Ледниковый период жизни.

Пятница выдалась тяжкой, но пролетела очень быстро. Придя домой после разговора с Яковом я упала на кровать и проснулась только в пятничные шесть утра. Привычная рутина окружила меня вновь, я проделала ежедневные действия и выскочила на улицу, напомнив бабушке покормить кота. Ледовый встречал меня пустотой и нарастающей суматохой дня. Лилия с утра пораньше утащила к себе Милу — повторить хореографию, поэтому я тренировалась одна. Яков дал мне два часа на льду, чтобы я хотя-бы примерно набросала короткую программу. Итак, наушники в уши, перчатки на руки, коньки на ноги и вперёд — покорять родную стихию. Я медленно выкатилась на середину льда, вслушиваясь в мелодию. У меня совершенно не было идей, но ноги сами понесли меня в замысловатую дорожку, перетекающую в первый тройной прыжок программы. Для себя я решила, что не буду в короткой ставить четверные прыжки — оставлю их для произвольной. Поэтому три тройных, комбинация три-два, вращения и дорожки — вот вся программа. Дорожка, состоящая из подсечки назад и пары твизлов вывела меня на тройной флип. Его я выполнила без проблем и стала прокручивать идеи дальше. Заход на либеллу, успешное её выполнение и выезд. Я отдышалась и пошла на разгон для комбинации. Тройной Сальхов, а затем двойной тулуп. Баллы должны быть высокими, ведь это самые сложные прыжки. Выполнила просто, но ошиблась на выезде. «Даа, тут тренировать и тренировать» — подумала я и начала придумывать очередную дорожку. * * * — Насть, ты знаешь, что если ты в таком темпе продолжишь тренироваться, Яков тебя на чемпионат возьмёт? — восторженно кричит Мила с трибуны. Я улыбнулась, вытащила наушники и подкатилась к выходу со льда. Моё индивидуальное время подошло к концу, сейчас будет общая тренировка. — Спасибо, Мил, но мне до чемпионата ещё как до Израиля пешком. А вот ты классно справляешься! Уверена, ты всех обойдёшь. — я приобнимаю Милу за плечи, перешагиваю порог и подхожу к лавочке. Мила ухмыляется, снимает чехлы и от души хрустит спиной, прежде чем выйти на лёд. — Эй, девчонки! — крикнул кто-то с верхней трибуны. — Отабек махнул нам рукой и улыбнулся. Спустя минуту он уже сидел рядом со мной и смотрел, как Мила берет разгон для теперь уже любимого акселя. Я же просто сижу, восстанавливаю дыхание после двух часов на льду и улыбаюсь. — Как ты, Отабек? Готовы программы? Алтын кивает. — Да, определенно. А что насчёт тебя? Ты едешь на чемпионат? Я открываю глаза и прокашливаюсь. — Нет, что ты. Я только-только начала придумывать программу, куда мне? Мы с Климом тут будем вас ждать. Отабек ухмыляется. — Что? — не понимаю я. — Когда это он из Климентия превратился в Клима? — подавляет смешок парень. Я лишь чувствую, что покраснела. — Отабек! — ко льду выходит Яков. — Марш на лёд! А ты, Настя, сделала что-нибудь? Как твоя программа? — Есть первая часть. — смущённо говорю я. Тренер кивает. — Хорошо. Завтра жду тебя с ней на льду в семь. А сейчас — живо на лёд! Вам с Милой надо все тройные приземлять чисто! У вас Гран-при через два месяца, а тут конь не валялся. Лилии на вас не хватает! — Яков кричит и разворачиваясь, уходит. Мила вздыхает и в сороковой раз начинает набирать скорость. Отабек чуть хмурится, пока шнурует коньки. Дверь опять открывается и из-за неё появляется Климентий. — Доброе утро. Что я пропустил? — парень садится на соседнюю лавочку и переобувается. — Да Яков опять орал. Мол, времени у нас мало. Я просто думаю, что слишком мало народу от нас едет в этот раз. Всего я, Отабек, Гоша, Юрка и Витя. — говорит Мила, подъехавшая к бортику. — И то, Отабек от Маши едет. Климентий хмурится, кивает, а через мгновение встаёт и выходит на лёд. Отабек провожает его безразличным взглядом, потом встаёт и подаёт мне руку. Я улыбаюсь и мы вместе идём на лёд. Впереди у нас трехчасовая тренировка, потом перерыв, а дальше — все расходятся. Мы с Милой — к Лилии, Отабек — к Маше, а Климентий… Вот уж не знаю, куда он. Но это меня не волнует, надо сконцентрироваться и выложиться на полную! Хотя, странный он все-таки, парень этот… Спустя почти пять часов я вваливаюсь в раздевалку. В прямом смысле. Сил уже просто нет. Сначала на лёд к нам пришла Маша и стала прикрикивать на Отабека, попутно раздавая замечания нам. Потом Лилия выжала из нас с Милой все соки и растянула все мышцы. Ещё час на льду — прогон короткой программы ребят и повтор прыжков — и теперь свободное время до вечера. В шесть Яков ждёт нас всех у себя — раздать указания и подзатыльники. Я плюхаюсь на лавочку и снимаю коньки. Сил нет даже не то, чтобы хрустнуть пальцами, поэтому я просто сижу. Дверь хлопает, я оборачиваюсь и вижу Милу. Тоже вся выжата, устала, но силы ещё есть, в отличии от меня. Бабичева улыбается и снимает коньки. — Ну что? Как ты? Не передумала ещё вернуться к обычной жизни? Я в ужасе смотрю на неё и мотаю головой. — Мила, ты что! Нет конечно! Ни за что на свете! Девушка смеётся. Я вяло улыбаюсь. Решаю пойти домой и вернуться вечером. Мила останется тут с Гошей — у того ещё час на льду, остальные разбрелись. А мне срочно надо отдохнуть. Прощаюсь с подругой и выходу на улицу. На часах только три, дети на улицах потихоньку идут из школ, детские площадки переполнены, на дорогах пробки. Я лишь добираюсь до квартиры, поворачиваю ключ в замке и захожу. Настораживаюсь, слыша чужие голоса. — Привет, бабушка, я дома! — кричу я. И просто офигеваю, когда из комнаты выходит мама, улыбаясь. — Мам! Привет, что ты тут делаешь? — удивляюсь я. В последний раз я видела её где-то год назад, на пасху, кажется. — Приехала забрать тебя. Ну проходи скорей на кухню, нам ещё столько всего обсудить надо! Школу, переезд, вещи… Я замираю. Сердце начинает стучать быстрее. — Что? Какой переезд, мам? — Мы с отцом забираем тебя в Германию. Там тебе будет гораздо лучше! А бабушка переедет к тёте, в Подмосковье. И тут меня начинает колотить. Паника охватывает меня, я задыхаюсь. Панические атаки случались и раньше, но давно уже перестали появляться. Сейчас я не хочу ничего. Беспомощно хватаю ртом воздух и захлёбываюсь слезами. — Настя! Что с тобой? — охает мама. А я ничего не могу ответить. Мне просто плохо. — Считай до десяти и дыши! Медленно! Давай, вдох. Теперь выдох. Давай ещё раз. Вдох. Выдох. — командует появившаяся из комнаты бабушка. Я постепенно успокаиваюсь и восстанавливаю своё дыхание, но слезы все равно текут. — Все? Успокоилась? Тогда собирай вещи. Завтра утром у нас самолёт. — говорит мама и спокойно уходит на кухню. Бабушка хочет обнять меня, но я отталкиваю ее и выскакиваю в подъезд. Сил нет, но надо что-то делать. Соображаю туго, слезы мешают видеть дорогу перед собой. Чуть не падаю с лестницы. Выбегаю на улицу и достаю телефон. Набираю Отабека. Тот отвечает через пару мгновений. — Да? Я взахлёб рассказываю ему ситуацию. — Настя, подожди, успокойся, я ничего не понял! Ты где? Давай встретимся? Я соглашаюсь. Бреду к Ледовому, вытирая слезы и ненавидя весь мир. Ну какой переезд? Почему именно сейчас? Когда все только-только стало налаживаться! Отабек перебегает дорогу на красный и подходит ко мне. — Что такое? — беспокойно смотрит на меня. Я пересказываю ему всю историю и вытираю слезы. Ненавижу плакать на людях, но тут ничего не могу с собой поделать. — Пойдём в Старбакс? А потом прямиком к Якову. Он поможет. Пойдём. — Отабек приобнимает меня за плечи и мы идём с ним в кафе.