***
Актовый зал детского сада был буквально забит взрослыми — родителями, бабушками-дедушками, старшими братьями и сёстрами, а так же воспитателями — все собрались на утренник малышей. Обычно Тоору был не против такой массы людей — работа и общительный характер позволяли чувствовать себя как рыба в воде среди любой толкучки, — но в этот раз ситуация была совершенно другой. Он не мог наклеить себе на лоб и затылок листок с надписью «Здоров. Остаточный кашель», чтобы успокоить остальных родителей, а носить медицинскую маску в относительно небольшом помещении с не одной сотней дышащих людей внутри было крайне некомфортно. И тем не менее, выбора у него особого не было: либо так, либо не приходить вообще. А последнего он сделать точно не мог: Тобио будет выступать. Звучно чихнув в маску, Тоору поблагодарил пожелавшего ему здоровья сидящего рядом Хаджиме и вытянул шею в попытке разглядеть что творилось за кулисами. Дети должны были начать своё представление с минуты на минуту и хотелось ещё раз увидеть сына и взглядом передать ему, что всё в порядке и не нужно волноваться. Малой нервничал с самого утра, всё рычал себе под нос и даже почти не притронулся к стакану с молоком — признак высшего беспокойства! И Тоору невольно нервничал вместе со своим ребёнком. — Уважаемые родители и гости! — на сцену вышел Сугавара Коши, и Тоору весь обратился в слух. — Мы рады начать наш праздник и показать всем вам, как сильно выросли и какими новыми талантами обзавелись наши с вами детки! Встречайте первую и вторую младшие группы! Зал взорвался аплодисментами, подбадривающими выкриками, и тяжёлый тёмно-зелёный занавес наконец раздвинулся. На сцене показалась одетая в костюм праздничной ёлки какая-то щупленькая с лица незнакомая девочка, и представление началось.***
— Р-рыбке р-рак не др-руг не вр-раг! Р-рыбке вр-ряд ли стр-рашен р-рак! Тобио старательно рычал на каждой «Р», практически кричал, стараясь рассказать свой стишок как можно выразительнее, и не мигая смотрел на папу, который кивал ему китайским болванчиком и прижимал к груди скрюченные пальцы. Сбоку от него с таким же напряжённым выражением лица сидел дядя Ива, но именно в этот важный момент Тобио совершенно не волновала его реакция. Все мысли помимо заветных строчек занимало желание угодить родителю, заставить его им гордиться. Он вскинул руки вверх как его учили, заставив чешуйки на плавниках заколыхаться, постарался придать лицу такое же выражение, что часто бывало у противного Кея — так ты покажешь, что куда умнее этого горе-рыбака, черничка — и громогласно проскандировал окончание своего четверостишия: — Р-рыбке стр-рашен чер-рвячок, что посажен на кр-рючок! Тоору наблюдал со своего места за старательно выговаривающим слова сыном, заламывал в волнении и прижимал к груди пальцы, кивал на каждое успешное предложение и едва удерживался чтобы не начать беззвучно проговаривать стишок вместе с ребёнком — как выяснилось во время разучивания, малого только сбивали его «кривляния». Сколько сил и нервов ушло, чтобы дурацкая буква наконец поддалась маленькому язычку! Тобио жутко не любил разговоры о невыговаривающейся букве и всячески старался улизнуть от любых уроков, призванных помочь в этом сложном деле. Поэтому Тоору пришлось пойти на хитрость и, усадив сына на кровать да разбросав по покрывалу разных игрушек, сказать, что освоение злополучной «Р» поможет ему в освоении Коронной Подачи в волейболе. Потому что в ней есть «Р» и магия мяча не сработает, если произнести название неправильно. Удивительно, но Тобио поверил. Вероятно, помог мультик про волшебников, что они смотрели пару дней назад. Впервые одержимость ребёнка волейболом показалась Тоору благословением свыше. Но сам процесс обучения Тоору вспоминал с дрожью во всём теле: как только соседи полицию не вызвали от раздававшихся за стеной жутких звуков? Костюм летучей рыбки, на пошив коего после долгих споров с Саеко он всё-таки согласился (эта барабанщица оказалась на редкость упёртой и решительно отвергла его идею мини-годзиллы, а её «Твоего сына зовут Тобио, идиотина, сами Небеса велели ему быть летучей рыбой!» надолго выбило Тоору из колеи) красиво блестел и переливался в свете ламп, и ребёнку было обеспечено всеобщее внимание. Тоору не был уверен хорошо это или плохо. С одной стороны, сын легко забывал про множество глазеющих на него лиц, когда был сосредоточен, с другой — легко терялся и начинал нервничать, если что-то переставало получаться. Пока же всё шло хорошо. Остался танец с другими ребятами и шутливый диалог с Ячи-тян, в котором (слава Богу) совсем не было «Р», а значит, особо волноваться было не о чем. — Должен сказать, фантазия у тебя как была на низшем уровне, так с годами и не развилась. — прошептали вдруг на ухо. — Чего?! — Тоору с возмущением повернулся к наклонившемуся к нему Хаджиме, но почему-то вышедший фальцет испортил впечатление. — Это почему же? — Ты назвал сына в честь летучей рыбы в аквариуме торгового центра просто потому что тогда тебе это показалось невероятно забавным, а теперь ещё и нарядил его в этот дурацкий костюм, — пояснил Хаджиме. — Что б ты знал, Ива-чан, на рыбном костюме настояла Саеко! — громко прошептал Тоору, но к счастью его возмущённое шипение полностью заглушила музыка — на сцену вышли и закружились в незамысловатом танце девочки в красных в крапинку кимоно — видимо, мухоморчики. На мгновение Хаджиме вытянул нижнюю челюсть и изумлённо изогнул бровь, но быстро вернул себе невозмутимый вид: — Правду говорят, что все люди творчества немного пришибленные. — Эй! — Бедный малой, его же в группе теперь задразнят. — Пусть только попробуют. — Тоору вмиг переключился с мистера Оскорблённое достоинство, как однажды обозвал его на тренировке Макки, на заботливого отца и нахмурился: — когда мы с Тобио-тяном учились л-л-рычать, — передразнил он сына, — я показал ему парочку способов раскрасить нос особо раздражающим личностям. — Надеюсь, под одной из этих личностей ты не имеешь в виду моего Рю? — Сидящая прямо позади них Саеко подняла бровь и скрестила руки на груди. — И как обучение махать кулаками помогло ему освоить не поддающуюся «Р», м? — А вот это секрет фирмы, — Тоору расплылся в самодовольной ухмылке, — и нет, твой монстрик не выносит моему воронёнку мозг, я говорил про других забияк. Он ловко уклонился от летящей оплеухи, а Саеко в наигранном раздражении потрясла кулаком, мол, что я говорила про обзывательства в адрес Рюноскэ! Хаджиме закатил глаза на их дурачества. Он мог бы поклясться, что друг откровенно заигрывает с Танакой, но последнюю он знал ещё довольно мало, чтобы сказать, попала ли она под его чары обаяния. С одной стороны эта девушка отвечала на завуалированные комплименты едва заметным румянцем на щеках, с другой — не скупилась на собственные подколы, порой откровенно задевающие гордость Тоору. К тому же, она была на три года старше и вполне могла не воспринимать его всерьёз. Впрочем, зная Ойкаву, это бы его только больше раззадорило: каким бы балбесом его друг порой ни был и какую бы несуразицу ни нёс, своих целей он добиваться умел. Особенно в делах сердечных. Хаджиме вздохнул, внутренне желая так же непринужденно общаться с противоположным полом, а не краснеть и заикаться едва встретившись с девушками взглядом. Возможно, тогда бы сумел собраться с духом и предложить старосте встречаться. Хотя, конечно, где она, а где он… — А сейчас, дорогие гости… — Помощник воспитателя, до этого лишь выглядывающий из-за кулис, полностью вышел на маленькую сцену, отвлекая Хаджиме от сердечных тревог и объявляя новый номер: танец маленьких утят в исполнении второй и третьей группы. Тоору с Саеко синхронно вытянулись на своих местах, прервав колкие перешёптывания, в ожидании уставились на пока ещё пустую сцену. Хаджиме последовал их примеру: память услужливо подсунула момент из детства, когда под заводную песенку отплясывали и они с лучшим другом и другими детьми группы — и это была реальная возможность посмотреть на себя мелкого со стороны.