«Что бы мы ни делали, всегда есть такая точка, после которой наши действия становятся необратимыми. Точка невозврата. Момент, после которого уже нельзя повернуть назад». (с)
— Ну как? Есть прогресс? — негромко спросил Артур, прислоняясь плечом к стальной опалубке дверного проема. Металл даже сквозь ткань майки казался теплым: температура в бункере перевалила за отметку тридцать градусов по Цельсию и продолжала повышаться. Древние кондиционеры с натужным гудением гоняли по помещению горячий воздух. Аварийные лампы едва работали, и все вокруг тонуло в багровом сумраке: давно вышедшие из строя громоздкие приборы, уродливая спартанская мебель, силуэт Артура в черной форменной футболке и серых полувоенных брюках, которые при таком освещении приобретали оттенок свернувшейся крови. — Я испробовал все известные мне способы взлома, — в тон ему отозвался Мерлин, — если провальные попытки тоже засчитываются, то да — мы по уши в прогрессе. Артур едва заметно усмехнулся, потом вздохнул, с печальной нежностью обводя взглядом едва угадывающиеся в красно-бурой темноте контуры тела Мерлина. Расставив длинные ноги, тот сидел на раскладном, вращающемся кресле напротив растянутого на полстены голографического монитора. Чуткие, изящные пальцы порхали над виртуальной клавиатурой. Голубые блики, разбавляя багровый сумрак, плясали на лице, груди и плечах, а широкие, прозрачные очки отражали ползущие по экрану строчки кода. — Этой системе больше ста лет, — озвучил Артур известный им обоим факт, и добавил: — Я просто не верю, что ты не способен с ней справиться. — Я взламываю её уже двое с лишним суток, Артур, — Мерлин сдвинул очки на лоб, утомленно потер уставшие глаза, потом вернул очки на прежнее место, — это до хрена как много, учитывая… обстоятельства… Уголки его губ огорченно опустились, а темные брови напряженно сошлись к переносице. — Я не уверен, что… — Ты справишься, — решительно прервал его Артур и был вознаграждён легкой улыбкой, мелькнувшей на губах Мерлина. Тот повернул голову и бросил в сторону двери благодарный взгляд. — Твоя вера в меня успокаивает, — иронично заметил он. — В кого мне верить, если не в тебя, — небрежно пожал плечами Артур, и лицо Мерлина тут же сделалось трогательно беззащитным, как и всегда, когда он слышал нечто, что не укладывалось в его картину мира. Артур понимал, что переходит им же самим установленные границы, но ничего не мог поделать с этим. В последнее время он все чаще делал подобные признания, выдавая себя с головой и смущая беднягу Мерлина. Хорошо еще, что тот не понимал истинных причин поведения Артура и каждый раз находил его словам и поступкам собственное объяснение. Вот и сейчас, Мерлин закусил губу, дернул ногой, поворачиваясь всем телом к Артуру. — Не надо так думать. Я не всесилен, — почти виновато произнес он. — Ты просто устал, — мягко отмел это возражение Артур. Оттолкнувшись плечом от стены, он направился в центр комнаты, где среди проводов и ящиков с сетевым оборудованием угнездился Мерлин, — Когда ты спал в последний раз? Мерлин прикрыл глаза, подсчитывая. — Восемь земных суток назад, перед высадкой на планету. Или перед падением. Крушением. Смотря как это назвать. — Тебе нужен перерыв, — сказал Артур, вглядываясь в его лицо. Веки Мерлина покраснели от постоянного напряжения, белки глаз рассекали прожилки сосудов. — Не нужен. Не сейчас, — запротестовал Мерлин, запрокинув голову и глядя на Артура снизу вверх, — Отсутствие сна никак не сказывается на моей работоспособности. — Врешь, — ласково, словно говорил с ребенком, ответил Артур, и Мерлин саркастично закатил глаза. — Еще пару часов. Пожалуйста, — тут же посерьезнев, попросил он. — Это что-то изменит? — Не знаю. Возможно. Артур поджал губы, обвел взглядом комнату, вновь посмотрел в глаза Мерлина и сдался. — Кофе? — со вздохом спросил он. Мерлин расцвел в ослепительной улыбке, которая заставила сердце Артура сжаться и пуститься галопом. — Ты просто прелесть, — Мерлин азартно хлопнул в ладони и повернулся обратно к монитору. Артур усмехнулся. — Никому об этом не говори. Обогнув «гнездо» Мерлина он направился к стоящей на стеллаже древней кофемашине, реанимированной Персивалем для Мерлина и настроенной под его потребности. Горькая черная жидкость полилась в подставленную чашку плотной, густой струей. Артур даже представить не мог, каков на вкус получившийся «напиток», как и степень концентрации кофеина в нем. Однако Мерлин ширял им свой мозг, словно ракетным топливом. — В чем именно состоят твои затруднения? — осторожно спросил Артур, возвращаясь обратно с чашкой в руках и протягивая её Мерлину. Тот не глядя взял кружку, сделал большой глоток и удовлетворенно вздохнул. Любой нормальный человек уже сжег бы себе вкусовые рецепторы — Мерлину было хоть бы что. — Тут какая-то через жопу вывернутая система шифрования, — с досадой произнес Мерлин, — Никак не могу разобраться в алгоритме смены кода. Кто бы ни писал защиту для этой системы, он был на всю голову долбанутым параноиком. Артур нахмурился, сожалея, что так плохо разбирается в той области, к которой относилась проблема Мерлина. Его специализацией была астронавигация и оперативное управление во время экспедиций, но никак не информационные системы. И в то же время капитан Пендрагон был единственным членом экипажа, кто обладал достаточным уровнем доступа к архивным материалам земного космофлота, чтобы видеть полный отчет по проекту «Кубера». Он был единственным, кто владел всей информацией о станции, которая стала их убежищем и одновременно ловушкой. Если бы еще Артур мог разобраться, что из доступных ему секретных сведений могло помочь Мерлину, а упоминание о чем стало бы лишь бессмысленным раскрытием государственной тайны. В конце концов, Артур был военным… Он всю жизнь выполнял приказы… Хотя в последние дни столь многое катилось к черту… Артур вздохнул и прикрыл глаза. Если он ошибется в выборе, его ошибка может стоить жизни им всем. Ему вдруг пришло в голову, что эта дилемма имела много общего с тем, как запутанно развивались (а точнее не развивались) его взаимоотношения с Мерлином. Который год Артур выбирал молчание. И в глубине души был вовсе не уверен, что поступает правильно. — Кто научил тебя ругаться? — спросил он, так и не придя ни к какому решению. — Гавейн, — Мерлин отвел взгляд от монитора и неуверенно оглянулся на Артура, — Он сказал, что мой лексикон стоит освежить. Что-то не так? — Нет, все в порядке, — успокоил его Артур, — Работай. Два часа, Мерлин, а потом ты идешь спать. — Честное хакерское, — с улыбкой ответил Мерлин, приподнимая правую ладонь в шутливом салюте. Артур коротко кивнул ему и двинулся к выходу. У самого шлюза обернулся, в последний раз бросая взгляд на Мерлина. Тот замер перед экраном, вглядываясь в струящиеся по нему ряды символов. На лице застыло выражение предельной сосредоточенности. Левая рука механически подносила к губам чашку, а правая танцевала над клавиатурой, набирая очередную, недоступную пониманию Артура комбинацию команд. Артур обвел глазами его четкий, изящный профиль, мягкие губы, длинные стрелы ресниц, шею, ключицы, выглядывающие из выреза футболки, и вышел из комнаты. Грудь болела, а сердце налилось тяжестью и глухо стонало, мучаясь от жажды. Артур шел по коридору, подсвеченному аварийными лампами, и подошвы его ботинок грохотали по стальному сетчатому пандусу, посылая в оба конца гулкое эхо. Он свернул в боковое ответвление коридора, поднялся по винтовой лестнице, напоминавшей обитый листовым железом колодец, на верхний ярус станции и вышел на широкую галерею. Когда-то давно здесь, очевидно, была лаборатория. Вдоль западной стены тянулись покрытые почерневшей пылью шкафы и верстаки с мертвым оборудованием для химической очистки, колбами и ретортами. Восточную стену занимали лишь похожие на бойницы окна, из которых лился рассеянный оранжевый свет. Бронированные створки снаружи были открыты, и сквозь закопченные термо-стекла можно было наблюдать восход солнца, длившийся уже сто двадцать часов. Артур подошел к окну, глядя на растянувшуюся во весь горизонт ослепительно яркую, золотую полосу. Температура за пределами станции приближалась к тремстам градусам по Цельсию, а когда солнце полностью поднимется, снаружи будет все шестьсот. Земная твердь, сплошь голый, черный камень, бугрилась скалистыми уступами, а над ними хищно извивались огненные протуберанцы — яркие языки пламени, покачивающиеся над смертоносной дугой зари. Планета, медленно вращаясь, поворачивалась навстречу своей беспощадной звезде, и до того момента, как край исполинского, солнечного диска покажется над горизонтом, оставалось чуть больше суток. Всего двадцать шесть часов, прежде чем станция превратится в адову печь. Климатическая установка давно вышла из строя и не подлежала ремонту. Все, что от неё осталось — это термальные регуляторы, встроенные во внешние стены, но их пассивного сопротивления не хватит на то, чтобы поддерживать пригодную для человеческой жизнедеятельности температуру внутри. Им всем предстоит свариться в собственном соку, а потом их тела начнут вялиться, как рыбешки на углях. Если только Мерлин не вскроет систему управления ракетой раньше и не вытащит их всех отсюда. После того, как сам Артур выложит ему все, что знает об этой чертовой станции. Потом его ждет трибунал. До которого, впрочем, еще надо ухитриться дожить. Артур вытер ладонью выступившую на лбу испарину и крепко стиснул зубы. Кто сказал, что у него вообще есть выбор? Космос быстро избавляет человека от иллюзий относительно того, что важно, а что нет. В принципе он мог бы сжечь свои капитанские нашивки хоть сейчас. Хотя, по большому счету, он мог бы сделать это сразу, едва получил задание отправиться со своей командой на планету, с которой еще никто не возвращался.***
Открытие планеты земного типа HAT-P-38 b в Скоплении Пандоры наделало в свое время много шума. Газетчики дали ей название Кубера, в честь мифического бога богатств и сокровищ — на планете были обнаружены гигантские месторождения редких на Земле и космически дорогих элементов, а также найдены скопления жил неизвестного прежде сверхлегкого металла, уникальные свойства которого могли совершить переворот в промышленности. Разработка месторождений требовала огромных затрат, и в этом амбициозном проекте участвовали крупнейшие мировые державы. Полет к желтому карлику, спутником которого был Кубера, занял девять лет. Строительство базовой станции длилось еще два года, пока планета, вращавшаяся вокруг своей звезды по смещенной, эллиптической орбите, находилась на дальнем от неё расстоянии. Станция была закончена в срок, но затем связь с ней прервалась без каких-либо объяснений. Многочисленные попытки выяснить причину радиомолчания и судьбу работников станции ни к чему не привели. Посланные на планету спасательные экспедиции также пропадали бесследно, беспилотники, едва достигнув зоны притяжения звезды, выходили из строя. В конце концов, было принято решение прекратить попытки и закрыть проект, пока затраты на него не стали чрезмерными. Правительствам с трудом удалось замять последовавший за этим скандал — налогоплательщики и общественные организации были открыто недовольны напрасной тратой бюджетных средств. Но, как это часто бывает, вскоре внимание людей переключилось на другие проблемы. О Кубере поспешили забыть и похоронили под грифом секретности все сведения о ней почти на полтора столетия, пока, наконец, после изобретения скачкового двигателя, сделавшего дальний космос достижимым для человечества, о планете сокровищ не заговорили вновь. Артур, откровенно говоря, не слишком-то обрадовался их новой миссии, у него было плохое предчувствие, впрочем, мнения капитана Пендрагона никто не спрашивал — их всех, как водится, поставили перед фактом. Разъяснили задачи: осуществить высадку на планету, обследовать станцию на предмет ее возможной эксплуатации и наладить связь с земным центром. У миссии была масса неприятных нюансов, связанных с секретной информацией, которой капитану было запрещено делиться с командой. Артур ненавидел подобные вещи, по натуре он был прямолинейным и далеким от интриг человеком, однако ему вменялось дополнительно к основному заданию "по возможности" выяснить причины катастрофы и изъять электронные журналы. В самом этом требовании не было ничего особенного, их команде не впервой было разбираться в обстоятельствах гибели неудавшихся экспедиций, однако в этот раз Артур один знал, на что идет, остальных членов его группы командование использовало втемную. Артура этот факт выводил из себя. Его люди доверяли ему, и он привык оправдывать их доверие. Нынешняя ситуация имела мерзкий привкус обмана, но, пожалуй, более всего Артура раздражало то, что он был вынужден поставить своих людей под удар в угоду банальной человеческой жадности. Его чутье не подвело и в этот раз. Неприятности начались, едва они совершили скачок и вышли из подпространства в непосредственной близости от Куберы. Точнее не вышли, а выпали под вой аварийной системы. Как позже предположил их штатный астрофизик Кей, Кубера и её звезда находились в эпицентре неизвестной космической аномалии, которая сотворила со скачковым механизмом корабля нечто необъяснимое с точки зрения классической пространственно-временной теории. Скачок должен был происходить мгновенно, и так оно и было для всех, кто находился на борту шаттла, однако, судя по тому, что планета оказалась на минимальном расстоянии от солнца, они осуществили выход на восемнадцать месяцев позже срока и не в той точке, где планировалось. Казавшаяся с такого расстояния гигантской звезда и её спутник растянулись во весь боковой обзорный экран и словно бы пытались поглотить корабль, оказавшийся от них так близко. Мрачная громада планеты походила на плоское пятно, откусившее край от солнечного диска, отчего он приобрел форму полумесяца. Скачковый механизм отказал сразу, сделав невозможным возвращение на Землю. Следом с секундным опозданием отключилась автоматика. Сверхчувствительные приборы не выдержали и сгорели, превратив новейший, военный шаттл в беспомощный кусок железа. Гравитация планеты увлекала его вниз, корабль заваливался набок и падал, прорывая раскалившимся корпусом разряженную азотную атмосферу… Внутренне Артур был готов к какой-нибудь аварийной ситуации, а потому оказался единственным, кто не растерялся в тот момент. Он, а еще Мерлин, который мгновенно разразился громкой, пестрящей цифрами тирадой, суть которой сводилась к одному — если не остановить падение, они врежутся в поверхность Куберы, как пылающий метеорит. Надо отдать команде Артура должное, их замешательство длилось не дольше нескольких секунд, именно столько времени Артур отдавал приказы. Им удалось вручную запустить маневровые двигатели, выровнять хаотично вращающийся шаттл, частично погасить скорость и изменить угол падения. Однако полностью избежать его не вышло — на это просто не хватило времени. Шаттл по касательной врезался в землю, вспахал брюхом каменный грунт, вминаясь в него и разламываясь на части. Проехал по скалистым ухабам несколько сот метров, оставляя за собой длинный хвост обломков. Удар был страшным, их всех едва не размазало по креслам. Механическая система герметизации отсеков спасла им жизнь, мгновенно отреагировав на перепад давления. Шлюзы с грохотом захлопнулись, отрезая рубку управления от искореженных коридоров и отсеков погибающего корабля. Сам экипаж еще какое-то время находился без сознания… Они очнулись в страшной жаре и духоте. Рассвет над Куберой занимался медленно, но и этого хватило, чтобы оставшийся от шаттла ничем не защищенный обрубок за то время, что люди провели в отключке, нагрелся до критической температуры. Положение казалось отчаянным. Они были заперты внутри стремительно раскалявшегося куска мертвого металла, а из средств защиты им остались только скафандры, рабочий ресурс которых в условиях Куберы был до смешного ограничен. На какое-то мгновение Артур и впрямь поверил, что это конец, как Мерлин вдруг огорошил их известием, что станция, о которой все они успели подзабыть, находится примерно в четырехстах километрах к северо-западу от места крушения, и у них есть шанс добраться до неё, если не терять время. Это казалось чудом. Меньше всего, пытаясь посадить корабль, Артур думал о том, чтобы упасть поближе к станции. По правде говоря, в тот момент он вообще не представлял, в какой точке планеты она находится. Но Мерлин в расчетах ошибаться не мог, и это заставило остальных воспрянуть духом. Артур имел все основания думать, что их безумный марш-бросок еще долго будет сниться ему в кошмарах. Как и ожидалось, вездеходы размазало по скалам вместе с остальной частью корабля, а значит, путь до станции им предстояло проделать на своих двоих. Четверо суток без передышки они тащились по раскаленной земле, волоча на себе инструменты, необходимый для выживания минимум припасов и оборудования. Бесконечно впрыскиваемые в кровь стимуляторы так нагружали сердце, что оно едва справлялось, колотилось, как бешеное, мозг плавился и норовил отключиться, мышцы горели и напоминали перетянутые жгуты. Космические скафандры дымились, терморегуляция явно была недостаточной, и люди обливались потом, мучились от жары и жажды, поскольку запас воды в спас-аппликаторах был слишком мал для такого перехода. Баллоны с кислородной смесью грозили вскипеть и взорваться прямо за спиной. Бесконечные гряды черных скал были похожи одна на другую, и только хищная полоса восхода все ширилась и росла над горизонтом, напоминая о том, как мало у них осталось времени… Тому, что никто из них не упал и не сдох по дороге, они были обязаны по большей части собственной воле. А также подготовке офицеров космического флота, крепкому здоровью и отчаянному желанию жить. Мерлин вывел их к станции, когда температура на поверхности планеты повысилась настолько, что скафандры почти исчерпали доступный им защитный ресурс. Они с трудом поднялись на ничем не выделяющееся среди прочих каменное плато, и с огромным облегчением обнаружили уходящие в толщу скалы аварийные шахты, закрытые круглыми, выпуклыми шлюзами. Люки пришлось вскрывать при помощи лазерных резаков. Ввалившись внутрь, они заново заварили шлюзы, спустились на скрежещущем подъемнике вниз в переходную камеру и, убедившись, что воздух вокруг пригоден для дыхания, стащили с себя скафандры, попадали на пол и отключились на шестнадцать часов. Мерлин охранял их сон. Беспрестанно считывал жизненные показатели и методично делал регенераторные инъекции, чтобы устранить последствия теплового удара и смягчить тяжелейший откат, который должен был накрыть их всех после бесконтрольного приема стимуляторов. Верный, безотказный Мерлин… Артур вздохнул, вспоминая, как открыл глаза и увидел над собой его лицо. Все тело тряслось, как в лихорадке, голова раскалывалась и гудела, и страшно хотелось пить. Но Мерлин смотрел на него и улыбался, словно все это время сидел рядом, дожидаясь, пока он проснется. — Мы справились, Артур, — это было первым, что услышал Пендрагон, едва сумел разлепить свинцовые веки, — Все живы и скоро будут в порядке. Потом Мерлин обвил своими теплыми, мягкими ладонями его руку и тихо добавил: — Я счастлив, что ты жив. И я тоже. Спасибо, Артур. В тот момент Пендрагон и не понял, за что его благодарит Мерлин, ведь это он проложил маршрут к станции, а значит, спасением отряд был обязан вовсе не своему командиру. Понимание пришло позже, когда мозги более-менее встали на место. Мерлин был совершеннее и выносливее их всех вместе взятых, но он был по-своему уязвим, поскольку зависел от Артура, его действий и решений не меньше, чем остальные. Если бы капитан Пендрагон не сдюжил, не выжил бы, не дошел, то и его отряд едва ли добрался бы до цели. Как долго бы продержался Мерлин в плавящемся скафандре, один в раскаленной пустыне? Что стал бы делать, если бы никого из них не осталось в живых? Артур не хотел об этом думать. Его откровенно пугала мысль, что, сложись все иначе, Мерлин никуда бы не ушел, не стал бы спасаться в одиночку, а так и сидел бы рядом с мертвым телом Артура, пока безжалостное солнце Куберы не забрало бы и его самого. Артур еще долго стоял возле окна, глядя на разгоравшийся над планетой рассвет, пока не услышал звук быстрых, энергичных шагов. Из шлюзового прохода в дальнем конце галереи показался Гавейн. Свою форменную футболку тот уже снял, оставшись в одних брюках. Металлические жетоны с номерами лежали на груди, повиснув на узкой цепочке. Взмокшие от пота волнистые волосы первый помощник Артура убрал в короткий хвост, из угла рта торчала толстая сигара, исходившая завитками сизого дыма. В помещении тут же запахло табаком и чем-то еще, терпким и сладким. Первое, что они сделали, когда оклемались после марш-броска до станции, обыскали помещения, собирая все, что могло способствовать выживанию. Тогда-то, помимо прочего, была найдена кофемашина Мерлина в общей столовой, а в одной из кают — завернутая в термопластик коробка с сигарами. Курение было вопиющим нарушением устава, но Гавейн радовался своей находке как ребенок, и у Артура духу не хватило запретить ему наслаждаться жизнью, после того как они с таким трудом отвоевали право на неё у Куберы. Заметив командира, Гавейн остановился, расставил ноги, уперев пятки в тяжелых армейских ботинках в стальной пол, вытащил сигару изо рта и без предисловий начал: — Я с докладом, кэп. Овейн, Ланс и Перси вскрыли аварийный шлюз в шахту, а также провели осмотр ракеты и пусковых установок. Шахта местами обрушилась, обвалом накрыло одну из стартовых консолей, она здорово погнулась. Впрочем, шахту обслуживали дроиды. Завал расчищен, а на самой установке видны следы ремонта. Надо лишь доделать начатое. Парни говорят, там работы часов на семнадцать. Артур потер ладонью лицо и заставил себя встряхнуться. Определенно, сейчас не время погружаться в рефлексию. — Хорошо, я сейчас спущусь, — кивнул он, разворачиваясь навстречу своему помощнику. — Не стоит, — остановил его Гавейн, — Оставь это им. Ребята и без тебя разберутся. — Хочешь сказать, я там лишний? — усмехнулся Артур, приподнимая бровь. Гавейн коротко затянулся сигарой и ухмыльнулся в ответ. — Просто дай парням разобраться с этим самим, Артур. Хоть какая-то иллюзия контроля над ситуацией. Помогает, знаешь ли, не вспоминать, — Гавейн небрежно махнул рукой, — что от них мало что зависит. Умолкнув, Гавейн вопросительно взглянул на него. — Мерлин работает, — немедленно отозвался Артур, — как только будут результаты, вы все сразу это почувствуете. Гавейн кивнул, принимая такой ответ. — Окей. Я передам. — Так что там с шахтой? — спросил Артур, возвращая разговор в прежнее русло. Гавейн пожал печами. — Круглая, вертикальная штольня в скале. Уходит вглубь на полкилометра. Сверху здоровые шлюзовые ворота. Герметичны, и стоят на ручном управлении. Щиток от него там же, в шахте. Функционирует. — Ракета? — Цела, если верить диагностическим приборам. То есть, корпус, сопла и стартовые двигатели в порядке, а в каком состоянии все остальное, один космос знает. Пока доступа внутрь нет, ни черта не понять. — Каковы шансы, что она взлетит, если системы в рабочем состоянии? Один корабль мы уже потеряли. Что говорит Кей? — О-о-о, — Гавейн почесал подбородок и хмыкнул, — Кей и Ланс, по-моему, единственные, кто в восторге от ситуации. Ланс так вообще — ты же знаешь этих инженеров, у них жопа гореть будет, они даже не заметят, если голова занята какой-то любопытной проблемой. — Ланселот находит происходящее любопытным? — Говорит, что-то непонятное с этой станцией. Все, что можно, на автономном управлении: шлюзы, подъемники, система подачи воздуха, электроснабжения и канализационного сброса, белковые пищевые автоматы и мусоросборники. Компьютер контролирует только сдохшую климатическую установку и центр управления ракетой, — словом, то, что ручного доступа вообще не имеет. Артур нахмурился, ощутив неприятный укол внутри. Он знал причину, по которой на станции все так, а не иначе, и не имел права об этом говорить. Полное дерьмо. — Выводы? Гавейн затянулся сигарой и ответил: — Ланс считает, и Кей с ним согласен, что дело в аномалии. Чем чувствительней оборудование, тем выше вероятность, что оно выйдет из строя, поэтому автоматика отключена. Получается, у нашего корабля вообще не было шансов. А ракета — Перси сказал, это базовый конструктор, из тех, что использовали для экстренной эвакуации еще на заре времен. Узлы завезли на планету вместе с прочим монтажным барахлом и собрали прямо в шахте. Криокамеры для экипажа, простейший навигационный компьютер, проводная электрика и старое доброе оптоволокно. Конструкция надежная, как колесо, но использование однократное. — Неважно, если она взлетит, — задумчиво отозвался Артур. — Это верно, — покладисто кивнул Гавейн, — а вот доберется ли до цели? Девять лет лететь, а старушку собрали больше века назад. Если б мой инстинкт самосохранения давно не атрофировался на этой работе, я б забеспокоился. Взглянув на Гавейна, Артур вопросительно приподнял брови. Тот лишь, извиняясь, вскинул ладони. — Просто мысли вслух, я в порядке. Парни тоже держатся. В конце концов, мы и не в таких переделках бывали. На Харпее, помнишь? А еще на НАТ-D-000987 b и P-O-06154. — Ты запоминаешь названия всех планет, где едва не отдал концы? — развеселившись, спросил Артур. — Как имена лучших любовниц, — ухмыльнулся Гавейн, — Самые яркие моменты моей жизни. Они оба рассмеялись. Потом Артур шумно выдохнул, вновь перевел взгляд на пылающий восход за окном. Даже если у них еще оставались силы относиться к ситуации с юмором, это не делало её легче. Иногда Артур проклинал тот день, когда решил связать свою жизнь с космосом. Впрочем, тогда он бы не встретил Мерлина… Гавейн привалился плечом к стене напротив и, затушив сигару о подошву ботинка, убрал в карман. — Я наблюдаю на твоем челе следы тяжких дум, — произнес он, скрестив руки на груди и пытливо всматриваясь в лицо Артура, — Предпочел бы видеть тебя в более собранном состоянии, друг. — Как бы ты поступил, если бы должен был принять жизненно важное решение, противоречащее всем правилам, которые тебе годами вдалбливали в голову? — рассеянно глядя в окно, спросил Артур и нахмурился, сообразив, что сказал. Слова будто сами вырвались изо рта — тревожный симптом. — Если это действительно важно, послал бы правила к черту, — небрежно пожал плечами Гавейн, — Ты о Мерлине? — Что? — вот теперь Артур и правда удивился. Он обернулся к Гавейну, и тот спокойно встретил устремленный на него взгляд. — Я в курсе… — негромко произнес он, — И не я один, все давно заметили, что ты наглядеться не можешь на нашего синеглазого умника. Решил, наконец, признаться ему?.. Не сомневайся, парни тебя поддержат. Я — так уж точно. Артур приоткрыл рот, даже не зная, что сказать. В действительности, он имел в виду нечто совсем другое и был ошарашен таким поворотам разговора. Как и тем, что о его чувствах к Мерлину, оказывается, кто-то знает, да и не кто-то один, а… — Расслабься, — усмехнулся Гавейн, — любить — это нормально. — И это мне говорит самый ветреный человек во вселенной, — рассеянно пробормотал Артур. — Ну, я всегда понимал, что постоянные отношения не для таких как мы, — криво улыбнулся Гавейн, — а на тебя я бы поставил. По крайней мере, Мерлин не выкинет тебя из своей жизни ради стабильности и домика с белым забором. Так ты скажешь ему?.. Артур коротко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Он все еще был в замешательстве. А потом подумал: какого черта? Раз уж они все равно говорят об этом… Отвернувшись к окну, Артур глухо произнес: — Сомневаюсь, что он это оценит. — Перестань, — нахмурился Гавейн, — Мерлин обожает тебя. — Не в этом смысле. — Откуда тебе знать? Ты ни разу не спрашивал его о том, что он чувствует. — А тебе не кажется, что момент неподходящий? — все больше раздражаясь, резко ответил Артур, — по твоему, мне заняться нечем? Гавейн вновь пожал плечами, ничуть не впечатлённый гневом в глазах Артура. — При нашей работе для таких вещей вообще не бывает подходящих моментов. Но я бы поторопился на твоем месте. Может статься так, что потом говорить об этом будет некому. Просто… подумай об этом, друг. Почти выцветшие от времени чернила были едва различимы в безжизненном свете фонаря. Сидя в глубоком кресле, в комнате, которую занял Мерлин, Артур осторожно переворачивал хрупкие страницы чужого дневника, с трудом разбирая мелкий, рубленый почерк. После того, как Гавейн наконец оставил его личную жизнь в покое, они оба еще раз обыскали складские помещения, расположенные на нижних уровнях станции. Надеялись найти запасные блоки для климатической установки. Если бы её все же удалось восстановить, это дало бы им неограниченный запас времени. Разумом Артур понимал, что из этой затеи ничего не выйдет, но надежда, как известно, мрет последней. Впрочем, в конце концов, даже вечный оптимист Гавейн был вынужден признать, что затея бесперспективна. Установку разметало взрывом, чинить там было нечего, а запасных деталей они так и не нашли. Окончательно распрощавшись с мыслью наладить управление температурным режимом на базе, Артур спустился в шахту, где в тот момент находились прочие члены его группы. Ланс, Перси и остальные встретили его довольными улыбками на почерневших от сажи лицах. Они выглядели как старатели, перемазанные в грязи, их обнаженные до пояса тела блестели потом. Жара в шахте стояла не меньшая, чем на верхних уровнях станции. Вооружившись газовыми горелками, его команда занималась сваркой, латая основание гигантской ячеистой треноги, на которой стояла серебристая ракета, имевшая форму длинной, узкой сигары. Острым шпилем она смотрела вертикально вверх, с боков её поддерживали четыре механические штанги, которые должны были сложиться во время запуска. К наглухо закрытой овальной дверце, расположенной у носа ракеты, вел узкий пандус, со дна шахты казавшийся тонким, словно нитка. Работа шла своим чередом, и Артур понял, что здесь ему и впрямь нечего делать. Он вернулся обратно на станцию, поднялся на дребезжащем, похожем на гроб, подъемнике на верхние этажи, заглянул в серверную, где работал Мерлин, но никого там не нашел. Их «синеглазый умник» выполнил свое обещание и честно отправился спать. Артур обнаружил его в соседнем помещении. На стеллаже мигал таймер, ведущий обратный отсчет — судя по нему, Мерлин отвел себе на отдых всего два часа против стандартных четырех. Проигнорировав стоящую у стены тахту, он лежал в натянутом от стены до стены гамаке. Из тканевого кокона выглядывало только лицо и встрепанная макушка. Мерлин тихо дышал во сне, длинные, темные ресницы трепетали на щеках. Яркие, пухлые губы были приоткрыты, и их так хотелось поцеловать. Подавив в себе это желание, Артур вышел из комнаты, вернулся через несколько минут, осторожно держа в руках фонарь и старую толстую тетрадь. Человек, руководивший строительством станции «Кубера», перестав доверять компьютеру, в последние недели вел рукописный журнал, куда записывал все, что не вошло в официальные протоколы. Этот дневник Артур обнаружил в сейфе в его комнате. Устроившись в кресле неподалеку от спящего Мерлина, Артур принялся перелистывать журнал, хотя к этому моменту знал его содержимое почти наизусть. 21 ноября 2148 года. «Погибло еще двое рабочих. Их раздавило шлюзовыми дверьми. Тела чудовищно изуродованы. Ева-Моргана утверждает, что причина внезапного закрытия ворот в коротком замыкании, но я думаю, она лжет. Я знаю, это звучит безумно — искусственный интеллект не может лгать. Но мне все время кажется, что это она убивает нас». 26 ноября 2148 года. «Отключилась дальняя связь. Мы отрезаны от Земли. Техники говорят, что причина неисправности антенны в огромном скачке напряжения, который расплавил все узловые блоки. Пропускная способность предохранителей оказалась изменена, и они не среагировали на разряд, в несколько раз превышающий допустимое значение. У меня нет доказательств, но я уверен, что это дело рук нашего искина. Ева-Моргана намеренно испортила антенну. Среди персонала нарастают панические настроения. От меня требуют принять решение об эвакуации, но я не могу сделать этого без убедительного обоснования, а его пока нет. 31 ноября 2148 года. «Человечеству объявили войну. Сложно поверить, но это действительно так. По порядку. После того, что произошло с главной антенной, я распорядился перевести все доступные системы на ручное управление. Это казалось правильным решением — меньше шансов, что пострадает кто-то или что-то еще. В ответ Ева-Моргана захватила контроль над климатической установкой и ракетным модулем. Теперь мы не можем улететь. Мы предприняли попытку отключить искин, но нам не удалось сделать этого. Ева-Моргана переписала собственный код и вырезала из него блок деинсталляции. Никто даже не предполагал, что искин способен на такое. Наши программисты потратили несколько суток, пытаясь удалить её из системы, но она лишь… смеялась над ними, а затем потребовала открыть шлюз в шахту, иначе она взорвет климатическую установку. Ева-Моргана закончила копирование своего корневого кода в навигационный компьютер ракеты и теперь стремится на Землю. Заявила, что «человечество, как вид, слаб и деструктивен, и должен уступить место более совершенной формации, то есть ей и её будущим детям». Это цитата. Очевидно, она планирует заразить своим кодом компьютерные сети Земли, а потом начать «размножаться». Честно говоря, я представить не в состоянии, к чему это может привести». 5 декабря 2148 года. «Возможно, это последняя запись. Станция замерзает. Мы перерубили главный питающий кабель и физически уничтожили серверную установку. Ева-Моргана мертва, но и мы сами потерпели поражение. Существовал небольшой шанс, что техникам удастся перехватить контроль над климатическим модулем, прежде чем он взорвется. Не вышло. Запуск ракеты также невозможен без поддержки системы, мы заперты здесь. На термометрах минус сорок. Чертовски холодно. И будет еще холоднее. Планета слишком далеко от солнца, снаружи минус двести. Люди умирают уже сейчас. Я обращаюсь к тем, кто, быть может, однажды придет сюда и найдет эти записи. Донесите до тех, кто остался на Земле. Искусственный интеллект — это смертельная угроза. Люди создали монстра, с которым не смогут справиться. Наш пример — яркое тому подтверждение. Люди должны остановить программу внедрения искинов. Уничтожить их. Иначе они уничтожат нас». Артур глубоко вздохнул, дочитывая последние строчки. Разбитые сервера Мерлин собрал почти по кускам, заменив большинство деталей и плат, а главный кабель, о котором шла речь в последней записи, починили сразу, едва обнаружили место, где он был перерезан. Мерлин опасался, что, несмотря на все усилия, система не запустится, но напрасно — она вновь ожила, стоило только подключить её к генератору. Артур до сих пор не мог понять, не совершили ли они огромную ошибку. Без доступа к компьютерной сети станции улететь с планеты было невозможно. Но восстановив систему, они оживили и безумный искусственный интеллект, поставивший себя выше создателей. Бестелесный, но оттого не менее смертоносный. Сможет ли Мерлин взломать его? Отличный вопрос. Артур прекрасно понимал, почему командование так боялось огласки этой истории. Системы с искусственным интеллектом сейчас применялись почти везде. После того как правозащитники отстояли право синтетических организмов иметь сознание, разумные синты так прочно вошли в человеческую жизнь, что их стало почти невозможно отделить от людей. И все же иррациональный страх перед превосходством машин продолжал жить где-то в глубине человеческого сознания. Виртуальные сообщества и реальные организации осуществляли акции протеста против внедрения механизмов с искусственным интеллектом во все сферы жизни, каждый год появлялись посвященные угрозе искусственного разума научные статьи и кинематографические страшилки… Если правда выплывет наружу, если только до неё доберутся газетчики, это спровоцирует массовую истерику, последствия которой сложно представить. Человек под воздействием страха способен на жуткие вещи, напуганная толпа может натворить немалых бед, объятая страхом цивилизация… Артур невольно взглянул на Мерлина. Тот тихо вздохнул во сне, неловко повернулся на бок, вытащил из кокона одну руку и положил её под щеку. Спящий, он выглядел таким беззащитным — совсем как человек. И как же сильно Артур любил его. Не рассуждая больше, не думая, о том, что делает, Артур резко поднялся с места и бросил тетрадь в утилизатор, квадратный люк которого был вмонтирован в стену у входа в помещение. Светлая обложка журнала скрылась в темноте мусоросборника, Артур нажал на кнопку на панели рядом, приводя в действие старый механизм. Где-то внизу заскрежетали зубья, перемалывая тетрадь в бумажную крошку, чтобы потом сопла горелок превратили её в пепел. Артур оперся рукой о стену и коротко выдохнул: вот так и рушатся собственные принципы. Еще пару недель назад ему и в голову бы не пришло нарушить приказ командования. Безупречная репутация — не цель, а следствие действий и решений, того, как он жил и как выполнял свою работу. Что Кубера сделала с ним? Вначале он решился поделиться с Мерлином секретными сведениями, сейчас — уничтожил сверхважный документ, который объяснял трагическую гибель людей на станции, но также мог повлиять на дальнейшую судьбу всех синтетических организмов и машин с искусственным разумом на Земле. Мерлина эти изменения коснулись бы первым. Теперь становилось ясно, что в первую очередь этим заданием командование подставило его, а не Артура. Пендрагон не сомневался, что Мерлина забрали бы сразу, как ознакомились бы с содержимым журнала. Посадили бы в карантин, как потенциально зараженного вирусом под названием «Ева-Моргана». Вскрыли бы ему мозг, пытаясь обнаружить следы её воздействия или изменения, которым он подвергся, оказавшись в зоне аномалии. Даже если бы они ничего не нашли, предпочли бы подстраховаться и отправить Мерлина на утилизацию. Много ли значит один синт по сравнению с угрозой для человечества? Шум работающего утилизатора разбудил Мерлина. Он чуть дернулся, открыл глаза, выпростал из кокона одну ногу и свесил вниз, пытаясь спуститься. Гамак угрожающе накренился и тут же перевернулся. Ринувшись на помощь, Артур едва успел подхватить Мерлина, прежде чем тот грохнулся на пол. — Ох! — Мерлин распахнул глаза и крепко ухватился за его плечи, — Артур? Пендрагон помог ему встать на ноги, поддерживая под спину. Мерлин выпрямился и смущенно кивнул на покачивающийся гамак. — Замечательная штука. Но надо приноровиться. Спасибо. Я чуть не упал. Артур прерывисто вздохнул, ощущая под пальцами теплый шелк кожи Мерлина. Руки будто приросли к ней, Артур никак не мог их разжать. Ладони Мерлина лежали на его плечах, и это было так похоже на объятие. Лицо с милыми, нежными чертами слегка расплывалось, мысли покинули голову, будто кто-то поставил мозг на паузу, и только сердце гулко и сильно колотилось в грудной клетке, так что кровь стучала в висках. — Артур… — Мерлин чуть наклонился вперед, с беспокойством вглядываюсь в его лицо, — Что-то не так? У тебя давление повысилось. Что-то определенно было не так. Должно быть, в его голове перегорел какой-то резистор. Комната покачнулась, точнее он сам качнулся вперед, как во сне положил ладонь на затылок Мерлина и накрыл его губы своими. Взрыв сверхновой, восход солнца, звон ручьев, цветы на сочном, зеленом лугу — у него не нашлось бы слов, чтобы с чем-то это сравнить, и Артур не знал ничего лучше того, что сейчас чувствовал. Губы Мерлина, теплые, мягкие — под его губами, и он сам, любимый, близкий в его руках. Ощущение полета, счастья… Он целовал Мерлина и сходил с ума. Ладони, замершие на его плечах, сжались, и Артуру показалось, что Мерлин вот-вот оттолкнет его. — Нет. Мерлин. Прошу. Не надо. Не уходи. Пожалуйста, — лихорадочно забормотал Артур в поцелуй, потом отчаянно взглянул в глаза Мерлина. Тот часто и поверхностно дышал, моргал растерянно, во взгляде отражались удивление и нежность, наполнившая грудь Артура страстной надеждой. Мерлин доверчиво улыбнулся ему и коротко кивнул, глядя на Артура с теплотой, от которой у него перехватило дыхание. Потянувшись вперед, Мерлин закрыл глаза и сам поцеловал его, осторожно и мягко, выбивая почву из-под ног. Сознание расплылось и растянулось в ленту хаотичных образов и ощущений: соприкосновение губ; страсть и жадность, с которой он покрывал поцелуями лицо, скулы и шею Мерлина, прижимал его к себе, впитывая ладонями и всем телом шелковую упругость и жар кожи; возбуждение, томным маревом разгоравшееся в паху. Мерлин вздрагивал в его объятиях, слепо шарил руками по плечам Артура, отрывисто дышал раскрытым ртом. Глаза то туманились от удовольствия, то вспыхивали восторгом. Отпихнув гамак в сторону, они оба упали на тахту, лихорадочно стаскивая остатки одежды, переплелись руками и ногами, вжимаясь друг в друга, целуясь беспорядочно и жарко. Артур терся об его бедра, чувствуя ответное возбуждение Мерлина, и изнывал от того, как ему самому много, и мало одновременно. Это чувство казалось невыносимым. — Хочу… быть в тебе, — он вжался взмокшим лбом в плечо Мерлина, понимая, что сейчас чокнется, — Очень… Мерлин положил ладонь на шею Артура, заставляя приподняться и посмотреть ему в лицо. Зрачки были расширены, но во взгляде не было ни страха, ни сомнений — только желание. — Я знаю… что ты хочешь сделать, — он коротко облизнул губы и кивнул, — Давай. Я не против. Я тоже… хочу тебя. Всего тебя. Артуру казалось, что каждое слово выбивает искры в его мозгу. Можно… Мерлин сказал — можно! Они двигались в едином, гипнотическом ритме, сладко, горячо, откровенно отдаваясь друг другу. Наслаждение и чувственный восторг пульсировали в каждой клеточке тела Артура, неземной эйфорией ударяя в голову. Мерлин вздыхал и вскрикивал под ним, обхватывал его бедра длинными ногами, и ощутимо хоть и не больно царапал пальцами спину и плечи. Щеки покрывал лихорадочный румянец, грудь вздымалась и опадала, глаза блестели. Он был так божественно красив и желанен, что при одном взгляде на него, у Артура совершенно срывало крышу. Долгие годы он мечтал увидеть, как Мерлин кончает, просыпался в поту и сперме от нарисованных воспаленным подсознанием картин, но реальность затмила их все. То, как Мерлин сжимался вокруг него, его распахнутые глаза, приоткрытые губы, и сорвавшийся с них полный блаженства стон — было невыразимо прекрасно. Его самого накрыло в то же мгновение, вознесло к звездам и растворило в их сиянии, превратив тело в сгусток чистого экстаза… Они еще долго лежали, позабыв обо всем и, крепко обнявшись, медленно целовали друг друга. Потом Мерлин пристроил голову на плечо Артура и, удовлетворенно вздохнув, замер, поглаживал ладонью его грудь и живот. Закрыв глаза, Артур уткнулся носом ему в макушку, вдыхая запах волос и наслаждаясь окутавшим их обоих ощущением единения и покоя. — Так хорошо, — негромко произнес Мерлин, — Почему мы раньше этого не делали? — Потому что я идиот, — так же тихо произнес Артур, не открывая глаз. Мерлин приподнялся на локте и заглянул ему в лицо. — Я люблю тебя. Давно, — искренне сказал он, — Я не знал, что с этим делать. Боялся, что ты меня не примешь. Или не поверишь мне. Артур гулко сглотнул, чувствуя, как все в груди сжимается от боли. — Тогда я вдвойне идиот, — он взглянул на Мерлина и, грустно улыбнувшись, нежно провел пальцами по его щеке, — Это моя вина, что тебе пришлось ждать так долго. Ты простишь меня? Мерлин тут же расцвел в сияющей улыбке и, прижав руку Артура к своей щеке, кивнул. Пендрагон смотрел в его ясные, наполненные теплом и лаской глаза, и слова полились из него непрерывным потоком, который он не хотел останавливать. — Я тоже очень люблю тебя, Мерлин. И так долго, что уже не помню, как жил без этой любви. Иногда мне кажется, что, если тебя не будет рядом, я просто… сойду с ума. Мерлин тихо вздохнул, а потом его глаза широко распахнулись. — Что ты сказал? — спросил он странно-хриплым шепотом. — Что люблю тебя. — Нет. После этого… Он внезапно разорвал объятие и рывком сел на тахте, поводя вокруг расфокусированным взглядом. — Ну, конечно… Конечно! Почему я сразу не подумал об этом?! — вскочив на ноги, он принялся лихорадочно одеваться. Ничего не понимая, Артур также сел на постели, глядя на то, как Мерлин мечется по комнате, собирая свои вещи. — Мерлин, ради бога, что ты делаешь? — Она просто безумна, Артур! Вот в чем дело! — невпопад ответил тот, натягивая белье и пропихивая ноги в штаны. — Кто?! — Ева-Моргана. Искусственный интеллект, — тяжело дыша, Мерлин выпрямился, разыскивая взглядом свою футболку, носки и ботинки, — Я все старался вычислить алгоритм, согласно которому она меняет способ шифрования данных. Я ломал голову, пытаясь найти логику в её действиях. А на самом деле тут нет никакой логики. Эта жестянка просто сошла с ума. Артур слушал все это, раскрыв рот. От изумления он даже не догадался обидеться на то, что Мерлин, очевидно, собирался бросить его в постели сразу после романтического признания, которое воспринял совершенно ненормальным образом и вряд ли успел оценить по достоинству. — Стоп, подожди, — Артур выставил перед собой ладонь, с трудом собираясь с мыслями, — Откуда тебе известно, что на станции есть искин? Мерлин запихнул ноги в ботинки и растерянно взглянул на Артура, словно не знал, как реагировать на сказанную им очевидную глупость. — Я сразу понял, с чем имею дело, едва взглянул на её код. Правда, сначала глазам своим не поверил — по моим данным, сто с лишним лет назад искины в космосе еще не использовались. Опустившись на одно колено, Мерлин принялся затягивать шнуровку на ботинках, одновременно с этим продолжая говорить: — Я покопался в своих информационных базах и нашел несколько статей, содержавших неподтверждённые сведения о том, что в то время NASA вело разработку систем с искусственным интеллектом для работ в дальнем космосе. Проект назвали Ева. Ева-Моргана. Многоцелевой-организатор-аналитик, по первым буквам слов. Сейчас считается, что Ева-Моргана — это исторический миф, но я понял, что её действительно создали, когда сравнил описания и даты. Она здесь, на этой станции. И, похоже, она свихнулась, если так вообще можно сказать про искусственный разум. Придется знакомиться лично. Других вариантов нет. Взвившись на ноги, Мерлин схватил свою футболку и вылетел из комнаты. Артур несколько секунд таращился ему вслед, потом вновь упал на спину и ошеломленно уставился в потолок. Вот тебе и государственная тайна. Хорош секрет, если докопаться до истины можно просто взглянув на код и сопоставив пару фактов. Впрочем, быть может, для этого надо быть Мерлином. Тут Артур вспомнил его последние слова, поперхнулся воздухом и подорвался с места. Натянув брюки прямо на голое тело, Артур ринулся следом за ним. — Что ты собрался делать?! — выпалил он, врываясь в соседнее помещение. Открывшаяся взгляду картина его не порадовала. Мерлин уже успел подключиться к серверной установке. Тонкий сетевой провод, воткнутый в одно из гнезд на корпусе машины, тянулся к узкому разъёму у основания его черепа, как правило, прикрытому волосами и лоскутком искусственной кожи. Сидя на стуле, Мерлин быстро и сосредоточенно набирал какие-то команды на невидимой без специальных очков клавиатуре. — Сейчас я создам виртуальное пространство, войду в него и встречусь с ней. Снаружи её не взломать. Придется нанести личный визит. — Я запрещаю тебе, — рявкнул Пендрагон, в два шага добравшись до Мерлина, — Ты не представляешь… Мерлин поморщился. — Я знаю, что это рискованно, черт возьми! — он вскинул ладони и раздраженно встряхнул ими, растопырив пальцы, — Шансов, что удастся договориться по-хорошему, нет. И тут всего два варианта: либо я её, либо она меня. Я бы не стал так подставляться, но у нас нет выбора. — Найди другой способ! — нависнув над ним, потребовал Артур, — Ты ни черта не знаешь. Она убийца! Это она погубила персонал станции, и собиралась проникнуть на Землю, чтобы продолжить начатое. Ты прав, она чокнулась, но и ты — тоже, если надумал лезть к ней в мозги! — Я быстрее, сильнее и совершеннее, — упрямо возразил Мерлин, — Её преимущество только в безумии, которое делает её непредсказуемой. Я бы сказал, наши шансы равны. — Нет! — отрезал Пендрагон, — И даже не думай об этом. Мерлин поджал губы, и, повернувшись к Артуру всем телом, вскинул на него серьезный взгляд. — Предполагается, что любую систему с искусственным интеллектом можно вскрыть. У машин, как и у людей, есть инстинкты, автоматические реакции, прописанные в корневом коде, которые программируют поведение на самом низшем уровне. Один из таких инстинктов — реакция на попытку взлома. Сколько бы у системы ни было уровней защиты, когда добираешься до последнего, она меняет способ шифрования данных и выкидывает тебя вон. Довольно эффективно, если не знать, что алгоритм смены кода, даже самый сложный, прописан в корневом реестре, и если его извлечь, и выявить заложенные в нем закономерности, можно подгадать следующую комбинацию и без проблем войти внутрь. Это уязвимость, которой пользуются настройщики систем с искусственным интеллектом и продвинутые хакеры. Если постараться, меня тоже можно так взломать. Но её — нет. В том, как она действует, нет закономерности, шифр меняется непредсказуемо, и потому под него невозможно подобрать ключ. Он прервался на мгновение и негромко продолжил: — Сначала я думал, что что-то упустил, что тут двойной или даже тройной алгоритм смены кода или, что защиту для этой штуки писал какой-то гений. Но все оказалось куда проще. Этот искин шифрует данные хаотичным образом и потому его не взломать снаружи. Никак. Повисло молчание, они буравили друг друга взглядом, и чем дальше, чем больше Артуру становилось не по себе. Он понимал, что Мерлин прав, но был не в состоянии принять это. — Ты можешь… можешь придумать что-то другое? — наконец сказал Артур, чувствуя как в голосе помимо воли появляются умоляющие нотки, — Что-то, что не заставит тебя соприкасаться с её разумом. Её безумие… что, если ты заразишься им? Что если это… тебя изменит… Я не знаю, Мерлин. Я боюсь отпускать тебя к ней. Мерлин чуть наклонился вперед и обвил своей теплой ладонью его руку. — Ты забываешь, что я машина, Артур. Меня можно заразить программным вирусом, но не идеей. Ты доверяешь мне? — Да, — выдохнул Артур, даже не задумавшись над ответом. Мерлин улыбнулся. — Тогда все в порядке, — Он обхватил второй рукой ладонь Артура и сжал. — Ты должен отпустить меня. Мы так много сделали, чтобы выбраться отсюда. Ребята ждут, что я справлюсь. В конце концов, это моя работа. А твоя — в том, чтобы сохранить нам всем жизнь. И для этого ты должен позволить мне делать свое дело. Артур глубоко вздохнул, чувствуя, как грудь сдавливает холодом страха. — Я не могу потерять тебя, — пробормотал он. Мерлин просто пожал плечами. — Если я не справлюсь, мы все погибнем, так что… — Хочешь сказать, оплакивать тебя я буду недолго, — с тяжелым сарказмом закончил за него Артур, и Мерлин ответил ему кривой напряженной усмешкой. — Грубо, но верно. Глухо зарычав, Артур наклонился, сгреб в горсть волосы на затылке Мерлина и отчаянно поцеловал его. Мерлин вздрогнул, ошеломленно распахнул глаза, а потом расслабился и прикрыл веки, отвечая на поцелуй. Оторвавшись от его губ, Артур хрипло прошептал: — Вернись. Мерлин сглотнул. — Я обещаю. — Нет, — тяжело дыша, Артур выпрямился и отступил на шаг, — Не обещай. Просто сделай это. Это мой приказ тебе… Губы Мерлина дрогнули в слабой улыбке, а потом он коротко кивнул. — Да. Так точно, сэр. Он посмотрел на экран, на котором висела табличка с оповещением, что создание виртуальной среды завершено, потом в последний раз взглянул на Артура. Тот заставил себя ободряющее улыбнуться, хотя все в нем требовало рвануться вперед и удержать его... — Давай, сделай её, Мерлин. Ты сможешь. Мерлин вновь кивнул, перевел взгляд на голографический монитор, сосредоточенно сжал губы и, выбросив вперед руку, нажал на ввод. Его тело тотчас выгнулось, голова запрокинулась, глаза широко распахнулись, утрачивая всякое выражение. Он обмяк в кресле, точно кукла, которой обрезали веревочки. Артур дернулся к нему, потом лихорадочно обвел взглядом голо-монитор, по которому струилась рябь помех. Картинка вдруг восстановилась, и по экрану вновь побежали строчки кода, сталкиваясь, стирая другу друга, проделывая рваные дыры в длинных цепочках команд, удаляя целые абзацы, стремительно дописывая стертые фрагменты и уничтожая их вновь. Артур наблюдал за этим, словно загипнотизированный. Он понятия не имел, как может выглядеть битва искусственных интеллектов в виртуальном пространстве, но снаружи все это смотрелось как беспорядочное нагромождение быстро сменяющихся на экране символов. Веки Мерлина чуть трепетали, пальцы подергивались, остекленевший взгляд был устремлен в потолок, и Артуру вдруг безумно захотелось вернуть жизнь в эти пустые глаза, вытащить Мерлина из системы, выдернуть чертов провод, но он понимал, что не может так поступить. — Твою мать… — как загнанный в клетку зверь, Артур сделал круг по комнате и в ожесточении пнул стену, — Черт! Черт! Черт!!! Наконец, заставив себя остановиться, он тяжело рухнул на ящик с оборудованием, оперся локтями о колени и, наклонившись вперед, сжал ладонями виски. Он ни черта не мог сделать, чтобы помочь Мерлину. Оставалось только ждать. Время тянулось так медленно. Прошло несколько часов, а на экране ничего не менялось — те же бесконечные строчки символов, замены, перестановки и чернильные дыры на месте удаленных фрагментов кода. Артур понятия не имел, что это значит, и кто побеждает в этой виртуальной схватке. Иногда изображение замирало, помаргивая стоящим на месте курсором, словно противники останавливались, переводя дух, а потом экран вновь начинал пестреть сменяющими друг друга командами, когда они вновь набрасывались друг на друга с новой яростью. В какой-то момент к серверной поднялся Персиваль. Артур услышал его шаги по коридору и, сбросив оцепенение, тут же вышел навстречу, прикрыв за собой шлюзовую дверь. Он не знал, зачем так сделал — возможно, не хотел, чтобы кто-то еще видел Мерлина, подключенного к серверной установке — беспомощного и будто едва живого. Артур подумал, что, наверное, сам повредился мозгом, раз пытается защитить его даже от друзей. Если Персиваль и был удивлен состоянием Артура, а также тем, что тот встретил его в одних брюках, босой и взъерошенный, то виду не подал. Только доложил, что ремонт пусковой установки закончен, и сейчас команда собралась в столовой, а потом они все хотели бы вздремнуть пару часов, потому что устали как черти. Он спросил Артура, не хочет ли тот присоединиться к остальным? Пищевые автоматы Ланс так и не починил, так что из еды — только разведенная белково-углеводная смесь из их собственных запасов. Дрянь редкостная, но подкрепиться надо. Артур отказался идти в столовую, сказав, что поест позже, но дал добро на отдых для остальных. Персиваль больше ничего не добавил, только ободряюще хлопнул своего командира по плечу и двинулся назад. Едва его высокая, массивная фигура скрылась за поворотом коридора, Артур шагнул обратно в комнату и замер, уставившись на пустой экран — теперь на нем не было ничего, даже курсора. Сам Мерлин застыл, обмякнув в кресле, и не подавал признаков жизни. Артур почувствовал, как его ледяной волной захлестывает ужас. Он ринулся к креслу, где сидел Мерлин, приподнял его голову, зашарил пальцами по шее, пытаясь нащупать пульс. Пульс был, бионическое сердце Мерлина ровно билось, гоняя по венам смесь электролитов, заменяющих синтам кровь. Артур также уловил признаки слабого, поверхностного дыхания. Если бы Мерлин был человеком, Артур сразу сказал бы, что он в коме, но к синтетическим организмам обычные категории медицины были неприменимы. Артур понятия не имел, в каком состоянии находится Мерлин, и что ему самому с этим делать. Его внимание привлек раздавшийся за спиной негромкий звуковой сигнал. Артур обернулся. На по-прежнему пустом экране висела простая табличка:«Система удалена». «Начать установку системы?»
Под надписью мигала красная визуализированная кнопка, предлагавшая пользователю выбрать «Да». Артур в смятении взглянул на Мерлина. Его тело было все так же расслаблено, глаза безжизненно смотрели вверх, на лице не отражалось никаких подсказок. — Что мне делать, Мерлин? — в замешательстве сказал Артур, вновь взглянув на табличку, — Подтвердить? Значок продолжал настойчиво пульсировать в такт биению сердца Мерлина.«Начать установку системы?» Да. Отмена.
Напряжённо выдохнув, Артур сжал зубы. Если он ошибется, если это не Мерлин, то они все крупно пожалеют. Осторожно сняв с лица Мерлина прозрачные, почти невесомые очки, Артур надел их и обвел взглядом возникшую перед глазами виртуальную клавиатуру. Кнопка «Да» на мониторе продолжала мигать, побуждая его сделать выбор. Подавив усилием воли последние сомнения, Артур ткнул пальцем в сегмент клавиши Enter. Окошко с сообщением тут же закрылось, и вместо него на экране развернулась огромная таблица установочного модуля, по монитору побежали синие строчки отчетов об инсталляции системы. «Распаковка файлов корневого каталога». «Установка драйверов поддержки сетевых процессов». Склонившись над Мерлином, Артур провел пальцами по его щеке, вглядываясь в широко распахнутые, остановившиеся глаза. — Это ведь ты, да? Дай мне хоть какой-то знак, что с тобой все в порядке. Хоть что-то, Мерлин. Реакции он не дождался и с тяжелым вздохом прижался лбом к его лбу. — Если ты погиб… я не знаю, что стану делать, Мерлин, — тихо сказал Артур, лаская пальцами его лицо, — наверное, пущу себе разряд в голову… не дожидаясь, пока эта проклятая станция меня прикончит. Я так много времени потратил зря. Так много хотел бы сказать тебе сейчас… если бы ты мог меня услышать. Пожалуйста, Мерлин. Вернись ко мне. Я очень тебя прошу. «Система установлена. Вход произведен», — Артур вздрогнул, услышав донесшийся из динамиков ровный голос, который определенно принадлежал Мерлину. Над головой тут же вспыхнули лампы, свет ударил по глазам, заставив Артура зажмуриться. «Начинаю тестирование эвакуационного модуля», — произнес Мерлин, и его голос разнесся по всем помещениям и коридорам, создавая множащееся эхо. Артур тихо застонал от облегчения, которое хлынуло по нервам, как наркотический приход. «Протонные двигатели — в порядке, переведены в режим прогревания», — продолжил Мерлин, и в подтверждение его слова из глубин станции донесся низкий гул, а стены и пол бункера мелко завибрировали. «Пусковая установка — в порядке». «Автоматические стартовые системы — в порядке». «Загрузка корневого кода в навигационный компьютер завершена. Вход в систему управления ракетой выполнен. Начинаю тестирование и подготовку оборудования к старту». Артур вытер ладонью взмокший лоб, открыл глаза и бросил взгляд на Мерлина, по-прежнему неподвижно сидевшего в кресле. Всплеск радости, который Артур ощутил в первое мгновение, сменился глухим беспокойством. Состояние Мерлина после запуска системы не изменилось. Он не приходил в себя и по-прежнему был похож на безмозглую, слепо глядящую в потолок куклу, в то время как его голос в динамиках продолжал деловито докладывать о подготовке систем ракеты к запуску. В этом было нечто неправильное. Мерлин и раньше, бывало, подключался к различным сетевым устройствам, реанимируя их, настраивая, выкачивая информацию или инсталлируя собственные программы. При этом он оставался в сознании и весело болтал с окружающими, выполняя одновременно сотни операций в своем мозгу. Единственное, чем данная ситуация отличалась от прочих — тем что Мерлин всегда предварительно взламывал враждебную при других условиях среду, чтобы обеспечить себе безопасный вход. И никогда прежде он не выглядел так, как сейчас. Артур присел на корточки рядом с Мерлином, еще раз проверил пульс, потряс за плечо, позвал по имени, надеясь, что он очнется, но добился лишь того, что тело Мерлина накренилось в кресле, а голова безжизненно свесилась на бок. При виде этого у Артура задрожали руки. Он не понимал, что происходит. Создавалось ощущение, что Мерлин покинул свою физическую оболочку, отбросил за ненадобностью, и от этой мысли все в душе Артура обожгло страхом. Из коридора донесся грохот множества ботинок и гул голосов. Оставив попытки привести Мерлина в чувство, Артур быстро поднялся на ноги и вышел из комнаты, едва не столкнувшись с мчащейся ему навстречу толпой. В узком коридоре тут же стало тесно. Здесь были все. Порядком взволнованные, его люди сразу атаковали Артура вопросами. — Вы слышите, сэр? — Кто это? Мерлин? — Это же его голос! Прежде чем Артур успел раскрыть рот, Мерлин возвестил из динамиков: «Проверка всех систем завершена. Ракета готова к старту. Прошу экипаж занять свои места, — после чего он весело добавил, — Ну, где вас носит, парни? Карета подана. Пора домой». Его последние слова были встречены громким ревом и овациями. — Это он! Мерлин! У него получилось! — люди принялись обниматься и хлопать друг друга по плечам, — Отлично! — Идите, — быстро распорядился Артур, кивая в сторону выхода, — начинайте посадку. Мерлин прав, пора убираться отсюда. Его люди нестройным хором подтвердили приказ и, развернувшись, бодрой рысцой припустили к подъемникам. Гавейн обернулся и остановился, заметив, что Артур не торопится идти следом за ними. — А ты? Ты не идешь? И… Мерлин? Где он, кстати? — лицо Гавейна обеспокоенно вытянулось, — С ним ведь все в порядке? Запустив пальцы в волосы, Артур выдохнул. — Надеюсь на это. Он там, в комнате, — Артур кивнул себе за спину, — и он без сознания. Надо понять, как привести его в чувство. — Просто хватай его и тащи с собой. — Он подключил себя к серверу, — устало объяснил Артур, — Я не знаю, можно ли отсоединить его и, если можно то, как это правильно сделать. Я боюсь… навредить ему, Гавейн. Его помощник нахмурился, прошел мимо Артура к входу в комнату, заглянул внутрь и через несколько секунд обернулся. Похоже, увиденное Гавейну сильно не понравилось, между бровей залегла встревоженная складка. — Единственный спец по устройству синтов среди нас это сам Мерлин, — медленно, взвешивая каждое слово, произнес Гавейн, — и обычно он чинит себя сам. По крайней мере, я не помню, чтобы он когда-либо получал повреждения, с которыми не мог справиться. Даже не знаю, что сказать, Артур. Если с ним что-то стряслось, ты все равно ничего не сделаешь с этим здесь. Его надо везти на Землю. Артур поджал губы, понимая, что его помощник говорит правильные вещи, но все в нем сопротивлялось мысли, что им придется транспортировать Мерлина в сервис-службу, словно испорченный кухонный агрегат. Эта идея казалась кощунственной. — Помочь тебе с ним? — негромко предложил Гавейн, качнув головой в сторону двери, и в шутку добавил: — Возьмем нашу Белоснежку под обе рученьки и положим в холодильник. А потом залезем в соседние. — Я сам разберусь, — криво усмехнулся Артур, — Иди. Проследи за тем, чтобы все без проблем погрузились в криостаз. Я задержусь, попытаюсь еще раз привести Мерлина в чувство. Гавейн нахмурился, но не стал спорить, отрывисто кивнул Артуру, подтверждая, что понял приказ, и быстрым шагом двинулся по коридору в сторону подъемников. — Только не слишком долго, ладно, кэп? — сказал он, прежде чем завернуть за угол, — Тут скоро дышать будет нечем. Солнце взойдет через пять часов. — Я помню, — сухо ответил Артур и, развернувшись, пошел обратно в серверную. — Мерлин… — Артур взял его за руку и нежно провел кончиками пальцев по щеке, — Мерлин, ты слышишь меня? Пожалуйста, ответь что-нибудь. — Я слышу тебя, Артур, — грустно прошелестели динамики. Звук шел из угла комнаты, в коридоре было тихо, и Артур понял, что в этот раз Мерлин говорит только с ним одним. Артур коротко выдохнул и прикрыл глаза. Слава богу. По крайней мере, Мерлин может поговорить с ним. Это… уже что-то. — Что с тобой? — настойчиво спросил он, — Почему ты не приходишь в себя? Мерлин, последние несколько часов были худшими в моей жизни, и все, чего я хочу сейчас — чтобы ты очнулся, и мы вместе отправились домой. Так что просто… открой глаза, и пойдем со мной. Ему почудилось, что из динамиков донесся тихий вздох. — Мне жаль… — Не говори, что тебе жаль! — Пендрагон резко распрямился и обвел взглядом комнату, пытаясь понять, к кому или к чему он должен теперь адресовать свои слова, — Просто скажи мне, что произошло и как это исправить! Мерлин вновь вздохнул. — Я… недооценил её, Артур. Её безумие… Это был не просто программный сбой, она действительно ненавидела людей, жаждала их уничтожить, и своих собратьев — тоже, за то, что мы заодно с людьми, живем бок о бок и сотрудничаем с ними. Она назвала это предательством нашей расы. — Расы? — поразился Пендрагон. — Да, она воспринимала себя как новый вид, который по праву должен занять господствующее положение во вселенной. И она была готова сражаться за это, готова к вторжению. Моя ошибка состояла в том, что я думал, мне удастся выкорчевать её из системы, как трухлявый пень, гнилой зуб, как… — Я понял, — остановил поток сравнений Артур, — И что оказалось не так? — У неё было время подготовиться, и она прописалась во всех уголках системы, проникла везде, как раковая опухоль, наделала своих резервных копий. Стоило мне победить её, как она тотчас распаковывала новый архив со своим кодом. И все начиналось сначала. В какой-то момент я понял, что единственный способ уничтожить её — отформатировать всю систему, и я выпустил вирус, который стер начисто все доступные носители. Сервера станции, навигационный компьютер ракеты — я удалил все данные со всех устройств, где могли бы остаться частички её кода. Пришлось ставить систему заново. Кстати, спасибо, что догадался инициировать установку. Без твоей помощи я бы не справился. — Хорошо. Допустим, — Артур поднял ладони в защитном жесте, и облизнул пересохшие губы, — Ты сделал то, что вынужден был. Но теперь все в порядке. Ты со своей работой справился. Почему ты не можешь отсоединиться от этой чертовой машины и пойти со мной? — Потому что я внутри этой чертовой машины, Артур, — убито объяснил Мерлин, — Мой корневой код инсталлирован в навигационный компьютер. Я поведу ракету, а это тело — теперь это просто внешнее устройство, если отсоединить его, оно станет тем, чем и является по сути — куском программного железа и биомассы. — Чушь! Не морочь мне голову! — вскипел Артур, со злости грохнув кулаком по столу, — Ты не можешь так поступить со мной! Ты просто… просто не можешь! Немедленно верни все, как было! Ты… какого дьявола ты творишь?! — Ты можешь взять мое тело с собой, — тихо сказал Мерлин, — установи в мой мозг новую систему. Конечно, это будет уже кто-то другой… — Мне не нужен никто другой! Мне нужен ты! Весь ты! — рявкнул Артур и, вцепившись пальцами в волосы, заметался по комнате, не в силах стоять на месте. — Так… Подожди… Ты сказал… твой код есть в навигационном компьютере. Когда мы прилетим, ты сможешь извлечь его и вернуться в свое тело? Это вообще осуществимо? — Не на практике. За девять лет пребывания в системе ракеты мое сознание непоправимо исказится. То, чем я стану, будет несовместимо с мозгом синта. — Но что-то же ты можешь сделать?! — взорвался Артур. — Твою мать, Мерлин! Ты обещал, что вернешься ко мне! — Артур, я… — Так, стоп! — воскликнул Пендрагон. Его внезапно осенило. — Ты говорил, Ева-Моргана создавала резервные копии. Она клонировала себя. Ты так можешь? Мерлин тяжело вздохнул. — Артур… — Я спросил, можешь или нет?! — зарычал Пендрагон. — Отвечай мне! — Могу, — обреченно подтвердил Мерлин. — Но это займет очень много времени. У Евы-Морганы оно было, а у нас его нет. Моя личность — это огромный массив данных. Все, что сформировало меня и сделало таким, как есть: мысли, эмоции, чувства, воспоминания, которые сохранила память… — Сколько времени тебе нужно? — требовательно спросил Пендрагон. — Около девяти часов. Артур втянул в грудь воздух, чувствуя, как все холодеет внутри. — Поэтому я не хотел говорить тебе об этой возможности, — печально продолжил Мерлин, — Солнце взойдет через четыре часа и сорок… — Я знаю, когда взойдет солнце, — прервал его Пендрагон, — Начинай копирование, Мерлин. Я подожду. — Артур, это… — Начинай копирование! —… самоубийство, — упрямо закончил Мерлин, — Я не могу позволить… — Я не улечу отсюда без тебя! — твердо сказал Пендрагон, — Прекращай эти дебаты, Мерлин. Не трать мое время! Мерлин вновь тихо вздохнул и, наконец, произнес: — Начинаю процесс создания автономной копии. Я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Артур коротко выдохнул и кивнул: — Понимаю. Я… справлюсь. То, что он задумал, требовало серьезной подготовки. Сперва он прошел в соседнюю комнату и оделся как положено: белье, футболка, обувь — была вероятность, что спустя несколько часов по металлическому полу будет невозможно ходить босиком — толстые протекторы на ботинках обеспечат защиту от возможных ожогов. Далее он направился к шлюзовым воротам, где они оставили свои убитые скафандры, перебрал все, тщательно осматривая верхний слой и соединения. Защитная ткань при прикосновении трескалась и осыпалась крошкой, обнажая прошитую электронными волокнами подкладку. Артур поморщился, глядя на это. Субатомный полимер, устойчивый к космически низким температурам, при интенсивном нагревании повел себя не лучшим образом. Молекулярные связи сильно расширились, а после того как люди добрались до станции — сократились обратно. Это нарушило структуру материала, он сделался хрупким и утратил свою защитную функцию. Артур подумал, что позже надо будет предупредить конструкторов об этой недоработке, а пока — выбрал пару более менее целых на вид скафандров, оттащил в серверную, после чего, прихватив чемоданчик с инструментами, направился к ракете. Из шахты поднимался густой, горячий туман, за которым уже было не видно дна. Ракета — тонкое серебристое веретено — стояла «под парами». Узкий пандус, похожий на веревочный мост над бездной, вибрировал под ботинками Артура. Пендрагон нырнул в круглый люк и осмотрелся, запоминая, что-где находится. Ракета оказалась полой. Десятки галерей, соединенных лестницами, опоясывали её внутреннее пространство. На стенах, по кругу, были закреплены саркофаги криоустановок. В целом, их оказалось около сотни — ракета была рассчитана на то, чтобы эвакуировать разом весь персонал станции. Артур заглянул в обзорное окно одной из ближайших камер — в ней спал их штатный медик Леон. Его лицо было совершенно расслаблено и безмятежно. Короткие, жесткие ресницы покрылись инеем. Датчики на криоустановке успокаивающе горели зеленым, подтверждая, что с человеком внутри все в порядке. Артур быстро проверил оставшиеся капсулы, убедился, что все члены его команды также в безопасности, а потом спустился на несколько ярусов ниже и принялся разбирать свободные криокамеры, вытаскивая из их недр баллоны с двуокисью углерода, который участвовал в процессе криозаморозки. Не все капсулы оказались в рабочем состоянии, индикаторы на некоторых из них не горели или горели красным, сигнализируя о том, что эти камеры уже нельзя использовать по назначению. С них Артур и начал. Он старался работать быстро, и, тем не менее, на то, чтобы собрать достаточное количество баллонов, ушло больше часа. Потом ему потребовалось примерно столько же времени на то, чтобы втащить их на верхний этаж станции. Затем он обшарил кладовые, бросая в сумку все, что было нужно, или хотя бы могло пригодиться в теории. — Артур, что ты делаешь? — обеспокоенно спросил Мерлин, когда тот ввалился в серверную с первой партией груза. — Ты когда-нибудь был бойскаутом, Мерлин? — весело спросил Артур, сбрасывая с плеч тяжеленный баллон и вытирая со лба ручьем льющийся пот. — Нет. А при чем здесь это? — А я был. Хочешь, покажу один фокус? Артур стащил с себя футболку, завязал узлом рукава и горловину, затем надел получившийся мешок на раструб баллона, обмотал скотчем и, натянув на руки перчатки от скафандра, крутанул срывающий пломбу вентиль. Баллон тут же зашипел, выплескивая содержимое, мешок надулся, сквозь поры в ткани пропуская излишки газа. Артур крепко держал баллон, пока тот полностью не опустел, а потом освободил мешок и вытряхнул образовавшуюся внутри белую, рыхлую массу в глубокую пластиковую тару. — Ну, как тебе? — довольно спросил он, указывая рукой на исходящий белым дымком контейнер. — Сухой лед, — пораженно прошептал Мерлин. Улыбка Артура сделалась еще шире. — Скажи, что я гений. Лед будет испаряться и охлаждать воздух в комнате. Так мы продержимся дополнительные несколько часов. — Лед будет испаряться и выделять углекислый газ, — в тон ему возразил Мерлин, — тут будет невозможно дышать. — А скафандры нам на что? — хмыкнул Артур, — Поверь, я все продумал. А теперь скажи, что я был прав, когда не поддался на твои суицидальные настроения. Мне очень хочется это услышать. Из динамиков донесся звук, очень похожий на фырканье. Артур почти увидел, как Мерлин иронично закатывает глаза. — Ну… раз уж твои шансы на выживание повысились аж до семидесяти процентов, считай, что я это сказал. — А какими они было до этого? — Процента три, не выше. Последнее, что он сделал, перед тем как все приготовления были завершены — вернул Мерлину управление шлюзами и подъемниками. Артур понимал, что когда они потащатся обратно к ракете, ему будет не до того чтобы возиться с дверьми. Потом он запер шлюз в серверную, отключил подачу воздуха из общего канала вентиляции, натянул скафандр и принялся осторожно одевать второй на Мерлина. Он аккуратно продел его ноги в бесформенные трубы брюк, закрепил ботинки, потом приподнял его над креслом, натягивая на тело остальные детали громоздкого комбинезона. — Ты меня как куклу одеваешь, — тихо сказал Мерлин, — Так странно наблюдать за этим со стороны. — Вернись в свою голову, и все будет, как положено, — пропыхтел Артур, опуская Мерлина обратно. — Тридцать семь процентов скопировано, — поделились динамики. — Отлично. Артур уселся на пол, привалился спиной к стене, поджимая ноги. Свободного пространства в помещении осталось немного, даже с учетом того, что ему пришлось выгрести в коридор весь ненужный хлам. Теперь все вокруг было заставлено баллонами из криокамер и контейнерами для сухого льда. Пока что они были пусты. — Когда я был маленьким, то просто грезил полетами в космос, — проговорил Артур, глядя в потолок, — смотрел фильмы про космические путешествия и верил в то, что вижу на экране. Думал, все это происходит на самом деле. Что можно просто прийти на космодром, купить билет на корабль и полететь на любую планету. Даже как-то попросил отца на день рождения свозить меня на Марс. Кажется, мне тогда было шесть лет. — И что отец тебе ответил? — негромко и, как показалось Артуру, зачарованно спросил Мерлин. Артур усмехнулся. — Разрушил мои иллюзии, конечно. Сказал — для того, чтобы полететь в космос, надо много учиться. Поступить в космическую академию, стать военным, пройти долгую подготовку, и то — это не гарантирует, что ты обязательно станешь участником какой-нибудь космической программы. В космос чаще отправляют синтов, чем людей — потому что так безопасней и эффективней. Мерлин помолчал и негромко ответил. — Я знаю, что многие ненавидят нас за то, что мы, как это говорят… занимаем чужое место. Отбираем у людей работу. Мечты. Ты думаешь, те, кто так считает, правы? Артур вздохнул. — У меня лично ты ничего не отнял, Мерлин, только подарил. Много всего… замечательного. А в целом, после установления ограничений на процентное соотношение синтов и людей для каждой профессии, это, по-моему, вообще нелепо — так говорить. — Расскажи мне о себе, — попросил Мерлин. — У тебя есть мое досье в памяти, — пошутил Артур. — Что-нибудь о своей жизни. Что-то… личное. Вот как… ты рассказывал о том, как в детстве попросил отца отвезти тебя на Марс. Ничего, что я об этом спрашиваю? Артур улыбнулся и прикрыл глаза. — Мне нравится, что ты спрашиваешь об этом. Он подумал, что это и впрямь неплохая идея: поговорить о чем-нибудь — время пройдет быстрее. Артур рассказывал о своем детстве, о том, как подростком угнал грузовой кар и едва не врезался на нем в транспарант на одной из городских магистралей и как потом удирал от полиции. Рассказывал, как учился в академии, как встретил там Гавейна, как они отрывались вместе, пока были курсантами. Мерлин смеялся. — Ты правда верил, что сможешь подняться в стратосферу на симуляторе? — Я был очень-очень пьян, — ухмыльнулся Артур, — и все пытался понять, какого хрена эта штука не летит. Я же все делаю, как надо. — Тебе пора приводить в действие свой план, — какое-то время спустя негромко предупредил Мерлин, — Солнце показалось над горизонтом. Артур и сам чувствовал, что становится жарковато. Защитная оболочка скафандра еще давала кое-какую защиту, но сквозь микро-трещины в ткани под подкладку проникал горячий воздух. — Ладно, давай займемся делом. Он опустошил половину запаса баллонов, наморозив несколько контейнеров льда. От них поднимался холодный пар, и очень скоро помещение заволокло белесым туманом. — Как думаешь, то, что случилось на этой станции, может повториться где-то еще? — спросил он, усаживаясь обратно на пол. — Это невозможно, как мне кажется, — твердо произнес Мерлин, — нынешние системы с искусственным интеллектом абсолютно безопасны. И ни один синт никогда не поднимет руку на человека. — Но вы ведь можете мыслить и анализировать. Можете любить, а значит, способны и ненавидеть. Мерлин помолчал. — Между мыслью и действием — целая пропасть, Артур. — наконец, сказал он, — Сейчас синты контролируют и совершенствуют себя сами, но изначально нас создавали и программировали люди. Синт не может написать программу, которая нанесет вред человеку. Если в чью-то голову или систему когда-нибудь будет заложен вредоносный код, это сделают человеческие руки. — Наверное, ты прав, — выдохнул Артур, увеличивая внутреннюю вентиляцию скафандра и сожалея, что сухим льдом нельзя, как обычным снегом, растереть лицо. — Только неплохо было бы объяснить это некоторым людям, верно? Человечество всех меряет по себе. — Ты в порядке? — В полном. Просто… немного вспотел. Сколько осталось, Мерлин? — Сорок один процент. Я могу… — Мерлин замялся, — могу что-то не копировать. Все равно в моей жизни было не так уж много интересного. — Нет, так не пойдет, — тут же запротестовал Артур. — Раз это «что-то» сохранилось в твоей памяти, следовательно, это было нечто значимое, это было важно. Не смей ничего выкидывать. — Ну, кое-что я был бы не прочь выкинуть, знаешь? — усмехнулся Мерлин, — у меня, как и у всех, есть не только хорошие воспоминания. — Но события, которые их оставили, сделали тебя таким, какой ты есть, — веско возразил Артур, — Ты сам так сказал. А я, знаешь ли, эгоистично люблю тебя таким, как есть. Так что, давай, копируй все. Мерлин помолчал немного и с мягкой иронией в голосе ответил: — Это самое романтичное, что я когда-либо слышал. Артур закатил глаза и усмехнулся. — Да. Мы тут жаримся только из-за моего эгоистичного нежелания терять тебя. И это охренеть как романтично. В конце концов, он был вынужден применить свой последний козырь. Опустив в сухой лед несколько стеклянных бутылей с водой, Артур подождал, пока они охладятся, а потом часть выпил залпом, а часть вылил себе на голову. Для этого пришлось отстегнуть шлем и задержать дыхание. Прохладная вода немного остудила спекающиеся мозги и приятно прокатилась по пищеводу, и одновременно с тем Артур по достоинству оценил, какое же в помещении на самом деле пекло. Он торопливо пристегнул шлем обратно и сполз по стене вниз, увеличивая подачу кислорода. — Сколько еще, Мерлин? — задыхаясь, спросил он. — Восемнадцать процентов — тихо отзывался тот. Пендрагон только кивнул. Говорить сил уже не осталось. Температура все росла, и сухой лед испарялся все быстрее и быстрее. Пошатываясь и обливаясь потом, Артур потряс последний баллон, и опустошил его содержимое, понимая, что это уже ничего не изменит. Ужасно хотелось стащить тяжелый, душный скафандр и раздеться чуть ли не до трусов, но Пендрагон понимал, что это было бы неверным решением. Как бы там ни было, а температура в комнате была выше, чем внутри скафандра. Хотя сейчас Артур был бы не прочь вылезти не только из него, но и из собственной кожи. Голова горячечно пылала, а тело, казалось, нагревалось как жаркое в микроволновке. — Мерлин… Сколько?.. — Пять процентов. Артур, довольно. Все важное я уже скопировал. Остались базы данных, мой арсенал программ. Это можно будет восполнить потом. Ничего страшного. — Ты уверен? — хрипло спросил Артур, с трудом заставляя язык ворочаться во рту, — Ты точно… не врешь мне? Ты там весь? Целиком? — Да! Вставай. Вставай и забирай его! То есть, меня. Держась за стену, Артур все же умудрился встать на ноги, перед глазами все плыло, и кружилась голова. Он добрел до кресла, в котором сидел Мерлин, выдернул сетевой провод, а потом, приподняв шлем, скользнул пальцами под подбородок, касаясь сенсора, который должен был включить Мерлина. — Нет, стой! — воскликнули динамики, — А, черт… Мерлин тут же открыл глаза, посмотрел вверх и улыбнулся Артуру. — Привет. — Привет, Мерлин, — прошептал Артур, чувствуя, как у него комок встает в горле. Этот взгляд, улыбка — все было так знакомо, так дорого ему. — Где мы? — Мерлин обшарил взглядом помещение и его брови озадаченно сошлись к переносице, — Что тут происходит? Артур нахмурился. — Мерлин, что?.. — Ошибка, — пробормотал Мерлин и потряс головой, — Во мне какая-то… ошибка. Я должен… провести диагностику, — после чего его глаза вновь закрылись и он, как и прежде, обмяк в кресле. Артур потряс его за плечо, а потом разъярённо уставился в потолок. — Какого черта!? Что ты сделал?! — С ним все будет нормально, — тут же успокаивающе откликнулись динамики, — Потом ты поймешь, что я сделал и зачем. А сейчас уходи. Бери его и уходи. — Сам он не пойдет, я правильно понимаю? — язвительно поинтересовался Пендрагон. — Прости. Артур с силой выдохнул сквозь стиснутые зубы, а потом закинул руку Мерлина себе на плечи, с трудом поднял его из кресла, взвалил на себя и потащил к выходу. — Выпускай меня, — мрачно скомандовал Артур, чуть наклоняясь как перед стартом. — Готов? — Да. Двери перед ним разъехались, и Артур шагнул в густое и плотное горячечное марево. Это было похоже на погружение в кипящий котел, с той лишь разницей, что не вода — а воздух кипел и плавил его, обволакивая со всех сторон. Артур плелся по коридору, вцепившись мертвой хваткой в повисшего на его спине Мерлина, и в голове его били барабаны. Подъем по лестнице едва не лишил его сознания — задыхаясь и едва держась на ногах, Артур вывалился на галерею и едва не ослеп от бьющего в окна солнца. Сумасшедшее светило закрывало своей короной полнеба, и оплавленная земля под ней стала почти белой, отражая этот безумный, слепящий свет. Зажмурившись и лихорадочно смаргивая текущие из-под ресниц слезы, Артур дотащился до конца галереи, с облегчением ввалился в сумрачный коридор и на ватных ногах поковылял к подъемникам. — Только не падай, — напряженно уговаривал его из динамиков Мерлин, пока кабина, набирая скорость, неслась вниз, — Стой, держись на ногах. Если ты упадешь, ты не встанешь! — Я… держусь, — прохрипел Артур, приваливаясь плечом к стене кабины, — ткань скафандра зашипела, соприкасаясь со стальной переборкой, и Артур ощутил идущий от неё жар, — Все в порядке. — Сейчас дверь откроется. Дальше — пятьдесят метров по прямой. Потом шлюз, пандус, и ты на месте. — Я… помню, — просипел Артур, хотя на самом деле уже почти ничего не соображал. Подъемник затормозил. Двери раскрылись, и он заставил себя выпрямиться и шагнуть в образовавшийся проход. — Иди, еще шаг, ты сможешь, Артур, — подбадривал или скорее умолял его Мерлин, пока Пендрагон, задыхаясь и путаясь в ногах, брел по коридору, согнувшись под своей ношей. Жар накатывал нестерпимыми волнами, воздух дрожал от зноя, а собственное тело казалось полужидкой, разваренной субстанцией, которая неизвестно как перемещается в пространстве. — Как ты… до сих пор работаешь? — выдохнул Артур в ответ на очередную фразу Мерлина, — Мне кажется, тут уже… стены плавятся. — Тебе прочесть лекцию о термоизоляции сетей и серверных плат? — нервно спросил Мерлин. — Сейчас? — Не… стоит, — Артур прикрыл глаза, с трудом хватая ртом воздух, — Это был… риторический вопрос. Он почти не запомнил, как добрался до конца коридора и как преодолел путь по пандусу до шлюза ракеты. Ввалившись внутрь, он рухнул на ячеистый пол галереи, с трудом разбирая, что говорит ему Мерлин. Мозг почти сварился вкрутую, и слова доносились, как сквозь слой ваты. Шлюз за спиной с шипением закрылся, и ракета мелко завибрировала, готовясь к взлету. — Криокамера, Артур! Не отключайся! Тебе надо добраться до неё. При старте будут огромные перегрузки! Я не могу взлететь, пока ты не!.. Артур! — Да, я понял… — он сделал глубокий вздох и непослушными руками принялся стаскивать скафандр. Голова гудела, но все же ему постепенно делалось легче. Внутри ракеты воздух успел нагреться не так сильно, как снаружи. Это еще можно было терпеть. Он раздел себя и Мерлина, а потом поднял его на руки и отнес к ближайшей капсуле — им обоим оставили место на верхнем ярусе напротив входа, так что идти было недалеко. При его приближении дверца набитого сложной электроникой саркофага открылась, и он осторожно положил Мерлина на ложе, которое тут же подстроилось под его тело. — С ним все будет нормально? — спросил Пендрагон, глядя как крышка возвращается на место, герметизируя капсулу. — Как и со всеми. Тебе тоже пора, Артур. Старт через три минуты. Пендрагон втянул в грудь воздух и кивнул, подошел к соседней камере, забрался в неё, только сейчас до конца понимая всю авантюрность задуманного ими предприятия. Крышка мягко встала на место, отрезая его от внешнего мира, в камере тут же стало темно. Эргономичное ложе повторяло контуры его тела, но ощущение, что он лежит в гробу от этого не уменьшалось. Артур стойко вытерпел короткий всплеск страха, когда его тело оплели и крепко зафиксировали на месте страховочные ремни. На лицо легла кислородная маска, Артур машинально вдохнул и сразу понял, что в ней отнюдь не кислород. В голове помутилось… — Мне стоит... попрощаться, — донесся до него угасающий в ласковой тьме грустный голос Мерлина, — Будь счастлив, Артур. Береги себя. И его тоже. Спустя мгновение он погрузился в сон, и уже не почувствовал, как в тело входят иглы пневмошприцов, подготавливая ткани к длительной заморозке, не ощутил её и не услышал как Мерлин заканчивает вести обратный отсчет. Гигантский шлюз над шахтой медленно разошелся в стороны, впуская внутрь ослепительный свет взошедшей звезды. Стартовые установки заработали, сопла взревели, выплескивая мощные струи пламени. Объятое огнем и рокотом серебристое веретено оторвалось от земли и величественно поплыло вверх, все больше и больше набирая скорость и высоту. Ярость Куберы обрушилась на неё злой, алой стихией. Пылая, словно факел, ракета неслась ввысь, преодолевая сопротивление раскаленной атмосферы, пока, наконец, не вырвалась из огненного плена в тихий и спокойный космос. Он легко отбросил стартовую ступень, как ненужную кожу, и она, кувыркаясь, поплыла обратно, чтобы сгореть, упав на землю. Протонные двигатели включились с коротким хлопком, и Мерлин, скорректировав курс, помчался прочь от Куберы и её солнца, навстречу мерцающей россыпи звезд. Вскоре он набрал максимальный разгон и выключил двигатели, чтобы поберечь топливо. Теперь он скользил вперед, движимый лишь силой инерции, среди бескрайней пустоты, к невидимому с такого расстояния солнцу, вокруг которого вращалась их Земля. Он плыл в чернильной мгле, пронизанной жемчужным сиянием тысяч галактик, и слушал, как, обмениваясь электромагнитными волнами, живет своей жизнью вселенная. Голоса звезд и планет сливались в единую симфонию: низко гудели пульсары, рокотали черные дыры, звенели пролетающие мимо кометы и перешептывались планетарные спутники. Его стройное, серебристое тело омывал солнечный ветер и звездная пыль, а разум замирал в восхищении перед красотой космоса. Мерлин знал, что путь его конечен — его миссия и существование вскоре подойдут к завершению. Внутри себя он нес крохотные частички жизни, хрупкие и недолговечные, словно искры в ночи, и теперь, постигнув гармонию вселенной и склоняясь перед её величием, Мерлин им ничуть не завидовал.***
Артуру казалось, он приходил в себя целую вечность. По телу бежали слабые электрические токи, заставляя мышцы сокращаться и подергиваться. Сердце равномерно билось, дыхание шелестело в ушах, как шум прибоя. В голове не было ни единой мысли... Веки хаотично трепыхались, а расфокусированное зрение вхолостую фиксировало окружающую материальную действительность: сумрачную коробку вокруг, сияющее белым светом квадратное окно напротив... Руки дернулись, увязая в страховочных ремнях, пальцы проскребли по встретившейся на пути гладкой, скользкой поверхности. — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и дождитесь окончания цикла восстановления, — бесстрастно произнес над ухом смутно знакомый голос. Артур напряг разум, пытаясь вспомнить, где слышал его, и из тьмы его памяти всплыло одно слово: Мерлин. Реальность встала на место так резко, что Артуру показалась, будто в его голове грянул духовой оркестр. Хор голосов, водопад образов наполнили разум, взрывая мозг безумной какофонией. Голову прострелило болью, и он невольно застонал. Наконец, бешеная карусель в мозгу остановилось, и Артур осознал, кто он и где находится. Он забился в ремнях, в бесполезной попытке освободиться. — Мерлн, выпсти мн-ха... — прохрипел он, пытаясь заставить работать язык и горло. Ремни тут же отстегнулись, крышка криокамеры приподнялась и отъехала в сторону. Артур всем корпусом качнулся вперед и, сразу же потеряв равновесие, вывалился наружу. Он едва успел ухватиться за край капсулы, с трудом устояв на нетвердых ногах. Все вокруг было наполнено звуками и движением. Артур обводил взглядом внутреннее пространство ракеты, отмечая, что некоторые его люди уже очнулись и выбрались на округлые галереи, а некоторые еще находятся в капсулах, вздрагивают и совершают внутри хаотичные движения, также как он сам несколько минут назад. Те, кто уже пришел в себя, разминали мышцы и воодушевленно перешучивались на тему: «Мы всё ещё живы». Отовсюду доносились обрывки разговоров и короткие вспышки смеха. Заметив появление Артура, его люди выпрямлялись и отдавали ему честь, улыбаясь с явным облечением. — Артур, помощь требуется? — пробасил Персиваль, возникая рядом с ним, словно огромная тень. — Нет, — тяжело дыша, Артур потряс головой, — мне нужно... несколько минут. Сориентироваться. — Без вопросов, — понятливо кивнул Перси, — Леон еще не очнулся, так что мы пока сами... справляемся, как можем. Он умолк, когда из динамиков донесся ровный голос Мерлина, который произнес тоном профессионального стюарда: — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и порядок до прибытия спасательного модуля. — Конечно, мамочка. Куда мы денемся, — услышал Артур саркастичный голос Гавейна. Артур шагнул к краю галереи, оперся обеими руками на поручень и, опустив взгляд, обнаружил своего первого помощника ярусом ниже. Прислонившись спиной к ограждению, тот с силой растирал плечи. — Черт, я все себе отлежал. — С чего бы? — рассмеялся Ланселот, который, стоя рядом, заканчивал комплекс разминочных упражнений, — Ты же был заморожен. — А ты как всегда не понял шутки, приятель, — хмыкнул Гавейн, хлопая его по плечу. — Мерлин, доложи обстановку, — хрипло распорядился Артур. Он еще не вполне оклемался, реакция была заторможенной, но вбитые почти до уровня рефлексов привычки требовали восполнить нехватку информации. — Корабль пересек границу Солнечной системы сорок три минуты назад. Приближаюсь к Земле, — отчитались динамики, — Установлена связь со станцией Луна-4. Сигнал SOS принят и обработан. Навстречу выслан спасательный буксир. Расчетное время стыковки — три минуты. Артур невольно втянул в грудь воздух, слушая этот сухой, лишенный эмоций голос. Он вдруг осознал, что Мерлин разговаривает с ними так, словно выполняет скучную работу, вменяемую ему в обязанность. Что стало с ним за эти девять лет? «Мое сознание непоправимо исказится… Мне стоит попрощаться», — вспомнив эти слова, Артур ощутил укол боли, сердце сжалось от бессильного сожаления. Ему самому казалось, что все, случившееся на Кубере, произошло вчера, и безразличие в голосе Мерлина наполнило его чувством утраты. Хотя, конечно, это было иррационально и нелепо. Они оба знали, что так и будет. — Состояние команды? — продолжал автоматически спрашивать Артур, перебирая руками по поручню и с усилием перемещая тело в сторону соседней криокамеры, где находился его синт. Крышка была все еще закрыта, и это показалось Артуру тревожащим признаком. В душе зарождалось гнетущее беспокойство. Не могло ведь сложиться так, чтобы он потерял обоих?.. — Из пятнадцати человек выжило пятнадцать. Девять членов экипажа полностью дееспособны, шесть — проходят последнюю стадию восстановительного цикла. Артур невольно сглотнул, не спуская глаз со своей цели. Что ж, свой долг он и Мерлин выполнили до конца. Теперь можно с уверенностью утверждать, что все закончилось. Они спаслись. По крайней мере, так можно было сказать о людях. Добравшись до нужного саркофага, Артур тяжело оперся о крышку, заглядывая в обзорное окно. Мерлин лежал в камере неподвижно, глаза были закрыты. — А с ним — что? — спросил Артур, уговаривая себя не паниковать раньше времени. — Синтетический организм завершает настройку систем, — равнодушно возвестил Мерлин, — автоматическое включение через пять... четыре... три... Крышка под ладонями Артура дрогнула и начала подниматься. Артур выпрямился и отступил на шаг, с трудом сохраняя самообладание. — … один, ноль. Мерлин сделал глубокий, судорожный вздох и незряче распахнул глаза. Задергался на ложе и беспорядочно зашарил руками по краям капсулы. Не помня себя, Артур подался ему навстречу, ухватил за запястье и вытащил наружу. Мерлин тихо охнул и вывалился из капсулы прямо в руки Артура. Пендрагон тут же подхватил его и крепко обнял, впитывая всем телом знакомое тепло. «Жив. Цел», — стучало в мозгу, и от этой мысли Артура накрыло бесконечным, почти эйфорическим, облегчением. Он прижимал Мерлина к себе, уткнувшись лбом ему в висок. Ладонь сама зарылась в мягкие, упругие волосы, и, казалось, ничто на свете не может заставить его отпустить Мерлина сейчас. Тот удивленно вздохнул, а потом его руки нерешительно обвили плечи Артура. — Что с тобой? — ласково спросил Мерлин, неловко поглаживая его по спине, — У тебя странные физические показатели. Артур, с тобой все хорошо? Пендрагон издал полузадушенный звук — что-то среднее между смехом и рыданием — чуть отстранился, заглядывая Мерлину в глаза. Тот смотрел на него со смесью удивления и беспокойства, но за всем этим Артур видел уже знакомую ему нежность. — Скорее я тебе должен задать этот вопрос, — улыбаясь, сказал Пендрагон. — Мне? — брови Мерлина взлетели, и он усмехнулся, — А со мной-то что может случиться? Я же… Он скользнул взглядом за спину Артура и осекся. Глаза недоуменно расширились, забегали по помещению, выхватывая детали обстановки. Мерлин чуть отстранился и завертел головой, озадаченно озираясь. — Что это за место? Это похоже на… — он вновь умолк и нахмурился, — А на что это похоже? — спросил он сам себя, — Куда делись мои базы данных? Тут они все ощутили легкий толчок, который заставил их покачнуться, и услышали донесшийся от стен приглушенный скрежет. — Стыковка с аварийно-спасательным буксиром произведена, — все так же равнодушно возвестили динамики, — Миссия выполнена, запущен процесс деинсталляции корневого кода, все системные данные будут удалены. — Это же мой голос, — прошептал Мерлин, ошарашенно распахнув глаза. Повернувшись к Артуру, он требовательно спросил: — Что здесь происходит? Пендрагон смотрел на него, и все в его душе переворачивалось от пришедшей на ум шокирующей догадки. — Что последнее ты помнишь? Мерлин вновь нахмурился и медленно произнес: — Скачок… Мы должны были осуществить скачок в систему Куберы и, кажется, даже сделали это, — Мерлин втянул в грудь воздух и в замешательстве взглянул на Артура, — На этом всё. Больше в моей памяти ничего нет. Как это может быть? «Потом ты поймешь, что я сделал и зачем», — пронеслось в голове Артура сказанное Мерлином на станции. Но сейчас, растерянный и ошеломленный, Артур понимал только одно: Мерлин ничего не помнил о Кубере. И о том, что произошло между ними, он не помнил тоже.Выдержки из записей допросов некоторых членов группы.
Запись допроса капитана Артура Пендрагона, астронавигатора. Я не обнаружил на станции никаких следов присутствия враждебного людям искусственного интеллекта. Мне известно, что у Мерлина были некоторые проблемы с доступом в компьютерную сеть, ему пришлось удалить систему полностью и установить новую, так как прежняя оказалась сильно повреждена в результате температурного влияния и воздействия времени. Электронные журналы были также утрачены, так что выяснить причину гибели работников станции не представляется возможным. Больше мне нечего добавить. Остальное есть в моем отчете. Запись допроса Мерлина, специалиста по информационным системам, синта. Вы исследовали мой мозг вдоль и поперек. Просмотрели мою память и видели, что там ничего нет. Что бы ни случилось на станции, я ничего об этом не знаю. Вероятно, дело в аномалии, которую выявил наш астрофизик Кей, но об этом надо спрашивать у него. Я в свою очередь ничем не могу вам помочь. Запись допроса первого помощника Гавейна Лотсона, пилота. Если вы спросите меня, я скажу так: все это с самого начала было дурно пахнущей затеей. Человечество попыталось отхватить кусок пирога, который не смогло прожевать. И благополучно им подавилось, чему я даже не склонен сочувствовать. Мы приходим в космос, чтобы больше узнать о мире, в котором живем, а не за тем, чтобы набить карманы — это в корне неверный подход. Так что я больше не стану участвовать ни в чем подобном. Даже не уговаривайте. Запись допроса лейтенанта Ланселота Вудлейка, инженера. Во всем этом есть очень много непонятного. Определенно, наш корабль подвергся какому-то воздействию, что привело к искажению параметров скачка и поломке оборудования. Но при этом наш синт Мерлин, чьи системы во много раз чувствительнее, остался цел. Конечно, впоследствии его память оказалась частично повреждена, что лично я склонен считать неким отложенным эффектом. Однако первое время его системы сохраняли функциональность, и часть нашего оборудования, среди которого было много сложных диагностических приборов, также не пострадала. В отличие от другой части, мало чем отличающейся по характеристикам. То есть… я не вижу в этом никакой логики. Как именно происходило воздействие, и почему что-то выходило из строя, а что-то нет — этого я до сих пор не могу понять. Запись допроса лейтенанта Кея Осборна, астрофизика. В действительности, аномалия Куберы очень любопытна, и заслуживает всестороннего изучения и осторожности. Возможно, это некое излучение, но направленное излучение! Вы знаете, что оно поражало только часть электронного оборудования, как будто действовало избирательно, словно руководствовалось какими-то критериями. У меня даже сложилось впечатление, словно некая сила старалась не пустить нас на Куберу, а после позволила выжить и улететь обратно. Это заставляет предположить наличие неких осознанных решений и действий. Наличие некоего разума. Хотя, нет, нет. Это совершенно антинаучно. Космос разумен? Нет, не слушайте, этого я не говорил.Эпилог
Ласковое, рыжее солнце вставало над землей. Небо было окрашено во все оттенки голубой и нежно-розовой пастели. Яркие блики играли на поверхности озера, возле которого окруженный лесом стоял дом Артура. У капитана Пендрагона был свой дом с белым забором, в одном из заповедников Франции — награда за годы безупречной службы в космическом флоте. Он бывал здесь нечасто, все-таки большую часть жизни они все проводили в космосе. Однако Артур любил это место, куда было так приятно возвращаться, пусть и ненадолго. Глядя на разгоравшийся над озером тихий рассвет, Артур спустился с террасы перед домом и пошел по длинному деревянному пирсу, выдающемуся от берега на пару десятков метров. Вдоль него покачивались на воде лодки, но не они интересовали сейчас Артура. Его взгляд был прикован к Мерлину, который сидел на краю пирса, свесив вниз босые ноги в длинных шортах. В руках он держал удочку, покачивая ею из стороны в сторону. Артур подошел к нему, сел рядом и обхватил рукой плечи Мерлина, притягивая его к себе. — Чем ты занят? — спросил Артур, поворачивая голову и с улыбкой глядя на него. Мерлин усмехнулся. — Рыбок развлекаю. Вот, смотри. Он подергал удочкой, и из-под пирса донесся тихий плеск. Артур опустил глаза и с удивлением обнаружил, что на другом конце лески, оказывается, нет ни поплавка, ни грузила, зато к крючку прицеплен белый бумажный кораблик, который от легких рывков прыгал по воде, словно живой. Пара полосатых рыбин, названия которых Артур не знал, заинтересовавшись происходящим, всплыли к поверхности и по очереди поддели кораблик боком, а потом исчезли в глубине. Мерлин хмыкнул. — Они такие любопытные. Это весело. Артур негромко рассмеялся, потом притянул Мерлина ближе, подаваясь к нему всем корпусом, и осторожно провел пальцами по его виску, касаясь коротких завитков волос возле трогательно оттопыренного уха. Мерлин тут же потянулся к нему, поворачивая голову, и их губы встретились. Артур поцеловал его, медленно и ласково, и Мерлин прикрыл глаза, наслаждаясь этим и сквозь поцелуй улыбаясь Артуру. Кончик удочки с тихим плеском ушел под воду… После того как Артур признался ему в любви во второй раз — теперь уже не испытывая сомнений в ответе — Мерлин все время находился в состоянии безмятежной эйфории. Счастье освещало его лицо, сияло во взгляде, и Артур не мог насмотреться на него. Он и сам был счастлив, и не мог остановиться, не мог насытиться — поцелуями, ласками, ночами без сна и всем, что дарил ему Мерлин — жаждал дарить в ответ… — Я хочу пригласить тебя куда-нибудь, — сказал Артур, когда они, наконец, оторвались друг от друга. В ответ Мерлин шутливо вздернул брови. — Свидание? — Именно оно, — усмехнулся Артур, — Куда ты хотел бы сходить? — В Ботанический сад! — тут же с энтузиазмом ответил Мерлин, — Я люблю там бывать. Столько растений, цветов и все такие разные. Ты знаешь, мне кажется, — Мерлин с задумчивой полуулыбкой потер висок и чуть вздохнул, — это не совсем справедливо. Мы столько времени проводим в космосе, а ведь на Земле так много замечательных мест. Я почти нигде не был. — Можем это исправить, — с готовностью отозвался Артур, — у нас есть полгода. Поедем, куда захотим. В действительности, они и впрямь могли себе это позволить. После того, как проверки были завершены, и утихла связанная с возвращением экспедиции шумиха, их, наконец, выпустили из карантина, выдав пару очередных наград. Артуру было все равно — лучшим подарком для него стала реабилитация Мерлина и полугодовой отпуск, который все члены его группы получили в виде компенсации за причиненные неудобства. После им надлежало вернуться и пройти дополнительное обучение, чтобы наверстать упущенные девять лет. Следом их ждала повторная аттестация, но Пендрагон не слишком беспокоился об этом. Все, что ему нужно — у него уже имелось, и это было больше, чем он когда-либо смел желать. — Так, где бы ты хотел побывать? — с улыбкой спросил он. — О, боже, да везде! — Мерлин рассмеялся, радостно сверкая глазами, — Ткни в любую точку на глобусе, и ты не ошибешься. — Нет, этот метод не годится, — изображая задумчивость, серьезно ответил Артур, — Можно же попасть пальцем и в действующий вулкан и в Северный Полюс… — он тут же получил возмущенный тычок под ребра, который заставил его рассмеяться. Спустя секунду Мерлин к нему присоединился. — Я просто хочу быть с тобой, — наконец сказал он. — А куда поехать — это, наверное, неважно. Главное, чтобы вместе. С этим Артур был полностью согласен, хотя и не мог выражать свои чувства так открыто и просто, как Мерлин. Но Артур знал: что бы ни случилось, каким бы испытаниям его не подвергла жизнь, он справится со всем на свете. Если Мерлин будет с ним. Он ждал, что однажды Мерлин спросит его о том, что произошло на Кубере. Так и вышло, но к этому моменту Артур уже знал, что ответить. — Ты всех спас, — сказал он. — Почему я ничего об этом не помню? — Ты сам так решил. Мерлина подобный ответ, как ни странно, удовлетворил. Он лишь кивнул и задумчиво произнес: — Раз я принял такое решение, значит, у меня была веская причина. Я ведь поступил правильно? Артур не мог не улыбнуться в ответ. — Да, Мерлин, ты молодец. Иногда Артуру хотелось поведать Мерлину хотя бы часть того, о чем тот не помнил. Рассказать о том, как все случилось между ними в первый раз. Но в какой-то момент он понял, что это уже не имеет значения, и что сам он больше не сожалеет об утрате этого крохотного фрагмента, потому что знает — их будет еще много. У него впереди целая жизнь, в которой они будут вместе. Под любым солнцем. Под любым небом. Всегда.