше, чем зависть, злость и чувство одиночества. Потому что, если последние 23 года и научили Катру чему-нибудь, так это тому, что она могла быть какой угодно, но только не слабой. Но, надо полагать, врач знал, что говорит. Обваренная, обезображенная кожа у неё на спине — вот, где было больное место, и, когда приходили воспоминания или ей снились кошмары, там и болело. Встреча с Адорой сегодня вечером пробудила воспоминания и чувства, к которым её тело было просто не готово. — Наглая девчонка! — голос миссис Уивер звенел у неё в голове, пока она мчалась по шоссе. Катра ненавидела так много всего, что было связано с этой уродливой старой каргой, что даже не знала, с чего начать. Ненавидела, с какой жестокостью та относилась к ней, хотя она не сделала ничего, чтобы заслужить это, просто вела себя, как ведут все остальные дети. Единственное, что Катра ненавидела сильнее, чем свою первую приёмную мать, — то, что не могла о ней забыть. Её подсознание помнило каждую мелочь о миссис Уивер: её манеры, выражения лица, её голос. — Ты ужасная, непослушная девчонка! Это ты натворила! Катра всегда будет помнить жар на спине, и как кипящая вода выжигает слои кожи. В её памяти этот миг длился вечность — отзвуки того, как бешено крутится водонагреватель, вырвавшись из-под контроля, крики маленькой Катры, отражённые бетонным полом — голос её муки навсегда был выжжен в мозгу. Лицо Адоры, глядящее на неё сверху в пронзительно-белой скорой, перепуганное, безутешное; она так плакала, что глаза покраснели и опухли от слёз. Адора никогда не плакала. И никогда не боялась. — Всё будет хорошо. — в воспоминаниях Катры, в её кошмарах, голос у Адоры дрожал. Она мёртвой хваткой вцепилась в её руку. И это было единственное, что Катра чувствовала. — С тобой всё будет хорошо! Катра, пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня! Чересчур драматично для одиннадцатилетней девочки, это был всего лишь ожог. Третьей степени, но всё-таки. — Пожалуйста, не оставляй меня! — Какая ирония. Всхлипывания юной Адоры звучали у Катры в мозгу, когда она проезжала мимо таблички «Добро пожаловать в Брайт Мун». Наконец, оказавшись вне поля зрения брайтмуновских копов, она втопила педаль газа в пол. Почти дома. Почти дома. — О, привет! Ты вернулась! — приветствовал её голос Скорпии, когда Катра ввалилась в переднюю дверь, и та чуть на стену не полезла. Час ночи, сегодня у неё нет никаких шоу, так почему Скорпия не спит? Ну, почему Вселенная хотя бы разок не может устроить ей долбаную передышку? — Как всё прошло? Встретила кого-нибудь интересного? Катра отвлеклась от своих поношенных армейских ботинок. — Я рада, что мы снова увиделись, Катра. — Я тоже. — Неа. Как всегда унылые брайтмунцы, Скорпия, — покончив с ботинками, она зашвырнула их в огромную кучу обуви у двери, избавилась от кожаной куртки, а потом и от лифчика, бросив их валяться на полу там, где они упали, и осталась в одной майке. Чем меньше ткани на спине, тем лучше. — Почему ты не в постели? Обычно ты храпишь в это время, как грёбаный бронетранспортёр, — спросила Катра, проходя в квартиру и направляясь на кухню. Квартира не представляла собой ничего особенного. Даже совсем наоборот. Здесь была одна спальня, которую делили три человека, и этим всё сказано. Эпицентр частного маленького бедствия разворачивался между грязным бельём Катры, причиндалами для образов дрэг-квин, которые не принадлежали никому из тех, кто жил в этой комнате, и запасными частями для сломанной электроники. Здесь была кухня или, скорее, полкухни, которую не ремонтировали с тех пор, как это здание было построено в восьмидесятые, так что дверцы у шкафчиков разболтались, горчичная плитка, которая худо-бедно защищала стены от брызг, совсем отвалилась. У них была рабочая микроволновка, древний холодильник и ещё мини-духовка, которая готовила в два раза быстрее, потому что Энтрапта — третья соседка — постоянно их разбирала и собирала обратно. Она шарила в технике. Помимо спальни и изгвазданной фиолетовой краской для волос ванной, которую они делили с семейкой тараканов, была ещё гостиная с обветшалым складным диваном и телевизором, перед которым сейчас и сидела, скрестив ноги, Скорпия. Постель Катры была втиснута в угол, откуда два больших окна рядом смотрели на море ярких янтарных огней — некоторые из Брайт Мун, некоторые из этой жуткой дыры у неё на окраине. Она выбрала это место для своей кровати, потому что была не в состоянии делить комнату со Скорпией — машиной по производству храпа, но ещё и потому, что ей нравилось примоститься на самом краешке постели, чуть ли не на подоконник, и смотреть на город. Это помогало надолго забыться. Скорпия всегда говорила, это подходит к её кошачьему имени. — Энтрапта починила телевизор! — она не могла оторваться от повтора «Весёлой компании». "Срань." — Телек же не был сломан! — Катра всплеснула руками и направилась на кухню. — Был утром, не помнишь? Ну да, ты спала. Кряхтя, Катра с трудом открыла холодильник. — А не Энтрапта его сломала? — она уже знала ответ. — Ну конечно же, Катра. Но, к счастью, она починила его до того, как началась её смена, и теперь у нас куча новых каналов! — Скорпия чуть не визжала от восторга. — Зашибись. — Ну, ладно тебе, не будь такой! — отозвалась Скорпия, пока Катра стаскивала крышку с упакованных остатков макарон с сыром своими острыми ногтями. — Это же лучше, чем одни мыльные оперы. Ты-то должна это понимать. Катра яростно набросилась на макароны с вилкой. — Это не значит, что я их смотрела. — Ты же пропустила, они только что повторяли «Шоу 70х». — У них и «Шоу 70х» есть? — одобрила она с набитым ртом. — Охренительно. — Скорпия снова отвернулась к телевизору, продолжая говорить, но Катра её уже не слушала. Она и оглянуться не успела, как её ужин исчез. Лёгким движением запястья она швырнула грязный контейнер в текущую раковину и повернулась к шкафчику, где Скорпия «прятала» выпивку, но её ждало разочарование. — Слышь, Скорпия? — позвала она, — А где текила? — Там, где раньше был её билет в один конец к забытью без боли, теперь было полно бутылок с дешёвой водой. Да ещё из «МегаМарта», ко всему прочему. — Я её выбросила. — Что ты сделала? — выброс адреналина перешиб боль, Катра сиганула на диван и уставилась на другую женщину. — Я её выбросила! Это тебе вредно, Катра! Доктор Ньюман сказал, это плохой механизм преодоления… — Да насрать, нахер, что там думает это я-все-знающее чмо… — вопила Катра, ровнёхонько до тех пор, пока не увидела обиженное выражение на лице старшей женщины. Чёрт, у нее не было права вываливать это на Скорпию. Скорпия была странная и большую часть времени раздражала, но ей было не всё равно настолько, чтобы принять Катру, когда той было некуда идти. Она прерывисто вздохнула и начала заново. — Скорпия, моя башка меня убивает, и что мне теперь делать? — Ну это, наверное, потому что ты пьёшь недостаточно воды! — ответила Скорпия. Она относилась к этому очень серьёзно, и это было просто отвратительно. — Так что я поставила воду в шкафчик, и… — А спать мне как? — потому что вся вода мира не могла изменить того факта, что Катра никак не могла избавиться от мигрени. Боли в спине она, быть может, и заработала в детстве, но головные боли были прощальным генетическим подарком от её давно умершей матери. "Вот спасибо-то, мама." — Хммм, хороший вопрос. Знаешь, я думаю, Энтрапта пьёт эти «Монстр Энерджи», когда хочет спать, — пожала плечами Скорпия. Катра застонала и сползла с дивана. — Ну да, ты сочиняешь. Отродясь не видела, чтоб Энтрапта спала. Ну всё, придётся вломиться к сеньоре Родригес и спереть у неё немного снотворного. — Спереть у неё… Нет! Она милая старушка и отличная соседка, а красть — нехорошо. — Катра с трудом увернулась, когда Скорпия попыталась утащить её обратно на диван. — Шучу я! Чёрт возьми, Скорпия, ты правда решила, что я серьёзно? Она разрешила брать иногда, если мне очень нужно, например, если кто-нибудь выкинет всё бухло, раз уж я тут единственная, кто может с ней общаться, — пробурчала Катра. "Хоть что-то полезное ты мне оставила, мама." Ноги у неё дрожали от боли, пока она шла ко входной двери, отмахнувшись от громогласного прощания Скорпии. "Ненавижу всё." Помимо того, что Катра вернулась из квартиры пожилой соседки с тремя снотворными таблетками в кулаке, её встретила тёмная квартира. Голоса из телека сменились храпом Скорпии. "Наконец-то тишина!" — Катра вздохнула с облегчением и проглотила таблетки. Она знала, что всю ночь ей будут сниться кошмары, но это было лучше, чем совсем не уснуть. Её судьба была решена в тот самый миг, когда Адора полезла в приложение «Убера» на своём телефоне. — Чёрт тебя подери, Адора, — воскликнула она в пустой квартире. — Я тебя не просила снова высовываться. Но ты же никогда не слушаешь, да? — спросила Катра, обращаясь к своему усталому отражению в оконном стекле. Золотой и ещё голубой ореолы стояли в небе над Брайт Мун. — Ты, наверное, в своей миленькой дорогущей квартирке со своими друзьями, — Катра поперхнулась, провела по волосам дрожащей рукой. — Потом пойдёшь на работу в эту дурацкую пекарню, на свою дурацкую подработку в этом своём сладеньком костюмчике и будешь выглядеть секси, блять, ненавижу это признавать, а я уж точно никогда больше не поеду в Вестсайд Брайт Мун. Колени у Катры ослабели, боль затопила до краёв её измождённое тело, но падая, она промахнулась мимо постели и, вскрикнув, рухнула на жёсткий ковер. И только тогда заметила под кроватью коробку. Коробку, которую запихнула туда со всеми своими остальными вещами, здесь хранилось барахло из её детства, то, что ещё осталось. "Твою мать, как вовремя." С кряхтением она извлекла её и сняла крышку. Вот оно. Маленький игрушечный котик, такой крохотный, что мог уместиться у неё на ладони, потёртый, видавший виды за все эти годы, сидел сверху. Его малюсенькие стеклянные глазки смотрели на Катру почти умоляюще. — Не смотри на меня так, — едва ли не прошипела она, но всё-таки осторожно убрала его в сторону, дурно обойтись с другом детства она не могла. Настоящее сокровище было спрятано под Вискерсом. Катра вытащила его и поднесла к свету, который сочился в окно. Это была фотография, единственная, пережившая чистку, которую она устроила, чтобы избавиться от всех вещественных доказательств того, что годы провела в том доме. Она и Адора, обеим по десять, сидят на коленях у Санты, радуясь тому, что могут быть, как все нормальные дети, которые ходят в торговый центр, и тому, что они вместе. Миссис Уивер в тот раз взяла всех ребятишек на встречу с Сантой. Должно быть, почувствовала себя особенно милосердной в том году. Для них это было в первый раз и в последний. Катра помнила, как разревелся Кайл, когда Санта спросил, чего ещё ему бы хотелось, помимо того, чтобы исполнилось девять. Катра и Лонни хохотали над ним так, что чуть слёзы из глаз не брызнули, пока Адора с Рогелио его успокаивали. Остальные дети просили Санту, чтобы их кто-нибудь усыновил, но только не лучшая подруга Катры. Адора посмотрела поддельному Санте прямо в глаза и попросила чёртов меч. Потом магазинный Санта и его эльфы купили им всем крендельков, когда выяснили, что они из приюта, и Катра считала, что это восхитительно, потому что миссис Уивер считала это отвратительным. — Эй, Адора, что за хрень с нами случилась? — спросила она фотографию. В тот миг они были такими беззаботными и счастливыми. — Ты пошла своей дорогой, я своей, а потом, за каким-то хреном тебе обязательно надо было сегодня вызвать «Убер»? Я думала, что всё к лучшему. А тут ты! Серьёзно. Пошла ты. — Обняв колени, Катра испустила долгий печальный вздох. Было намного легче отдаваться своей ненависти, пока не нужно было смотреть в глаза человеку, которого она ненавидела. — Насрать. По крайней мере, нам обеим будут сниться кошмары про умерших матерей и живучих опекунов. Вскарабкавшись на постель, Катра решила, что с Адорой покончено. Поспать, в любом случае, было гораздо важнее. Она поставила телефон на зарядку и завернулась в одеяло, притянув колени к груди, умоляя мозг дать ей заснуть, всё, что ей было нужно, — это немного отдохнуть. И всё же, закрывая глаза, она видела только милую улыбку, пряди светлых волос, выбившиеся из дурацкого хвостика и дурацкие голубые глаза, глядящие на неё в зеркале заднего вида. И тут загудел телефон. Катра аж подскочила футов на пять от неожиданности, как раз то, что нужно с мигренью. "Теперь-то что ещё за хрень?" — Клянусь Богом, Энтрапта, если ты звонишь, потому что опять хакнула корпоративную систему «МегаМарта» я волью тебе твой «Монстр» в глотку, а пока ты будешь спать, сбрею, нахрен, твои дурацкие фиолетовые волосы… — она осеклась, когда увидела, что оповещение пришло не от подруги, которая работала в ночь в этом дурацком магазине, а от приложения «Убер». Кто-то оставил отзыв. В два часа ночи. Пять звёзд, не иначе. «Великолепно! 11/10 снова бы поехала!» — Адора Р. Катра вопила достаточно громко, чтобы перебудить весь дом. — Да ладно!